Потерянный альбом Яакова Рознера
В 1991 году Наоми Шварц (США) передала в дар Музею Израиля фотоальбом. У альбома в авторах значился Яаков Рознер (1902-1950), отец Наоми. Все фотографии были посвящены лишь одной теме - новые репатрианты-евреи из Йемена, и их абсорбция в Эрец Исраэль.
Бывает так, что даже дарящий, и будь он хоть самых близких кровей к автору новой музейной редкости, не знает до конца историю той самой редкости. А у стороны принимающей до определенного момента и не возникает надобности копнуть немного глубже пласта, обозначенного в момента дарения. Но, и в этом прелесть исторических штудий в любых их проявлениях, рано или поздно истина приходит.
"Heimkehr aus Arabien". Пытаюсь понять: ну, хорошо, Культурбунд - это мы уже осознали. Студия грамзаписи под еврейским руководством, на которую театральные и т.п. звезды
записываться в Берлин едут аж из Эрец Исраэль - тоже уже, смирившись, поняли. Историю не перепишешь, голову не заменишь. Лучше смотри, как говорится, и запоминай про резкость синоптических изломов истории. Но, простите, йеменские евреи, возвращающиеся из Аравии (да-да, Рознер именно так назвал свой, готовящийся к выпуску в Германии 1936-7 годов фотоальбом - "Heimkehr aus Arabien") - это, простите, там и тогда - к чему?
Куратор выставки "Потерянный альбом", проходящей в Музее Израиле с января 2024 года, Йеудит Каплан, пишет о задумке издателя (его величество сам Залман Шокен) и автора вступить с властями (нацистскими) в дискуссию на тему культурной самобытности еврейского народа, который вовсе, как бы не утверждали это культурологи, антропологи и т.п., и не питается лишь исключительно плодами немецкой культуры, а невыразимо самобытен.
Т.е., снимем в Земле Израиля самобытных йеменских евреев (не важно, что их абсорбция трещит по швам, утонченному немецкому глазу не упустить ласкательную терпкость ориентализма, а говорить фотографии не могут), издадим в Германии, с комментариями исключительно на немецком - и посмотрим, что на это ответят негостеприимные хозяева. Самобытны мы или не самобытны?
Планы Шокена были грандиозны. Йеменский альбом грозился быть лишь томом первым в задуманной фотосерии подобных аргументов предполагаемого спора. Правда, странно, - планы эти Шокен озвучивал уже из Эрец Исраэль, перебравшись сюда в 1934 году. Да, и Рознер, также немецкий еврей, успел побывать и даже дважды пожить в наших палестинах. Они с Шокеном на тот момент - абсолютно невозвратные частицы... Но диалог... Диалог культур - он им все еще важен... Вы спрашивали про евреев Дербента, так, вот, вам евреи НЕДербента.
Издательские указания берлинскому отделению своего книгодетища Шокен высылает на адреса директора Ламберта Шнайдера и редактора Моше Шпицера. Работа кипит. 7 ноября 1938 года макет альбома (цензура выдала свое "да") должен быть передан в типографию. Но небольшая проблема - под вспышками огней Хрустальной ночи указ властей о закрытии издательства прочитывается ясно и однозначно. Не у дел остается не только макет альбом Рознера, но и типографские матрицы с текстами Герцля и Розенцвейга. Хорошая компания.
Лишь вчитавшись в книгу немецкого историка Волькера Дамма, посвященную истории жизни и смерти еврейских книгоиздательств в Германии, лишь изучив то, как Дамм описывает закрытие издательства Шокена, в Музее Израиля поняли, почему же все никак не находятся, не обнаруживаются оттиски этих рознеровских снимков. Ведь, казалось бы, не разовую продукцию готовил Рознер, его многочисленные работы по заказу ККЛ и других официальных организаций известны. И почему же это было понятно не сразу, когда дочь фотографа передала альбом в дар Музею? Книга Дамма вышла в Германии в 1993-м, иерусалимский дар от Наоми Шварц - он 1991-го. И он и есть тот самый макет альбома, не дошедший до типографских станков.
