Метеорит «Один».
Ну вот, закончил я записывать последнюю байку и как-то грустно стало на душе. Давно уже не подмигивал мне Старик своим одним хитрым глазом. И пиво какое-то невкусное. В общем, жизнь не в радость. И вот, однажды, когда я бесцельно шатался по городу, ко мне на плечи сели два ворона. О-о! Значит и Один где-то здесь, неподалёку! Так и есть! Ко мне навстречу со скамейки поднялся одноглазый старик в синем плаще с капюшоном, длинной, суковатой палкой и сумкой, подобной той, в которую бомжи обычно собирают бутылки.
- Ну, здравствуй, сынок! Давненько не виделись! А скажи, есть ли у тебя в доме горячая вода?
И вот, пока вороны шумно возились на кухне, терзая мою последнюю котлету, а Один кряхтел в ванной, отмывая дорожную пыль, я быстренько сбегал за пивом и захватил его в достаточном количестве, предвкушая интересные полуночные беседы с Одноглазым. Когда Один, распаренный, вылез из ванны и, завернувшись в махровый халат, расчесал свою длинную бороду, пиво уже достаточно остыло в холодильнике. Вороны, забравшись на шкаф, сонно клевали носами, а мы, довольные жизнью, уселись за стол.
- Ну что ж, князь. Не прошёл ты мимо старика. Не пнул по больным ногам. Нынче это большая редкость.
- Князь? - Я удивлённо поднял брови.
- Ничего удивительного. Я навёл справки. - Один хитро потеребил бороду. - Ты - моя кровь и не будет ничего странного, если в старости шевельнётся в тебе страсть к бродяжничеству и познанию мира. Знай, это я в своей следующей реинкарнации.
Один налил себе пива, мы немного выпили и помолчали.
- Князь Василий Константинович Краса Оболенский основатель твоего рода.
- Почему же тогда не Оболенский моя фамилия?
- Оболенские - фамилия, данная по названию удела. Она давалась старшим в роду. Младшие сыновья наследовали прозвище. К тому же лихое было время. Опричнина. А главной задачей опричнины была замена родовой аристократии на беспринципных подонков. Оболенские - знаменитая фамилия. Им была судьба либо погибнуть, либо поступить на службу новой династии. Твоя фамилия была не на слуху. Вот и сохранились.
Задумался я. Дед мой родом с Днепра, с Киевской Руси, то бишь, шил тулупы. Крепостным не был. Отец, чувствуя, что жить ему осталось недолго, повёз меня, ещё только приходящего в сознание подростка в Киев и, стоя у саркофага Ярослава Мудрого сказал, буквально, следующее: «Вот, сынок, запомни. Здесь лежат твои предки». Из мозаики воспоминаний начала складываться цельная картина. Да и лицо моё не круглое и нос не картошкой. А как-то во Франции, в Нормандии, одна знакомая баронесса спросила: « Джордж, кто вы по-национальности? Вы очень похожи на древнего викинга».
Один не мешал мне размышлять, только смотрел хитро одним глазом и прихлёбывал пиво.
- Князь! Один! Да что может значить слово «князь» в босяцкой стране?
- Ну, страна не всегда была босяцкой и, надеюсь, не всегда будет. А без своей аристократии народ обречён. Либо аристократия, либо обезьянник и воровской притон.
- А что же демократия?
- Управление государством - сложная наука и высокое искусство. Для того чтобы им овладеть нужно потратить без малого жизнь. Но и этого недостаточно. Важна честь. Врождённая, выпестованная веками и даже тысячелетиями честь. Какая уж тут демократия! Когда вы садитесь в самолёт, вы же не голосуете - кто из вас будет пилотом?
Да, признаться, загрузил меня Один. Вороны давно уже спали, а он, несмотря на выпитое пиво, смотрел на меня своим ехидным и совершенно трезвым глазом.
- Какая же у этого народа может быть своя аристократия? Ведь историки до сих пор сражаются и не могут придти к единому мнению: - Что есть Рюрик? Призванный варяг и основатель государства или заезжий бандит? И уж никто точно не воспринимает его, как своего аристократа!
- Историки не договорятся никогда. Известно ведь: «Кто владеет прошлым - владеет будущим». А кто хочет владеть будущим? Тот, кто был обделён этим по праву своего рождения. Демократия - это постоянная война всех против всех.
- А в чём тогда истина, Один?
- А истина в том, что Рюрик Новгородский, он же Рорик Ютландский по отцу из рода Скьелдунгов - датских королей, а по матери - внук Гостомысла, легитимного словенского князя.
- Так значит Рюрик - верное решение новгородцев?
- Именно так. Нас было три брата, три сына у Бора: Один, Словен и Скиф. Рюрик - потомок мой и Словена и родственник скифам. Скажу более. Отец Чингисхана из рода Синих Волков тоже выходец из Асгарда.
- Неужели? Один! Страшная, всёпожирающая Орда и Город Справедливости - Асгард?
- Ну, Орда стала именем нарицательным много позже, а смысл её - в порядке. Орднунг! Кочевое государство, верх организованности и справедливости. В этом и заключалась его сила и несокрушимость. И, надо сказать - всенародная любовь к Чингисхану, не померкшая до наших дней.
- Ты говоришь: « По праву рождения», Один. А есть ли оно, такое право?
- Ну, вот посмотри. Как похожи между собой животные одного вида. А почему? Они живут достаточно замкнутыми популяциями. По сути, все члены популяции - близкие и даже очень близкие родственники.
