Симулятивный капитализм (отрывки)
Robert Kurz
18 июля этого года не стало Роберта Курца - одного из наиболее интересных антикапиталистических теоретиков нашего времени. Первоначально выходец из западногерманского маоистского движения 1970-х годов, Курц стал одним из видных представителей современной антикапиталистической теории, стремившимся одновременно и продолжить, и творчески преодолеть марксизм.
Ниже вы можете прочитать выдержки из одного из произведений Курца, в котором автор размышляет о сущности современного капитализма.
“Симуляция” - ключевое слово новейшей теории средств массовой информации, но в то же самое время - характеристика “духа времени”, который возобладал с 80-х годов. Однако в более глубинном историческом смысле и на более высоком уровне теоретической абстракции вся прежняя история может быть определена как история симуляции, воспроизводящейся с фиктивной заданностью. Здесь имеется в виду нечто иное, нежели усеченное понятие о симуляции в СМИ, хотя между ними существует связь. Симулятивное отношение людей к самим себе указывает в принципе на незрелость общества, которое не является хозяином самого себя. Маркс характеризовал это состояние непредсказуемости как фетишизм, иронически ссылаясь на культурную антропологию своего времени, которая тогда еще так не называлась. В ту пору фетишистскими именовали так называемые примитивные общества, которые приписывали каким-либо предметам магические свойства и считались стоящими на куда более низкой ступени развития, нежели “просвещенные” европейцы…
…Современная система фетишей - это тотальное товарное производство, “представленное” как инкарнация в виде денег. Это означает, что люди не договариваются друг с другом непосредственно и осознанно о том, что им делать с их совместными ресурсами (силами, знаниями, средствами производства, природой), а лишь косвенно опосредуют друг друга через фетишизированную форму товара и денег и тем самым подчиняются бессубъектным “законам” их движения. Таким образом, они приносят свое собственное живое бытие и свои человеческие отношения в жертву мертвой вещи, бессознательно сформировавшейся в ходе исторического процесса.
…Естественные отношения при этом опосредуются через специфический вид человеческой деятельности, которая в современном обществе называется “трудом”. Эта абстракция предполагает фиктивное, предстающее как “бессодержательное”, “расходование нервов, мускулов и мозгов” (Маркс) и в своей абстрактности является всегда деятельностью по производству товаров… Мы имеем здесь дело не с живой, качественно определенной производственной деятельностью и ее конкретным, качественно определенным продуктом, который просто создается и затем используется. Прежняя, прошлая, конкретно-качественная деятельность искаженным образом внезапно предстает как актуальное свойство продукта, которым тот обладает независимо от своего конкретного облика - в абстрактной, лишенной содержания форме “стоимости” или же в денежном выражении “цены”.
…Товар и деньги как фетиш существовали еще в докапиталистических обществах, но лишь как маргинальная “ниша”, а не как господствующее явление. “Модернизация” означала ни что иное, как превращение этой прежней ниши в тотальную фетишистскую форму воспроизводства общества. Это происходит посредством преобразования денег в производственный капитал. Прежде деньги могли приобретать форму капитала только как торговый или ростовщический капитал, то есть вне материального воспроизводства. Капитал - это определенное количество денег, которое более не служит просто медиумом внутри воспроизводства фетиша, но превращается в самоцель. Выражаясь системно-теоретически: деньги как капитал связаны “обратной связью” сами с собой. Простая фетишизированная форма усиливается этой обратной связью, поскольку действие по своей внутренней логике имеет “смысл” лишь тогда, когда качественная тавтология делания денег из денег предстает как количественное увеличение инкарнированной формы фетиша денег, как постоянное перепроизводство денег, иначе говоря, как “накопление капитала” или производство “прибавочной стоимости”.
Тем самым простая извращенность фетишистской симуляции возрастает до усиленной, сложной извращенности. Если капитал - это ни что иное, как замкнутые на самих себя деньги, а деньги - ни что иное, как фетишистская форма выражения прошлой производственной деятельности людей в абстрактном облике “труда”, то капитал, в конечном счете, - это “мертвый (прошлый) труд”, опирающийся сам на себя как самоценность в беспрерывном ростовщическом процессе и фиктивно самовозрастающий. В современном обществе деньги становятся общественной тотальностью, поскольку, во-первых, производственная деятельность людей становится “трудом”, то есть сама “капитализирована” в прямом смысле слова, а, во-вторых, таким образом “капитализируются” и сами вещественные средства производства, превращаясь в вещественный капитал (определяемый как “прошлый аккумулированный труд”). Непрерывное кажущееся самодвижение капитализированных денег превращается в форму воспроизводства общества; это означает ни что иное, как то, что живые люди слепо и бездеятельно прикованы к извращенному движению накопления их собственной инкарнированной фикции.
Какими бы мощными ни были средства производства, неизбежно создаваемые в ходе этого исторического процесса коллективной симуляции, их невозможно использовать осознанно и в соответствии с их реальным содержанием, потому что они прикованы к возросшей фетишизированной форме. Слепая, глухая, лишенная чувств и вкусов машина накопления фиктивных величин работает бессубъектно, следуя своим внутренним механическим законам, пока она не перегревается, не начинает дико вибрировать с отвратительным скрежетом, причиняя разрушения и, наконец, не взрывается.
…Симуляция, остававшаяся до сих пор бессознательной, становится категорической формой жизни, весь мир становится сценой для бесконечного театрального представления, вторгающегося даже в интимные сферы. Если капитализм больше уже не “является” самим собой, а лишь нематериально “играет” себя, то и все более формируемые им люди не являются самими собой даже в смысле фетишистского порядка вещей, они лишь играют сами себя - так сказать, как марионетки марионеток, которые дергают сами себя за все более сложные нити. Этот абсурдный спектакль теперь уже действительно спектакль. Люди живут в долг и в духовном отношении. Экономическому вампиризму за счет многочисленных неродившихся поколений соответствует культурный вампиризм за счет всего прошлого, поскольку нет больше уже ничего своего, что еще может быть создано. Вампиры не могут быть творческими; творчество тоже приходится симулировать. [...] Чем нереальнее собственная реальность, чем меньше контроль над собственной жизнью и чем более убоги собственные деяния, тем больше становятся притязания.