«Согласно архиву «Ленфильма» осенью 1935 г. А. В. Бузников занимал должность художественного консультанта художественно-производственного сектора (ХПС) «Ленфильма». С конца 1935 г. - директор Детского ХПС. Уволен с 1 сентября 1936 г. (ЦГАЛИ СПб. Ф. 257. Оп. 13. Д. 7. Л. 69). Арестован 23 октября 1936 г. УНКВД по Ленинградской области. Обвинялся по ст. 58 п. 10 УК РСФСР в том, что «в июне 1936 г., находясь в поезде Ленинград - Минеральные Воды, среди ехавших пассажиров проводил контрреволюционную агитацию, направленную к дискредитации постановлений и распоряжений Советского Правительства». Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 1 июня 1937 г. заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года. Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 26 марта 1939 г. предыдущее постановление отменено. Освобожден 2 апреля 1939 г. Во время войны - начальник Отдела разведки ВВС Балтийского флота. В 1949 г. уволен из армии в связи с «ленинградским делом». 2 года служил в Управлении гидрографии, после выхода на пенсию работал директором средней школы. По специальности историк». Источник: Хармс Д. И. Собрание сочинений в 3-х тт. Т. 3: Тигр на улице. СПб: Азбука, 2000. С. 358 (примеч. № 73). (Примечания к мемуару Бахтерева готовили А. Крусанов и И. Мальский).
Книги А. В. Бузникова в электронном каталоге РНБ: - "О 14-м Партсъезде: сб. мат-лов" (1926), - "Основные вопросы 15-й конференции ВКП(б)" (1927; соавтор - Лазарь Коган, упоминавшийся немного выше), - "Пионер-работа в школе" (1925; соавтор - В. Старостин) - "Политшкола комсомольца (б/г, соавтор - Олег Автономович Барабашев).
Также о нем: - Дадим нужный фильм (Беседа с директором детского об’единения А. В. Бузниковым) // «Кадр» (Л.). 1936, 13 июля. № 27(168). С. 1. (в тексте упоминался сценарий Н. Заболоцкого о Мюнхгаузене). - Ашнин Ф. Д., Алпатов В. М. «Дело славистов»: 30-е годы. М., 1994 (по именному указателю).
В Израиле мне приходилось встречаться с бывшими зэками того времени. Они очень скептически (и справедливо по-моему) относятся к своим соотечественникам, сделавшим карьеру в 1937-1953 годах. Интересно, в ракетостроении, к примеру, можно ли было взрасти еврею, не постукивая?
Могу поинтересоваться у коллег, которые хорошо знают историю ракетостроения. Насколько мне известно, у истоков советского ракетостроения было много немцев - после войны Сталин вывез их целыми институтами: ученых, инженеров, технарей. Тоже интересно, как они в этой системе выживали.
А что с евреями? Один мой знакомый разрабатывал всякие разные ракеты, а в войну сокрушался, что нечто подобное российского производства теперь палит по его дому в Назарете.
Как человек, родившийся и выросший в новосибирском Академгородке (мой папа физик, а мама математик), я довольно хорошо знаю эту среду. Факт, что антисемитизм в ней страшенный ("Память" ведь родилась у нас), но факт и то, что среди эмпирически известных мне физиков - 2/3, если не больше, евреи. Все же я не рискую делать какие-либо обобщения, во-первых, потому что сам не работал в этой среде, я-то филолог. Во-вторых и в главных, кто на самом деле на кого стучал - это все-таки связано не с национальностью, а с тем что система это поощряла, провоцировала, навязывала, поэтому одиозные примеры можно привести абсолютно любого рода. В то же время большинство настоящих ученых, как правило, очень порядочные люди. Часто поставленные в компромиссные ситуации, и все же искавшие способ не уронить лицо. Долгий и сложный это разговор.
Прочитал «Послесловие. Л-1-105»gladkeehOctober 4 2007, 02:39:20 UTC
Два раза прочитал «Послесловие. Л-1-105» и так и не понял, что Горчаков объективно вменяет Солженицыну.
