Семилетие и Астраханский дневник 2
Очередная годовщина высадки на Лулу острове прошла незаметно. Хотя в сентябре я несколько раз вспоминал об этом событии, в частности, о своем состояние в период завершение дел, связанных с пребыванием в странах, образовавшихся на развалинах СССР, Украине и РФ в первую очередь. Августовско-сентябрьские поездки в Москву и Полтаву перемежались еженедельными вылазками на Тип-Тяв, купанием на песчаных пляжах в заволжских протоках, в Зумурских ключах, гулянием по Федоровским лугам, нехитрыми развлечениями на турбазах Стрежень и Жигули, трехдневном плавании на «Александре Суворове» в Саратов, обрыванием ниточек, физически связывающих меня с этим местом. А затем, начало новой жизни на противоположной стороне планеты, влюбленность в это замечательное место с первого взгляда из иллюминатора заходящего на посадку Люфтганзовского 747. И постепенная адаптация к стилю жизни на западном побережье, так называемому West Coast Lifestyle, с его основной идей have fun. Учеба, работа, домашние дела и прочая житейская рутина здесь просто обязаны сопровождаться маленькими радостями каждый день. Have fun, одним словом (вернее, двумя ).
Начало октября продолжает радовать солнечными деньками. Березы все еще зелены. А это значит, что бабье лето, которое здесь Indian Summer, еще впереди, когда эта аллея зазолотится:
В воскресенье гонял в даунтаун, погулять с Масси, пока младшие занимаются шопингом в Штатах. Заснял фрагмент дороги:
Даунтауновские огороды остро пахнут резедой и чесноком:
Пляжы опустели, хотя вода еще достаточно теплая:
Ну, а я продолжаю рассказ о своей работе в Астраханском заповеднике.
Астраханский дневник 2.
В КаспНИРХе мы выяснили, что исследовательское судно «Академик Ломоносов» отправляется в экспедицию завтра утром. Капитан, Костин знакомый, согласился подбросить меня в летний лагерь ЦНИОРХовской лаборатории эффективности осетроводства.
На следующее утро в девять тридцать Костя и я были на мостике «Академика Ломоносова» в компании капитана, начальника экспедиции, первого помощника и радиста. Стаканы, кружки, пара бутылок водки и нехитрая закуска распологались на штурманском столе. Капитан наполнил стаканы и кружки и предложил выпить отвальную. Мне удалось отказаться, а все остальные выпили и продолжили беседу, которая вскоре прервалась тостом начальника экспедиции, пожелавшего удачи этому походу. Затем радист принес третью бутылку, которая недолго была полной, после чего решили, что отваливать раньше одинадцати нельзя, так как винный отдел соседнего с причалом гастронома откроется только в одиннадцать, а запасы водки необходимо пополнить. В половине двенадцатого матрос с купленной водкой вернулся на мостик, что дало возможность капитану в очередной раз предложить отвальную. Без пяти двенадцать прозвучала команда «отдать швартовы», Костя, оставив рулевому записку с номером буя, где необходимо выкинуть меня, поспешил на причал и мое плавание на «Академике Ломоносове» началось.
Волга ниже Астрахани превращается в огромное количетсво проток, и ериков, составляющих дельту. Судовой ход, так называемый Волго-Каспийский канал, находится в западной части дельты. Мы шли по этому каналу, делая остановки в деревнях Ильинка, Трудфронт и Мумра, пополняя быстроупотребляемые запасы водки. Наконец, населенные пункты остались позади. Капитан был в усмерть пьян. Уже начало темнеть, когда он вдруг увидел буй, мимо которого мы проходили, и вспомнил обо мне:
«Стоп машина!» - отдал он команду. «Дюральку за борт!». А затем, повернувшись ко мне: «Славка, я эти места знаю. Сейчас мы тебя подкинем до лагеря».
А вокруг во все стороны до горизонта была видна только вода. Что делать? Моей единственной надеждой был трезвый рулевой. Его трезвость имела простую причину - ему, как студенту мореходного техникума, находящегося на практике, не наливали. Этим я и воспользовался. Командный голос у меня поставлен еще со времен службы в РВСН.
