Робкий и застенчивый старец
Краткий очерк жизни священномученика Владимира Богоявленского
Погожим весенним днем 1858 года несколько девяти и десятилетних мальчуганов шли к родному селу Малая Моршка в Тамбовской губернии. Они возвращались домой из бурсы, то есть Тамбовкого духовного училища на Пасхальные каникулы. Завидев родное село, они закричали с торжеством: "Воду прошел, яко сушу, и тамбовского зла избежав!..". Одним из этих ребят был Василий Богоявленский, сын священника Никифора в Малой Моршке, будущий священномученник Владимир.
На самом деле в ирмосе поется «египетского зла избежав». Но именно так описывал свое детство сам святой. В XIX-м веке мало кому нравилось учиться в духовных училищах или семинариях - строгая дисциплина, зубрежка, бесполезная латынь, телесные наказания. Из семинарий того времени иногда выходили не будущие святые или священники, а атеисты и революционеры, которые потом, в XX-м веке позже отдавали приказы взрывать храмы и расстреливать верующих.
То ли в Тамбовской семинарии было все не так страшно, то ли Василий Богоявленский был настолько чист душой, что к нему не прилипало никакой душевной гадости. Знавшие его священники говорят, что он «идеализировал семинарию». Когда один из членов священного синода - священник Георгий Шавельский стал критиковать систему духовного образования, то Богоявленский, который к тому времени был митрополитом и первенствующим членом синода, прервал его недовольной репликой: «Сам учился в семинарии, а так говорит о ней», - и перевел обсуждение на другую тему.
Мы не знаем каким было детство святого. Известно только, что учился он прилежно и как один из лучших учеников был направлен учиться дальше - в духовную академию. Это сейчас кажется вроде бы обычными анкетными данными: семинария, потом академия. А в те годы для Василия Богоявленского, сына бедного сельского священника, направление в Киевскую духовную академию было шансом получить бесплатно высшее образование. Потому как лучшие выпускники не платили за учебу, они учились «казенным коштом», то есть за средства государственного бюджета.
«В академии вполне выявился характер Василия как человека деликатного, выдержанного и тактичного, - сообщает в житии священномученника историк игумен Дамаскин Орловский. Он не любил ссор, колких разговоров и страстных споров. Бывали случаи, когда раздраженные горячим спором студенты готовы были дойти до взаимных оскорблений, и тогда Василий вмешивался в спор и примирял их».
В 26 лет он закончил академию и стал преподавателем. В то время церковное образование, наверное, самый простой, как сказали бы сейчас, «социальный лифт» для безродных выходцев из сел. В духовное училище отдавали лет в 9 или в 10. Для того, чтобы стать священником, достаточно было училища и семинарии. Но Василий пошел дальше, закончив курс Киевской духовной академии. Что это ему дало? Вернувшись в родной Тамбов, он смог не только легко устроиться на работу преподавателем в местную семинарию, которую недавно закончил, но и подрабатывать. Если семинаристов он учил толкованию Библии и немецкому языку, то в местной женской гимназии вел уроки географии.
Еще через шесть лет он женился и стал священником. Ни биографы, ни сам святитель практически ничего не сообщаются о его семейной жизни, длившейся всего три года. Жена и единственный ребенок умерли от туберкулеза. Отцу Василию было тогда 37 лет. Он принимает монашество. Сначала его назначают настоятелем местного монастыря в Тамбове, а через полгода переводят настоятелем монастыря в Новгород. Можно только догадываться о том, что святой Владимир хотел уехать из города, в котором он расстался со своей женой и ребенком.
В столицу за хорошую проповедь
Еще через полгода его возводят в высший церковный сан - епископа. Он становится помощником Новгородского архиерея - Арсения Стадницкого. Старший владыка запомнил своего помощника как активного проповедника, внедрявшего на приходах необычную для того времени практику бесед с прихожанами после службы. «Слабый, болезненный телом, с тихим голосом, он во время произнесения проповедей преображался, воодушевлялся, голос становился крепким, и силою горячего слова он пленял умы и сердца слушателей», - вспоминает владыка Арсений.