Что инкриминирует ему в преамбуле Лия Борисовна Горчакова-Эдельштейн - это ясно. Сначала то, что он нарушил традицию русских писателей принимать посетителей и отвечать на присланные письма - «для меня это было вроде крушения». Александр Исаич заявил, что он писатель и ему надо писать - Толстой и Достоевский такого себе не позволяли. Не буду комментировать. «Но настоящее крушение пришло позже. Когда до меня дошел Ваш призыв, чтобы мы, “образованщина” (хорошее слово!), не отдавали своих детей в институты, а посылали их в дворники и сторожа, чтобы таким образом они не стали пособниками режима, я была в Вами глубоко не согласна». Имела полное основание не соглашаться.
«Но самый страшный удар - вот это было крушение! - мне нанесла принесенная “Би-би-си” весть, что Ваш сын поступил в Итон, по моим представлениям, самое дорогое и самое привилегированное учебное заведение в мире (для королевских детей)…» Вот странное обощение. Солженицын призывал не отдавать детей в советские институты, а про вред Итона он в «Образованщине» ничего не говорит.
Теперь муж.
Про «Архипелаг ГУЛАГ»: «На самом деле это никакое не исследование, а книга построена как учебник - излагает готовые выводы и цифры, неизвестно откуда взятые. Так сказать, “Краткий курс”. В нем три слоя: общие сведения, почерпнутые из разных материалов, чьи-то рассказы (или домыслы), за которыми не видно рассказчика, и, наконец, собственные наблюдения.
Вся книга искусно построена по методу поглощенной информации, то есть когда мы переходим от одной части к другой, от одной главы к другой, то вся предыдущая информация из нашей памяти как бы стирается.
И естественно, что при нашем обычном беглом чтении, как мы привыкли, совсем не замечается, что одна информация противоречит другой.
В книге действительно есть всё - всё намешано, всё перемешано».
Эти четыре абзаца - классический пример проекции. Автор приписывает своему оппоненту ровно то, что делает сам. Или книга написана «как учебник» и излагает «готовые цифры и факты», или в ней «все намешано и перемешано». Одновременно то и другое быть не может. «В книге есть всё, кроме правды.
Почему? Потому что мы вынуждены сомневаться в каждой приведенной цифре, в каждом рассказанном факте, в каждом выводе».
Сомневаться всегда полезно, и в фактах, и в цифрах, и в выводах. Но наше сомнение еще не доказывает чью-либо неправоту. Однако развивать свои сомнения в аргументы Горчакову влом . «Пятнадцать миллионов заключенных одновременно. Насколько реальна эта цифра?… <...> Откровенно говоря, не берусь исчислять. Слишком это трудоемкое дело». И так сплошняком.
«Солженицын в “Архипелаге” часто кается в своих офицерских предрассудках. Но мы так и не можем понять, выправил ли он свой путь лагерного придурка в норматив “правильного лагерника”, ибо о своем лагерном пути, так же, как Лев Разгон, Варлам Шаламов и т. п., он так и не рассказал, и лагерную его биографию приходится буквально выуживать из его сочинений». Самое красноречивое здесь - «и т. п.». Мол, писатели эти, Солженицын, Разгон, Шаламов и т. п., понаписали повестей, рассказов и публицистических томов, а свою лагерную биографию, чтоб все по-честному, утаили. И мы теперь вынуждены сомневаться, выправили они свой лагерный путь в норматив или (все уже, конечно, поняли) не выправили?
Вот Валерий Фрид честно написал «Воспоминания лагерного придурка» - книга г... и человек он был г..., зато понты не гнал. «Я не сторонник таких мемуаров, но я понимаю естественное желание людей не оправдывать себя мистифицированными биографиями».
«Запинаюсь я», говорит Горчаков, назвать автора «Архипелага ГУЛАГ» «исследователем».
