Мёртвые души
Это - как бы всё последние отголоски темы «ванитас», тем более, что прежний пост был закончен обширной цитатой из гоголевской "Сорочинской ярмарки".
Обложка книги «Мертвые души», рисованная Н. В. Гоголем, конечно всячески обсуждалась специалистами. Собственно, из этих публикаций я о ней когда то и узнал. Ещё в 1987 году.
И тут бы самое время сделать, по меньшей мере, ссылку, а то лучше, запустить длиннющую цитату из начала шестой главы «Мертвых душ»:Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту... <и т.д.> Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!
Поэтому соревноваться мне с профессионалами совсем не резон, а просто перечислю, что нарисовал Николай Васильевич (наконец, нашел определение своему ЖЖ жанру: наивное искусствоведение).
Вот эта обложка совсем в черно-белом варианте:
А вот с полутонами, но всё никак не найду с приличным разрешением!
Можете не трудиться, я уже посчитал: девять бутылок, семь фужеров и одна пивная кружка; лабардан - три штуки плюс две неопознанные рыбки; а черепов - как минимум, двадцать шесть плюс три скелета со своими персональными черепами. Ещё какая то каланча, два, скажем, фавна, лапоть, сапоги, стакан, арфа, что то вроде гудка, танцующая пара, подвыпивший плясун со своим (тоже неучтённым) бокалом и голова внизу.
Нет, всё же не могу не дать цитаты из профессионального источника:«Обратим теперь внимание на тот скелет, который расположен на черном фоне слева, между заглавием и словом «Поэма». Его руки протянуты в сторону центра. Попытавшись разглядеть предмет, к которому тянутся эти костлявые руки, мы обнаруживаем, что завитки над буквами «о» и «э» складываются в некое подобие стула с выгнутыми ножками, не повторяющееся, кстати, в правой половине орнаментальной рамки. И, вспомнив весь комплекс наблюдений, сделанных в связи с темой «уроки царям», мы почти с полной уверенностью сможем заключить, что этот стул есть не что иное, как царский трон. Тем более интересно заметить, что причудливые завитки над женской головой в крестьянском головном уборе (нижняя деталь рисунка) образуют нечто вроде короны. Непривычная «заземленность» большей части гоголевских символов привела к тому, что исследователи, писавшие об обложке «Мертвых душ» (И. Н. Розанов, Г. А. Брылов), принимали их за вполне обычные, недвусмысленные бутылки и сапоги. Кстати, о последних. Мы видим на рисунке слева и справа от слов «Мертвыя души» несколько изображений сапог, а также крестьянский лапоть. Они связаны с тем же мотивом движения, который выражает и тройка в верхней части листа и который, как мы помним, наряду с песней (о ней в рисунке напоминают народные музыкальные инструменты) символизирует у Гоголя живую душу русского народа.»
Обалдеть :)
Обложка книги «Мертвые души», рисованная Н. В. Гоголем, конечно всячески обсуждалась специалистами. Собственно, из этих публикаций я о ней когда то и узнал. Ещё в 1987 году.
И тут бы самое время сделать, по меньшей мере, ссылку, а то лучше, запустить длиннющую цитату из начала шестой главы «Мертвых душ»:Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту... <и т.д.> Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!
Поэтому соревноваться мне с профессионалами совсем не резон, а просто перечислю, что нарисовал Николай Васильевич (наконец, нашел определение своему ЖЖ жанру: наивное искусствоведение).
Вот эта обложка совсем в черно-белом варианте:
А вот с полутонами, но всё никак не найду с приличным разрешением!
Можете не трудиться, я уже посчитал: девять бутылок, семь фужеров и одна пивная кружка; лабардан - три штуки плюс две неопознанные рыбки; а черепов - как минимум, двадцать шесть плюс три скелета со своими персональными черепами. Ещё какая то каланча, два, скажем, фавна, лапоть, сапоги, стакан, арфа, что то вроде гудка, танцующая пара, подвыпивший плясун со своим (тоже неучтённым) бокалом и голова внизу.
Нет, всё же не могу не дать цитаты из профессионального источника:«Обратим теперь внимание на тот скелет, который расположен на черном фоне слева, между заглавием и словом «Поэма». Его руки протянуты в сторону центра. Попытавшись разглядеть предмет, к которому тянутся эти костлявые руки, мы обнаруживаем, что завитки над буквами «о» и «э» складываются в некое подобие стула с выгнутыми ножками, не повторяющееся, кстати, в правой половине орнаментальной рамки. И, вспомнив весь комплекс наблюдений, сделанных в связи с темой «уроки царям», мы почти с полной уверенностью сможем заключить, что этот стул есть не что иное, как царский трон. Тем более интересно заметить, что причудливые завитки над женской головой в крестьянском головном уборе (нижняя деталь рисунка) образуют нечто вроде короны. Непривычная «заземленность» большей части гоголевских символов привела к тому, что исследователи, писавшие об обложке «Мертвых душ» (И. Н. Розанов, Г. А. Брылов), принимали их за вполне обычные, недвусмысленные бутылки и сапоги. Кстати, о последних. Мы видим на рисунке слева и справа от слов «Мертвыя души» несколько изображений сапог, а также крестьянский лапоть. Они связаны с тем же мотивом движения, который выражает и тройка в верхней части листа и который, как мы помним, наряду с песней (о ней в рисунке напоминают народные музыкальные инструменты) символизирует у Гоголя живую душу русского народа.»
Обалдеть :)