1 пятилетка - пятилетка Черных досок. Голодомор - главный приз 1 пятилетки.
"Чёрная доска" (доска позора) - это в совке противоположность "Красной доске" (доске почёта) - отрицательная мера воздействия на население в виде бойкота, который устраивали комуняки людям, хозяйствам, поселениям и целым районам. Упоминания о них мне встречались в 1933 - в голодомор, как одно из средств выбивания зерна из крестьян: у людям последовательно создавали условия всё более не совместимые с жизнью. Кто-то ломался раньше, кто-то позже, но если зерна было взять для сдачи большевизии не откуда - люди тысячами помирали. И не от немецкой блокады, как в войну в Ленинграде, а от советской блокады без всякой войны в мирное время - по разным сёлам, станицам и хуторам.
Но, как оказалось, "чёрные доски" появились задолго до второго голодомора, до 1932-33. Уже в 1929 "чёрные доски" - активно применяемая мера воздействия по всему СССР. Т.е. вся первая пятилетка 1929-33 - это пятилетка "чёрных досок", создания большевиками населению условий малосовместимых с жизнью, для порабощения этого населения. И как побочный эффект - для массового убийства сопротивляющихся. Своя доля таких убийств есть в и 7 млн убитых голодомором 1932-33.
Кстати, весьма вероятно то, что в голод 1927-28 обошлось без больших жертв, а последовавшие большевицкие репрессии на следующий год попали на урожайный год - т.е. применялись не так широко как в голодоморный 1933 и предопределило возникновение у большевицкого начальства, в первую очередь у Сталина, иллюзию эффективности террора против населения для выколачивания хлеба. Это стоило 7 млн жизней по всей стране, когда террор хлебозаготовок совпал с обширным неурожаем.
Ниже автор отмечает сходство мер по "нажиму" на крестьянство в регионах, где они были приняты: Сев-Кавказский Край, УССР, Поволжье, Казахская АССР. Я бы продолжил его мысль и предложил сравнить эти регионы с регионами голодомора. "Чёрные доски" применялись не везде, но везде было выколачивание хлеба и прочих обложений из крестьян. "Чёрные доски" были лишь одной из целого комплеса мер этого большевицкого рекера.
Отмечу, что в некоторых местах план был существенно выше валового сбора, что не служило основанием для остановки хлебозаготовок - Сталин повесил личную ответственность на руководителей, а те перекладывали её на комуняк-карателей и руководителей ниже рангом. И так до простого колхозника и единоличника, которые оказывались крайними и получали террор за то, что у них не уродилось зерна. Отказ какого-либо начальника, вроде председателя колхоза сдавать план ни чего не решал - его самого репрессировали, а крестьян под чистую лишали зерна и продолжали давить на них - т.к. план всё равно оказывался не выполненным. Отказ от земли приводил к лишению всей собственности (огородов, орудий труда) и депортациям в "северные регионы", что для многих было равнозначно смерти.
Обращаю также внимание на высылку в "отстающие хозяйства", занёсённые на "чёрную доску" - отрядов гпушников:
Для усиления хлебозаготовок в 26 особо отстающих районов «выброшены опергруппы ПП ОГПУ»
Тут некие смеются, что Шолохов не написал в Тихом Доне про стоящий неподалёку отряд чекистов - типа "не увидел". Шолохов много чего "не видел" с своих худ.произведениях, что видел в реале. Желающие могут удостовериться в его письме Сталину (читать целиком) - там и пытки, и изнасилования, и убийство женщин и детей на морозе, и то, как смогли рядовых коммунистов заставить террором проводить террор к населению - большевицкий рекет, взгляд изнутри.
Вот о терроре хлебозаготовок и как его части - о бойкоте "чёрными досками":
(в сети осталась на Инфанате)
Ивницкий Н.А. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.)
РАН. Ин-т рос. истории, Университет г. Торонто (Канада). - М., 2000. - 350 с.
ЧЕРНЫЕ ДОСКИ - 1929
Глава первая. Курс на коллективизацию. Наступление на крестьянство
§2. Хлебозаготовки 1928-1929 гг. и чрезвычайные меры.
Ввиду обострения политического положения в деревне и выполнения плана хлебозаготовок 1927/28 г. были несколько смягчены административно-репрессивные меры воздействия на крестьянство. Об этом свидетельствует, в частности, циркуляр Наркомюста РСФСР от 7 августа 1928 г. об освобождении из-под стражи осужденных за несдачу хлебных излишков по ст. 107 Уголовного кодекса крестьян - середняков и бедняков, а также и прекращении всех незаконченных дел по ст. 107 в отношении их[78].
Наркомат юстиции РСФСР предлагал в связи с хлебозаготовительной кампанией 1928/29 г. повести решительную борьбу со всеми случаями ликвидации базаров и внутридеревенского оборота, выставления заградительных отрядов, принуждения крестьян, привозящих на рынок хлеб, к продаже его государственным и кооперативным организациям и т.п.
Запрещалось применять принудительные способы изъятия хлеба у крестьян путем: обхода дворов, обысков, разверстки излишков; незаконных и вынужденных арестов; привлечения крестьян к уголовной ответственности в судебном или внесудебном порядке за несдачу или невыпуск на рынок хлебных излишков[79].
Однако практического значения этот циркуляр не имел, так как в связи с новыми затруднениями в хлебозаготовках (в июле-декабре 1928 г. было заготовлено менее половины установленного плана) нажим из центра усилился, чрезвычайные меры стали вновь широко применяться, репрессии ужесточились.
7 января 1929 г. полномочное представительство ОГПУ по Уралу сообщало, что в ходе хлебозаготовок в Верхне - Уральском районе Троицкого округа по распоряжению председателя райисполкома Тарасенко «введены заградительные отряды и приступлено к отбиранию хлеба от крестьян и приезжих рабочих». Хлеб отбирался у хлеборобов Урлядинского, Карагайского и Ново - Замотохинского поселков, привезших хлеб для размола на мельницы[80].
В Нижне - Волжском крае уполномоченный Хвалынского райисполкома по хлебозаготовкам угрожал крестьянам с. Лебежайка: «Кишки выпущу, шкуру сдеру, а хлеб возьму». Вызывал крестьян в сельсовет и требовал подписки о вывозе хлеба, держа все время на столе револьвер. Аналогичное положение было в с. Благодарном - уполномоченный запугивал крестьян арестом и отправкой в ГПУ.
В Самарском округе (Средняя Волга) в с. Новый Буян заведующий школой составил список крестьянских детей, родители которых не выполнили задания по хлебозаготовкам, для исключения их из школы. В с. Каралык уполномоченный по хлебозаготовкам вызывал к себе крестьян и заявлял: «Если ты не вывезешь хлеб, то будешь считаться врагом Соввласти и мы тебя занесем на черную доску». Занесенные на черную доску подвергались бойкоту.
Повсеместно создавались комиссии содействия хлебозаготовкам, которые производили обыски у крестьян. Так, в с. Озерье комиссия произвела 20 обысков крестьянских хозяйств; в с.Урусовке - в 25 хозяйствах и т.д.[81]
Занесение крестьянских хозяйств на черную доску и объявление бойкота получили большое распространение. В Ингарском районе Мордовского округа в четырех селах (Адашево, Б.-Полянке, Пнево, Ялицино) занесены были на черную доску и подвергнуты бойкоту 151 середняцкое хозяйство; в с. Ардыгейском (Ульяновский округ) - 50 хозяйств, большинство которых являлись середняцкими.
Репрессивные меры при проведении хлебозаготовок широко применялись в Сибири, на Северном Кавказе и во всех хлебопроизводящих районах. В конце февраля 1929 г. из Новосибирска телеграфировали в ЦК ВКП(б) С.И.Сырцов, Р.И.Эйхе и другие руководители, предлагая следующие меры для усиления хлебозаготовок (к 25 февраля было заготовлено 86 млн. пудов из 118 млн. пудов по плану): принудительно отчуждать в «порядке займа хлебных излишков крупных товаропроизводителей, саботирующих хлебозаготовки». Размеры «займа» устанавливались в 15-18 млн. пудов. В случае - отказа налагать денежный штраф в размере 5-кратной стоимости несданного хлеба; в отдельных случаях - конфискация всего имущества с высылкой на три года. «Контингент хозяйств, подпадающих под эту категорию», устанавливался в 6-8%83, т.е. больше чем имелось в Сибири кулацких хозяйств даже по официальным данным.
78 Трагедия советской деревни Т. 1. С. 362-363.
79 Там же. С. 363.
80 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 7. Д. 741. Л. 84-85.
81 Там же. Д. 527. Л. 76-77.
