Как напряженность между США и ИРИ влияет на Южную Азию
Быстрая эскалация напряженности между США и ИHB, очевидно, повлияла на расчеты южных и западных соседей Тегерана, особенно Ирака. Но гораздо меньше внимания было уделено последствиям для восточных соседей ИРИ, которые также многое поставили на карту в предотвращении нового крупного конфликта на своих границах.
Нет страны более уязвимой для конфликта США и ИРИ, чем Афганистан. Последствия для Кабула могут превзойти все ожидания. Здесь нельзя говорить о потенциальном усилении ИРИ поддержки вооруженных группировок, таких как Талибан. Более неотложная проблема связана с и без того больной экономикой Афганистана и влиянием, которое военная конфронтация может оказать на повседневную жизнь афганского народа.
Правительство ИРИ часто угрожало депортировать афганских беженцев, проживающих в ИРИ. По мере роста напряженности между ИРИ и США, ИРИ оказывает все большее давление на этих беженцев, особенно на тех, кто не имеет документов. Точного числа репатриантов нет, но из-за ухудшения безопасности в Афганистане большое количество депортированных попытается вернуться в ИРИ. В процессе депортации и попытки вернуться в ИРИ эти люди могут потерять все.
Депортация может быть более эффективным средством для Тегерана повлиять на события в Афганистане, чем подталкивание Афганистана к полномасштабной гражданской войне путем вооружения повстанческих групп - хотя и это хорошо.
Важно отметить, что талибы не являются доверенными лицами ИРИ. И ИРИ, и Талибан помогали друг другу, но они также не имеют неограниченного влияния друг на друга. У ИРИ и Талибана нет идеологических или религиозных общих черт. В то время как талибы следуют ханафитской школе суннитской мусульманской юриспруденции, ИРИ является страной с большинством шиитов. Персы были недовольны, когда талибы захватили власть в Афганистане в 1996 г, и чуть не вступили в войну с Афганистаном в 1998 г, когда иранские дипломаты были убиты в афганском городе Мазари-Шариф. Однако, даже когда Талибан был у власти, ИРИ пытался сохранить свое присутствие в Афганистане. Но талибы не проявляли никакого интереса к отношениям с Тегераном. Их конфликт обострился в 1998 г, когда талибы закрыли шлюзы на плотину Каджаки, которая заблокировала поток реки Гильменд в ИРИ. Это привело к серьезной экологической катастрофе в регионе. Афганские власти восстановили естественный сток реки только в 2002 г, после того как вторжение США отстранило талибов от власти. Тегеран принимал активное участие в формировании постталибского правительства и анонимно помогал в восстановлении Афганистана. Все изменилось, когда ИРИ начал подозревать, что США планируют использовать Афганистан в качестве базы для нападения на ИРИ. Речь Джорджа Буша про "Ось зла" была воспринята иранскими властями как подтверждение того, что США планируют атаку. ИРИ начал использовать свою широкую сеть в Афганистане (частично созданную, когда иранские власти помогали афганским военачальникам во времена еще СССР), чтобы доставить оккупационным силам США тяжелое бремя, и именно в этот момент идея помощи Талибану начала получать поддержку в Тегеране. ИРИ предоставлял повстанцам вооружение, чтобы США было крайне трудно использовать Афганистан в качестве базы для нападения на ИРИ, но без дестабилизации Афганистана.
Подъем ИГИЛ в Афганистане насторожил ИРИ и изменил его расчеты. Теперь ИРИ должен был противостоять присутствию США в Афганистане с одной стороны, и попытаться помешать ИГИЛ заполнить вакуум, который образовался бы в случае ухода США. Это привело к тому, что Тегеран с ведома афганского правительства стал более активно и открыто взаимодействовать с талибами.
Иранское правительство очень внимательно следило за всем мирным процессом. Они не хотят, чтобы США преуспели в этом процессе и выступили в роли "миротворца". В то же время они не хотят, чтобы Афганистан погрузился в полный хаос, и, конечно же, они не хотят полного возвращения Талибана или, что еще хуже, более сильного присутствия ИГИЛ. Они хотят участвовать в любом мирном процессе или в любом прочном соглашении с Талибаном. ИРИ в любом случае должен участвовать в мирных переговорах между США и Талибами, так-как ИРИ это - крупный региональный игрок и сосед, на которого напрямую и сильно влияет конфликт в Афганистане. Фактически, в Афганистане не может быть прочного мира без регионального консенсуса, а ИРИ - очень важная часть региона.
