Сослужитель или прислуга?
Столкнулся в своем приходе - но, похоже, и в целом округе, а может, и во всей Русской Церкви - с непониманием священников, кто такой диакон.
Я сейчас говорю не об обязанностях диакона, и не о сане как таковом, а об обычных взаимоотношениях друг с другом во время богослужения.
Если мы посмотрим в книгу, регламентирующую взаимодействия священника с диаконом - в Служебник, то поймем, что они вместе соучаствуют в общей молитве.
Служебник называет диакона "братом и сослужителем", и диакон всегда начинает первым свой внутренний, "служебный" диалог со священником(и с народом тоже, кстати).
Возьмем проскомидию. Все действия священника с приготовлением Агнца предначинает диакон, как-будто напоминая ему: "Благослови, владыко"('Отче, прославь Бога'), "Аминь", "Господу помолимся" и т.д., священник же всегда отвечает на эти предложения. Но это не напоминание, а такой вид совместной молитвы, когда все люди словесно участвуют в молитве. Да, учитывая современное понимание священства, за богослужением всем молчат, кроме священства и наемного хора, но изначально все было совсем не так.
Поэтому, когда диакон что-то говорит священнику перед каким-либо его священнодействием, он начинает молитву. А священник отвечает. Так сложилось в древности.
На деле же получается не совсем так.
Именно поэтому диакону тяжело видеть, что его "благословляшки" - призывы к молитве или священнодействиям - игнорируется священниками.
Они могут спокойно молиться сами по себе, не обращая внимание на молитву рядом стоящего сослужителя, не дожидаясь его служебных фраз.
Например, на входе на вечерне диакон предлагает: "Господу помолимся", а священник просто бубнит себе под нос молитву входа так, что слов не разобрать (то же самое бывает и на Евхаристическом каноне!), когда же снова наступает время синергии молитвы на амвоне, священник опережает его, не дожидаясь его "приглашения". А подтверждения "аминь" вообще никто не ждет, как-будто диакон и не участвует в богослужении! Попробовали бы так с хором поступить.
Мне непонятна причина этого неуважения. Может, эти священники привыкли думать, что только они одни молятся Богу, за всех других, погружаясь всецело в индивидуальную молитву, а может, чисто из-за безалаберности, особо не задумываясь о богослужении - в семинариях этому не учат.
В итоге выходит, что диакон в пустоту говорит свои, получается, никому ненужные призывы, то "догоняя" ответы священника, то напросто не успевая произносить их.
Священники быстро привыкают к такому раскладу, и перестают ждать диаконских фраз, не понимая, что это немаловажно в молитве - уважать своего сомолитвенника, сохраняя молитву не только как общение с Богом, но как общение еще и друг с другом.
Поэтому, дорогие братья-пресвитеры, и те, кто когда-то ими может стать, будьте внимательны к наследию Церкви, и никогда не превращайте совместный диалог-полилог друг с другом в жреческий монолог.
Я понимаю, что не все так просто понять, особенно, когда вместо людей общую ектенийную молитву "Господи, помилуй!" поет лишь кучка наемников, заботящихся в первую очередь не о предстоянии перед Богом, а о красивом звучании. Но это не значит, что не нужно стремиться к правильному пониманию богослужения.
Нужно вникнуть в смысл каждого сказанного слова, песнопения: о чем оно, к кому обращено(т.к. 50% молитвословий обращены друг к другу, зачем мы его используем и т.д., чтобы выстроилась четкая картина понимания богослужения: в совместной молитве мы общаемся друг с другом (назидательные размышления, призывы диакона к молитве) и с Богом.
И все это так тесно связано, что порой даже не разделить некоторые молитвы(напр., "Воскресение Христово видевше" - как сэндвич, по бокам мы говорим друг с другом, в середине мы обращаемся к Богу). А и не нужно разделять. Все это создано богочеловеческим сознанием Церкви для нашей же с Вами пользы, потому что Церковь не мыслит себя как без Бога, так и без людей. Поэтому люди - как мистическое Тело Христово - общаются в молитве как друг с другом, так и с Богом.
Таковы правила христианской молитвы.