Идиллия в картинах
Вот из моря молодые
Девы чудные плывут;
Голубые, огневые
Волны белые гребут.
Призадумавшись, колышет
Грудь лилейную вода,
И красавица чуть дышет...
И роскошная нога
Стелет брызги в два ряда...
«Ганцъ Кюхельгартенъ. Идиллія въ картинахъ.
Соч. В. Алова (писано въ 1827 году).
Спб. 1829. Въ тип. А. Плюшара» (въ 12 д. л. 71 стр.)
Шикарные стихи, не правда ли?
А соответствующая картина - нет, не К. П. Брюллов. Но по существу - тоже самое.
Е. А. Плюшар. Спящая итальянка. 1840-е гг.
«О, Италия! Чья рука вырвет меня отсюда? Что за небо! Что за дни! Лето - не лето, весна - не весна, но лучше весны и лета, какие бывают в других углах мира. Что за воздух! Пью - не напьюсь, гляжу - не нагляжусь. В душе небо и рай».
Н. В. Гоголь А. С. Данилевскому 2 февраля 1838 года из Рима.
Евгений Плюшар - сын старика Александра Плюшара, в типографии которого вышло упомянутое сочинение про Кюхельгартена г-на Алова, известного также под именем Н. В. Гоголя, который, кстати, был одногодком Евгения (1809 г.р.)
Как известно, своё первое сочинение про этого самого Ганца он предал огню (осталось 2-3 экземпляра), как, впрочем, и своё последнее произведение.
Огнём всё началось и по-булгаковски закончилось.
Но свою куда как более успешную книгу в двух частях:
он опубликовал опять у Плюшаров, но на этот раз уже у вдовы (Генриетты) Плюшар с её сыном (Адольфом, старшим братом Евгения) - так как Александр Иванович скончался в 1827 г.
(На тему семейства Плюшаров - петербургских издателей, типографов и книгопродавцев первой половины XIX века (1806-1865 гг.) не так давно защищалась диссертация).
И надо сказать, что как раз в первой части «Арабесок» была опубликована примечательная повесть «Портрет».«Дамы требовали, чтобы преимущественно только душа и характер изображались в портретах, чтобы остального иногда вовсе не придерживаться, округлить все углы, облегчить все изъянцы и даже, если можно, избежать их вовсе. Словом, чтобы на лицо можно было засмотреться, если даже не совершенно влюбиться. И вследствие этого, садясь писаться, они принимали иногда такие выражения, которые приводили в изумленье художника: та старалась изобразить в лице своем меланхолию, другая мечтательность, третья во что бы ни стало хотела уменьшить рот и сжимала его до такой степени, что он обращался наконец в одну точку, не больше булавочной головки. И, несмотря на всё это, требовали от него сходства и непринужденной естественности. Мужчины тоже были ничем не лучше дам. Один требовал себя изобразить в сильном, энергическом повороте головы; другой с поднятыми к верху вдохновенными глазами; гвардейский поручик требовал непременно, чтобы в глазах виден был Марс; гражданский сановник норовил так, чтобы побольше было прямоты, благородства в лице и чтобы рука оперлась на книгу, на которой бы четкими словами было написано: „всегда стоял за правду“».
В связи с этим стоит заметить, что тогда «...большой известностью пользовалась мастерская А. Орловского, расположенная в Мраморном дворце. Там бывали Пушкин:
< Но что-то добрый витязь наш?
Вы помните ль неждану встречу?
Бери свой быстрый карандаш,
Рисуй, Орловский, ночь и сечу! >,
и Адам Мицкевич. О доступе в мастерские сообщали газеты. В конце 1830-х годов особенно популярной стала мастерская Карла Брюллова. Была открыта для посетителей мастерская Евгения Плюшара».
Е. Плюшар. Портрет сестры А.С. Пушкина - Ольги Сергеевны Павлищевой. Середина 1830-х.
(все картинки можно щелчком увеличить)
Вот ещё несколько портретов Е. Плюшара (не путать с Henri-Eugene Pluchart (1835-1898):
Актриса Императорского театра Вера Васильевна Самойлова, 1840-е гг.
Графиня Мария Алексеевна Олсуфьева (Спиридова). 1839 г.