Влияние ИРИ на Талибан очень ограничено - Талибан не является иранским прокси. Талибан также не является единой или централизованной организацией, поэтому представление о том, что Тегеран может дать ему указание действовать от имени ИРИ, в корне ошибочно. Отношения Талибан-ИРИ - это игра, в которой непонятно, кто кого использует. ИРИ не может рассматривать Талибан как надежного партнера. Их использование талибов ограничивается преследованием американских войск в Афганистане до тех пор, пока эти силы не будут выведены. Если или когда эти силы США покинут Афганистан, подход ИРИ к Талибану изменится. Они могут снова стать врагами или оставаться удобными союзниками против общих врагов, таких как ИГИЛ.
Хазарейский фактор. Большинство хазарейцев - шииты. Однако, несмотря на их религиозную близость с ИРИ, хазарейцы не являются последователями теократической политической системы ИРИ. Большое количество афганских шиитов проживает в ИРИ, и, хотя ИРИ направил десятки тысяч из них в САР, их никогда не следует рассматривать как доверенных лиц ИРИ. Действительно, их общая религия не защитила Хазарей в ИРИ от широкой дискриминации. Как сообщество они пострадают больше, чем кто-либо другой, если разразится война между США и ИРИ.
Отношения между Пакистаном и ИРИ сильно пострадали в последние годы, отчасти из-за напряженности между ИРИ и США. Эти два соседа разделили контроль над очень нестабильным регионом Белуджистан, который склонен к мятежам. Тегеран и Исламабад обмениваются обвинениями в причинах вооруженных мятежей, действующих по обе стороны от их границы. Иранское правительство предположило, что по крайней мере некоторые элементы в пакистанской межведомственной разведке, поддерживаемой КСА, стояли за повстанцами в ИРИ. Правительство Пакистана, в свою очередь, обвинило ИРИ в терпимости к группам, осуществившим теракты в Пакистане.
Более того, КСА и США оказывают на Пакистан сильное давление, чтобы они дистанцировались от ИРИ. Экономические преимущества, которыми могли бы пользоваться обе страны - в частности, так называемый "трубопровод мира", по которому иранский природный газ мог бы поставляться в Пакистан, - были упущены из-за их плохих отношений.
Лидеры Тегерана и Исламабада, кажется, понимают, насколько они нужны друг другу, особенно в нынешних обстоятельствах. Однако состояние экономики Пакистана и его внутренняя политика не оставляют Пакистану возможности противостоять давлению извне. Это отражает новое явление в международных делах - использование долга и экономической слабости в качестве рычага давления на страны и влияния на их внешнюю политику. Это происходит во многих местах, особенно в Южной и Центральной Азии.
Сейчас Пакистан находится в очень тяжелом положении. После убийства командира иранских сил "Кудс" - Касема Сулеймани, министр иностранных дел Пакистана Шах Мехмуд Куреши заявил, что его страна не будет принимать чью-либо сторону в какой-либо конфронтации между ИРИ и США. Далее он сказал, что "земля Пакистана не будет использована против какого-либо другого государства, и Пакистан не станет частью этого регионального конфликта". Однако, за последние время, мы можем наблюдать некий сдвиг и улучшение отношений между ИРИ и Пакистаном, не без помощи КНР конечно, но такая положительная тенденция наблюдается.
Иранско-пакистанские отношения никогда не определялись религией. Иииты составляют 20-30% населения Пакистана, но примечательно, что они не последователи иранской модели теократии. ИРИ набрал как пакистанских, так и афганских шиитов добровольцев для участия в вооруженных формированиях в САР - афганской бригаде Фатемиюн и пакистанской бригаде Зайнебиюн. Их новобранцы вызвались добровольцами либо на основе идеологических убеждений, либо на основе экономических выгод, которые им предлагались. Большинство было набрано из общин мигрантов в ИРИ, а некоторые - непосредственно из своих стран.
Более важная причина, по которой Пакистан возражает против военной конфронтации между ИРИ и США, заключается в том, что ни одна страна в регионе не может избежать последствий такой войны. Этот регион наполнен войнами и разрушениями, и нет желания новой военной конфронтации.
Пакистан явно пытался выдвинуть себя в качестве возможного посредника как между США и ИРИ, так и (более теоретически) между КСА и ИРИ. Усилия Премьер-министр Пакистана Имран Хана - положительные, даже если они не сразу приносят плоды. Активность на мировой арене хороша как для имиджа Пакистана за границей, так и для имиджа Хана внутри Пакистана, и есть шанс, что усилия Пакистана могут по крайней мере способствовать ослаблению напряженности.