«Прежде чем исследовать, нужно собрать материал. А где этот материал?… Ни Солженицын, ни его фонд, ни “Мемориал” этим не занимаются. Я убежден, что, только положив рядком десяток воспоминаний об одном и том же лагере одного и того же периода, мы сможем осуществить какой-то анализ одного кусочка “Архипелага ГУЛАГа”.
Я слышал, что “Мемориал” ведет какие-то записи на пленку среди бывших лагерников, но в эффективность их я мало верю: люди уже не помнят, и они сбиты с толку. Вот стоит человек, произносит какие-то живые слова - но подкатывается к нему журналист с микрофоном, и человек меняется на глазах: вытягивается как в строю и натужным голосом произносит те слова, которые от него ждут».
Три тома «Архипелага» - не исследование и даже не материал, а «чьи-то рассказы (или домыслы), за которыми не видно рассказчика». Это все не считается. Мало того! Они (Солженицын, его фонд и «Мемориал») до сих пор этим не занимаются! Парни, обеспечьте нам десять воспоминаний об одном лагере одного периода и мы хоть маленький кусочек из вашего «Архипелага» проанализируем. Аа, то-то же, боитесь, не занимаетесь.
А чем же они занимаются? Фонд Александра Солженицына - единственный благотворительный фонд, который занимался с 1974 года и до сих пор занимается реальной помощью политическим заключенным в СССР и России. Это зачем? А по мнению Горчакова, он должен собирать материал для исследования (хотя бы одного кусочка «Архипелага ГУЛАГа»).
«Мемориал», как Горчаков «слышал», «ведет какие-то записи», но понятно, что это фуфло - журналисты подкатывают к бывшему зэку с микрофоном и у того все живые слова враз пропадают. Ведь как живо и наглядно все описал: «и человек меняется на глазах: вытягивается как в строю и натужным голосом произносит те слова, которые от него ждут»!
Как работает Архив устной истории Научного историко-просветительского центра «Мемориал» я знаю не из вторых рук, мы сидим в почти соседних комнатах. Никаких журналистов там нет. Там работают историки, не побоюсь сказать, европейского класса, которые лекции читают о том, как работает человеческая память, как изменяется историческая память, которые десятками часов разговаривают с людьми и для которых терять свое время на людей, говорящих «то, что от них ждут», - бессмысленное расточительство. И записанный ими фонд свидетельств - это ценнейший, очень концентрированный материал о репрессиях. Не говоря об архиве документов, музее вещей и произведений искусства ГУЛАГа и, понятно, об издании книг.
Горчаков веером поливает лагерных писателей, а доброго слова не нашел ни для кого. Никто, кроме него, не написал правду о лагерях: «Потому баклановское “Знамя” отвергает мое документальное повествование и двигает вперед жигулинскую стряпню, полную бахвальства и фантазии.
Потому ж охотно выпускаются десятки других книг, полных чудовищных вымыслов.
Потому что нужна не правда, а пропаганда, не всегда бескорыстная».
И буквально здесь же, когда ему приходит в голову защитить себя от критики С. Ломинадзе, он спокойно признается: «Ради любопытства я просмотрел, как же Солженицын описывает в “Архипелаге” свое личное следствие, свое личное пребывание на Лубянке. К моему удивлению, личный опыт Солженицына оказался аналогичным моему опыту. И, между прочим, это опыт многих однотипных дел: и Белинкова, и самого Ломинадзе, и группы Фрида-Дунского, и “Союза четырех” и т. п.».
Крайне интересно, какую же всеми скрываемую правду, наконец, раскрыл Горчаков - то, что злонамеренно в своих пропагандистских целях скрыли гг. Солженицын, Разгон, Шаламов, Белинков, Жигулин, Ломинадзе и т. п.?
"Помилуй, боже, стариков! Особенно -- московских."
Я не филолог и не историк, я - простой советский литейщик с детством, выпавшим на брежневскую эпоху. Я просто пытаюсь фильтровать факты из мнений очевидцев, каждый из которых держался за свою конечность слона, как в известной притче.