Полина Виардо, ок. 1953 г.
а вот портрет Фаддея Венедиктовича Булгарина 1844 г., правда, репродукция неважная:
«Кто не был художником, кто работал только, как поденщик, за деньги, тот не может представить себе, что значит малевать портрет, что значит быть рабом рожи какого-нибудь надутого педанта или деревянной красавицы! В твоей душе пылает вдохновение, краски кипят под кистью; ты забываешься, горишь, млеешь, ищешь глазами своего идеала и - вдруг встречаешь устремленный на тебя безжизненный взор какой-нибудь куклы, сидящей перед тобою с полуразинутым ртом и выжатою улыбкою. Ты хочешь превозмочь себя, силишься подавить бушующую в душе твоей горячку, стараешься вдохнуть в лицо этой куклы искру жизни и вдруг слышишь: „Помилуйте! Как это можно!.. Тут нет ни на волос сходства! Это карикатура, а не портрет! - Поправьте нос, убавьте немного рот, сделайте почернее брови!“ ...Пусть черт пишет портреты, а не я! Лучше умереть с голода, лучше утопиться в Неве, лучше головою о стену!..»
Нет, это не Гоголь. Это А.В. Тимофеев. Художник. 1834 г.
<далее у меня следует скучноватое отступление про Лексикон>
В том же 1834 г. Адольф Плюшар затеял издавать многотомный «Энциклопедический лексикон» под редакцией Н. И. Греча и О. И. Сенковского.
О начале этого предприятия рассказал в своем «Дневнике» А.В. Никитенко, известный, скажем, как академик, цензор, и так далее:16 марта 1834 года
Сегодня было большое собрание литераторов у Греча. Здесь находилось, я думаю, человек семьдесят. Предмет заседания - издание энциклопедии на русском языке. Это предприятие типографщика Плюшара. В нем приглашены участвовать все сколько-нибудь известные ученые и литераторы. Греч открыл заседание маленькою речью о пользе этого труда и прочел программу энциклопедии, которая должна состоять из 24 томов и вмещать в себе, кроме общих ученых предметов, статьи, касающиеся до России.
Засим каждый подписывал свое имя на приготовленном листе под наименованием той науки, по которой намерен представить свои труды. Я подписался под статьею "Русская словесность“. Но видя, что лист под заглавием "Русский язык" остается пуст, я решился и тут подписать свое имя, тем более что меня склонил к этому Д.И.Языков, который изъявил сожаление о пустоте этого листа.
Пушкин и князь В. Ф. Одоевский сделали маленькую неловкость, которая многим не понравилась, а иных рассердила. Все присутствующие в знак согласия просто подписывали свое имя, а те, которые не согласны, просто не подписывали. Но князь Одоевский написал; „Согласен, если это предприятие и условия оного будут сообразны с моими предположениями“. А.Пушкин к этому прибавил: „С тем, чтобы моего имени не было выставлено“. Многие приняли эту щепетильность за личное себе оскорбление.
После заседания пили шампанское. Здесь видел я многих из знакомых мне литераторов: Плетнева, Кукольника, Масальского, Устрялова, Галича, священника Сидонского и проч. и проч.
Пушкин Д. Н. Бантышу-Каменскому 3 июня 1834 г. Петербург:<...>Вы, вероятно, изволили слышать о торговом и литературном предприятии Плюшара, о русском Conversations Lexicon: а великое множество биографических статей, Вами заготовленных, могли бы войти в состав этого Лексикона. Не войдете ли Вы в сношение с Плюшаром? В таком случае прошу Вас выбрать меня в свои поверенные, а мы рады стараться.
Но Словарь как-то не пошёл. К 1841 г. вышло 17 томов (до «Дят»). Адольф Плюшар, вложивший в издание значительные средства, вынужден был объявить себя несостоятельным.
Как вспоминал Г.П. Небольсин, после ссоры Греча с Плюшаром редакция «Лексикона» перешла в руки Сенковского, а впоследствии издание это и вовсе прекратилось, в связи с тем что «Плюшар, получив большие деньги за Словарь от множества подписчиков, промотал значительную часть собранного им на издание капитала».