Но у альбома биография его неприкаянной потерянности на этом не закончилась. После войны, с сопроводительными текстами, уже переведенными с немецкого на английский, Рознер планирует издать запоздавший во времени фоторассказ с историями йеменских евреев-репатриантов - новых (на момент 1936-7 гг.) жителей Тель-Авива, Иерусалима, Реховота и Петах-Тиквы, в издательстве Шокена же, но в его американском отделении. Интенсивная работа над этим проектом (переиздания? первого издания?) идет вовсю на рубеже 1949-50 гг.
В августе 1950-го Рознер умирает от инфаркта. Ему 48 лет. Наоми, дочери, той самой, которая передаст альбом в дар Израилю 41 год спустя, всего 10. Не уверена, что история скитаний альбома была предметом обсуждения с дочерью.
Рознер похоронен в Тель-Авиве. В городе, который он узнавал и пробовал на вкус неоднократно до окончательной репатриации. В городе, в который он, вместе со своей первой супругой, Маргот Клаузнер, привез вахтанговское детище театр "Габима". В городе, в котором его рекламное бюро (кто вспоминал экономическое и юридическое образование франкфуртского университета, нужны были быстрые деньги) располагалось в сердце города, на ул.Бялик 25. Прямо слева от мэрии...
в 21-м веке "Потерянный альбом" Яакова Рознера нашел свой дом и озвучил свою историю. Каталог, изданный Музеем Израиля, пытается полностью, вплоть до мельчайших деталей, повторить полиграфию макета, чье дыхание было приостановлено по не предусматривающей диалог команде. Получилось ли и было ли оправдано именно такое издание? Не знаю, наверное. Из фотографий больших новостей я не узнала. Слава Б-гу, йеменско-еврейская тема настолько была излюблена местным фотоистебмлишментом, что все формулы рознеровских 103 работ уже известны и выучены. Но, вчитываясь в историю потерянности альбома, и не критикуя недостатки переиздания, а оплакивая их, как знак невозвратного, ты и забываешь, что пришел порассуждать о фотоэстетике и истории полиграфии режима, существование которого обещало длиться вечно, а уничтожение народа, выбранного режимом в качестве первой мишени, обещало закончиться в предельно короткие сроки.
Да, друзья, здесь должно идти много фотографий. Но я ограничусь лишь фото обложки (немецкий заголовок разглядывайте сквозь помехи времени на самом верху) и поставлю песню Марка Мермана, к которой все возвращаюсь и возвращаюсь вот уже второе десятилетие, с тех пор, как узнала. Уж очень она здесь созвучна...
Бывает так, что даже дарящий, и будь он хоть самых близких кровей к автору новой музейной редкости, не знает до конца историю той самой редкости. А у стороны принимающей до определенного момента и не возникает надобности копнуть немного глубже пласта, обозначенного в момента дарения. Но, и в этом прелесть исторических штудий в любых их проявлениях, рано или поздно истина приходит.
"Heimkehr aus Arabien". Пытаюсь понять: ну, хорошо, Культурбунд - это мы уже осознали. Студия грамзаписи под еврейским руководством, на которую театральные и т.п. звезды
записываться в Берлин едут аж из Эрец Исраэль - тоже уже, смирившись, поняли. Историю не перепишешь, голову не заменишь. Лучше смотри, как говорится, и запоминай про резкость синоптических изломов истории. Но, простите, йеменские евреи, возвращающиеся из Аравии (да-да, Рознер именно так назвал свой, готовящийся к выпуску в Германии 1936-7 годов фотоальбом - "Heimkehr aus Arabien") - это, простите, там и тогда - к чему?
Куратор выставки "Потерянный альбом", проходящей в Музее Израиле с января 2024 года, Йеудит Каплан, пишет о задумке издателя (его величество сам Залман Шокен) и автора вступить с властями (нацистскими) в дискуссию на тему культурной самобытности еврейского народа, который вовсе, как бы не утверждали это культурологи, антропологи и т.п., и не питается лишь исключительно плодами немецкой культуры, а невыразимо самобытен.
Т.е., снимем в Земле Израиля самобытных йеменских евреев (не важно, что их абсорбция трещит по швам, утонченному немецкому глазу не упустить ласкательную терпкость ориентализма, а говорить фотографии не могут), издадим в Германии, с комментариями исключительно на немецком - и посмотрим, что на это ответят негостеприимные хозяева. Самобытны мы или не самобытны?