Прошу прощения, это у меня случился умственный спазм вчера ночью - зашел по ссылке, стал читать текст и по ходу завелся. Утром забыл о самом факте, что это читал и писал. Все-таки времени прошло довольно много, тексты тех, кто держался за разные конечности слона, опубликованы в большом количестве, и слон неплохо реконструируется в целом. Крутить за хобот и говорить, что все остальные свидетели вруны, по меньшей мере странно. А в точности такое впечатление опус Горчакова и производит.
Бузников Алексей Владимирович (1906-1958).
«Согласно архиву «Ленфильма» осенью 1935 г. А. В. Бузников занимал должность художественного консультанта художественно-производственного сектора (ХПС) «Ленфильма». С конца 1935 г. - директор Детского ХПС. Уволен с 1 сентября 1936 г. (ЦГАЛИ СПб. Ф. 257. Оп. 13. Д. 7. Л. 69). Арестован 23 октября 1936 г. УНКВД по Ленинградской области. Обвинялся по ст. 58 п. 10 УК РСФСР в том, что «в июне 1936 г., находясь в поезде Ленинград - Минеральные Воды, среди ехавших пассажиров проводил контрреволюционную агитацию, направленную к дискредитации постановлений и распоряжений Советского Правительства». Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 1 июня 1937 г. заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года. Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 26 марта 1939 г. предыдущее постановление отменено. Освобожден 2 апреля 1939 г. Во время войны - начальник Отдела разведки ВВС Балтийского флота. В 1949 г. уволен из армии в связи с «ленинградским делом». 2 года служил в Управлении гидрографии, после выхода на пенсию работал директором средней школы. По специальности историк».
Источник: Хармс Д. И. Собрание сочинений в 3-х тт. Т. 3: Тигр на улице. СПб: Азбука, 2000. С. 358 (примеч. № 73). (Примечания к мемуару Бахтерева готовили А. Крусанов и И. Мальский).
Книги А. В. Бузникова в электронном каталоге РНБ:
- "О 14-м Партсъезде: сб. мат-лов" (1926),
- "Основные вопросы 15-й конференции ВКП(б)" (1927; соавтор - Лазарь Коган, упоминавшийся немного выше),
- "Пионер-работа в школе" (1925; соавтор - В. Старостин)
- "Политшкола комсомольца (б/г, соавтор - Олег Автономович Барабашев).
Также о нем:
- Дадим нужный фильм (Беседа с директором детского об’единения А. В. Бузниковым) // «Кадр» (Л.). 1936, 13 июля. № 27(168). С. 1. (в тексте упоминался сценарий Н. Заболоцкого о Мюнхгаузене).
- Ашнин Ф. Д., Алпатов В. М. «Дело славистов»: 30-е годы. М., 1994 (по именному указателю).
Reply
Reply
Reply
Reply
Насколько мне известно, у истоков советского ракетостроения было много немцев - после войны Сталин вывез их целыми институтами: ученых, инженеров, технарей. Тоже интересно, как они в этой системе выживали.
Reply
Один мой знакомый разрабатывал всякие разные ракеты, а в войну сокрушался, что нечто подобное российского производства теперь палит по его дому в Назарете.
Reply
Во-вторых и в главных, кто на самом деле на кого стучал - это все-таки связано не с национальностью, а с тем что система это поощряла, провоцировала, навязывала, поэтому одиозные примеры можно привести абсолютно любого рода. В то же время большинство настоящих ученых, как правило, очень порядочные люди. Часто поставленные в компромиссные ситуации, и все же искавшие способ не уронить лицо.
Долгий и сложный это разговор.
Reply
http://www.gorchakov.org
Reply
Что инкриминирует ему в преамбуле Лия Борисовна Горчакова-Эдельштейн - это ясно. Сначала то, что он нарушил традицию русских писателей принимать посетителей и отвечать на присланные письма - «для меня это было вроде крушения». Александр Исаич заявил, что он писатель и ему надо писать - Толстой и Достоевский такого себе не позволяли. Не буду комментировать.