«Рулевой! Доложите номер буя, который мы прошли!» - командую я.
«Пройден буй номер девяносто восемь!» - очень громко отвечает рулевой, принимая мою игру.
«Рулевой! Какой номер буя моего назначения?» - задаю я вопрос.
Рулевой достает бумагу, оставленную Костей, разворачивает ее и громогласно читает:
«Буй назначения сто двадцать шесть!»
Капитан все это всасывает, бормочет что-то под нос, а затем командует:
«Отбой дюральку заборт! Полный вперед!»
Больше я его на мостике не видел. К сто двацать шестому бую мы подошли уже ночью. На судне только два трезвых человека, я и рулевой. Что делать? Недоходя до буя метров пятьсот я сам перевел телеграф машины в положение «самый тихий ход», начал гудеть судовой сиреной, поисковым прожектором светить на флаг, развивающийся над островком и через громкоговоритель кричать на всю дельту:
«Левин, шлюпку! Левин, шлюпку! Левин, шлюпку!»
Как позже рассказал Саша Левин, начальник лаборатории, мне очень повезло в ту ночь. Услышав рев сирены и мои крики он в одних трусах прыгнул в лодку «Днепр» и с первого рывка завел мотор, чего раньше с этим мотором не было никогда. Даже под «самым тихими» мы резво прошли мимо островка и Левин долго догонял нас на «Днепре» со слабым мотором «Ветерок». Я нетерпеливо ожидал его на нижней палубе, когда же он подойдет под борт и я смогу к нему спрыгнуть.
Наконец лодка приблизилась к нашему траулеру. Левин зацепился за кранец и, приоднявшись над бортом, уставившись на меня спросил:
«Все до одного пьяные?»
«Да» - отвечаю. «Принимай вещи». Передаю ему рюкзак и подводное ружье в чехле. Затем и сам перелезаю в его лодку. Мы отталкиваемся от «Академика Ломоносова», разворачиваемся и почти час выгребаем против течения к острову. За этот час мы не только познакомились, но успели поговорить на несколько тем, связанных как с работой лаобратории, так и за жизнь вообще.
На острове нас ждала взволнованная лаборантка Люба. Мы еще немного поговорили, распили бутылку сухого вина, которое я привез с собой. Я даже поел немного жаленой рыбы. Мне действительно очень повезло, что высадка на острове состоялась. В противном случае я бы через пару дней оказался в лучшем случае в Махачкале или в Шевченко.
Начало октября продолжает радовать солнечными деньками. Березы все еще зелены. А это значит, что бабье лето, которое здесь Indian Summer, еще впереди, когда эта аллея зазолотится:
В воскресенье гонял в даунтаун, погулять с Масси, пока младшие занимаются шопингом в Штатах. Заснял фрагмент дороги:
Click to viewДаунтауновские огороды остро пахнут резедой и чесноком:
Пляжы опустели, хотя вода еще достаточно теплая:
Ну, а я продолжаю рассказ о своей работе в Астраханском заповеднике.
Астраханский дневник 2.
В КаспНИРХе мы выяснили, что исследовательское судно «Академик Ломоносов» отправляется в экспедицию завтра утром. Капитан, Костин знакомый, согласился подбросить меня в летний лагерь ЦНИОРХовской лаборатории эффективности осетроводства.
На следующее утро в девять тридцать Костя и я были на мостике «Академика Ломоносова» в компании капитана, начальника экспедиции, первого помощника и радиста. Стаканы, кружки, пара бутылок водки и нехитрая закуска распологались на штурманском столе. Капитан наполнил стаканы и кружки и предложил выпить отвальную. Мне удалось отказаться, а все остальные выпили и продолжили беседу, которая вскоре прервалась тостом начальника экспедиции, пожелавшего удачи этому походу. Затем радист принес третью бутылку, которая недолго была полной, после чего решили, что отваливать раньше одинадцати нельзя, так как винный отдел соседнего с причалом гастронома откроется только в одиннадцать, а запасы водки необходимо пополнить. В половине двенадцатого матрос с купленной водкой вернулся на мостик, что дало возможность капитану в очередной раз предложить отвальную. Без пяти двенадцать прозвучала команда «отдать швартовы», Костя, оставив рулевому записку с номером буя, где необходимо выкинуть меня, поспешил на причал и мое плавание на «Академике Ломоносове» началось.
