725. NEI, 101-102
― En las supersticiones primitivas balbucea una sensibilidad alerta al invisible relieve de las cosas (NEI, 101a).
В примитивных суевериях лепечет настороженная чувствительность к невидимому рельефу вещей.
― Las verdades posan, pero no anidan (NEI, 101b).
Истины садятся, но не вьют гнезд.
― La conciencia de sus antinomias ampara al espíritu contra el hechizo de grotescas armonías (NEI, 101c).
Сознание своих антиномий защищает дух от волшебства нелепых гармоний.
― No existe flora de ensueño que valga frondas perdidas (NEI, 101d).
Не существует растений мечты, которые стоили бы потерянных листьев.
― Sin la sonrisa del escéptico, la metafísica desemboca en especulaciones gnósticas (NEI, 101e).
Без усмешки скептика метафизика впадает в гностические спекуляции.
― La imaginación no es delicada y fina sino en las almas perezosas (NEI, 101f).
Воображение бывает тонким и чувствительным только в ленивых душах.
― Para simular que conocemos un tema, lo aconsejable es adoptar su interpretación más reciente (NEI, 101g).
Чтобы прикинуться, что мы знаем какую-то тему, полезно принять ее самую последнюю интерпретацию.
― El dolor, el mal, el pecado, son evidencias sobre las cuales nos podemos apoyar sin temer que se quiebren (NEI, 101h).
Боль, зло, грех - свидетельства, на которые мы можем опереться, не боясь, что они сломаются.
― No es sólo al lector autóctono a quien la visión del crítico extranjero parece usualmente desenfocada, es también al lector foráneo.
Para apreciar mímica o crítica, en efecto, no se requiere ser crítico o mimo (NEI, 102a).
Видение иностранного критика кажется несфокусированным не только читателю данной страны, но и иностранному читателю.
По существу, чтобы оценить мимику или критику, не надо быть критиком или мимом.
― El clero regular tiene aristocracia y pueblo: familia benedictina, órdenes mendicantes.
Los jesuítas son la burguesía de la Iglesia (NEI, 102b).
Обычное священство имеет аристократию и народ: семья бенедиктинцев, нищенствующие ордена.
Иезуиты - это буржуазия церкви.
― Ya nadie ignora que “transformar el mundo” significa burocratizar al hombre (NEI, 102c).
Уже все поняли, что «изменить мир» означает бюрократизировать человека.
― Las instituciones democráticas le franquean al ciudadano meramente las puertas de la retórica política (NEI, 102d).
Демократические институты открывают гражданину просто двери политической риторики.
― El mal gusto es irrefutable.
Pero sólo el que tiene mal gusto ignora que su gusto es malo (NEI, 102e).
Дурной вкус бесспорен.
Но только тот, у кого дурной вкус, не ведает, что его вкус дурной.
― Condenarse a sí mismo no es menos pretensioso que absolverse (NEI, 102f).
Осуждать самого себя не менее претенциозно, чем оправдывать себя.
― Le cuesta menos trabajo al crítico hacerle decir boberías al cuadro que al libro (NEI, 102g).
Легче заставить критика сказать глупости о картине, чем о книге.
В примитивных суевериях лепечет настороженная чувствительность к невидимому рельефу вещей.
― Las verdades posan, pero no anidan (NEI, 101b).
Истины садятся, но не вьют гнезд.
― La conciencia de sus antinomias ampara al espíritu contra el hechizo de grotescas armonías (NEI, 101c).
Сознание своих антиномий защищает дух от волшебства нелепых гармоний.
― No existe flora de ensueño que valga frondas perdidas (NEI, 101d).
Не существует растений мечты, которые стоили бы потерянных листьев.
― Sin la sonrisa del escéptico, la metafísica desemboca en especulaciones gnósticas (NEI, 101e).
Без усмешки скептика метафизика впадает в гностические спекуляции.
― La imaginación no es delicada y fina sino en las almas perezosas (NEI, 101f).
Воображение бывает тонким и чувствительным только в ленивых душах.
― Para simular que conocemos un tema, lo aconsejable es adoptar su interpretación más reciente (NEI, 101g).
Чтобы прикинуться, что мы знаем какую-то тему, полезно принять ее самую последнюю интерпретацию.
― El dolor, el mal, el pecado, son evidencias sobre las cuales nos podemos apoyar sin temer que se quiebren (NEI, 101h).
Боль, зло, грех - свидетельства, на которые мы можем опереться, не боясь, что они сломаются.
― No es sólo al lector autóctono a quien la visión del crítico extranjero parece usualmente desenfocada, es también al lector foráneo.
Para apreciar mímica o crítica, en efecto, no se requiere ser crítico o mimo (NEI, 102a).
Видение иностранного критика кажется несфокусированным не только читателю данной страны, но и иностранному читателю.
По существу, чтобы оценить мимику или критику, не надо быть критиком или мимом.
― El clero regular tiene aristocracia y pueblo: familia benedictina, órdenes mendicantes.
Los jesuítas son la burguesía de la Iglesia (NEI, 102b).
Обычное священство имеет аристократию и народ: семья бенедиктинцев, нищенствующие ордена.
Иезуиты - это буржуазия церкви.
― Ya nadie ignora que “transformar el mundo” significa burocratizar al hombre (NEI, 102c).
Уже все поняли, что «изменить мир» означает бюрократизировать человека.
― Las instituciones democráticas le franquean al ciudadano meramente las puertas de la retórica política (NEI, 102d).
Демократические институты открывают гражданину просто двери политической риторики.
― El mal gusto es irrefutable.
Pero sólo el que tiene mal gusto ignora que su gusto es malo (NEI, 102e).
Дурной вкус бесспорен.
Но только тот, у кого дурной вкус, не ведает, что его вкус дурной.
― Condenarse a sí mismo no es menos pretensioso que absolverse (NEI, 102f).
Осуждать самого себя не менее претенциозно, чем оправдывать себя.
― Le cuesta menos trabajo al crítico hacerle decir boberías al cuadro que al libro (NEI, 102g).
Легче заставить критика сказать глупости о картине, чем о книге.