ЧЕРНЫЕ ДОСКИ - 1932-33
Глава четвертая. «Наступление социализма» в деревне продолжается. репрессии усиливаются (1932-1933 гг.)
§ 1. Антикрестьянская налоговая и заготовительная политика
Сведения о невыполнении планов хлебозаготовок поступали с Украины, Нижней Волги, Сибири, других районов страны. Это встревожило сталинское партийно-государственное руководство. 22 октября 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: «В целях усиления хлебозаготовок командировать на две декады полномочные комиссии под руководством т. Молотова на Украину и под руководством т. Кагановича - в Северо-Кавказский край»[33].
Комиссии Политбюро не случайно посылались на Украину и Северный Кавказ, так как на эти регионы приходилась почти половина заготавливаемого в зерновых районах хлеба. В состав комиссии ЦК во главе с Л.М.Кагановичем вошли А.И.Микоян (Наркомат снабжения), М.А.Чернов (Комитет заготовок), Т.А.Юркин (Наркомат совхозов), Я.Б.Гамарник (Политуправление Красной Армии), М.Ф.Шкирятов (ЦКК ВКП(б)), Г.Г.Ягода (ОГПУ), А.В.Косиор (ЦК ВЛКСМ).
2 ноября комиссия Кагановича прибыла в Ростов-на-Дону. В тот же день было созвано совещание секретарей сельских райкомов партии, а 4 ноября - совещание директоров совхозов края. Тогда же состоялось заседание бюро крайкома ВКП(б) с участием членов комиссии ЦК. В постановлении «О ходе хлебозаготовок и сева на Кубани», принятом 4 ноября Северо-Кавказским крайкомом партии, говорилось:
«Ввиду особого позорного провала плана хлебозаготовок и озимого сева на Кубани поставить перед парторганизацией в районах Кубани боевую задачу - сломить саботаж хлебозаготовок и сева, организованный кулацким контрреволюционным элементом, уничтожить сопротивление части сельских коммунистов, ставших фактическими проводниками саботажа, и ликвидировать несовместимую со званием члена партии пассивность и примиренчество к саботажникам.
Обеспечить быстрое нарастание темпов, полное и безусловное выполнение плана хлебозаготовок, тем самым добиваясь сплочения партийных рядов и укрепления колхозов».
Далее следовали суровые меры воздействия на «саботажников»: были занесены на «черную доску» станицы - Ново-Рождественская (Тихорецкий район), Медведовская (Тимашевский район), Темиргоевская (Курганенский район). К ним применялись следующие меры:
а) немедленно прекращался завоз товаров, прекращалась государственная и кооперативная торговля и вывозились все товары;
б) запрещалась колхозная торговля как для колхозов, так и для колхозников и единоличников;
в) прекращалось всякое кредитование и досрочно взыскивались кредиты;
г) предлагалось произвести проверку и чистку «всякого рода чуждых элементов»;
д) ОГПУ поручалось «изъятие контрреволюционных элементов».
Не ограничиваясь мерами против трех кубанских станиц, крайком по предложению комиссии Кагановича «в качестве последнего предупреждения» в десять «отстающих районов» (Невинномысский, Славянский, Усть-Лабинский, Брюховецкий и др.) запретил завозить товары, а в отношении десяти других (Ейского, Краснодарского, Курганинского и др.) предложил не только прекратить завоз, но вывезти оттуда все товары.
Что касается единоличников, которые отказывались от земли, так как не могли ни обрабатывать ее, ни платить непомерные налоги, то к ним применялась такая мера, как лишение приусадебных участков. Более того, был поставлен вопрос перед правительством о выселении крестьян в северные области, передав их орудия и средства производства колхозам. Рекомендовалось также применять к ним ст. 61 УК РСФСР (спекуляция).
...
Такие же мероприятия по выполнению хлебозаготовок проводились и на Украине по указанию Молотова. 30 октября 1932 г. он сообщил Сталину, что на расширенном заседании Политбюро ЦК КП(б)У с участием секретарей обкомов партии был обсужден план хлебозаготовок 1932/33 года: «Пришлось жестко покритиковать Украинскую организацию и особенно ЦК КП(б)У за демобилизованность в заготовках».
5 ноября Молотов и секретарь ЦК КП(б) Украины Хатаевич дали директиву обкомам, требуя от них немедленных и решительных мер по выполнению декрета от 7 августа 1932 г. «с обязательным и быстрым проведением репрессий и беспощадной расправы с преступными элементами в правлениях колхозов»[41].
18 ноября 1932 г. ЦК КП(б) Украины при участии Молотова принимает постановление «О мерах по усилению хлебозаготовок», которое предусматривало такие же драконовские меры воздействия на крестьян Украины, как и на Кубани (занесение на «черную доску» со всеми вытекающими из этого последствиями). Занесение на «черную доску» объявляется постановлением облисполкома.
...
В отношении единоличников, не выполняющих план хлебозаготовок, предписывалось применять натуральные штрафы в виде установления дополнительных заданий по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы и годичной сдачи картофеля. Но это не освобождало от хлебосдачи. Что касается кулаков, то к ним применялись репрессии, предусмотренные ст. 58 Уголовного кодекса (контрреволюционные преступления).
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что решения, принятые на Северном Кавказе и Украине, а затем в Поволжье и Казахстане, по оценке положения и мер воздействия на крестьян были очень схожи, а поскольку северокавказское постановление редактировал Сталин, то не исключено, что и украинское постановление принималось по его указанию. Хотя, конечно, взгляды и Кагановича и Молотова не противоречили установкам Сталина.
20 ноября 1932 г. Молотов из Геничевска телеграфировал Косиору: «До сих пор в районах действует распоряжение о продаже всюду спичек, соли и керосина. Есть об этом телеграмма Бляхера от 9 ноября. Надо немедленно это отменить и проследить исполнение»[43].
Одновременно он пишет письмо в Чубаревку секретарю партии Константинову и председателю райисполкома Булаве (копию посылает в обком Строганову и облисполком Алексееву) по поводу усиления хлебозаготовок. Молотов считает, что для этого нужно следующее.
Во-первых, понять тактику классового врага в деревне, где «агенты кулачества забрались во многие колхозные щели и дырки и умело прикидываются «друзьями» колхозников, пролезая в правления, а иногда облюбовывая для себя посты счетоводов и завхозов, причем преступная «работа» этих примазавшихся к колхозам лжедрузей во многом облегчается оппортунистической слепотой и бесхарактерностью части коммунистов».
Во-вторых, направить острие политической работы «на раскрытие в колхозах всех и всяких хитростей и ухищрений агентуры и плетущихся за ней подпевал, изощряющихся в разного рода надувательствах честных колхозников и нашего рабоче-крестьянского государства путем растаскивания и расхищения колхозного общественного хлеба и открыть на все это глаза колхозников». Без этого, считает Молотов, нельзя обеспечить выполнение основных обязанностей перед государством, которые «должны быть поставлены сознательными колхозниками выше других дел».
В третьих, не полагаться на агитационно-массовую работу хотя бы и с принятием в дополнение к ней большого числа постановлений о партийных взысканиях. В четвертых, сосредоточить внимание на практической работе по хлебозаготовкам, установив контроль за молотьбой, перевозкой и хранением зерна. Своевременно проводить меры экономического воздействия на колхозы, а также твердо проводить репрессивные меры в отношении «контрреволюционных саботажников хлебозаготовок»[44].
Как видим, намечена целая система мер нажима на колхозы и крестьянство для выполнения плана хлебозаготовок.
...
Разумеется, ни Хатаевич, ни Косиор, ни другие руководители партийных организаций не являлись противниками или оппозицией сталинскому руководству (они сами в него входили), но, поскольку они непосредственно на местах проводили сталинскую политику и видели отношение и крестьянства и низовых работников к мероприятиям центра, они вынуждены были пытаться как-то скорректировать эту политику, чтобы не довести дело до крестьянского восстания (как это было весной 1930 г.). Они обращались в Политбюро, к Сталину с просьбой снизить планы хлебозаготовок, так как хлеб почти весь был изъят, начинался голод.
Репрессии приобретали невиданный размах. Только за ноябрь и пять дней декабря 1932 г., сообщает Косиор Сталину, на Украине в связи с хлебозаготовками органами ГПУ арестовано 1230 человек, в том числе 340 председателей колхозов, 750 членов правлений, 140 счетоводов. Кроме того, арестовано 140 бригадиров, 265 завхозов и весовщиков, 195 других работников колхозов. Всего, таким образом, было арестовано 1830 человек. На «черную доску» решением ЦК КП(б) и СНК Украины занесено шесть крупных сел, а постановлениями облисполкомов - до 400 колхозов. Данные, приведенные Косиором, касались репрессий в отношении руководящих работников, а также других должностных лиц колхозов. Но арестовывали не только их, но и рядовых колхозников и единоличников, «повинных в срыве хлебозаготовок». По сведениям ГПУ Украины, «в результате массовой операции» к 27 ноября 1932 г. по семи областям было арестовано 7729 человек, в том числе в Днепропетровской области 2159 чел., Харьковской - 1657, Киевской - 1300, Винницкой - 1275, Донецкой - 852 человека и т.д.