На своей первой самостоятельной должности - руководителя Самарской епархии молодой епископ пробыл всего полтора года. Но даже за такой короткий период времени владыка Владимир успел развернуть целую борьбу с неграмотностью - он открыл 150 начальных учебных заведений - церковно-приходских школ. На второй год его управления епархией в области начался голод от неурожая и эпидемия холеры. Владыка Владимир не только молился о страждущих, но и организовал сбор средств, открыл множество бесплатных столовых, сам посещал больницы, утешал пациентов. «В молодые годы на своей первой самостоятельной кафедре - Самарской - он слыл за праведника и пользовался огромной любовью паствы», - вспоминает в своих мемуарах священник Георгий Шавельский.
Как и в Новгороде, владыка Владимир много проповедовал в Самаре. Одну из его проповедей услышал влиятельный чиновник из Петербурга, юрист Анатолий Кони, который тогда был членов Государственного совета. Он прибыл в Самару по делам - навести порядок в городе, который стоял на грани бунта после начала эпидемии холеры.
Что произошло дальше, хорошо описывает современник святого Владимира - священник Георгий Шавельский: «Зайдя в воскресенье в кафедральный собор, Кони был приятно удивлен и благолепным служением, совершавшимся молодым архиереем, и прекрасной проповедью, сказанной последним. Вернувшись в Петербург, он полетел к всесильному тогда К. П. Победоносцеву, своему бывшему профессору, а теперь другу, чтобы высказать недоумение, как можно держать такого выдающегося архиерея на какой-то захолустной кафедре. Последствием беседы Кони с Победоносцевым было то, что вскоре молодой, всего год и восемь месяцев прослуживший на самостоятельной кафедре епископ Владимир был назначен на первую после митрополий, экзаршескую кафедру на Кавказе, с возведением в сан архиепископа».
Эта высокая протекция открыла ему путь дальнейшей церковной карьеры. В 1898 году, когда скончался московский митрополит Сергий Ляпидевский на его место был назначен владыка Владимир.
Увольнение за правду
И там он снова много проповедует, борется с пьянством, открывает образовательные курсы для рабочих, привлекает в Москву все больше новых священников. Когда в 1912 году умер митрополит Санкт-Петербургский Антоний Вадковский, на столичную кафедру был назначен владыка Владимир. На этом назначении настоял глава государства - император Николай II. Нового назначения и приближения ко двору святитель побаивался. «Я человек не этикетный, могу не прийтись там “ко двору”, - говорил он знакомым священникам, - там разные течения, а я не смогу следовать за ними, у меня нет характера приспособляемости».
Говорил - как в воду глядел. Когда в 1915 году он добился личной аудиенции у государя и просил удалить от двора Григория Распутина, о котором ходила дурная слава, императрица Александра Федоровна была настолько обижена, что добилась увольнения митрополита от самой престижной в стране кафедры. В качестве наказания владыку Владимира отправили служить в Киев - тогда небольшой городок империи, по количеству населения уступавший даже Одессе и Нижнему Новгороду.
Правда, в Киеве он бывал редко. Удаление от царя не означало удаления от церкви. Он оставался первенствующим членом священного синода и чаще бывал в столице, чем в Киеве. «В нем было много такого, что делало его настоящим святителем - пишет в своих мемуарах священник Георгий Шавельский, принимавший вместе с ним участие в заседаниях синода, - его нельзя было не уважать за его благоговейность, благочестие, искренность, прямолинейность, простоту и доступность».
Обычно святые нам представляются людьми, безупречными во всех отношениях. Но тот же отец Георгий Шавельский указывает и на недостатки владыки Владимира. Как-то к нему пришла делегация священников с просьбой содействовать увеличению зарплат сельского духовенства, которое часто вынуждено было жить в крайней бедности:
- Зачем духовенству большое казенное содержание? Мой отец от казны не получал ни гроша и был отличным священником, - ответил митрополит депутации.
- Как зачем? Да затем, чтобы священник не протягивал руки за каким-либо пятаком или гривенником, чтобы избавить наших священников от необходимости принимать эти унизительные подачки, - воскликнул один из священников.
- А что же тут унизительного? Извозчик, когда вы ему платите, протягивает же руку, - не нашел ничего лучшего, что бы сказать в ответ митрополит. Священники уехали от него с возмущением».
Путешествия из Киева в Петербург продолжались недолго. После февральской революции и отречения от престола Николая II-го, церковью все еще руководили светские люди - обер-прокуроры. Один из них - князь Львов - перессорившись со всеми архиереями в Синоде, уволил их и набрал новых. Митрополит Владимир теперь окончательно возвращается в Киев. Это его последняя кафедра.
