Монастырский двор и Ракетчики 17
Нравится мне здесь:
http://www.youtube.com/watch?v=Bw3KHglEHAk
Видео, конечно же, не передает всей прелести этого местечка. Будете на Лулу острове, обязательно сюда загляните.
Ракетчики (продолжение):
Следующим утром мы отправлялись по местам службы. Штаб полка и некоторые вспомогательные подразделения находились в военном городке, а основные силы - двенадцать батарей боевых ракет 8К65 - располагались в трех дивизионах, раскиданных по близлежащим сосновым лесам. Гена распределился в первый, мы с Кузей - в третий. Каждое утро в восемь часов от проходной городка отправлялись автобусы ПАЗики, наполненные боевыми офицерами и прапорщиками. Места занимались в соответствие с рангом. Старшие офицеры (майоры в нашем случае) - впереди, капитаны - в центре, лейтенанты и прапорщики - в корме.
Командир дивизиона, майор Скрипка, сразу признал в нас своих подопечных:
«Проходите в автобус, там, сзади садитесь»
«Есть!» - козырнул лихо Кузя.
«Новенькие?» - спросил здоровый розовощекий прапорщик.
«Да» - ответили мы, усаживаясь на самом заднем сиденье.
Наш дивизион находился километров в двадцати от города. Ехать надо было через центр Лебедина, а затем по главной дороге в сторону Сум, областного центра. После большой братской могилы советских бойцов времен второй мировой было ответвление вправо, уводящее вглубь леса. На самом входе висел «кирпич», чуть дальше - плакат: «Запретная зона!». А где-то через километр - изгородь из колючей проволки, здание КПП и ворота.
В дивизионе нас принял командир штаба, майор Усенко:
«Куйбышевские значит?» - начал он знакомство - «Сразу после авиационного института! Хорошо! Расскажите мне, как это случилось, что Ту-144 в Ля Бурже разбился?»
Мы опешили немного.
«Ну, там перегрузки были выше допускаемых» - начинаю я рассказывать историю гибели наших летчиков и предсерийной машины на знаменитом аэрошоу, на глазах у тысяч зрителей в 1973 году.
«Летчик решил повторить трюк Конкорда с касанием полосы и уходом на второй круг» - продолжает Кузя - «переложил рулей на отрыве, чуть не свалился, машина перешла в крутое пикирование, земля рядом, вот он ее назад и дернул так, что лонжероны полетели».
Майор пытается выяснить еще какие-то детали. Но мы уходим от вопросов, так как сами знаем не все. Официальная версия - ошибка пилота. Но в неофициальных разговорах в авиационных кругах довольно настойчиво упоминалась система управления с необратимыми бустерами. Вроде система была неотлажена до конца, и в данном конкретном случае явилась причиной вначале выхода на закритические углы атаки, после чего хорошо сбалансированный самолет свалился не в штопор, а в пикирование. Затем, при попытке выхода из пикирования, система препятствовала выводу, а потом резко переложила рули, что привело к перегрузкам выше допустимых и разрушению конструкции крыла.
«Давайте встретимся как-нибудь и поговорим на эту тему более подробно» - предложил Усенко.
«Давайте». Что еще могли мы сказать в ответ?
Затем нас представили нашим командирам батарей: Кузю - девятой, майору Павлову, меня - одиннадцатой, майору Новиченку. Мой командир произвел очень хорошее впечатление. Вальяжный рыжеволосый мужик, с широким лицом, разляпистыми губами, добродушной улыбкой и российским, волжским говорком. Он переадресовал меня начальнику отделения, капитану Леонову, который, в свою очередь отправил к лейтенанту Заборному, двухгодичнику из Харькова, веселому, украинскому пареньку по имени Виталий.
Батарея состояла из четырех отделений: первое - механики, отвечающие за установку ракеты на стол и ее прицеливание; второе - двигателисты, настраивающие управление двигательной установкой и вспомогательные системы сжатых газов; третья, мое - электротехническое, отвечающее за систему управления, обслуживающее всю электрику, начиная от резервной системы питания, до уровнемеров жидкостей в баках и счетчиков заправки; и четвертое - заправщики, присматривающие за кислотой и гептилом, кащающие их в баки ракеты во время заправок перед пуском.
Виталий рассказал, что нужно для подготовки к экзамену на получение допуска на боевое дежурство. Показал, где находится секретная библиотека с необходимой для подготовки к экзамену литературой.
«Ты будешь 302-м» - заявил он - «А я уж, 303-м, отвечать за заправку и термочехол».
В третьем отделении было три офицерских должности: начальник и два старших оператора. Каждая должность имела свой номер. Вот Виталий, как старослужащий, и поделил ответственность - выбрал то, что ему больше нравилось. 302-й отвечал за набор схемы готовности, как считалось, одну из самых сложных операций подготовки к пуску, требующую умственных усилий. А 303-й управлял заправкой и мышеловками. Да, именно в задачи 303-го входило проверка мышеловок и их зарядка сыром, причем не только в аппаратных, но и в самом главном помещении, где хранились ракеты. Ходили байки, что где-то в одной из частей полевые мыши пробрались внутрь ракеты и съели изоляцию на кабелях управления. Причем, очень похоже, что это было на самом деле.
http://www.youtube.com/watch?v=Bw3KHglEHAk
Видео, конечно же, не передает всей прелести этого местечка. Будете на Лулу острове, обязательно сюда загляните.