К началу декабря 1932 г. количество арестованных в связи с хлебозаготовками возросло до 8881 человека, из них: председателей колхозов - 311 чел., членов правлений - 702, счетоводов и бухгалтеров - 1217, бригадиров - 125, кладовщиков - 206, других специалистов колхозов - 152, рядовых колхозников 314, председателей сельсоветов - 31, уполномоченных райпотребкооперации - 13 человек.
Репрессии применялись и к коммунистам, недостаточно рьяно выполняющим директивы Центра, - отдано под суд 327 человек. И тем не менее, план хлебозаготовок Украина не сумела выполнить - на 8 декабря 1932 г. оставалось еще заготовить 94 млн. пудов[49].
...
«Опыт» Северного Кавказа и Украины мгновенно перенимается.
Из Нижне-Волжского края сообщалось, что ход хлебозаготовок «крайне неудовлетворителен». Годовой план к 1 ноября 1932 г. выполнен на 52%. Основную причину этого органы ОГПУ видели в значительном росте «оппортунистических и потребительских настроений среди низовых работников», в «засоренности» правлений и среднего руководящего состава колхозов и колхозников, а также в остром сопротивлении заготовкам единоличников. Несмотря на то, что органами ОГПУ в связи с хлебозаготовками в крае было арестовано более 3,5 тыс. человек отмечалось «нарастание нездоровых настроений среди значительных групп колхозников», которые идут по линии:
а) боязни остаться без хлеба после выполнения хлебозаготовок,
б) тенденций к выходам из колхозов,
в) снижения трудовой дисциплины («все равно весь хлеб вывезут и останемся, как и в прошлом году, голодными»).
Для усиления хлебозаготовок в 26 особо отстающих районов «выброшены опергруппы ПП ОГПУ». Посланный в Нижне-Волжский край секретарь ЦК ВКП(б) П.П.Постышев в докладной записке в декабре 1932 г. сообщал, что в Нижне-Чирском районе за невыполнение плана хлебозаготовок занесены на «черную доску» 25% колхозов. ... В Сталинградский район Нижне-Волжского края Сталин и Молотов посылают телеграмму, в которой требуют повинных в прекращении сдачи хлеба (ввиду голода) «преступников немедленно судить и дать 5, лучше 10 лет тюремного заключения». 23 декабря Политбюро ЦК ВКП(б) разрешает крайкому выселить 300-400 единоличных хозяйств «из числа наиболее злостных саботажников по сдаче хлеба»[54].
Секретарь обкома ВКП(б) ЦЧО (Центрально-Чернозёмная область) И.М.Варейкис в письме Сталину от 28 ноября 1932 г. сообщал, что единоличникам давали значительно большие планы хлебозаготовок, чем было установлено для области. «В силу этого планы заготовок по единоличному сектору оказались значительно преувеличенными и основная масса незаготовленного хлеба находилась у единоличника, который оказывает бешеное сопротивление - прячет хлеб в ямы, по соседям, разбазаривает и т.п.». Для выполнения плана хлебозаготовок направлено 12 тыс. колхозных бригад, не считая уполномоченных обкома и райкомов. Тем не менее, «по единоличному сектору, а в некоторых районах и по колхозному план хлебозаготовок мы не выполним», - писал Варейкис.
В связи с решением ЦК ВКП(б) об особых мерах, принятых по хлебозаготовкам на Кубани, обком ЦЧО также принял «ряд мер по очистке колхозов и усилению борьбы с рваческими кулацкими элементами». Однако, считал Варейкис, было бы ошибкой переносить проведение таких мер в ЦЧО, так как здесь иное положение - подавляющая часть колхозов план хлебозаготовок уже выполнила.
...
О том, насколько напряженным было положение, можно судить по сообщениям ОГПУ о массовых выступлениях колхозников в Кромском районе ЦЧО в связи с хлебозаготовками. В колхозе «Красный Октябрь», например, во время отправки зерна на заготовительный пункт толпа женщин в 80 человек, подойдя к амбарам, потребовала раздать хлеб колхозникам. То же самое произошло в колхозе «Идея Ильича», где толпа женщин в 100 человек воспрепятствовала сдаче хлеба государству. И только после ареста «руководителей выступлений» - председателей колхозов зерно было вывезено[56].
Аналогичные случаи были зарегистрированы и в других районах области. А весной 1933 г. в южных районах ЦЧО начался голод.
Не лучше обстояло дело и в Сибири. Планы хлебозаготовок были высокие, поэтому многие руководители колхозов боялись проводить собрания колхозников по хлебозаготовкам. «Надо проводить собрание с колхозниками, - говорил председатель одного из колхозов Саванов, - и боюсь, как узнают сколько нам дали, так бросят убирать хлеб»[57]. И действительно, крестьяне были настроены к хлебозаготовкам резко отрицательно. Зафиксированы многочисленные факты «суждений колхозников и единоличников» о хлебозаготовках. «Сейчас каждый колхозник прячет хлеб в яму, а тот кто верит этим брехунам (Советской власти. - Авт.) - насидится голодом. Нынче хлебозаготовки еще больше, чем в прошлом году, значит, голод будет и не напрятать нельзя. Я вот получил твердое задание, а у меня хлеба уже нет, пусть хоть с обыском идут. Я прошлый год похоронил двоих, а теперь умнее стал», - говорил единоличник Титов (Змеиногорский район).
Другой крестьянин-бедняк, единоличник Журавлев (Каратузский район), заявлял: «Нынче всех опять разорили хлебозаготовки подчистую. Колхозникам еще хуже, чем нам достается, им и вовсе придется голодом сидеть после таких планов».
Колхозник Буринов (Ачинский район) говорил: «Я нынче весной поверил было, что правительство снизило хлебозаготовки, оказывается нет. Весной говорили, а теперь еще не убран хлеб, начинают нажимать, - вот и облегчение; поневоле скажешь, что нас кругом обманули, на каждом шагу надувают мужика... Нет и не было от Советской власти правды и не будет»[58].
Как сообщалось в донесениях секретно-политического отдела ОГПУ, по данным на 1 октября 1932 г. по 17 районам Восточно-Сибирского края зарегистрировано 56 случаев отказа от принятия плана хлебозаготовок со стороны 11 сельсоветов, 13 селений, 13 колхозов и 19 случаев отказа отдельных групп единоличников. Кроме того, по пяти районам отмечены случаи самовольного снижения хлебозаготовительных планов[59].
И это неудивительно, так как планы хлебозаготовок нередко превышали валовый сбор зерна. В селах Утянка, Баклуши, Индра и других твердые задания давались в размере 150% к валовому сбору. По 94 районам Западно-Сибирского края число хозяйств, обложенных твердым заданием, достигало 15 тыс., т.е. значительно больше, чем имелось к этому времени кулацких хозяйств. Так, в Кундранском сельсовете Убинского района твердое задание было дано 74 хозяйствам, фактически же их насчитывалось 17. Вообще следует заметить, что твердые задания в 1932 г. давались не кулацким хозяйствам, которых практически уже не было, а единоличникам-середникам, и может быть даже и беднякам. В самом деле, 15 тыс. «твердозаданцев» имели около 24 тыс. га посева, т.е. примерно 1,5 га на хозяйство. Задание же им было дано 128850 ц, или 5,4 ц с гектара[60]. Фактический урожай был еще меньше. Естественно, что план не был выполнен.
С большим напряжением к началу декабря 1932 г. Сибирь выполняет план хлебозаготовок на 81,5% или 11410 тыс. ц, что составляло 132% по отношению к 1931 г. Оставшуюся часть секретарь крайкома Р.И.Эйхе просит И.В.Сталина отсрочить до 1 марта 1933 г. Просьба отклоняется: в качестве «крайней меры» Сталин и Молотов соглашаются на отсрочку до 1 февраля. «Ответственность возлагаем, - говорится в телеграмме, - на Эйхе, Грядинского (председатель крайисполкома. - Авт.) и уполномочиваем их применять все меры репрессий, какие найдут нужным применять»[61]. Между тем, к началу декабря, по сообщению ПП ОГПУ по Западной Сибири, уже было арестовано 7435 человек. В отстающие по хлебозаготовкам районы в декабре было направлено 23 оперативных работника ОГПУ.
