Пираты, затянувшаяся весна и Мои командировки 3
В нашу гавань зашли пираты:
Самые настоящие и ужасные:
Бушприт боевого корабля:
Борт готов к бою:
Прохладная погода растянула весенние удовольствия почти на месяц. Обычно уже в начале апреля лиственные деревья обретают свой зеленый наряд, а в этом году начали неспеша наряжаться только в конце месяца.. Вот, классические «То березка, то рябина...»:
Зато камелии отрываются по полной:
В соседнем с моим домом болотце поселилиаь пара бакланов. Мамаша сидит на яйцах, а отец сушит крылья. Зоб его полон пойманной рыбы:
Все местные птицы уже начали высиживать потомство, только российские снежные гуси продолжают тусоваться, неспешно готовясь к перелету:
Неподалеку, на огородах, обнаружил неизвестный мне кустарник, который цветет буйно красно:
А рядом, на навозной куче, первые грибы этого года:
Без цапли не обошлось и сегодня. Вот она:
Ну, и под занавес, рассказ. Я все еще еду. Мои командировки 3
На следующее утро проснулись уже в забайкальских степях. Станция Дровяная напомнила мне о годах военной службы. Здесь размещались ракетные комплексы 8К64. И еще они были в районе станции Оловянная, где служил мой приятель, Вовка Гусев. Я сравнивал открывающиеся за окном виды с описаниями окрестностей из Вовкиных писем. Он очень точно подметил, что галечные сопки даже в снежные зимы не удерживают снег на своих склонах, обдуваемых сильными ветрами. А еще он писал о паршивой нерчинской водке, единственном напитке, имеющемся в винных отделах продуктовых магазинов в ЗабВО.
На станции Оловянная стояли всего лишь две минуты. Я вышел в коридор к окну, разглядывал местных жителей. Необычная сценка привлекла внимание. Майор с артиллерийскими эмблемами (наверное, ракетчик) тащил огромный кусок сливочного масла на подносе. Кусок был весом не менее десяти килограммов. Между маслом и шинелью был проложен большой лист пергаментной бумаги. Майор улыбался во весь рот. В те времена дефицита всего и продуктов питания в частности, было очевидно, что ему сегодня очень повезло. Поезд тронулся и мы поехали к границе. Запомнилась станция Даурия, своим вокзалом времен КВЖВ и дореволюционными казармами. А еще из увиденного и интересного в это утро следует отметить укрепрайоны, расположенные вдоль железной дороги. Они представляли из себя вкопанные в землю танки, расставленные примерно через километр, с ДОТами между ними. Даже сейчас, остатки этих укреплений можно рассмотреть на Google Earth:
Круглешок-восьмиугольник в центре картинки - это редут, почти такой же, как на поле Полтавской битвы, земляная обваловка. А в центре - Т-34 или Т-54. Укрепления были построены в конце шестидесятых - начале семидесятых для защиты от возможного нашествия китайской армии.
Днем поезд пришел на станцию Забайкальск, поселок на границе с КНР. Пограничники зашли в вагоны, собрали паспорта и таможенные декларации, сказав, что раздадут паспорта после их проверки перед отправкой поезда. Продолжительность стоянки в семь часов объяснили медленностью процесса смены тележек.
Вокзал был заполнен челноками, торговыми людьми, с огромными сумками из рисовой соломки, брезентовыми мешками, большими картонными коробками. Не очень уютное место для времяпрепровождения. Вышли на улицу. Температура воздуха - ниже минус двадцати, но мы с Виталием решили отправиться на прогулку. У нас закончился хлеб и мы надеялись купить буханку и может быть еще какой-нибудь еды, если повезет.