Первая кровь
К тому времени духовенство Киева разделилось на два противоположных лагеря. Одно выступало за отделение от Москвы, другое - против. Украинские священники даже предлагали владыке Владимиру стать первым киевским патриархом независимой украинской церкви. В конце 1917 и в начале 1918 прошло несколько церковных совещаний и соборов, на которых обсуждались эти вопросы. Для владыки Владимира ситуация осложнялась еще тем, что далеко не вся братия Киево-Печерской лавры, где он жил, поддерживала его. Часть завидовала митрополиту, которому по должности полагалось зарплата в десятки раз больше доходов рядового духовенства, часть считала ставленником Москвы, мешающим самостоятельности украинской церкви.
В конце января Киев был взят большевистскими войсками. Любых церковников они воспринимали как дармоедов, а их начальников - как самых злых врагов трудового народа. Владыка Владимир, в отличии, от многих других мучеников советского времени, был убит бандой. Не было ни суда, ни следствия. Только желание покуражить и отомстить кому-то из тех, кто ассоциировался с бывшей властью. Но самое страшное в его гибели даже не это. Никто из братии древнего монастыря не встал на защиту своего архиерея. Монахи даже слышали звуки выстрелов недалеко от стен лавры, но тело мученика лежало на снегу до утра. По этому поводу митрополит Евлогий Георгиевский прямо пишет: «кровь его и на монахах Лавры».
Вот как владыка Евлогий описывает гибель святого: «Когда Киев был взят, командующий большевистскими войсками Муравьев пришел к наместнику Лавры с предупреждением: "Я буду жить в лаврской гостинице, с вами у меня телефон. Если ворвутся к вам банды с обыском, с требованием денег или случится еще что-нибудь - звоните ко мне", - сказал он. Вскоре днем в трапезную Лавры пришла банда матросов и потребовала еды. В то время как монахи их кормили, начались расспросы: довольна ли братия начальством? не имеют ли монахи каких-либо жалоб?.. Послушники, распропагандированные революцией и возбужденные агитацией Дородицына, стали жаловаться на притеснения: народ несет в Лавру большие деньги, а поедает их "он"... - и они указали наверх, где находились покои митрополита. Матросы ворвались в его квартиру, отпихнули старика-келейника, пригрозив ему револьвером, - и бросились в спальню. Там они оставались около двух часов. Что в спальне происходило, неизвестно. Потом они вывели владыку Владимира и направились с ним к черному ходу. "Прощай, Иван..." - успел сказать келейнику митрополит. Вывели владыку из Лавры незаметно. У лаврских валов матросы прикончили его - расстреляли в упор... Он лежал полунагой, когда его нашли. Убийцы сорвали крест, панагию, даже набалдашник с посоха, только шубу не успели унести и бросили тут же... Монахи, видевшие, как уводили их митрополита, не только не подняли тревоги, не ударили в набат, но ни звука никому не сказали. Спустя уже значительное время кто-то спохватился и позвонил Муравьеву. Тот прислал своих солдат. Допросы, расспросы: кто? куда увели? когда? Но было уже поздно, злодеяние совершилось... Убиенного, полураздетого, изуродованного владыку митрополита увидала на рассвете крестьянка, несшая молоко в Лавру. Монахи объясняли свое молчание растерянностью, паникой: "Мы были парализованы..."
Сохранился рассказ о том, как погибал святой. «Убийцы усадили его в автомобиль и, проехав с километр, остановились. Солдаты повели митрополита влево от дороги на небольшую поляну между крепостных валов. Митрополит Владимир спросил:
- Что, вы здесь хотите меня расстрелять?
- А что же? Церемониться с тобою? - ответил один из них.
Услышав такой ответ, владыка попросил дать ему время помолиться.
- Но только поскорее! - сказал убийца.
Воздев руки кверху, митрополит стал вслух молиться:
- Господи! Прости мои согрешения, вольные и невольные, и прими дух мой
с миром.
Затем он благословил убийц и сказал:
- Господь вас благословляет и прощает.
Не успел он еще опустить руки, как раздались три выстрела, и митрополит
Владимир упал. Убийцы подошли к митрополиту вплотную и сделали еще несколько выстрелов, а затем ударили штыком в живот
Вспоминая о характере старца, владыка Евлогий пишет: «Митрополит Владимир был старец чистейшей, прекрасной души. Застенчивый, непоказной, незлобивый, необыкновенно кроткий, он всегда безропотно принимал испытания, которые выпадали на его долю».