Нет страны более уязвимой для конфликта США и ИРИ, чем Афганистан. Последствия для Кабула могут превзойти все ожидания. Здесь нельзя говорить о потенциальном усилении ИРИ поддержки вооруженных группировок, таких как Талибан. Более неотложная проблема связана с и без того больной экономикой Афганистана и влиянием, которое военная конфронтация может оказать на повседневную жизнь афганского народа.
Правительство ИРИ часто угрожало депортировать афганских беженцев, проживающих в ИРИ. По мере роста напряженности между ИРИ и США, ИРИ оказывает все большее давление на этих беженцев, особенно на тех, кто не имеет документов. Точного числа репатриантов нет, но из-за ухудшения безопасности в Афганистане большое количество депортированных попытается вернуться в ИРИ. В процессе депортации и попытки вернуться в ИРИ эти люди могут потерять все.
Депортация может быть более эффективным средством для Тегерана повлиять на события в Афганистане, чем подталкивание Афганистана к полномасштабной гражданской войне путем вооружения повстанческих групп - хотя и это хорошо.
Важно отметить, что талибы не являются доверенными лицами ИРИ. И ИРИ, и Талибан помогали друг другу, но они также не имеют неограниченного влияния друг на друга. У ИРИ и Талибана нет идеологических или религиозных общих черт. В то время как талибы следуют ханафитской школе суннитской мусульманской юриспруденции, ИРИ является страной с большинством шиитов. Персы были недовольны, когда талибы захватили власть в Афганистане в 1996 г, и чуть не вступили в войну с Афганистаном в 1998 г, когда иранские дипломаты были убиты в афганском городе Мазари-Шариф. Однако, даже когда Талибан был у власти, ИРИ пытался сохранить свое присутствие в Афганистане. Но талибы не проявляли никакого интереса к отношениям с Тегераном. Их конфликт обострился в 1998 г, когда талибы закрыли шлюзы на плотину Каджаки, которая заблокировала поток реки Гильменд в ИРИ. Это привело к серьезной экологической катастрофе в регионе. Афганские власти восстановили естественный сток реки только в 2002 г, после того как вторжение США отстранило талибов от власти. Тегеран принимал активное участие в формировании постталибского правительства и анонимно помогал в восстановлении Афганистана. Все изменилось, когда ИРИ начал подозревать, что США планируют использовать Афганистан в качестве базы для нападения на ИРИ. Речь Джорджа Буша про "Ось зла" была воспринята иранскими властями как подтверждение того, что США планируют атаку. ИРИ начал использовать свою широкую сеть в Афганистане (частично созданную, когда иранские власти помогали афганским военачальникам во времена еще СССР), чтобы доставить оккупационным силам США тяжелое бремя, и именно в этот момент идея помощи Талибану начала получать поддержку в Тегеране. ИРИ предоставлял повстанцам вооружение, чтобы США было крайне трудно использовать Афганистан в качестве базы для нападения на ИРИ, но без дестабилизации Афганистана.
Подъем ИГИЛ в Афганистане насторожил ИРИ и изменил его расчеты. Теперь ИРИ должен был противостоять присутствию США в Афганистане с одной стороны, и попытаться помешать ИГИЛ заполнить вакуум, который образовался бы в случае ухода США. Это привело к тому, что Тегеран с ведома афганского правительства стал более активно и открыто взаимодействовать с талибами.
Иранское правительство очень внимательно следило за всем мирным процессом. Они не хотят, чтобы США преуспели в этом процессе и выступили в роли "миротворца". В то же время они не хотят, чтобы Афганистан погрузился в полный хаос, и, конечно же, они не хотят полного возвращения Талибана или, что еще хуже, более сильного присутствия ИГИЛ. Они хотят участвовать в любом мирном процессе или в любом прочном соглашении с Талибаном. ИРИ в любом случае должен участвовать в мирных переговорах между США и Талибами, так-как ИРИ это - крупный региональный игрок и сосед, на которого напрямую и сильно влияет конфликт в Афганистане. Фактически, в Афганистане не может быть прочного мира без регионального консенсуса, а ИРИ - очень важная часть региона.