Быстро выяснили у местных жителей, что в поселке один магазин, расположенный примерно в километре от вокзала. Туда мы и отправились по широкой улице, протянувшейся вдоль железной дороги. Сильный ветер и мороз подгоняли нас и минут через десять мы уже были в магазине. Достаточно большое помещение разделено на две секции: продуктовую и промышленных товаров. Сразу же вспомнилось деревенское сельпо. Да и запах был в этом магазине сельповский: пахло пряниками и керосином. Хлеба не оказалось. Как обьяснила продавщица, за хлебом надо приходить утром, к обеду его разбирают. Витрины продуктового отдела были пустыми. Из имеющихся продуктов в памяти всплывают только трехлитровые банки с гранатовым соком. Хотя, наверное, там было что-то еще.
Нам повезло, что в промтоварном отделе оказалась полка с книгами. В первые годы перестройки начали печатать авторов, о которых мы только слышали на BBC или читали в самиздатовском варианте. Так как больше идти было некуда и смотреть нечего, мы засели за чтение книг. Таким образом скоротали пару часов. Я купил сборник рассказов Набокова и мы отправились на вокзал, с какой-то надеждой, что поезд уже доступен для пассажиров и мы сможем провести время в своем купе.
Но поезда не было видно. Окошко справочного бюро было закрыто. Какой-то железнодорожник объяснил, что поезд подадут не раньше, чем в шесть тридцать. В помещениях вокзала царил полумрак, народу было - не протолкнуться. Я нашел место на деревянной лестнице под тусклой лампочкой и сел на ступеньки, прислонившись к перилам. Место оказалось достаточно удобным, я открыл книжку и начал читать.
Ингода, отрываясь от книги, наблюдал за происходящем вокруг. Пассажиры, большинство из них в китайских пуховиках или кожанных куртках, спокойно сидели или лежали рядом со своими баулами. Кто-то спал, другие вели ленивые беседы. Особой суеты не наблюдалось. Но были и интересные эпизоды. Я видел как один парень достал из картонной коробки двух породистых щенков боксеров и сделал им инъекцию какого-то лекарства. Что это было, я узнал через несколько часов, во время встречи с китайскими таможенниками. И еще я видел, как семейная пара (партнеры по бизнесу, уж точно), прятали в чемодане с одеждой рога косули. То что они их прятали было заметно по их поведению (озирались) и обсуждению того, как лучще обмотать рога кофтами и рубашками, чтобы скрыть их форму.
Уже темнело, когда объявили посадку. Мы вошли в вагон и услышали от проводника просьбу занять свои места и никуда не выходить, так как сейчас придут таможенники. И они пришли. Это были две женщины примерно тридцати пяти - сорока лет с погонами прапорщиков. То, как себя вели эти представительницы власти, трудно передать словами без специальной, предназначенной для таких случаев, лексики. Это было далеко не первое мое пересечение границы Родины (первое в 1968-м в Бресте). К хамству с элементами вымогательства со стороны таможенников и пограничников я был готов. Но не до такой же степени. Эти тетки вели себя с нами как с преступниками, скрывающими от них украденные ценности и намерения нажиться на перепродаже этих ценностей. Они сами открывали все сумки, проверяли все отделения, листали записные книжки и даже обыскивали нас, выворачивая карманы. Надо был видеть их ухмылочки и слышать комментарии. Больше всего их заводило то, что мы не везли ни долларов, ни каких-то ценностей для продажи в Китае и закупки китайского барахла для перепродажи в России. Они не верили, что мы едем в командировку только по нашим научным делам и не имеем ни каких намерений обогатиться на коммерческой операции помимо прочих дел.
Комаровы пострадали от этой парочки не только морально, но и материально. Количество российских рублей у них оказалось больше, чем ограничение на вывоз. Этот излишек был изъят. Попутно они отобрали еще и какой-то странный прибор, электро-игло-укалыватель, который, как я подозреваю, научный руководитель вез с целью перепродажи. Не думаю, что он собирался кого-то там укалывать или укалываться сам.
В конце-концов эта унизительная процедура закончилась и поезд тронулся. На каждой подножке поезда висело по пограничнику. И когда вагон достигал границы, они спрыгивали и шли назад.