- Но ведь близкородственные браки это нехорошо. Проявляются наследственные болезни.
- Именно! Проявляясь, они исчезают! В итоге остаётся устойчивый к возмущениям доминантный генотип. А, тем более что сложно опосредованные стереотипы поведения и должны быть высокодоминантны. Аристократия обязана жить замкнутой популяцией. В этом её целевая функция.
Уф! Нет, без пива здесь не разберёшься. У меня уже полушария заплелись, а Одину хоть бы что.
- Та-а-ак! Значит всё упирается в Асгард? А он откуда?
Один прихлебнул пива, огладил бороду и, посмотрев долгим взглядом, сказал:
- Может и не следовало бы рассказывать смертному всё, что он обязан добыть тяжёлым трудом, но ты и сам без пяти минут Один, так что слушай. Асгард находился там, где сейчас стоит город Ашхабад. Он был основан воинами, потомками Приама, царя Трои. Тысяча лет прошла, прежде чем затерянные среди аборигенов потомки Приама смогли набрать достаточно сил, чтобы заявить о себе. Асгард - город, находившийся на древнем караванном пути между Востоком и Западом, напоминал по своему укладу Трою. Воины Асгарда получали дань с торговых караванов. За это им приходилось отбивать атаки множества разбойных местных банд. Но всё-таки троянцы были людьми моря и жизнь в горах, на краю пустыни тяготила их. Терялись традиции, забывались морские навыки. Народ вырождался, не имея достойного поприща для приложения своих сил. Тогда потомок Приама Бор повёл свой народ на Север в поисках лучших земель. Много им пришлось вынести в пути. По дороге остались царствовать в новых землях Скиф и Словен. И только Один с отрядом самых выносливых воинов упорно стремился на север. В Северном Средиземноморье, на Балтике, на море в окружении плодородных лугов и дремучих лесов нашли они места для жизни, отвечающие их мятежному духу.
Один надолго припал к кружке с пивом. - Да-а. Хорошо. Ну, что было дальше, более-менее общеизвестно. А я вот принёс тебе подарок.
Один пошуршал газетами в своей сумке и извлёк наружу странноватый рыжий камень.
- Это метеорит. Осколок планеты Фаэтон.
- Один, признайся, этот булыжник ты нашёл возле магазина?
- Это хорошо, что ты сомневаешься. Слепая вера хороша для идиотов. Разумных же людей способна убедить логика. Вот, посмотри.
Один повертел камнем у меня под носом.
- Видишь? Поверхность покрыта разного размера выемками-лакунами. Они даже образуют некоторую закономерность в своём расположении. Это застывшие фигуры Хладни. Дело в том, что внутри метеорита космический холод - минус сто семьдесят градусов по Цельсию. При входе в атмосферу на скорости около тридцати километров в секунду метеорит разогревается до тысячи и более градусов. Но разогревается он за доли секунды только на поверхности. Внутри его сохраняется жуткий холод. Образуется кора плавления, которая существует считанные секунды. Надо принять во внимание, что входя в атмосферу, метеорит звучит. То есть он просто со страшной силой колеблется, взаимодействуя с набегающим потоком. На коре плавления образуются стоячие волны. Это и есть фигуры Хладни. Их рисунок зависит от множества параметров: формы тела, акустического спектра, вязкости коры плавления, дефектов структуры. Обрати внимание - внутри лакун находятся светлые пятнышки. Это результат кипения материала хондр. Хондры газят и понижают вокруг себя вязкость коры плавления. Отсюда приуроченность лакун к хондрам и дефектам структуры. Местами дегазация, термические и акустические напряжения просто вырывают из метеорита куски. Весь этот апокалипсис продолжается очень короткое время. Как только скорость метеорита падает, его кора плавления мгновенно застывает за счёт внутреннего холода, сохраняя свой характерный рисунок навсегда. И ещё. Видишь эти тёмные ниточки, петляющие по поверхности? Это железоникелевые интрузии, характерные для хондритов. Убедил я тебя?
- Убедить-то, убедил, Один. Да только что я с ним буду делать?
- Придумаешь что делать! - Один обиженно фыркнул в кружку. - В конце концов, не каждому Всевышний оказывает такую милость! Спроси у мусульман, что они делают со своим священным Чёрным камнем Каабы! Теперь и у Детей Одина есть священная реликвия. И они не пасынки у Всевышнего. Обрати внимание на форму. Она как раз такая, что можно удобно положить руку. Ну-ка, давай, положи вот сюда ладонь правой руки. Что ты чувствуешь?
Я положил руку, как велел Один и почувствовал приятный холодок.
- Когда тебе нужно будет принять важное решение в своей жизни, а ты затрудняешься это сделать, положи вот так руку и правильный выбор придёт сам собой. И то же самое могут сделать все последователи религии Одина. Есть только одно условие, сынок! Метеорит «Один» может принадлежать исключительно потомкам Одина. Его может унаследовать твой сын, ты можешь его подарить или продать. Но Благодать Всевышнего пребудет с вами только до тех пор, пока метеорит будет принадлежать одному из потомков Одина.
- А если его украдут?
- Тогда он потеряет свою силу и будет ничем не примечательным камнем.
- А если мы вернём его обратно?
- Значит, он опять станет символом расположения Всевышнего к Детям Одина.
Один зевнул и поёжился. Потом заглянул в пустую кружку. Небо за окном начинало светлеть.
- Даже таким древним старикам иногда хочется немного поспать. - И Один устало побрёл к кровати, цепляясь за дверные косяки.