«Но настоящее крушение пришло позже. Когда до меня дошел Ваш призыв, чтобы мы, “образованщина” (хорошее слово!), не отдавали своих детей в институты, а посылали их в дворники и сторожа, чтобы таким образом они не стали пособниками режима, я была в Вами глубоко не согласна». Имела полное основание не соглашаться.
«Но самый страшный удар - вот это было крушение! - мне нанесла принесенная “Би-би-си” весть, что Ваш сын поступил в Итон, по моим представлениям, самое дорогое и самое привилегированное учебное заведение в мире (для королевских детей)…» Вот странное обощение. Солженицын призывал не отдавать детей в советские институты, а про вред Итона он в «Образованщине» ничего не говорит.
Теперь муж.
Про «Архипелаг ГУЛАГ»: «На самом деле это никакое не исследование, а книга построена как учебник - излагает готовые выводы и цифры, неизвестно откуда взятые. Так сказать, “Краткий курс”. В нем три слоя: общие сведения, почерпнутые из разных материалов, чьи-то рассказы (или домыслы), за которыми не видно рассказчика, и, наконец, собственные наблюдения.
Вся книга искусно построена по методу поглощенной информации, то есть когда мы переходим от одной части к другой, от одной главы к другой, то вся предыдущая информация из нашей памяти как бы стирается.
И естественно, что при нашем обычном беглом чтении, как мы привыкли, совсем не замечается, что одна информация противоречит другой.
В книге действительно есть всё - всё намешано, всё перемешано».
Эти четыре абзаца - классический пример проекции. Автор приписывает своему оппоненту ровно то, что делает сам. Или книга написана «как учебник» и излагает «готовые цифры и факты», или в ней «все намешано и перемешано». Одновременно то и другое быть не может.
«В книге есть всё, кроме правды.
Почему? Потому что мы вынуждены сомневаться в каждой приведенной цифре, в каждом рассказанном факте, в каждом выводе».
Сомневаться всегда полезно, и в фактах, и в цифрах, и в выводах. Но наше сомнение еще не доказывает чью-либо неправоту. Однако развивать свои сомнения в аргументы Горчакову влом . «Пятнадцать миллионов заключенных одновременно. Насколько реальна эта цифра?… <...> Откровенно говоря, не берусь исчислять. Слишком это трудоемкое дело». И так сплошняком.
«Солженицын в “Архипелаге” часто кается в своих офицерских предрассудках. Но мы так и не можем понять, выправил ли он свой путь лагерного придурка в норматив “правильного лагерника”, ибо о своем лагерном пути, так же, как Лев Разгон, Варлам Шаламов и т. п., он так и не рассказал, и лагерную его биографию приходится буквально выуживать из его сочинений». Самое красноречивое здесь - «и т. п.». Мол, писатели эти, Солженицын, Разгон, Шаламов и т. п., понаписали повестей, рассказов и публицистических томов, а свою лагерную биографию, чтоб все по-честному, утаили. И мы теперь вынуждены сомневаться, выправили они свой лагерный путь в норматив или (все уже, конечно, поняли) не выправили?
Вот Валерий Фрид честно написал «Воспоминания лагерного придурка» - книга г... и человек он был г..., зато понты не гнал. «Я не сторонник таких мемуаров, но я понимаю естественное желание людей не оправдывать себя мистифицированными биографиями».
Reply
«Прежде чем исследовать, нужно собрать материал. А где этот материал?… Ни Солженицын, ни его фонд, ни “Мемориал” этим не занимаются. Я убежден, что, только положив рядком десяток воспоминаний об одном и том же лагере одного и того же периода, мы сможем осуществить какой-то анализ одного кусочка “Архипелага ГУЛАГа”.
Я слышал, что “Мемориал” ведет какие-то записи на пленку среди бывших лагерников, но в эффективность их я мало верю: люди уже не помнят, и они сбиты с толку. Вот стоит человек, произносит какие-то живые слова - но подкатывается к нему журналист с микрофоном, и человек меняется на глазах: вытягивается как в строю и натужным голосом произносит те слова, которые от него ждут».