Вот мы и на китайской территории. А через некоторое время поезд подошел к пограничной станции Манчжурия. Какой контраст по сравнению с Забайкальском! Ярко освещенное здание вокзала, сверкающий перрон и улыбающиеся китайцы, все в форме. Первыми в вагон зашли пограничники и минут за пятнадцать проверили пасспорта во всех купе нашего вагона. После пограничников пошли таможенники, санитарные врачи и еще какие-то проверяющие. Один из проверяющих интересовался исключительно собаками, заходил в каждое купе, прислушивался, принюхивался и спрашивал:
«Ду ю хэв сабакс?»
Удивившись вопросу я заговорил с ним на английском и он объяснил, что в Китае разрешили держать собак, а так как долгое время это было запрещено, то собак в Китае очень мало и они очень и очень даже дорогие и их туда везут из России. Я сразу же вспомнил сценку с инъекцией чего-то щенкам и понял, что их просто усыпили, чтобы пройти таможенный досмотр на китайской границе, провезти собак контрабандой.
Проверка закончилась и нас выпустили из вагона. Тот же самый мороз на ярко-освещенном перроне казался меньше, чем в Забайкальске. А вокзал просто поразил нас своей чистотой, красивыми китайскими интерьерами с картинами, вазами и цветами везде. Пошли в буфет, который вызвал шок обилием разнообразной еды и напитков. Тому, кто не помнит российские магазины и буфеты начала девяностых, просто не понять, о чем я сейчас говорю. Проехав несколько километров мы оказались в другом мире. У меня было несколько юаней, сохраненных с предыдущей поездки в Пекин, я купил две бутылки китайского звездного пива и мы отметили этот переход.
Полчаса стоянки поезда истекли, мы вернулись в вагон, немного поглазели на китайские деревушки, льющийся из окон всех домов голубой телевизионный свет, и улеглись спать.
Канакс продувает Чикаго 5:0. Понимаю, что так и задумано сценаристами НХЛ, что все это фигня, но обидно.
Самые настоящие и ужасные:
Бушприт боевого корабля:
Борт готов к бою:
Прохладная погода растянула весенние удовольствия почти на месяц. Обычно уже в начале апреля лиственные деревья обретают свой зеленый наряд, а в этом году начали неспеша наряжаться только в конце месяца.. Вот, классические «То березка, то рябина...»:
Зато камелии отрываются по полной:
В соседнем с моим домом болотце поселилиаь пара бакланов. Мамаша сидит на яйцах, а отец сушит крылья. Зоб его полон пойманной рыбы:
Все местные птицы уже начали высиживать потомство, только российские снежные гуси продолжают тусоваться, неспешно готовясь к перелету:
Неподалеку, на огородах, обнаружил неизвестный мне кустарник, который цветет буйно красно:
А рядом, на навозной куче, первые грибы этого года:
Без цапли не обошлось и сегодня. Вот она:
Ну, и под занавес, рассказ. Я все еще еду. Мои командировки 3
На следующее утро проснулись уже в забайкальских степях. Станция Дровяная напомнила мне о годах военной службы. Здесь размещались ракетные комплексы 8К64. И еще они были в районе станции Оловянная, где служил мой приятель, Вовка Гусев. Я сравнивал открывающиеся за окном виды с описаниями окрестностей из Вовкиных писем. Он очень точно подметил, что галечные сопки даже в снежные зимы не удерживают снег на своих склонах, обдуваемых сильными ветрами. А еще он писал о паршивой нерчинской водке, единственном напитке, имеющемся в винных отделах продуктовых магазинов в ЗабВО.