5 декабря 1932 г. начальник треста совхозов Урала Мирзоян сообщал Сталину, что совхозы Урала не могут выполнить план хлебозаготовок ввиду низкого урожая (3,65 ц/га против ожидавшихся 4,66 ц). Для выполнения плана там мобилизовано все: вывозятся семена, перемолачивается солома и т.п. Сталин и Молотов тут же телеграфируют в Свердловск:
«Шифровку Мирзояна о невыполнении плана совхозами считаем неубедительной: формально бюрократической. Областное руководство не может уйти от ответственности и за невыполнение плана совхозами. СНК и ЦК обязывают вас сообщить в Москву фамилии директоров отстающих совхозов, и директорам объявить от имени СНК и ЦК, что в случае невыполнения плана они будут арестованы как обманщики, саботажники и враги Советского государства, так же, как арестован ряд директоров Западной Сибири, Украины, Северного Кавказа. Директорам объявите, что партбилет не спасет их от ареста, что враг с партбилетом заслуживает большего наказания, чем враг без партбилета»[62].
25 декабря 1932 г. начальник секретно-политического отдела ОГПУ Молчанов в директиве № 31687 в Новосибирск и Свердловск предлагает «в связи со слабым ходом хлебозаготовок в зерносовхозах Западно-Сибирского края и Урала» немедленно телеграфировать в Москву о принятых «агентурно-оперативным мероприятиях по ускорению выполнения годового хлебозаготовительного плана отстающими зерносовхозами» с указанием «сколько человек было оперировано, их социальное положение, занимаемые должности и конкретная контрреволюционная деятельность»[63].
А еще раньше, 28 ноября 1932 г., подобный меморандум был направлен полномочным представителям ОГПУ по Дальне-Восточному, Восточно-Сибирскому и Западно-Сибирскому краям, предписывавший «развернуть оперативную работу в деревне по нанесению удара по контрреволюционным элементам, тормозящим и срывающим заготовки, в целях создания перелома в ходе кампании».
В число «саботажников» хлебозаготовок сплошь и рядом попадали председатели колхозов, работники сельсоветов, отказавшиеся отбирать у крестьян последнее зерно. Член Баевского сельсовета того же района Западно-Сибирского края заявил: «Пусть что угодно со мной делают, а я план выполнять не буду. Меня хоть и заставляют нажимать на мужиков, но я не дурак, чтобы крестьян оставлять без хлеба». Руководители колхозов «Красный Октябрь» и имени Мамонтова были исключены из партии и отданы под суд за невыполнение плана хлебозаготовок[64].
В широких масштабах проводились репрессии и в Казахстане. Крайком партии 10 ноября вынес решение аналогичное постановлению Северо-Кавказского крайкома о бойкотировании отстающих по хлебозаготовкам 31 района с занесением их на «черную доску», лишением кредитов, промтоваров, запрещением колхозной торговли и т.п. Во исполнение постановления Казкрайкома ВКП(б) от 10 ноября только за период с 12 по 20 ноября 1932 г. было арестовано 374 «саботажника» хлебозаготовок, исключено из партии 111 низовых деревенских работников. В результате проведенным мероприятий «по очистке колхозов, изъятием организаторов сопротивления, - сообщалось в спецсводке ОГПУ от 7 декабря 1932 г., - в ряде решающих хлебных районов (Усть-Каменогорский, Кокпектинский, Джувалинский, Аулиэ-Атинский) многие колхозы хлебозаготовительный план (ноября. - Авт.) выполнили полностью в две недели»[65]. При этом даже органы ОГПУ не могли скрыть, что напряженность в проведении хлебозаготовок усилили тенденции к выходу из колхозов, выезду из районов и даже эмиграцию за границу. Хлебозаготовки сопровождались повальными обысками, арестами и избиениями крестьян. Планы хлебозаготовок в большинстве случаев были невыполнимыми. Так, в Казалинском районе план хлебозаготовок составлял 121 тыс. ц при валовом сборе в 101 тыс. ц. В Калининском районе в колхозе имени Маркса при валовом сборе в 11424 ц план хлебозаготовок был 13182 ц. В колхозе «Кескен-Тоган» (Кизалинский район) валовый сбор - 1967 ц план хлебозаготовок - 2464 ц и т.д. Неудивительно поэтому, что многие колхозники выходили из колхозов и покидали родные края. В Янги-Курганском районе из колхоза «Жени Джел» из 87 хозяйств вышло 58 хозяйств и перебрались в Кзыл-Ординский район; из 380 хозяйств колхоза «Шепонты» 300 хозяйств ушло в Узбекистан[66].
Нажим на колхозы и колхозников, декхан-единоличников усиливался, репрессии ужесточались. Причем тезис Сталина о том, что наступление социализма не может обойтись без репрессий получил дальнейшее развитие не только в теории, но и на практике. Секретарь крайкома ВКП(б) Казахстана Ф.И.Голощекин на V пленуме крайкома партии 16 декабря 1932 г. говорил: «Мы не только не можем отказаться от методов принуждения, методов насилия, жестоких репрессий в отношении классового врага, мы эту борьбу должны еще усилить. Но фронт расширяется. На сцену выступают отдельные элементы из близких нам слоев, скажем, колхозников, которые идут на поводу классового врага, которые в силу глубины мелкособственнической психологии и навыка сознательно начинают вредить пролетарскому государству в виде хищений, вредительства, скрытия кулака-вредителя, сознательного саботажа государственных заготовок»[67].
Но не только колхозники, «зараженные» мелкособственнической идеологией были отнесены к числу врагов пролетарского государства, но «отдельные члены партии, секретари ячеек, а иногда и ячейки, районный актив и некоторые уполномоченные в районе», которые отказываются проводить хлебозаготовки репрессивными методами. «Я не поеду на костях колхозников заготовлять хлеб для государства», - заявил один из секретарей райкома партии[68].
Все это позволяет сделать вывод, что заготовки сельскохозяйственной продукции (мяса, зерна), хотя формально считались государственными или кооперативными закупками, фактически являлись обязательными поставками, невыполнение которых преследовалось репрессиями как в судебном, а чаще во внесудебном порядке.
...
Таким образом, и во время голода 1932-1933 гг. репрессии продолжались. Но в отличие от 1929-1931 гг., когда, хотя бы на словах, они были направлены против кулачества или отнесенных к ним крестьянских хозяйств, теперь они распространялись на все крестьянство, в том числе и колхозное, целых регионов, не справляющихся с непомерными заготовками или налогами (Украина, Северный Кавказ, Казахстан, Поволжье). Прежние формы репрессий дополнялись новыми; бойкот, занесение на «черные доски» селений, колхозов, сельсоветов и даже районов со всеми вытекающими из этого последствиями (вывоз товаров, прекращение торговли, досрочное взыскание кредитов и налоговых платежей, выселение целых селений). Поскольку к этому времени кулаков в деревне уже не было (по данным Наркомфина, к концу 1930 г. осталось 148 тыс. кулацких семей, а в 1931 г. было раскулачено около 200 тыс.хозяйств), то раскулачивали и выселяли теперь и единоличников, не выполнивших плана сева и хлебозаготовок, и колхозников «саботировавших» хлебозаготовки, и низовых партийно-советских работников, «потакавших саботажникам».
Поскольку ранее установленные признаки кулацких хозяйств на практике уже не работали (так как таких хозяйств уже не было), то, чтобы придать хотя бы видимость законности Политбюро ЦК ВКП(б) 23 марта 1933 г. приняло решение об отнесении к кулацким хозяйствам, «злостно не выполняющие заданных им планов посева и других установленных законом государственных обязательств»[148].
Это значит, что любое хозяйство, не выполнившее государственное задание, могло быть отнесено к кулацким.
Ссылки:
33 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 904. Л. 11.
41-48 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
49 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 514. Л. 300.
50-55 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
56 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 514. Л. 248.
57 Там же. Д. 520. Л. 703.
58 Там же. Л. 706-708.
59 Там же. Д. 514. Л. 183-184.
60 Там же. Д. 520. Л. 735-736.
61 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
62 Там же.
63 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 522. Л. 954.
64 Там же. Л. 908, 861-862.
65 Там же. Д. 514. Л. 295, 298.
66 Там же. Л. 137, 139.
67 Коллективизация сельского хозяйства Казахстана (1926 - июнь 1941 г.). Ч. 1. С. 549.
68 Там же. С. 547.