Погожим весенним днем 1858 года несколько девяти и десятилетних мальчуганов шли к родному селу Малая Моршка в Тамбовской губернии. Они возвращались домой из бурсы, то есть Тамбовкого духовного училища на Пасхальные каникулы. Завидев родное село, они закричали с торжеством: "Воду прошел, яко сушу, и тамбовского зла избежав!..". Одним из этих ребят был Василий Богоявленский, сын священника Никифора в Малой Моршке, будущий священномученник Владимир.
На самом деле в ирмосе поется «египетского зла избежав». Но именно так описывал свое детство сам святой. В XIX-м веке мало кому нравилось учиться в духовных училищах или семинариях - строгая дисциплина, зубрежка, бесполезная латынь, телесные наказания. Из семинарий того времени иногда выходили не будущие святые или священники, а атеисты и революционеры, которые потом, в XX-м веке позже отдавали приказы взрывать храмы и расстреливать верующих.
То ли в Тамбовской семинарии было все не так страшно, то ли Василий Богоявленский был настолько чист душой, что к нему не прилипало никакой душевной гадости. Знавшие его священники говорят, что он «идеализировал семинарию». Когда один из членов священного синода - священник Георгий Шавельский стал критиковать систему духовного образования, то Богоявленский, который к тому времени был митрополитом и первенствующим членом синода, прервал его недовольной репликой: «Сам учился в семинарии, а так говорит о ней», - и перевел обсуждение на другую тему.
Мы не знаем каким было детство святого. Известно только, что учился он прилежно и как один из лучших учеников был направлен учиться дальше - в духовную академию. Это сейчас кажется вроде бы обычными анкетными данными: семинария, потом академия. А в те годы для Василия Богоявленского, сына бедного сельского священника, направление в Киевскую духовную академию было шансом получить бесплатно высшее образование. Потому как лучшие выпускники не платили за учебу, они учились «казенным коштом», то есть за средства государственного бюджета.
«В академии вполне выявился характер Василия как человека деликатного, выдержанного и тактичного, - сообщает в житии священномученника историк игумен Дамаскин Орловский. Он не любил ссор, колких разговоров и страстных споров. Бывали случаи, когда раздраженные горячим спором студенты готовы были дойти до взаимных оскорблений, и тогда Василий вмешивался в спор и примирял их».
В 26 лет он закончил академию и стал преподавателем. В то время церковное образование, наверное, самый простой, как сказали бы сейчас, «социальный лифт» для безродных выходцев из сел. В духовное училище отдавали лет в 9 или в 10. Для того, чтобы стать священником, достаточно было училища и семинарии. Но Василий пошел дальше, закончив курс Киевской духовной академии. Что это ему дало? Вернувшись в родной Тамбов, он смог не только легко устроиться на работу преподавателем в местную семинарию, которую недавно закончил, но и подрабатывать. Если семинаристов он учил толкованию Библии и немецкому языку, то в местной женской гимназии вел уроки географии.
Еще через шесть лет он женился и стал священником. Ни биографы, ни сам святитель практически ничего не сообщаются о его семейной жизни, длившейся всего три года. Жена и единственный ребенок умерли от туберкулеза. Отцу Василию было тогда 37 лет. Он принимает монашество. Сначала его назначают настоятелем местного монастыря в Тамбове, а через полгода переводят настоятелем монастыря в Новгород. Можно только догадываться о том, что святой Владимир хотел уехать из города, в котором он расстался со своей женой и ребенком.
В столицу за хорошую проповедь
Еще через полгода его возводят в высший церковный сан - епископа. Он становится помощником Новгородского архиерея - Арсения Стадницкого. Старший владыка запомнил своего помощника как активного проповедника, внедрявшего на приходах необычную для того времени практику бесед с прихожанами после службы. «Слабый, болезненный телом, с тихим голосом, он во время произнесения проповедей преображался, воодушевлялся, голос становился крепким, и силою горячего слова он пленял умы и сердца слушателей», - вспоминает владыка Арсений.
На своей первой самостоятельной должности - руководителя Самарской епархии молодой епископ пробыл всего полтора года. Но даже за такой короткий период времени владыка Владимир успел развернуть целую борьбу с неграмотностью - он открыл 150 начальных учебных заведений - церковно-приходских школ. На второй год его управления епархией в области начался голод от неурожая и эпидемия холеры. Владыка Владимир не только молился о страждущих, но и организовал сбор средств, открыл множество бесплатных столовых, сам посещал больницы, утешал пациентов. «В молодые годы на своей первой самостоятельной кафедре - Самарской - он слыл за праведника и пользовался огромной любовью паствы», - вспоминает в своих мемуарах священник Георгий Шавельский.