На станции Оловянная стояли всего лишь две минуты. Я вышел в коридор к окну, разглядывал местных жителей. Необычная сценка привлекла внимание. Майор с артиллерийскими эмблемами (наверное, ракетчик) тащил огромный кусок сливочного масла на подносе. Кусок был весом не менее десяти килограммов. Между маслом и шинелью был проложен большой лист пергаментной бумаги. Майор улыбался во весь рот. В те времена дефицита всего и продуктов питания в частности, было очевидно, что ему сегодня очень повезло. Поезд тронулся и мы поехали к границе. Запомнилась станция Даурия, своим вокзалом времен КВЖВ и дореволюционными казармами. А еще из увиденного и интересного в это утро следует отметить укрепрайоны, расположенные вдоль железной дороги. Они представляли из себя вкопанные в землю танки, расставленные примерно через километр, с ДОТами между ними. Даже сейчас, остатки этих укреплений можно рассмотреть на Google Earth:
Круглешок-восьмиугольник в центре картинки - это редут, почти такой же, как на поле Полтавской битвы, земляная обваловка. А в центре - Т-34 или Т-54. Укрепления были построены в конце шестидесятых - начале семидесятых для защиты от возможного нашествия китайской армии.
Днем поезд пришел на станцию Забайкальск, поселок на границе с КНР. Пограничники зашли в вагоны, собрали паспорта и таможенные декларации, сказав, что раздадут паспорта после их проверки перед отправкой поезда. Продолжительность стоянки в семь часов объяснили медленностью процесса смены тележек.
Вокзал был заполнен челноками, торговыми людьми, с огромными сумками из рисовой соломки, брезентовыми мешками, большими картонными коробками. Не очень уютное место для времяпрепровождения. Вышли на улицу. Температура воздуха - ниже минус двадцати, но мы с Виталием решили отправиться на прогулку. У нас закончился хлеб и мы надеялись купить буханку и может быть еще какой-нибудь еды, если повезет.
Быстро выяснили у местных жителей, что в поселке один магазин, расположенный примерно в километре от вокзала. Туда мы и отправились по широкой улице, протянувшейся вдоль железной дороги. Сильный ветер и мороз подгоняли нас и минут через десять мы уже были в магазине. Достаточно большое помещение разделено на две секции: продуктовую и промышленных товаров. Сразу же вспомнилось деревенское сельпо. Да и запах был в этом магазине сельповский: пахло пряниками и керосином. Хлеба не оказалось. Как обьяснила продавщица, за хлебом надо приходить утром, к обеду его разбирают. Витрины продуктового отдела были пустыми. Из имеющихся продуктов в памяти всплывают только трехлитровые банки с гранатовым соком. Хотя, наверное, там было что-то еще.
Нам повезло, что в промтоварном отделе оказалась полка с книгами. В первые годы перестройки начали печатать авторов, о которых мы только слышали на BBC или читали в самиздатовском варианте. Так как больше идти было некуда и смотреть нечего, мы засели за чтение книг. Таким образом скоротали пару часов. Я купил сборник рассказов Набокова и мы отправились на вокзал, с какой-то надеждой, что поезд уже доступен для пассажиров и мы сможем провести время в своем купе.
Но поезда не было видно. Окошко справочного бюро было закрыто. Какой-то железнодорожник объяснил, что поезд подадут не раньше, чем в шесть тридцать. В помещениях вокзала царил полумрак, народу было - не протолкнуться. Я нашел место на деревянной лестнице под тусклой лампочкой и сел на ступеньки, прислонившись к перилам. Место оказалось достаточно удобным, я открыл книжку и начал читать.
Ингода, отрываясь от книги, наблюдал за происходящем вокруг. Пассажиры, большинство из них в китайских пуховиках или кожанных куртках, спокойно сидели или лежали рядом со своими баулами. Кто-то спал, другие вели ленивые беседы. Особой суеты не наблюдалось. Но были и интересные эпизоды. Я видел как один парень достал из картонной коробки двух породистых щенков боксеров и сделал им инъекцию какого-то лекарства. Что это было, я узнал через несколько часов, во время встречи с китайскими таможенниками. И еще я видел, как семейная пара (партнеры по бизнесу, уж точно), прятали в чемодане с одеждой рога косули. То что они их прятали было заметно по их поведению (озирались) и обсуждению того, как лучще обмотать рога кофтами и рубашками, чтобы скрыть их форму.
