Крабы и Ракетчики 30
Температура воздуха - 25, температура воды в заливе - 22. Красота! С бассейном завязал до ноября. Плаваю и ныряю в открытой воде, а заодно и крабов собираю. Сегодня охотничью программу выполнил по полной: два краба уже сварил, вторая пара доваривается. А выглядит охота очень просто, примерно так, как показано в ролике. Правда, краб там маленький и дело происходит на совсем мелком мелководье. С большим крабом, а сегодняшние все в поперечнике под 20 сантиметров, такие съемки я не рискнул затеивать. Соленая вода опасна для камеры, а с большим крабом всегда приходится немножко повозиться.
Вот так я поймал и забросил подальше в воду маленького краба:
http://youtube.com/watch?v=BHvH6AwvNS4
Ракетчики уже начали думать о гражданской жизни. Читайте.
Ракетчики, продолжение:
Служба приближалась к концу. Пора было думать о гражданской карьере. Многие из двухгодичников использовали возможность вступить в члены КПСС, будучи на службе в рядах Советской Армии. В те годы карьерный рост и членство в партии были неразрывно связаны. Но на гражданке инженеров, людей с высшим образованием в партию не принимали, грубо объясняя это перебором яйцеголовых и недобором пролетариата. Вернее принимали, но очень мало. Работало какое-то правило, типа «на каждого нового члена-нерабочего необходимо взять четыре члена-рабочего». За партийными билетами в организациях выстраивалась очередь людей с высшим образованием».
«Ты заявление подал?» - спрашивает как-то меня Кузя.
«Зачем? Вернее куда? Кому?» - не понимаю я.
«В партию».
«Нет. Зачем?»
«Ты что, дурак? Такой возможности больше не будет».
«Сам дурак. В говно вступать. Я тут от политзанятий и без партии подыхаю. Проживу как-нибудь уж без этого».
«Посмотрим» - как-то угрожающе закончил Кузя.
С тех пор мы с Валеркой на эту тему больше не разговаривали. Он повел себя немного странно, отошел от нашей компании, стал избегать разговоров о будущей работе и планах на гражданскую жизнь. Как выяснилось позже, он уже в это время связал свою жизнь с КГБ и начал строить карьеру рыцаря плаща и кинжала. Удивительно, что Людмила Андреевна, его мать, умная женщина, заведующая кафедрой в госуниверситете, его поддержала и даже подготовила ему место работы освобожденным секретарем комсомольской организации. Там Кузя и проработал несколько месяцев, а потом уехал в Минск, в школу КГБ.
Я тоже уже определился с работой. Меня ждали на кафедре конструкции самолетов куйбышевского авиационного института. Место младшего научного сотрудника научно-исследовательской группы было вакантным. Конечно, я не знал еще, чем буду там заниматься, но чувствовал, что это будет интересное дело.
В ожидании дембеля мы продолжали службу и нашу жизнь в Лебедине. Знакомых среди местного населения было много, особенно среди девушек. Одна из них, Зойка Колюжная, оказывала мне очень ценную услугу. Работая на районном узле связи, она могла соединять меня с любым телефоном на территории СССР. Это было очень удобно. И приятно. Особенно, когда будучи на боевом дежурстве можно было по штабному телефону разговаривать с друзьями из Куйбышева или Полтавы. Однажды Зойка сумела соединить меня с Вовкой Уткиным, который служил на шахтном варианте 8К64 на станции Дровяная, что находится в Забайкалье.
«Ты как сюда дозвонился?» - спрашивает он меня по телефону в своей общаге.
«Умею. Как жизнь?»
«Хреново. Тут только голые галечные сопки, ветер и дрянная водка Нерченского розлива. Хуже гидрашки. Мороз за сорок, а снега нет. Сдувает».
Вовка рассказал, что работать он будет в Москве. И добавил, шутя, что собирается жениться на дочке генерала. Самое странное во всем этом то, что лет через пять он в самом деле переехал в Москву и женился на Наталье, дочери генерала.
Вот так я поймал и забросил подальше в воду маленького краба:
http://youtube.com/watch?v=BHvH6AwvNS4
Ракетчики уже начали думать о гражданской жизни. Читайте.
Ракетчики, продолжение:
Служба приближалась к концу. Пора было думать о гражданской карьере. Многие из двухгодичников использовали возможность вступить в члены КПСС, будучи на службе в рядах Советской Армии. В те годы карьерный рост и членство в партии были неразрывно связаны. Но на гражданке инженеров, людей с высшим образованием в партию не принимали, грубо объясняя это перебором яйцеголовых и недобором пролетариата. Вернее принимали, но очень мало. Работало какое-то правило, типа «на каждого нового члена-нерабочего необходимо взять четыре члена-рабочего». За партийными билетами в организациях выстраивалась очередь людей с высшим образованием».
«Ты заявление подал?» - спрашивает как-то меня Кузя.
«Зачем? Вернее куда? Кому?» - не понимаю я.
«В партию».
«Нет. Зачем?»
«Ты что, дурак? Такой возможности больше не будет».
«Сам дурак. В говно вступать. Я тут от политзанятий и без партии подыхаю. Проживу как-нибудь уж без этого».
«Посмотрим» - как-то угрожающе закончил Кузя.
С тех пор мы с Валеркой на эту тему больше не разговаривали. Он повел себя немного странно, отошел от нашей компании, стал избегать разговоров о будущей работе и планах на гражданскую жизнь. Как выяснилось позже, он уже в это время связал свою жизнь с КГБ и начал строить карьеру рыцаря плаща и кинжала. Удивительно, что Людмила Андреевна, его мать, умная женщина, заведующая кафедрой в госуниверситете, его поддержала и даже подготовила ему место работы освобожденным секретарем комсомольской организации. Там Кузя и проработал несколько месяцев, а потом уехал в Минск, в школу КГБ.
Я тоже уже определился с работой. Меня ждали на кафедре конструкции самолетов куйбышевского авиационного института. Место младшего научного сотрудника научно-исследовательской группы было вакантным. Конечно, я не знал еще, чем буду там заниматься, но чувствовал, что это будет интересное дело.
В ожидании дембеля мы продолжали службу и нашу жизнь в Лебедине. Знакомых среди местного населения было много, особенно среди девушек. Одна из них, Зойка Колюжная, оказывала мне очень ценную услугу. Работая на районном узле связи, она могла соединять меня с любым телефоном на территории СССР. Это было очень удобно. И приятно. Особенно, когда будучи на боевом дежурстве можно было по штабному телефону разговаривать с друзьями из Куйбышева или Полтавы. Однажды Зойка сумела соединить меня с Вовкой Уткиным, который служил на шахтном варианте 8К64 на станции Дровяная, что находится в Забайкалье.
«Ты как сюда дозвонился?» - спрашивает он меня по телефону в своей общаге.
«Умею. Как жизнь?»
«Хреново. Тут только голые галечные сопки, ветер и дрянная водка Нерченского розлива. Хуже гидрашки. Мороз за сорок, а снега нет. Сдувает».
Вовка рассказал, что работать он будет в Москве. И добавил, шутя, что собирается жениться на дочке генерала. Самое странное во всем этом то, что лет через пять он в самом деле переехал в Москву и женился на Наталье, дочери генерала.