Как и в Новгороде, владыка Владимир много проповедовал в Самаре. Одну из его проповедей услышал влиятельный чиновник из Петербурга, юрист Анатолий Кони, который тогда был членов Государственного совета. Он прибыл в Самару по делам - навести порядок в городе, который стоял на грани бунта после начала эпидемии холеры.
Что произошло дальше, хорошо описывает современник святого Владимира - священник Георгий Шавельский: «Зайдя в воскресенье в кафедральный собор, Кони был приятно удивлен и благолепным служением, совершавшимся молодым архиереем, и прекрасной проповедью, сказанной последним. Вернувшись в Петербург, он полетел к всесильному тогда К. П. Победоносцеву, своему бывшему профессору, а теперь другу, чтобы высказать недоумение, как можно держать такого выдающегося архиерея на какой-то захолустной кафедре. Последствием беседы Кони с Победоносцевым было то, что вскоре молодой, всего год и восемь месяцев прослуживший на самостоятельной кафедре епископ Владимир был назначен на первую после митрополий, экзаршескую кафедру на Кавказе, с возведением в сан архиепископа».
Эта высокая протекция открыла ему путь дальнейшей церковной карьеры. В 1898 году, когда скончался московский митрополит Сергий Ляпидевский на его место был назначен владыка Владимир.
Увольнение за правду
И там он снова много проповедует, борется с пьянством, открывает образовательные курсы для рабочих, привлекает в Москву все больше новых священников. Когда в 1912 году умер митрополит Санкт-Петербургский Антоний Вадковский, на столичную кафедру был назначен владыка Владимир. На этом назначении настоял глава государства - император Николай II. Нового назначения и приближения ко двору святитель побаивался. «Я человек не этикетный, могу не прийтись там “ко двору”, - говорил он знакомым священникам, - там разные течения, а я не смогу следовать за ними, у меня нет характера приспособляемости».
Говорил - как в воду глядел. Когда в 1915 году он добился личной аудиенции у государя и просил удалить от двора Григория Распутина, о котором ходила дурная слава, императрица Александра Федоровна была настолько обижена, что добилась увольнения митрополита от самой престижной в стране кафедры. В качестве наказания владыку Владимира отправили служить в Киев - тогда небольшой городок империи, по количеству населения уступавший даже Одессе и Нижнему Новгороду.
Правда, в Киеве он бывал редко. Удаление от царя не означало удаления от церкви. Он оставался первенствующим членом священного синода и чаще бывал в столице, чем в Киеве. «В нем было много такого, что делало его настоящим святителем - пишет в своих мемуарах священник Георгий Шавельский, принимавший вместе с ним участие в заседаниях синода, - его нельзя было не уважать за его благоговейность, благочестие, искренность, прямолинейность, простоту и доступность».
Обычно святые нам представляются людьми, безупречными во всех отношениях. Но тот же отец Георгий Шавельский указывает и на недостатки владыки Владимира. Как-то к нему пришла делегация священников с просьбой содействовать увеличению зарплат сельского духовенства, которое часто вынуждено было жить в крайней бедности:
- Зачем духовенству большое казенное содержание? Мой отец от казны не получал ни гроша и был отличным священником, - ответил митрополит депутации.
- Как зачем? Да затем, чтобы священник не протягивал руки за каким-либо пятаком или гривенником, чтобы избавить наших священников от необходимости принимать эти унизительные подачки, - воскликнул один из священников.
- А что же тут унизительного? Извозчик, когда вы ему платите, протягивает же руку, - не нашел ничего лучшего, что бы сказать в ответ митрополит. Священники уехали от него с возмущением».
Путешествия из Киева в Петербург продолжались недолго. После февральской революции и отречения от престола Николая II-го, церковью все еще руководили светские люди - обер-прокуроры. Один из них - князь Львов - перессорившись со всеми архиереями в Синоде, уволил их и набрал новых. Митрополит Владимир теперь окончательно возвращается в Киев. Это его последняя кафедра.