Уже темнело, когда объявили посадку. Мы вошли в вагон и услышали от проводника просьбу занять свои места и никуда не выходить, так как сейчас придут таможенники. И они пришли. Это были две женщины примерно тридцати пяти - сорока лет с погонами прапорщиков. То, как себя вели эти представительницы власти, трудно передать словами без специальной, предназначенной для таких случаев, лексики. Это было далеко не первое мое пересечение границы Родины (первое в 1968-м в Бресте). К хамству с элементами вымогательства со стороны таможенников и пограничников я был готов. Но не до такой же степени. Эти тетки вели себя с нами как с преступниками, скрывающими от них украденные ценности и намерения нажиться на перепродаже этих ценностей. Они сами открывали все сумки, проверяли все отделения, листали записные книжки и даже обыскивали нас, выворачивая карманы. Надо был видеть их ухмылочки и слышать комментарии. Больше всего их заводило то, что мы не везли ни долларов, ни каких-то ценностей для продажи в Китае и закупки китайского барахла для перепродажи в России. Они не верили, что мы едем в командировку только по нашим научным делам и не имеем ни каких намерений обогатиться на коммерческой операции помимо прочих дел.
Комаровы пострадали от этой парочки не только морально, но и материально. Количество российских рублей у них оказалось больше, чем ограничение на вывоз. Этот излишек был изъят. Попутно они отобрали еще и какой-то странный прибор, электро-игло-укалыватель, который, как я подозреваю, научный руководитель вез с целью перепродажи. Не думаю, что он собирался кого-то там укалывать или укалываться сам.
В конце-концов эта унизительная процедура закончилась и поезд тронулся. На каждой подножке поезда висело по пограничнику. И когда вагон достигал границы, они спрыгивали и шли назад.
Вот мы и на китайской территории. А через некоторое время поезд подошел к пограничной станции Манчжурия. Какой контраст по сравнению с Забайкальском! Ярко освещенное здание вокзала, сверкающий перрон и улыбающиеся китайцы, все в форме. Первыми в вагон зашли пограничники и минут за пятнадцать проверили пасспорта во всех купе нашего вагона. После пограничников пошли таможенники, санитарные врачи и еще какие-то проверяющие. Один из проверяющих интересовался исключительно собаками, заходил в каждое купе, прислушивался, принюхивался и спрашивал:
«Ду ю хэв сабакс?»
Удивившись вопросу я заговорил с ним на английском и он объяснил, что в Китае разрешили держать собак, а так как долгое время это было запрещено, то собак в Китае очень мало и они очень и очень даже дорогие и их туда везут из России. Я сразу же вспомнил сценку с инъекцией чего-то щенкам и понял, что их просто усыпили, чтобы пройти таможенный досмотр на китайской границе, провезти собак контрабандой.
Проверка закончилась и нас выпустили из вагона. Тот же самый мороз на ярко-освещенном перроне казался меньше, чем в Забайкальске. А вокзал просто поразил нас своей чистотой, красивыми китайскими интерьерами с картинами, вазами и цветами везде. Пошли в буфет, который вызвал шок обилием разнообразной еды и напитков. Тому, кто не помнит российские магазины и буфеты начала девяностых, просто не понять, о чем я сейчас говорю. Проехав несколько километров мы оказались в другом мире. У меня было несколько юаней, сохраненных с предыдущей поездки в Пекин, я купил две бутылки китайского звездного пива и мы отметили этот переход.
Полчаса стоянки поезда истекли, мы вернулись в вагон, немного поглазели на китайские деревушки, льющийся из окон всех домов голубой телевизионный свет, и улеглись спать.
Канакс продувает Чикаго 5:0. Понимаю, что так и задумано сценаристами НХЛ, что все это фигня, но обидно.