Три тома «Архипелага» - не исследование и даже не материал, а «чьи-то рассказы (или домыслы), за которыми не видно рассказчика». Это все не считается. Мало того! Они (Солженицын, его фонд и «Мемориал») до сих пор этим не занимаются! Парни, обеспечьте нам десять воспоминаний об одном лагере одного периода и мы хоть маленький кусочек из вашего «Архипелага» проанализируем. Аа, то-то же, боитесь, не занимаетесь.
А чем же они занимаются? Фонд Александра Солженицына - единственный благотворительный фонд, который занимался с 1974 года и до сих пор занимается реальной помощью политическим заключенным в СССР и России. Это зачем? А по мнению Горчакова, он должен собирать материал для исследования (хотя бы одного кусочка «Архипелага ГУЛАГа»).
«Мемориал», как Горчаков «слышал», «ведет какие-то записи», но понятно, что это фуфло - журналисты подкатывают к бывшему зэку с микрофоном и у того все живые слова враз пропадают. Ведь как живо и наглядно все описал: «и человек меняется на глазах: вытягивается как в строю и натужным голосом произносит те слова, которые от него ждут»!
Как работает Архив устной истории Научного историко-просветительского центра «Мемориал» я знаю не из вторых рук, мы сидим в почти соседних комнатах. Никаких журналистов там нет. Там работают историки, не побоюсь сказать, европейского класса, которые лекции читают о том, как работает человеческая память, как изменяется историческая память, которые десятками часов разговаривают с людьми и для которых терять свое время на людей, говорящих «то, что от них ждут», - бессмысленное расточительство. И записанный ими фонд свидетельств - это ценнейший, очень концентрированный материал о репрессиях. Не говоря об архиве документов, музее вещей и произведений искусства ГУЛАГа и, понятно, об издании книг.
Горчаков веером поливает лагерных писателей, а доброго слова не нашел ни для кого. Никто, кроме него, не написал правду о лагерях: «Потому баклановское “Знамя” отвергает мое документальное повествование и двигает вперед жигулинскую стряпню, полную бахвальства и фантазии.
Потому ж охотно выпускаются десятки других книг, полных чудовищных вымыслов.
Потому что нужна не правда, а пропаганда, не всегда бескорыстная».
И буквально здесь же, когда ему приходит в голову защитить себя от критики С. Ломинадзе, он спокойно признается: «Ради любопытства я просмотрел, как же Солженицын описывает в “Архипелаге” свое личное следствие, свое личное пребывание на Лубянке. К моему удивлению, личный опыт Солженицына оказался аналогичным моему опыту. И, между прочим, это опыт многих однотипных дел: и Белинкова, и самого Ломинадзе, и группы Фрида-Дунского, и “Союза четырех” и т. п.».
Крайне интересно, какую же всеми скрываемую правду, наконец, раскрыл Горчаков - то, что злонамеренно в своих пропагандистских целях скрыли гг. Солженицын, Разгон, Шаламов, Белинков, Жигулин, Ломинадзе и т. п.?
Reply
Особенно -- московских."
Я не филолог и не историк, я - простой советский литейщик с детством, выпавшим на брежневскую эпоху. Я просто пытаюсь фильтровать факты из мнений очевидцев, каждый из которых держался за свою конечность слона, как в известной притче.
Reply
Все-таки времени прошло довольно много, тексты тех, кто держался за разные конечности слона, опубликованы в большом количестве, и слон неплохо реконструируется в целом. Крутить за хобот и говорить, что все остальные свидетели вруны, по меньшей мере странно. А в точности такое впечатление опус Горчакова и производит.
Reply
А я-то сегодня весь день с Вами мысленно беседовала!
http://akamolka.livejournal.com/118300.html
Конечно, хорошо бы зарыться в архивы, но это невозможно. А посему я благодарна Вам и xanzhar за публикацию документов.
Reply
Leave a comment