«Заполярная правда» в Театре.doc
«Заполярная правда». Автор текста Юрий Клавдиев. Режиссер - Георг Жено. Художник - Ксения Петрухина при участии Якова Каждана. Актерская группа: Максим Браматкин, Донатас Грудович, Александра Ребенок, Мария Шалаева. Продолжительность спектакля 2 часа.
Спектакль - совместный проект Театра.doc и Института культурной политики (Елену Зеленцову и Елену Рябову благодарю за приглашение). Пьеса написана на основе интервью с ВИЧ-инфицированными молодыми людьми, живущими в Норильске и собранными в сотрудничестве с Кризисным центром социально-психологической помощи «69 параллель».
40 стульев для зрителей расставлены по всему залу, и еще около 30 человек сидят на лавочках у стен. То есть сцены как таковой нет, исполнители взаимодействуют прямо среди публики или в паузах сидят в стенных нишах. (ВИЧ бродит среди нас).
Девушка Света, от которой отвернулись друзья, подруги и взрослые, узнав, что она инфицирована, бродит по трущобам и в некоем пригодном для тайного жилья месте обнаруживает 17-летнего паренька Пашу, прозванного за худобу Ленточным Червем, - его загнала сюда та же причина. Они на откровенном русском языке рассказывают друг другу о себе, о том, как заразились и как на это стали реагировать ближние и дальние. Мальчик, как все нормальные парни, дрочил, «правильные» девочки его, «Ленточного Червя», всерьез не принимали, ну а потом - свет не без добрых людей. Из девочкиной предыстории я даже ничего не запомнил. Интимные излияния двух юных изгоев плавно переходят в интимную возню (вполне натуралистично озвучиваемую в темном зале), и тут в заброшенный дом врывается некий крутой Пацан, ломает парочке всю гармонию, но в агрессивном разговоре выясняется, что и он - инфицированный. Зовут его (забыл), проблемы найти пристанище у него нет, однако он просит разрешения иногда приходить, чтобы пообщаться с себе подобными.
Ребята обсуждают экзистенциальный вопрос «что это значит - быть инфицированным?». И от вопроса, «почему» они оказались не такими «как все», плавно переходят к вопросу: «для чего»? Постепенно у них проявляется некое религиозно-философское понимание своей ситуации. Паша, между прочим, вообще религиозен, читает Библию, а потом даже приобретает черты кошерного еврея - завитые пейсы и признаки акцента (хотя тогда не ясно, зачем он толкует собратьям Евангелие, а не Тору). В конце концов, они осознают ВИЧ как некое послание свыше, с одной стороны, укорачивающее сроки их жизни примерно до 33 лет - своего рода крестную ношу, с другой стороны - то, что вырывает их из привычного автоматизма жизни по правилам «всех» и заставляет осмыслять каждый поступок. Теперь главным в жизни становится «не косячить». Тут появляется четвертая инфицированная героиня - Марина, и крутой Пацан проявляет чудо заботы и человеческой теплоты, чтобы вывести девушку из аутичной отключки.
Тут в их просветленное укромное подполье вторгается грубый рёв милиционера, и в спектакле звучит высокая протестная политическая нота.
В финале парни сидят и травят анекдоты, абсолютно не политкорректные. Из подсобной комнатки, на протяжении спектакля выступавшей в роли туалета, девушки выносят кружки с чаем и печенье и раздают всем зрителям. Это замечательно придуманный момент. Отчасти кивает на «тайную вечерю», но более важно то, что каждый из зрителей внутри себя перешагивает через символический барьер - что можно принять еду из рук ВИЧ-инфицированного человека. Мне кажется, всем в зале пришел в голову вопрос: «А нет ли в вашей чашке СПИДа?», но ни один его вслух не задал.