148 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
Индекс постов про большевиков/коммунистов:
http://man-with-dogs.livejournal.com/522471.html?format=light
http://desovetization.livejournal.com/637.html?format=light
Тематический индекс:
http://man-with-dogs.livejournal.com/651004.html?format=light
http://desovetization.livejournal.com/1257.html?format=light
Лента моих постов про большевизм:
http://man-with-dogs.livejournal.com/tag/большевики
Лента моих постов про голод:
http://man-with-dogs.livejournal.com/tag/голод
Лента постов людей пишущих на антибольшевицкую тему:
http://desovetization.livejournal.com/friends
Но, как оказалось, "чёрные доски" появились задолго до второго голодомора, до 1932-33. Уже в 1929 "чёрные доски" - активно применяемая мера воздействия по всему СССР. Т.е. вся первая пятилетка 1929-33 - это пятилетка "чёрных досок", создания большевиками населению условий малосовместимых с жизнью, для порабощения этого населения. И как побочный эффект - для массового убийства сопротивляющихся. Своя доля таких убийств есть в и 7 млн убитых голодомором 1932-33.
Кстати, весьма вероятно то, что в голод 1927-28 обошлось без больших жертв, а последовавшие большевицкие репрессии на следующий год попали на урожайный год - т.е. применялись не так широко как в голодоморный 1933 и предопределило возникновение у большевицкого начальства, в первую очередь у Сталина, иллюзию эффективности террора против населения для выколачивания хлеба. Это стоило 7 млн жизней по всей стране, когда террор хлебозаготовок совпал с обширным неурожаем.
Ниже автор отмечает сходство мер по "нажиму" на крестьянство в регионах, где они были приняты: Сев-Кавказский Край, УССР, Поволжье, Казахская АССР. Я бы продолжил его мысль и предложил сравнить эти регионы с регионами голодомора. "Чёрные доски" применялись не везде, но везде было выколачивание хлеба и прочих обложений из крестьян. "Чёрные доски" были лишь одной из целого комплеса мер этого большевицкого рекера.
Отмечу, что в некоторых местах план был существенно выше валового сбора, что не служило основанием для остановки хлебозаготовок - Сталин повесил личную ответственность на руководителей, а те перекладывали её на комуняк-карателей и руководителей ниже рангом. И так до простого колхозника и единоличника, которые оказывались крайними и получали террор за то, что у них не уродилось зерна. Отказ какого-либо начальника, вроде председателя колхоза сдавать план ни чего не решал - его самого репрессировали, а крестьян под чистую лишали зерна и продолжали давить на них - т.к. план всё равно оказывался не выполненным. Отказ от земли приводил к лишению всей собственности (огородов, орудий труда) и депортациям в "северные регионы", что для многих было равнозначно смерти.
Обращаю также внимание на высылку в "отстающие хозяйства", занёсённые на "чёрную доску" - отрядов гпушников:
Для усиления хлебозаготовок в 26 особо отстающих районов «выброшены опергруппы ПП ОГПУ»
Тут некие смеются, что Шолохов не написал в Тихом Доне про стоящий неподалёку отряд чекистов - типа "не увидел". Шолохов много чего "не видел" с своих худ.произведениях, что видел в реале. Желающие могут удостовериться в его письме Сталину (читать целиком) - там и пытки, и изнасилования, и убийство женщин и детей на морозе, и то, как смогли рядовых коммунистов заставить террором проводить террор к населению - большевицкий рекет, взгляд изнутри.
Вот о терроре хлебозаготовок и как его части - о бойкоте "чёрными досками":
(в сети осталась на Инфанате)
Ивницкий Н.А. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.)
РАН. Ин-т рос. истории, Университет г. Торонто (Канада). - М., 2000. - 350 с.
ЧЕРНЫЕ ДОСКИ - 1929
Глава первая. Курс на коллективизацию. Наступление на крестьянство
§2. Хлебозаготовки 1928-1929 гг. и чрезвычайные меры.
Ввиду обострения политического положения в деревне и выполнения плана хлебозаготовок 1927/28 г. были несколько смягчены административно-репрессивные меры воздействия на крестьянство. Об этом свидетельствует, в частности, циркуляр Наркомюста РСФСР от 7 августа 1928 г. об освобождении из-под стражи осужденных за несдачу хлебных излишков по ст. 107 Уголовного кодекса крестьян - середняков и бедняков, а также и прекращении всех незаконченных дел по ст. 107 в отношении их[78].
Наркомат юстиции РСФСР предлагал в связи с хлебозаготовительной кампанией 1928/29 г. повести решительную борьбу со всеми случаями ликвидации базаров и внутридеревенского оборота, выставления заградительных отрядов, принуждения крестьян, привозящих на рынок хлеб, к продаже его государственным и кооперативным организациям и т.п.
Запрещалось применять принудительные способы изъятия хлеба у крестьян путем: обхода дворов, обысков, разверстки излишков; незаконных и вынужденных арестов; привлечения крестьян к уголовной ответственности в судебном или внесудебном порядке за несдачу или невыпуск на рынок хлебных излишков[79].
Однако практического значения этот циркуляр не имел, так как в связи с новыми затруднениями в хлебозаготовках (в июле-декабре 1928 г. было заготовлено менее половины установленного плана) нажим из центра усилился, чрезвычайные меры стали вновь широко применяться, репрессии ужесточились.
7 января 1929 г. полномочное представительство ОГПУ по Уралу сообщало, что в ходе хлебозаготовок в Верхне - Уральском районе Троицкого округа по распоряжению председателя райисполкома Тарасенко «введены заградительные отряды и приступлено к отбиранию хлеба от крестьян и приезжих рабочих». Хлеб отбирался у хлеборобов Урлядинского, Карагайского и Ново - Замотохинского поселков, привезших хлеб для размола на мельницы[80].
В Нижне - Волжском крае уполномоченный Хвалынского райисполкома по хлебозаготовкам угрожал крестьянам с. Лебежайка: «Кишки выпущу, шкуру сдеру, а хлеб возьму». Вызывал крестьян в сельсовет и требовал подписки о вывозе хлеба, держа все время на столе револьвер. Аналогичное положение было в с. Благодарном - уполномоченный запугивал крестьян арестом и отправкой в ГПУ.
В Самарском округе (Средняя Волга) в с. Новый Буян заведующий школой составил список крестьянских детей, родители которых не выполнили задания по хлебозаготовкам, для исключения их из школы. В с. Каралык уполномоченный по хлебозаготовкам вызывал к себе крестьян и заявлял: «Если ты не вывезешь хлеб, то будешь считаться врагом Соввласти и мы тебя занесем на черную доску». Занесенные на черную доску подвергались бойкоту.
Повсеместно создавались комиссии содействия хлебозаготовкам, которые производили обыски у крестьян. Так, в с. Озерье комиссия произвела 20 обысков крестьянских хозяйств; в с.Урусовке - в 25 хозяйствах и т.д.[81]
Занесение крестьянских хозяйств на черную доску и объявление бойкота получили большое распространение. В Ингарском районе Мордовского округа в четырех селах (Адашево, Б.-Полянке, Пнево, Ялицино) занесены были на черную доску и подвергнуты бойкоту 151 середняцкое хозяйство; в с. Ардыгейском (Ульяновский округ) - 50 хозяйств, большинство которых являлись середняцкими.
Репрессивные меры при проведении хлебозаготовок широко применялись в Сибири, на Северном Кавказе и во всех хлебопроизводящих районах. В конце февраля 1929 г. из Новосибирска телеграфировали в ЦК ВКП(б) С.И.Сырцов, Р.И.Эйхе и другие руководители, предлагая следующие меры для усиления хлебозаготовок (к 25 февраля было заготовлено 86 млн. пудов из 118 млн. пудов по плану): принудительно отчуждать в «порядке займа хлебных излишков крупных товаропроизводителей, саботирующих хлебозаготовки». Размеры «займа» устанавливались в 15-18 млн. пудов. В случае - отказа налагать денежный штраф в размере 5-кратной стоимости несданного хлеба; в отдельных случаях - конфискация всего имущества с высылкой на три года. «Контингент хозяйств, подпадающих под эту категорию», устанавливался в 6-8%83, т.е. больше чем имелось в Сибири кулацких хозяйств даже по официальным данным.
78 Трагедия советской деревни Т. 1. С. 362-363.
79 Там же. С. 363.
80 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 7. Д. 741. Л. 84-85.
81 Там же. Д. 527. Л. 76-77.
ЧЕРНЫЕ ДОСКИ - 1932-33
Глава четвертая. «Наступление социализма» в деревне продолжается. репрессии усиливаются (1932-1933 гг.)
§ 1. Антикрестьянская налоговая и заготовительная политика
Сведения о невыполнении планов хлебозаготовок поступали с Украины, Нижней Волги, Сибири, других районов страны. Это встревожило сталинское партийно-государственное руководство. 22 октября 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: «В целях усиления хлебозаготовок командировать на две декады полномочные комиссии под руководством т. Молотова на Украину и под руководством т. Кагановича - в Северо-Кавказский край»[33].