Волга ниже Астрахани превращается в огромное количетсво проток, и ериков, составляющих дельту. Судовой ход, так называемый Волго-Каспийский канал, находится в западной части дельты. Мы шли по этому каналу, делая остановки в деревнях Ильинка, Трудфронт и Мумра, пополняя быстроупотребляемые запасы водки. Наконец, населенные пункты остались позади. Капитан был в усмерть пьян. Уже начало темнеть, когда он вдруг увидел буй, мимо которого мы проходили, и вспомнил обо мне:
«Стоп машина!» - отдал он команду. «Дюральку за борт!». А затем, повернувшись ко мне: «Славка, я эти места знаю. Сейчас мы тебя подкинем до лагеря».
А вокруг во все стороны до горизонта была видна только вода. Что делать? Моей единственной надеждой был трезвый рулевой. Его трезвость имела простую причину - ему, как студенту мореходного техникума, находящегося на практике, не наливали. Этим я и воспользовался. Командный голос у меня поставлен еще со времен службы в РВСН.
«Рулевой! Доложите номер буя, который мы прошли!» - командую я.
«Пройден буй номер девяносто восемь!» - очень громко отвечает рулевой, принимая мою игру.
«Рулевой! Какой номер буя моего назначения?» - задаю я вопрос.
Рулевой достает бумагу, оставленную Костей, разворачивает ее и громогласно читает:
«Буй назначения сто двадцать шесть!»
Капитан все это всасывает, бормочет что-то под нос, а затем командует:
«Отбой дюральку заборт! Полный вперед!»
Больше я его на мостике не видел. К сто двацать шестому бую мы подошли уже ночью. На судне только два трезвых человека, я и рулевой. Что делать? Недоходя до буя метров пятьсот я сам перевел телеграф машины в положение «самый тихий ход», начал гудеть судовой сиреной, поисковым прожектором светить на флаг, развивающийся над островком и через громкоговоритель кричать на всю дельту:
«Левин, шлюпку! Левин, шлюпку! Левин, шлюпку!»
Как позже рассказал Саша Левин, начальник лаборатории, мне очень повезло в ту ночь. Услышав рев сирены и мои крики он в одних трусах прыгнул в лодку «Днепр» и с первого рывка завел мотор, чего раньше с этим мотором не было никогда. Даже под «самым тихими» мы резво прошли мимо островка и Левин долго догонял нас на «Днепре» со слабым мотором «Ветерок». Я нетерпеливо ожидал его на нижней палубе, когда же он подойдет под борт и я смогу к нему спрыгнуть.
Наконец лодка приблизилась к нашему траулеру. Левин зацепился за кранец и, приоднявшись над бортом, уставившись на меня спросил:
«Все до одного пьяные?»
«Да» - отвечаю. «Принимай вещи». Передаю ему рюкзак и подводное ружье в чехле. Затем и сам перелезаю в его лодку. Мы отталкиваемся от «Академика Ломоносова», разворачиваемся и почти час выгребаем против течения к острову. За этот час мы не только познакомились, но успели поговорить на несколько тем, связанных как с работой лаобратории, так и за жизнь вообще.
На острове нас ждала взволнованная лаборантка Люба. Мы еще немного поговорили, распили бутылку сухого вина, которое я привез с собой. Я даже поел немного жаленой рыбы. Мне действительно очень повезло, что высадка на острове состоялась. В противном случае я бы через пару дней оказался в лучшем случае в Махачкале или в Шевченко.