Планы Шокена были грандиозны. Йеменский альбом грозился быть лишь томом первым в задуманной фотосерии подобных аргументов предполагаемого спора. Правда, странно, - планы эти Шокен озвучивал уже из Эрец Исраэль, перебравшись сюда в 1934 году. Да, и Рознер, также немецкий еврей, успел побывать и даже дважды пожить в наших палестинах. Они с Шокеном на тот момент - абсолютно невозвратные частицы... Но диалог... Диалог культур - он им все еще важен... Вы спрашивали про евреев Дербента, так, вот, вам евреи НЕДербента.
Издательские указания берлинскому отделению своего книгодетища Шокен высылает на адреса директора Ламберта Шнайдера и редактора Моше Шпицера. Работа кипит. 7 ноября 1938 года макет альбома (цензура выдала свое "да") должен быть передан в типографию. Но небольшая проблема - под вспышками огней Хрустальной ночи указ властей о закрытии издательства прочитывается ясно и однозначно. Не у дел остается не только макет альбом Рознера, но и типографские матрицы с текстами Герцля и Розенцвейга. Хорошая компания.
Лишь вчитавшись в книгу немецкого историка Волькера Дамма, посвященную истории жизни и смерти еврейских книгоиздательств в Германии, лишь изучив то, как Дамм описывает закрытие издательства Шокена, в Музее Израиля поняли, почему же все никак не находятся, не обнаруживаются оттиски этих рознеровских снимков. Ведь, казалось бы, не разовую продукцию готовил Рознер, его многочисленные работы по заказу ККЛ и других официальных организаций известны. И почему же это было понятно не сразу, когда дочь фотографа передала альбом в дар Музею? Книга Дамма вышла в Германии в 1993-м, иерусалимский дар от Наоми Шварц - он 1991-го. И он и есть тот самый макет альбома, не дошедший до типографских станков.
Но у альбома биография его неприкаянной потерянности на этом не закончилась. После войны, с сопроводительными текстами, уже переведенными с немецкого на английский, Рознер планирует издать запоздавший во времени фоторассказ с историями йеменских евреев-репатриантов - новых (на момент 1936-7 гг.) жителей Тель-Авива, Иерусалима, Реховота и Петах-Тиквы, в издательстве Шокена же, но в его американском отделении. Интенсивная работа над этим проектом (переиздания? первого издания?) идет вовсю на рубеже 1949-50 гг.
В августе 1950-го Рознер умирает от инфаркта. Ему 48 лет. Наоми, дочери, той самой, которая передаст альбом в дар Израилю 41 год спустя, всего 10. Не уверена, что история скитаний альбома была предметом обсуждения с дочерью.
Рознер похоронен в Тель-Авиве. В городе, который он узнавал и пробовал на вкус неоднократно до окончательной репатриации. В городе, в который он, вместе со своей первой супругой, Маргот Клаузнер, привез вахтанговское детище театр "Габима". В городе, в котором его рекламное бюро (кто вспоминал экономическое и юридическое образование франкфуртского университета, нужны были быстрые деньги) располагалось в сердце города, на ул.Бялик 25. Прямо слева от мэрии...
в 21-м веке "Потерянный альбом" Яакова Рознера нашел свой дом и озвучил свою историю. Каталог, изданный Музеем Израиля, пытается полностью, вплоть до мельчайших деталей, повторить полиграфию макета, чье дыхание было приостановлено по не предусматривающей диалог команде. Получилось ли и было ли оправдано именно такое издание? Не знаю, наверное. Из фотографий больших новостей я не узнала. Слава Б-гу, йеменско-еврейская тема настолько была излюблена местным фотоистебмлишментом, что все формулы рознеровских 103 работ уже известны и выучены. Но, вчитываясь в историю потерянности альбома, и не критикуя недостатки переиздания, а оплакивая их, как знак невозвратного, ты и забываешь, что пришел порассуждать о фотоэстетике и истории полиграфии режима, существование которого обещало длиться вечно, а уничтожение народа, выбранного режимом в качестве первой мишени, обещало закончиться в предельно короткие сроки.
Да, друзья, здесь должно идти много фотографий. Но я ограничусь лишь фото обложки (немецкий заголовок разглядывайте сквозь помехи времени на самом верху) и поставлю песню Марка Мермана, к которой все возвращаюсь и возвращаюсь вот уже второе десятилетие, с тех пор, как узнала. Уж очень она здесь созвучна...
Click to view