Комиссии Политбюро не случайно посылались на Украину и Северный Кавказ, так как на эти регионы приходилась почти половина заготавливаемого в зерновых районах хлеба. В состав комиссии ЦК во главе с Л.М.Кагановичем вошли А.И.Микоян (Наркомат снабжения), М.А.Чернов (Комитет заготовок), Т.А.Юркин (Наркомат совхозов), Я.Б.Гамарник (Политуправление Красной Армии), М.Ф.Шкирятов (ЦКК ВКП(б)), Г.Г.Ягода (ОГПУ), А.В.Косиор (ЦК ВЛКСМ).
2 ноября комиссия Кагановича прибыла в Ростов-на-Дону. В тот же день было созвано совещание секретарей сельских райкомов партии, а 4 ноября - совещание директоров совхозов края. Тогда же состоялось заседание бюро крайкома ВКП(б) с участием членов комиссии ЦК. В постановлении «О ходе хлебозаготовок и сева на Кубани», принятом 4 ноября Северо-Кавказским крайкомом партии, говорилось:
«Ввиду особого позорного провала плана хлебозаготовок и озимого сева на Кубани поставить перед парторганизацией в районах Кубани боевую задачу - сломить саботаж хлебозаготовок и сева, организованный кулацким контрреволюционным элементом, уничтожить сопротивление части сельских коммунистов, ставших фактическими проводниками саботажа, и ликвидировать несовместимую со званием члена партии пассивность и примиренчество к саботажникам.
Обеспечить быстрое нарастание темпов, полное и безусловное выполнение плана хлебозаготовок, тем самым добиваясь сплочения партийных рядов и укрепления колхозов».
Далее следовали суровые меры воздействия на «саботажников»: были занесены на «черную доску» станицы - Ново-Рождественская (Тихорецкий район), Медведовская (Тимашевский район), Темиргоевская (Курганенский район). К ним применялись следующие меры:
а) немедленно прекращался завоз товаров, прекращалась государственная и кооперативная торговля и вывозились все товары;
б) запрещалась колхозная торговля как для колхозов, так и для колхозников и единоличников;
в) прекращалось всякое кредитование и досрочно взыскивались кредиты;
г) предлагалось произвести проверку и чистку «всякого рода чуждых элементов»;
д) ОГПУ поручалось «изъятие контрреволюционных элементов».
Не ограничиваясь мерами против трех кубанских станиц, крайком по предложению комиссии Кагановича «в качестве последнего предупреждения» в десять «отстающих районов» (Невинномысский, Славянский, Усть-Лабинский, Брюховецкий и др.) запретил завозить товары, а в отношении десяти других (Ейского, Краснодарского, Курганинского и др.) предложил не только прекратить завоз, но вывезти оттуда все товары.
Что касается единоличников, которые отказывались от земли, так как не могли ни обрабатывать ее, ни платить непомерные налоги, то к ним применялась такая мера, как лишение приусадебных участков. Более того, был поставлен вопрос перед правительством о выселении крестьян в северные области, передав их орудия и средства производства колхозам. Рекомендовалось также применять к ним ст. 61 УК РСФСР (спекуляция).
...
Такие же мероприятия по выполнению хлебозаготовок проводились и на Украине по указанию Молотова. 30 октября 1932 г. он сообщил Сталину, что на расширенном заседании Политбюро ЦК КП(б)У с участием секретарей обкомов партии был обсужден план хлебозаготовок 1932/33 года: «Пришлось жестко покритиковать Украинскую организацию и особенно ЦК КП(б)У за демобилизованность в заготовках».
5 ноября Молотов и секретарь ЦК КП(б) Украины Хатаевич дали директиву обкомам, требуя от них немедленных и решительных мер по выполнению декрета от 7 августа 1932 г. «с обязательным и быстрым проведением репрессий и беспощадной расправы с преступными элементами в правлениях колхозов»[41].
18 ноября 1932 г. ЦК КП(б) Украины при участии Молотова принимает постановление «О мерах по усилению хлебозаготовок», которое предусматривало такие же драконовские меры воздействия на крестьян Украины, как и на Кубани (занесение на «черную доску» со всеми вытекающими из этого последствиями). Занесение на «черную доску» объявляется постановлением облисполкома.
...
В отношении единоличников, не выполняющих план хлебозаготовок, предписывалось применять натуральные штрафы в виде установления дополнительных заданий по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы и годичной сдачи картофеля. Но это не освобождало от хлебосдачи. Что касается кулаков, то к ним применялись репрессии, предусмотренные ст. 58 Уголовного кодекса (контрреволюционные преступления).
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что решения, принятые на Северном Кавказе и Украине, а затем в Поволжье и Казахстане, по оценке положения и мер воздействия на крестьян были очень схожи, а поскольку северокавказское постановление редактировал Сталин, то не исключено, что и украинское постановление принималось по его указанию. Хотя, конечно, взгляды и Кагановича и Молотова не противоречили установкам Сталина.
20 ноября 1932 г. Молотов из Геничевска телеграфировал Косиору: «До сих пор в районах действует распоряжение о продаже всюду спичек, соли и керосина. Есть об этом телеграмма Бляхера от 9 ноября. Надо немедленно это отменить и проследить исполнение»[43].
Одновременно он пишет письмо в Чубаревку секретарю партии Константинову и председателю райисполкома Булаве (копию посылает в обком Строганову и облисполком Алексееву) по поводу усиления хлебозаготовок. Молотов считает, что для этого нужно следующее.
Во-первых, понять тактику классового врага в деревне, где «агенты кулачества забрались во многие колхозные щели и дырки и умело прикидываются «друзьями» колхозников, пролезая в правления, а иногда облюбовывая для себя посты счетоводов и завхозов, причем преступная «работа» этих примазавшихся к колхозам лжедрузей во многом облегчается оппортунистической слепотой и бесхарактерностью части коммунистов».
Во-вторых, направить острие политической работы «на раскрытие в колхозах всех и всяких хитростей и ухищрений агентуры и плетущихся за ней подпевал, изощряющихся в разного рода надувательствах честных колхозников и нашего рабоче-крестьянского государства путем растаскивания и расхищения колхозного общественного хлеба и открыть на все это глаза колхозников». Без этого, считает Молотов, нельзя обеспечить выполнение основных обязанностей перед государством, которые «должны быть поставлены сознательными колхозниками выше других дел».
В третьих, не полагаться на агитационно-массовую работу хотя бы и с принятием в дополнение к ней большого числа постановлений о партийных взысканиях. В четвертых, сосредоточить внимание на практической работе по хлебозаготовкам, установив контроль за молотьбой, перевозкой и хранением зерна. Своевременно проводить меры экономического воздействия на колхозы, а также твердо проводить репрессивные меры в отношении «контрреволюционных саботажников хлебозаготовок»[44].
Как видим, намечена целая система мер нажима на колхозы и крестьянство для выполнения плана хлебозаготовок.
...
Разумеется, ни Хатаевич, ни Косиор, ни другие руководители партийных организаций не являлись противниками или оппозицией сталинскому руководству (они сами в него входили), но, поскольку они непосредственно на местах проводили сталинскую политику и видели отношение и крестьянства и низовых работников к мероприятиям центра, они вынуждены были пытаться как-то скорректировать эту политику, чтобы не довести дело до крестьянского восстания (как это было весной 1930 г.). Они обращались в Политбюро, к Сталину с просьбой снизить планы хлебозаготовок, так как хлеб почти весь был изъят, начинался голод.
Репрессии приобретали невиданный размах. Только за ноябрь и пять дней декабря 1932 г., сообщает Косиор Сталину, на Украине в связи с хлебозаготовками органами ГПУ арестовано 1230 человек, в том числе 340 председателей колхозов, 750 членов правлений, 140 счетоводов. Кроме того, арестовано 140 бригадиров, 265 завхозов и весовщиков, 195 других работников колхозов. Всего, таким образом, было арестовано 1830 человек. На «черную доску» решением ЦК КП(б) и СНК Украины занесено шесть крупных сел, а постановлениями облисполкомов - до 400 колхозов. Данные, приведенные Косиором, касались репрессий в отношении руководящих работников, а также других должностных лиц колхозов. Но арестовывали не только их, но и рядовых колхозников и единоличников, «повинных в срыве хлебозаготовок». По сведениям ГПУ Украины, «в результате массовой операции» к 27 ноября 1932 г. по семи областям было арестовано 7729 человек, в том числе в Днепропетровской области 2159 чел., Харьковской - 1657, Киевской - 1300, Винницкой - 1275, Донецкой - 852 человека и т.д.