Гоголь пишет А.С. Данилевскому. Рим. Апрель 14 <н. ст.> 1839 г.
„Новости, объявляемыя въ письмѣ Василія Прокоповича, отличаются какою-то нестройностью, - что Плюшаръ обанкротился и энциклопедическій словарь лопнулъ, что Базили, воротившись съ Кавказа, разсчиталъ Аѳанасія и уѣхалъ въ Смирну консуломъ, что Мокрицкій усе пыше св. Себастіана такъ же хорошо, какъ и штанишки (все это слова Васьки); что Кукольникъ издаетъ альманахъ „Новогодникъ“ и хотѣлъ издавать журналъ „Иностраніе“ подъ покровительствомъ Жукова (табачнаго фабриканта), что братъ его, т.-е. Николай, показываетъ своимъ дѣтямъ китайскія тѣни, и что онъ самъ, т.-е. Васька, коситъ на скрипкѣ, и что дни, такимъ образомъ, текутъ незамѣтно...“
<далее из материалов В. И. Шенрока для биографии Гоголя>: «Возвращаясь къ Кукольнику, прибавимъ, что позднѣе, упоенный ѳиміамомъ окружавшей его клики, дошедшей до безцеремоннаго превознесенія его имени рядомъ съ именемъ Гёте, онъ скрѣпилъ свою связь съ кружкомъ своего благопріятеля [О. И. Сенковскаго] еще собутыльничествомъ. Поводомъ къ окончательному сближенію Кукольника съ кружкомъ Сенковскаго послужила его близость къ извѣстному издателю „Энциклопедическаго Словаря“ Плюшару , въ домѣ котораго онъ жилъ съ своимъ братомъ Платономъ. Быть можетъ, черезъ Кукольника Плюшаръ сошелся настолько съ Гречемъ, что первыя собранія литераторовъ, приглашенныхъ принять участіе въ словарѣ въ качествѣ сотрудниковъ, происходило въ домѣ Греча и подъ его покровительствомъ, такъ что даже открыто было засѣданіе рѣчью этого литератора, въ которой онъ объяснилъ задачу и программу предположеннаго изданія. Гоголь, а позднѣе Бѣлинскій, не могли не смѣяться надъ боготвореніемъ Кукольника по знакомству и притомъ въ самой грубо-наивной формѣ, показывавшей явное пренебреженіе и наругательство надъ безсловесной и безвкусной тогдашней публикой.<...>
Впослѣдствіи, уже находясь за-границей, Гоголь узналъ также и о совмѣстныхъ подвигахъ Кукольника съ Брамбеусомъ на поприщѣ служенія Бахусу, уже въ ту пору, когда Возвышенный пустился въ открытый разгулъ и позабылъ даже твердить свои напыщенныя рѣчи о „красотѣ“. Это было уже послѣ смерти Пушкина, когда у Кукольника, въ домѣ Плюшара, начались „середы“ и „пиры безъ конца“, по выраженію Панаева».
<Конец отступления>
Надо сказать, что несмотря на проблемы со Словарем, издательская деятельность Альфреда Плюшара продолжалась и, в частности, была выпущена серия «Библиотека путешествий» 1854 года. 8 томов. Вот, например:
положившая начало, как я понимаю, всем нашим последующим Библиотекам приключений, путешествий, на суше и на море и так далее.
И даже сейчас появляются репринтные переиздания той серии - в индивидуальном порядке с уникальным номером:
Но на обложке автором значится: А.А. Плюшара -
и что-то тут слышится от Шушары, или скорее малороссийское: Бандера, Бамбула, Кандыба, Выгера - одним словом, Николай Васильевич был бы видимо доволен.P.S.
А Евгений Плюшар в 1840-х годах участвовал в росписи Исаакиевского собора; в 1850-х г.у него в Петербурге была своя фотомастерская, но в 1862 г., когда обсуждали, как исправить его картины в соборе, попорченные сыростью, его уже не было в России, он поселился в Дрездене. Eго картина Die Betende (Ave Maria), датированная1865 г., находится в Берлинской национальной галерее. Пишут, что он дожил до 1880 г., то есть, будучи ровесником Гоголя, почти до смерти Достоевского.