Влияние ИРИ на Талибан очень ограничено - Талибан не является иранским прокси. Талибан также не является единой или централизованной организацией, поэтому представление о том, что Тегеран может дать ему указание действовать от имени ИРИ, в корне ошибочно. Отношения Талибан-ИРИ - это игра, в которой непонятно, кто кого использует. ИРИ не может рассматривать Талибан как надежного партнера. Их использование талибов ограничивается преследованием американских войск в Афганистане до тех пор, пока эти силы не будут выведены. Если или когда эти силы США покинут Афганистан, подход ИРИ к Талибану изменится. Они могут снова стать врагами или оставаться удобными союзниками против общих врагов, таких как ИГИЛ.
Хазарейский фактор. Большинство хазарейцев - шииты. Однако, несмотря на их религиозную близость с ИРИ, хазарейцы не являются последователями теократической политической системы ИРИ. Большое количество афганских шиитов проживает в ИРИ, и, хотя ИРИ направил десятки тысяч из них в САР, их никогда не следует рассматривать как доверенных лиц ИРИ. Действительно, их общая религия не защитила Хазарей в ИРИ от широкой дискриминации. Как сообщество они пострадают больше, чем кто-либо другой, если разразится война между США и ИРИ.
Отношения между Пакистаном и ИРИ сильно пострадали в последние годы, отчасти из-за напряженности между ИРИ и США. Эти два соседа разделили контроль над очень нестабильным регионом Белуджистан, который склонен к мятежам. Тегеран и Исламабад обмениваются обвинениями в причинах вооруженных мятежей, действующих по обе стороны от их границы. Иранское правительство предположило, что по крайней мере некоторые элементы в пакистанской межведомственной разведке, поддерживаемой КСА, стояли за повстанцами в ИРИ. Правительство Пакистана, в свою очередь, обвинило ИРИ в терпимости к группам, осуществившим теракты в Пакистане.
Более того, КСА и США оказывают на Пакистан сильное давление, чтобы они дистанцировались от ИРИ. Экономические преимущества, которыми могли бы пользоваться обе страны - в частности, так называемый "трубопровод мира", по которому иранский природный газ мог бы поставляться в Пакистан, - были упущены из-за их плохих отношений.
Лидеры Тегерана и Исламабада, кажется, понимают, насколько они нужны друг другу, особенно в нынешних обстоятельствах. Однако состояние экономики Пакистана и его внутренняя политика не оставляют Пакистану возможности противостоять давлению извне. Это отражает новое явление в международных делах - использование долга и экономической слабости в качестве рычага давления на страны и влияния на их внешнюю политику. Это происходит во многих местах, особенно в Южной и Центральной Азии.
Сейчас Пакистан находится в очень тяжелом положении. После убийства командира иранских сил "Кудс" - Касема Сулеймани, министр иностранных дел Пакистана Шах Мехмуд Куреши заявил, что его страна не будет принимать чью-либо сторону в какой-либо конфронтации между ИРИ и США. Далее он сказал, что "земля Пакистана не будет использована против какого-либо другого государства, и Пакистан не станет частью этого регионального конфликта". Однако, за последние время, мы можем наблюдать некий сдвиг и улучшение отношений между ИРИ и Пакистаном, не без помощи КНР конечно, но такая положительная тенденция наблюдается.
Иранско-пакистанские отношения никогда не определялись религией. Иииты составляют 20-30% населения Пакистана, но примечательно, что они не последователи иранской модели теократии. ИРИ набрал как пакистанских, так и афганских шиитов добровольцев для участия в вооруженных формированиях в САР - афганской бригаде Фатемиюн и пакистанской бригаде Зайнебиюн. Их новобранцы вызвались добровольцами либо на основе идеологических убеждений, либо на основе экономических выгод, которые им предлагались. Большинство было набрано из общин мигрантов в ИРИ, а некоторые - непосредственно из своих стран.
Более важная причина, по которой Пакистан возражает против военной конфронтации между ИРИ и США, заключается в том, что ни одна страна в регионе не может избежать последствий такой войны. Этот регион наполнен войнами и разрушениями, и нет желания новой военной конфронтации.
Пакистан явно пытался выдвинуть себя в качестве возможного посредника как между США и ИРИ, так и (более теоретически) между КСА и ИРИ. Усилия Премьер-министр Пакистана Имран Хана - положительные, даже если они не сразу приносят плоды. Активность на мировой арене хороша как для имиджа Пакистана за границей, так и для имиджа Хана внутри Пакистана, и есть шанс, что усилия Пакистана могут по крайней мере способствовать ослаблению напряженности.