Ракетчики (продолжение):
Следующим утром мы отправлялись по местам службы. Штаб полка и некоторые вспомогательные подразделения находились в военном городке, а основные силы - двенадцать батарей боевых ракет 8К65 - располагались в трех дивизионах, раскиданных по близлежащим сосновым лесам. Гена распределился в первый, мы с Кузей - в третий. Каждое утро в восемь часов от проходной городка отправлялись автобусы ПАЗики, наполненные боевыми офицерами и прапорщиками. Места занимались в соответствие с рангом. Старшие офицеры (майоры в нашем случае) - впереди, капитаны - в центре, лейтенанты и прапорщики - в корме.
Командир дивизиона, майор Скрипка, сразу признал в нас своих подопечных:
«Проходите в автобус, там, сзади садитесь»
«Есть!» - козырнул лихо Кузя.
«Новенькие?» - спросил здоровый розовощекий прапорщик.
«Да» - ответили мы, усаживаясь на самом заднем сиденье.
Наш дивизион находился километров в двадцати от города. Ехать надо было через центр Лебедина, а затем по главной дороге в сторону Сум, областного центра. После большой братской могилы советских бойцов времен второй мировой было ответвление вправо, уводящее вглубь леса. На самом входе висел «кирпич», чуть дальше - плакат: «Запретная зона!». А где-то через километр - изгородь из колючей проволки, здание КПП и ворота.
В дивизионе нас принял командир штаба, майор Усенко:
«Куйбышевские значит?» - начал он знакомство - «Сразу после авиационного института! Хорошо! Расскажите мне, как это случилось, что Ту-144 в Ля Бурже разбился?»
Мы опешили немного.
«Ну, там перегрузки были выше допускаемых» - начинаю я рассказывать историю гибели наших летчиков и предсерийной машины на знаменитом аэрошоу, на глазах у тысяч зрителей в 1973 году.
«Летчик решил повторить трюк Конкорда с касанием полосы и уходом на второй круг» - продолжает Кузя - «переложил рулей на отрыве, чуть не свалился, машина перешла в крутое пикирование, земля рядом, вот он ее назад и дернул так, что лонжероны полетели».
Майор пытается выяснить еще какие-то детали. Но мы уходим от вопросов, так как сами знаем не все. Официальная версия - ошибка пилота. Но в неофициальных разговорах в авиационных кругах довольно настойчиво упоминалась система управления с необратимыми бустерами. Вроде система была неотлажена до конца, и в данном конкретном случае явилась причиной вначале выхода на закритические углы атаки, после чего хорошо сбалансированный самолет свалился не в штопор, а в пикирование. Затем, при попытке выхода из пикирования, система препятствовала выводу, а потом резко переложила рули, что привело к перегрузкам выше допустимых и разрушению конструкции крыла.
«Давайте встретимся как-нибудь и поговорим на эту тему более подробно» - предложил Усенко.
«Давайте». Что еще могли мы сказать в ответ?
Затем нас представили нашим командирам батарей: Кузю - девятой, майору Павлову, меня - одиннадцатой, майору Новиченку. Мой командир произвел очень хорошее впечатление. Вальяжный рыжеволосый мужик, с широким лицом, разляпистыми губами, добродушной улыбкой и российским, волжским говорком. Он переадресовал меня начальнику отделения, капитану Леонову, который, в свою очередь отправил к лейтенанту Заборному, двухгодичнику из Харькова, веселому, украинскому пареньку по имени Виталий.
Батарея состояла из четырех отделений: первое - механики, отвечающие за установку ракеты на стол и ее прицеливание; второе - двигателисты, настраивающие управление двигательной установкой и вспомогательные системы сжатых газов; третья, мое - электротехническое, отвечающее за систему управления, обслуживающее всю электрику, начиная от резервной системы питания, до уровнемеров жидкостей в баках и счетчиков заправки; и четвертое - заправщики, присматривающие за кислотой и гептилом, кащающие их в баки ракеты во время заправок перед пуском.
Виталий рассказал, что нужно для подготовки к экзамену на получение допуска на боевое дежурство. Показал, где находится секретная библиотека с необходимой для подготовки к экзамену литературой.
«Ты будешь 302-м» - заявил он - «А я уж, 303-м, отвечать за заправку и термочехол».
В третьем отделении было три офицерских должности: начальник и два старших оператора. Каждая должность имела свой номер. Вот Виталий, как старослужащий, и поделил ответственность - выбрал то, что ему больше нравилось. 302-й отвечал за набор схемы готовности, как считалось, одну из самых сложных операций подготовки к пуску, требующую умственных усилий. А 303-й управлял заправкой и мышеловками. Да, именно в задачи 303-го входило проверка мышеловок и их зарядка сыром, причем не только в аппаратных, но и в самом главном помещении, где хранились ракеты. Ходили байки, что где-то в одной из частей полевые мыши пробрались внутрь ракеты и съели изоляцию на кабелях управления. Причем, очень похоже, что это было на самом деле.