Мне всё представление весьма понравилось, но после у нас возник спор с moscou_actu по поводу ненормативной лексики. «Для меня 30% впечатления испорчено этим дебильным языком, которого я наслушалась с детства на родной Первомайке. Зачем подделываться под быдло?» - «Но это же пьеса, сочиненная на реально записанных текстах. Ее герои точно так и говорят. Любой другой язык звучал бы фальшиво». - «Все равно неприятно, когда со сцены узаконивается вульгарный и примитивный жаргон». К общему мнению мы, кажется, так и не пришли. По-моему, здесь грань между языком описания и языком объекта сама собой разумеется. Но уж таковы подводные камни театрального эксперимента. :))
Спектакль - совместный проект Театра.doc и Института культурной политики (Елену Зеленцову и Елену Рябову благодарю за приглашение). Пьеса написана на основе интервью с ВИЧ-инфицированными молодыми людьми, живущими в Норильске и собранными в сотрудничестве с Кризисным центром социально-психологической помощи «69 параллель».
40 стульев для зрителей расставлены по всему залу, и еще около 30 человек сидят на лавочках у стен. То есть сцены как таковой нет, исполнители взаимодействуют прямо среди публики или в паузах сидят в стенных нишах. (ВИЧ бродит среди нас).
Девушка Света, от которой отвернулись друзья, подруги и взрослые, узнав, что она инфицирована, бродит по трущобам и в некоем пригодном для тайного жилья месте обнаруживает 17-летнего паренька Пашу, прозванного за худобу Ленточным Червем, - его загнала сюда та же причина. Они на откровенном русском языке рассказывают друг другу о себе, о том, как заразились и как на это стали реагировать ближние и дальние. Мальчик, как все нормальные парни, дрочил, «правильные» девочки его, «Ленточного Червя», всерьез не принимали, ну а потом - свет не без добрых людей. Из девочкиной предыстории я даже ничего не запомнил. Интимные излияния двух юных изгоев плавно переходят в интимную возню (вполне натуралистично озвучиваемую в темном зале), и тут в заброшенный дом врывается некий крутой Пацан, ломает парочке всю гармонию, но в агрессивном разговоре выясняется, что и он - инфицированный. Зовут его (забыл), проблемы найти пристанище у него нет, однако он просит разрешения иногда приходить, чтобы пообщаться с себе подобными.
Ребята обсуждают экзистенциальный вопрос «что это значит - быть инфицированным?». И от вопроса, «почему» они оказались не такими «как все», плавно переходят к вопросу: «для чего»? Постепенно у них проявляется некое религиозно-философское понимание своей ситуации. Паша, между прочим, вообще религиозен, читает Библию, а потом даже приобретает черты кошерного еврея - завитые пейсы и признаки акцента (хотя тогда не ясно, зачем он толкует собратьям Евангелие, а не Тору). В конце концов, они осознают ВИЧ как некое послание свыше, с одной стороны, укорачивающее сроки их жизни примерно до 33 лет - своего рода крестную ношу, с другой стороны - то, что вырывает их из привычного автоматизма жизни по правилам «всех» и заставляет осмыслять каждый поступок. Теперь главным в жизни становится «не косячить». Тут появляется четвертая инфицированная героиня - Марина, и крутой Пацан проявляет чудо заботы и человеческой теплоты, чтобы вывести девушку из аутичной отключки.
Тут в их просветленное укромное подполье вторгается грубый рёв милиционера, и в спектакле звучит высокая протестная политическая нота.
В финале парни сидят и травят анекдоты, абсолютно не политкорректные. Из подсобной комнатки, на протяжении спектакля выступавшей в роли туалета, девушки выносят кружки с чаем и печенье и раздают всем зрителям. Это замечательно придуманный момент. Отчасти кивает на «тайную вечерю», но более важно то, что каждый из зрителей внутри себя перешагивает через символический барьер - что можно принять еду из рук ВИЧ-инфицированного человека. Мне кажется, всем в зале пришел в голову вопрос: «А нет ли в вашей чашке СПИДа?», но ни один его вслух не задал.
Мне всё представление весьма понравилось, но после у нас возник спор с moscou_actu по поводу ненормативной лексики. «Для меня 30% впечатления испорчено этим дебильным языком, которого я наслушалась с детства на родной Первомайке. Зачем подделываться под быдло?» - «Но это же пьеса, сочиненная на реально записанных текстах. Ее герои точно так и говорят. Любой другой язык звучал бы фальшиво». - «Все равно неприятно, когда со сцены узаконивается вульгарный и примитивный жаргон». К общему мнению мы, кажется, так и не пришли. По-моему, здесь грань между языком описания и языком объекта сама собой разумеется. Но уж таковы подводные камни театрального эксперимента. :))