Первая кровь
К тому времени духовенство Киева разделилось на два противоположных лагеря. Одно выступало за отделение от Москвы, другое - против. Украинские священники даже предлагали владыке Владимиру стать первым киевским патриархом независимой украинской церкви. В конце 1917 и в начале 1918 прошло несколько церковных совещаний и соборов, на которых обсуждались эти вопросы. Для владыки Владимира ситуация осложнялась еще тем, что далеко не вся братия Киево-Печерской лавры, где он жил, поддерживала его. Часть завидовала митрополиту, которому по должности полагалось зарплата в десятки раз больше доходов рядового духовенства, часть считала ставленником Москвы, мешающим самостоятельности украинской церкви.
В конце января Киев был взят большевистскими войсками. Любых церковников они воспринимали как дармоедов, а их начальников - как самых злых врагов трудового народа. Владыка Владимир, в отличии, от многих других мучеников советского времени, был убит бандой. Не было ни суда, ни следствия. Только желание покуражить и отомстить кому-то из тех, кто ассоциировался с бывшей властью. Но самое страшное в его гибели даже не это. Никто из братии древнего монастыря не встал на защиту своего архиерея. Монахи даже слышали звуки выстрелов недалеко от стен лавры, но тело мученика лежало на снегу до утра. По этому поводу митрополит Евлогий Георгиевский прямо пишет: «кровь его и на монахах Лавры».
Вот как владыка Евлогий описывает гибель святого: «Когда Киев был взят, командующий большевистскими войсками Муравьев пришел к наместнику Лавры с предупреждением: "Я буду жить в лаврской гостинице, с вами у меня телефон. Если ворвутся к вам банды с обыском, с требованием денег или случится еще что-нибудь - звоните ко мне", - сказал он. Вскоре днем в трапезную Лавры пришла банда матросов и потребовала еды. В то время как монахи их кормили, начались расспросы: довольна ли братия начальством? не имеют ли монахи каких-либо жалоб?.. Послушники, распропагандированные революцией и возбужденные агитацией Дородицына, стали жаловаться на притеснения: народ несет в Лавру большие деньги, а поедает их "он"... - и они указали наверх, где находились покои митрополита. Матросы ворвались в его квартиру, отпихнули старика-келейника, пригрозив ему револьвером, - и бросились в спальню. Там они оставались около двух часов. Что в спальне происходило, неизвестно. Потом они вывели владыку Владимира и направились с ним к черному ходу. "Прощай, Иван..." - успел сказать келейнику митрополит. Вывели владыку из Лавры незаметно. У лаврских валов матросы прикончили его - расстреляли в упор... Он лежал полунагой, когда его нашли. Убийцы сорвали крест, панагию, даже набалдашник с посоха, только шубу не успели унести и бросили тут же... Монахи, видевшие, как уводили их митрополита, не только не подняли тревоги, не ударили в набат, но ни звука никому не сказали. Спустя уже значительное время кто-то спохватился и позвонил Муравьеву. Тот прислал своих солдат. Допросы, расспросы: кто? куда увели? когда? Но было уже поздно, злодеяние совершилось... Убиенного, полураздетого, изуродованного владыку митрополита увидала на рассвете крестьянка, несшая молоко в Лавру. Монахи объясняли свое молчание растерянностью, паникой: "Мы были парализованы..."
Сохранился рассказ о том, как погибал святой. «Убийцы усадили его в автомобиль и, проехав с километр, остановились. Солдаты повели митрополита влево от дороги на небольшую поляну между крепостных валов. Митрополит Владимир спросил:
- Что, вы здесь хотите меня расстрелять?
- А что же? Церемониться с тобою? - ответил один из них.
Услышав такой ответ, владыка попросил дать ему время помолиться.
- Но только поскорее! - сказал убийца.
Воздев руки кверху, митрополит стал вслух молиться:
- Господи! Прости мои согрешения, вольные и невольные, и прими дух мой
с миром.
Затем он благословил убийц и сказал:
- Господь вас благословляет и прощает.
Не успел он еще опустить руки, как раздались три выстрела, и митрополит
Владимир упал. Убийцы подошли к митрополиту вплотную и сделали еще несколько выстрелов, а затем ударили штыком в живот
Вспоминая о характере старца, владыка Евлогий пишет: «Митрополит Владимир был старец чистейшей, прекрасной души. Застенчивый, непоказной, незлобивый, необыкновенно кроткий, он всегда безропотно принимал испытания, которые выпадали на его долю».