Возвращения
Город действительно чужой. Декорации те же, но всё по-другому. Рядом с вокзалом навалены в кучу тюки, баулы, скарб. Груда в высь под два метра. Рядом с безнадежным взглядом турки. Их трое или четверо, слишком мало для такой груды вещей. Турчанка (или цыганка, кто знает) держит младенца месяцев трех от роду. Мордочка его, будто загорелая от рождения, перемазана то ли отрыгнутым молоком, то ли детской смесью. Все эти утомленные люди чего-то ждут. Рядом плещется белоснежный фонтан.
В тени становится приятнее, хотя духота города сбивает с ног. Нужно прилагать больше усилий чтобы делать такие простые вещи - идти, разговаривать. Хотя у вокзала непривычно тихо. Кажется, так не было никогда.
Ремонтируют мост над железнодорожными путями. Потому нет привычных звуков на Комсомольской. Город расслаблен. Навстречу идет пожилая пара, одетая как на курорте. Все вокруг загорелые в черноту, что усиливает сходство с местом отдыха.
В подземке у кассы стайка школьников, на платформе - непривычно бледная для Волгограда пара. Он в шляпе, она ненакрашена, волосы в пучке. Туристы. Фотографируют подземную платформу, подземный трамвай, на подножке подземного трамвая. Отправляемся.
В тени становится приятнее, хотя духота города сбивает с ног. Нужно прилагать больше усилий чтобы делать такие простые вещи - идти, разговаривать. Хотя у вокзала непривычно тихо. Кажется, так не было никогда.
Ремонтируют мост над железнодорожными путями. Потому нет привычных звуков на Комсомольской. Город расслаблен. Навстречу идет пожилая пара, одетая как на курорте. Все вокруг загорелые в черноту, что усиливает сходство с местом отдыха.
В подземке у кассы стайка школьников, на платформе - непривычно бледная для Волгограда пара. Он в шляпе, она ненакрашена, волосы в пучке. Туристы. Фотографируют подземную платформу, подземный трамвай, на подножке подземного трамвая. Отправляемся.