К началу декабря 1932 г. количество арестованных в связи с хлебозаготовками возросло до 8881 человека, из них: председателей колхозов - 311 чел., членов правлений - 702, счетоводов и бухгалтеров - 1217, бригадиров - 125, кладовщиков - 206, других специалистов колхозов - 152, рядовых колхозников 314, председателей сельсоветов - 31, уполномоченных райпотребкооперации - 13 человек.
Репрессии применялись и к коммунистам, недостаточно рьяно выполняющим директивы Центра, - отдано под суд 327 человек. И тем не менее, план хлебозаготовок Украина не сумела выполнить - на 8 декабря 1932 г. оставалось еще заготовить 94 млн. пудов[49].
...
«Опыт» Северного Кавказа и Украины мгновенно перенимается.
Из Нижне-Волжского края сообщалось, что ход хлебозаготовок «крайне неудовлетворителен». Годовой план к 1 ноября 1932 г. выполнен на 52%. Основную причину этого органы ОГПУ видели в значительном росте «оппортунистических и потребительских настроений среди низовых работников», в «засоренности» правлений и среднего руководящего состава колхозов и колхозников, а также в остром сопротивлении заготовкам единоличников. Несмотря на то, что органами ОГПУ в связи с хлебозаготовками в крае было арестовано более 3,5 тыс. человек отмечалось «нарастание нездоровых настроений среди значительных групп колхозников», которые идут по линии:
а) боязни остаться без хлеба после выполнения хлебозаготовок,
б) тенденций к выходам из колхозов,
в) снижения трудовой дисциплины («все равно весь хлеб вывезут и останемся, как и в прошлом году, голодными»).
Для усиления хлебозаготовок в 26 особо отстающих районов «выброшены опергруппы ПП ОГПУ». Посланный в Нижне-Волжский край секретарь ЦК ВКП(б) П.П.Постышев в докладной записке в декабре 1932 г. сообщал, что в Нижне-Чирском районе за невыполнение плана хлебозаготовок занесены на «черную доску» 25% колхозов. ... В Сталинградский район Нижне-Волжского края Сталин и Молотов посылают телеграмму, в которой требуют повинных в прекращении сдачи хлеба (ввиду голода) «преступников немедленно судить и дать 5, лучше 10 лет тюремного заключения». 23 декабря Политбюро ЦК ВКП(б) разрешает крайкому выселить 300-400 единоличных хозяйств «из числа наиболее злостных саботажников по сдаче хлеба»[54].
Секретарь обкома ВКП(б) ЦЧО (Центрально-Чернозёмная область) И.М.Варейкис в письме Сталину от 28 ноября 1932 г. сообщал, что единоличникам давали значительно большие планы хлебозаготовок, чем было установлено для области. «В силу этого планы заготовок по единоличному сектору оказались значительно преувеличенными и основная масса незаготовленного хлеба находилась у единоличника, который оказывает бешеное сопротивление - прячет хлеб в ямы, по соседям, разбазаривает и т.п.». Для выполнения плана хлебозаготовок направлено 12 тыс. колхозных бригад, не считая уполномоченных обкома и райкомов. Тем не менее, «по единоличному сектору, а в некоторых районах и по колхозному план хлебозаготовок мы не выполним», - писал Варейкис.
В связи с решением ЦК ВКП(б) об особых мерах, принятых по хлебозаготовкам на Кубани, обком ЦЧО также принял «ряд мер по очистке колхозов и усилению борьбы с рваческими кулацкими элементами». Однако, считал Варейкис, было бы ошибкой переносить проведение таких мер в ЦЧО, так как здесь иное положение - подавляющая часть колхозов план хлебозаготовок уже выполнила.
...
О том, насколько напряженным было положение, можно судить по сообщениям ОГПУ о массовых выступлениях колхозников в Кромском районе ЦЧО в связи с хлебозаготовками. В колхозе «Красный Октябрь», например, во время отправки зерна на заготовительный пункт толпа женщин в 80 человек, подойдя к амбарам, потребовала раздать хлеб колхозникам. То же самое произошло в колхозе «Идея Ильича», где толпа женщин в 100 человек воспрепятствовала сдаче хлеба государству. И только после ареста «руководителей выступлений» - председателей колхозов зерно было вывезено[56].
Аналогичные случаи были зарегистрированы и в других районах области. А весной 1933 г. в южных районах ЦЧО начался голод.
Не лучше обстояло дело и в Сибири. Планы хлебозаготовок были высокие, поэтому многие руководители колхозов боялись проводить собрания колхозников по хлебозаготовкам. «Надо проводить собрание с колхозниками, - говорил председатель одного из колхозов Саванов, - и боюсь, как узнают сколько нам дали, так бросят убирать хлеб»[57]. И действительно, крестьяне были настроены к хлебозаготовкам резко отрицательно. Зафиксированы многочисленные факты «суждений колхозников и единоличников» о хлебозаготовках. «Сейчас каждый колхозник прячет хлеб в яму, а тот кто верит этим брехунам (Советской власти. - Авт.) - насидится голодом. Нынче хлебозаготовки еще больше, чем в прошлом году, значит, голод будет и не напрятать нельзя. Я вот получил твердое задание, а у меня хлеба уже нет, пусть хоть с обыском идут. Я прошлый год похоронил двоих, а теперь умнее стал», - говорил единоличник Титов (Змеиногорский район).
Другой крестьянин-бедняк, единоличник Журавлев (Каратузский район), заявлял: «Нынче всех опять разорили хлебозаготовки подчистую. Колхозникам еще хуже, чем нам достается, им и вовсе придется голодом сидеть после таких планов».
Колхозник Буринов (Ачинский район) говорил: «Я нынче весной поверил было, что правительство снизило хлебозаготовки, оказывается нет. Весной говорили, а теперь еще не убран хлеб, начинают нажимать, - вот и облегчение; поневоле скажешь, что нас кругом обманули, на каждом шагу надувают мужика... Нет и не было от Советской власти правды и не будет»[58].
Как сообщалось в донесениях секретно-политического отдела ОГПУ, по данным на 1 октября 1932 г. по 17 районам Восточно-Сибирского края зарегистрировано 56 случаев отказа от принятия плана хлебозаготовок со стороны 11 сельсоветов, 13 селений, 13 колхозов и 19 случаев отказа отдельных групп единоличников. Кроме того, по пяти районам отмечены случаи самовольного снижения хлебозаготовительных планов[59].
И это неудивительно, так как планы хлебозаготовок нередко превышали валовый сбор зерна. В селах Утянка, Баклуши, Индра и других твердые задания давались в размере 150% к валовому сбору. По 94 районам Западно-Сибирского края число хозяйств, обложенных твердым заданием, достигало 15 тыс., т.е. значительно больше, чем имелось к этому времени кулацких хозяйств. Так, в Кундранском сельсовете Убинского района твердое задание было дано 74 хозяйствам, фактически же их насчитывалось 17. Вообще следует заметить, что твердые задания в 1932 г. давались не кулацким хозяйствам, которых практически уже не было, а единоличникам-середникам, и может быть даже и беднякам. В самом деле, 15 тыс. «твердозаданцев» имели около 24 тыс. га посева, т.е. примерно 1,5 га на хозяйство. Задание же им было дано 128850 ц, или 5,4 ц с гектара[60]. Фактический урожай был еще меньше. Естественно, что план не был выполнен.
С большим напряжением к началу декабря 1932 г. Сибирь выполняет план хлебозаготовок на 81,5% или 11410 тыс. ц, что составляло 132% по отношению к 1931 г. Оставшуюся часть секретарь крайкома Р.И.Эйхе просит И.В.Сталина отсрочить до 1 марта 1933 г. Просьба отклоняется: в качестве «крайней меры» Сталин и Молотов соглашаются на отсрочку до 1 февраля. «Ответственность возлагаем, - говорится в телеграмме, - на Эйхе, Грядинского (председатель крайисполкома. - Авт.) и уполномочиваем их применять все меры репрессий, какие найдут нужным применять»[61]. Между тем, к началу декабря, по сообщению ПП ОГПУ по Западной Сибири, уже было арестовано 7435 человек. В отстающие по хлебозаготовкам районы в декабре было направлено 23 оперативных работника ОГПУ.
5 декабря 1932 г. начальник треста совхозов Урала Мирзоян сообщал Сталину, что совхозы Урала не могут выполнить план хлебозаготовок ввиду низкого урожая (3,65 ц/га против ожидавшихся 4,66 ц). Для выполнения плана там мобилизовано все: вывозятся семена, перемолачивается солома и т.п. Сталин и Молотов тут же телеграфируют в Свердловск:
«Шифровку Мирзояна о невыполнении плана совхозами считаем неубедительной: формально бюрократической. Областное руководство не может уйти от ответственности и за невыполнение плана совхозами. СНК и ЦК обязывают вас сообщить в Москву фамилии директоров отстающих совхозов, и директорам объявить от имени СНК и ЦК, что в случае невыполнения плана они будут арестованы как обманщики, саботажники и враги Советского государства, так же, как арестован ряд директоров Западной Сибири, Украины, Северного Кавказа. Директорам объявите, что партбилет не спасет их от ареста, что враг с партбилетом заслуживает большего наказания, чем враг без партбилета»[62].
25 декабря 1932 г. начальник секретно-политического отдела ОГПУ Молчанов в директиве № 31687 в Новосибирск и Свердловск предлагает «в связи со слабым ходом хлебозаготовок в зерносовхозах Западно-Сибирского края и Урала» немедленно телеграфировать в Москву о принятых «агентурно-оперативным мероприятиях по ускорению выполнения годового хлебозаготовительного плана отстающими зерносовхозами» с указанием «сколько человек было оперировано, их социальное положение, занимаемые должности и конкретная контрреволюционная деятельность»[63].
А еще раньше, 28 ноября 1932 г., подобный меморандум был направлен полномочным представителям ОГПУ по Дальне-Восточному, Восточно-Сибирскому и Западно-Сибирскому краям, предписывавший «развернуть оперативную работу в деревне по нанесению удара по контрреволюционным элементам, тормозящим и срывающим заготовки, в целях создания перелома в ходе кампании».
В число «саботажников» хлебозаготовок сплошь и рядом попадали председатели колхозов, работники сельсоветов, отказавшиеся отбирать у крестьян последнее зерно. Член Баевского сельсовета того же района Западно-Сибирского края заявил: «Пусть что угодно со мной делают, а я план выполнять не буду. Меня хоть и заставляют нажимать на мужиков, но я не дурак, чтобы крестьян оставлять без хлеба». Руководители колхозов «Красный Октябрь» и имени Мамонтова были исключены из партии и отданы под суд за невыполнение плана хлебозаготовок[64].
В широких масштабах проводились репрессии и в Казахстане. Крайком партии 10 ноября вынес решение аналогичное постановлению Северо-Кавказского крайкома о бойкотировании отстающих по хлебозаготовкам 31 района с занесением их на «черную доску», лишением кредитов, промтоваров, запрещением колхозной торговли и т.п. Во исполнение постановления Казкрайкома ВКП(б) от 10 ноября только за период с 12 по 20 ноября 1932 г. было арестовано 374 «саботажника» хлебозаготовок, исключено из партии 111 низовых деревенских работников. В результате проведенным мероприятий «по очистке колхозов, изъятием организаторов сопротивления, - сообщалось в спецсводке ОГПУ от 7 декабря 1932 г., - в ряде решающих хлебных районов (Усть-Каменогорский, Кокпектинский, Джувалинский, Аулиэ-Атинский) многие колхозы хлебозаготовительный план (ноября. - Авт.) выполнили полностью в две недели»[65]. При этом даже органы ОГПУ не могли скрыть, что напряженность в проведении хлебозаготовок усилили тенденции к выходу из колхозов, выезду из районов и даже эмиграцию за границу. Хлебозаготовки сопровождались повальными обысками, арестами и избиениями крестьян. Планы хлебозаготовок в большинстве случаев были невыполнимыми. Так, в Казалинском районе план хлебозаготовок составлял 121 тыс. ц при валовом сборе в 101 тыс. ц. В Калининском районе в колхозе имени Маркса при валовом сборе в 11424 ц план хлебозаготовок был 13182 ц. В колхозе «Кескен-Тоган» (Кизалинский район) валовый сбор - 1967 ц план хлебозаготовок - 2464 ц и т.д. Неудивительно поэтому, что многие колхозники выходили из колхозов и покидали родные края. В Янги-Курганском районе из колхоза «Жени Джел» из 87 хозяйств вышло 58 хозяйств и перебрались в Кзыл-Ординский район; из 380 хозяйств колхоза «Шепонты» 300 хозяйств ушло в Узбекистан[66].
Нажим на колхозы и колхозников, декхан-единоличников усиливался, репрессии ужесточались. Причем тезис Сталина о том, что наступление социализма не может обойтись без репрессий получил дальнейшее развитие не только в теории, но и на практике. Секретарь крайкома ВКП(б) Казахстана Ф.И.Голощекин на V пленуме крайкома партии 16 декабря 1932 г. говорил: «Мы не только не можем отказаться от методов принуждения, методов насилия, жестоких репрессий в отношении классового врага, мы эту борьбу должны еще усилить. Но фронт расширяется. На сцену выступают отдельные элементы из близких нам слоев, скажем, колхозников, которые идут на поводу классового врага, которые в силу глубины мелкособственнической психологии и навыка сознательно начинают вредить пролетарскому государству в виде хищений, вредительства, скрытия кулака-вредителя, сознательного саботажа государственных заготовок»[67].
Но не только колхозники, «зараженные» мелкособственнической идеологией были отнесены к числу врагов пролетарского государства, но «отдельные члены партии, секретари ячеек, а иногда и ячейки, районный актив и некоторые уполномоченные в районе», которые отказываются проводить хлебозаготовки репрессивными методами. «Я не поеду на костях колхозников заготовлять хлеб для государства», - заявил один из секретарей райкома партии[68].
Все это позволяет сделать вывод, что заготовки сельскохозяйственной продукции (мяса, зерна), хотя формально считались государственными или кооперативными закупками, фактически являлись обязательными поставками, невыполнение которых преследовалось репрессиями как в судебном, а чаще во внесудебном порядке.
...
Таким образом, и во время голода 1932-1933 гг. репрессии продолжались. Но в отличие от 1929-1931 гг., когда, хотя бы на словах, они были направлены против кулачества или отнесенных к ним крестьянских хозяйств, теперь они распространялись на все крестьянство, в том числе и колхозное, целых регионов, не справляющихся с непомерными заготовками или налогами (Украина, Северный Кавказ, Казахстан, Поволжье). Прежние формы репрессий дополнялись новыми; бойкот, занесение на «черные доски» селений, колхозов, сельсоветов и даже районов со всеми вытекающими из этого последствиями (вывоз товаров, прекращение торговли, досрочное взыскание кредитов и налоговых платежей, выселение целых селений). Поскольку к этому времени кулаков в деревне уже не было (по данным Наркомфина, к концу 1930 г. осталось 148 тыс. кулацких семей, а в 1931 г. было раскулачено около 200 тыс.хозяйств), то раскулачивали и выселяли теперь и единоличников, не выполнивших плана сева и хлебозаготовок, и колхозников «саботировавших» хлебозаготовки, и низовых партийно-советских работников, «потакавших саботажникам».
Поскольку ранее установленные признаки кулацких хозяйств на практике уже не работали (так как таких хозяйств уже не было), то, чтобы придать хотя бы видимость законности Политбюро ЦК ВКП(б) 23 марта 1933 г. приняло решение об отнесении к кулацким хозяйствам, «злостно не выполняющие заданных им планов посева и других установленных законом государственных обязательств»[148].
Это значит, что любое хозяйство, не выполнившее государственное задание, могло быть отнесено к кулацким.
Ссылки:
33 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 904. Л. 11.
41-48 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
49 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 514. Л. 300.
50-55 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
56 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 514. Л. 248.
57 Там же. Д. 520. Л. 703.
58 Там же. Л. 706-708.
59 Там же. Д. 514. Л. 183-184.
60 Там же. Д. 520. Л. 735-736.
61 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
62 Там же.
63 ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 522. Л. 954.
64 Там же. Л. 908, 861-862.
65 Там же. Д. 514. Л. 295, 298.
66 Там же. Л. 137, 139.
67 Коллективизация сельского хозяйства Казахстана (1926 - июнь 1941 г.). Ч. 1. С. 549.
68 Там же. С. 547.
148 Бывший Архив Политбюро ЦК КПСС.
Индекс постов про большевиков/коммунистов:
http://man-with-dogs.livejournal.com/522471.html?format=light
http://desovetization.livejournal.com/637.html?format=light
Тематический индекс:
http://man-with-dogs.livejournal.com/651004.html?format=light
http://desovetization.livejournal.com/1257.html?format=light
Лента моих постов про большевизм:
http://man-with-dogs.livejournal.com/tag/большевики
Лента моих постов про голод:
http://man-with-dogs.livejournal.com/tag/голод
Лента постов людей пишущих на антибольшевицкую тему:
http://desovetization.livejournal.com/friends