раз, два, три... замри!
1.я становлюсь мистиком. я становлюсь холериком, астматиков, схоластиком. все тело полнится каким -то вопиющим нездоровьем. как прожить прожевать это черствый февраль. я взаправду начинаю верить, что все мои хворобы этот тонзиллит,отит, плеврит, медленно поднимающиеся, вплоть до ушных и носовых проходов. то, что похрустывает внутри носа. это суть одно. это недовольство, которое копится в горле, потом заползает дальше, как гангрена, чулком, только вверх. охватывает нос, лоб, уши, и вовсе всю голову.
2.этот мальчик в метро, в белой ей -богу рубашке, который возникает сначала голосом, про детский церебральный -целебральный паралич. про подайте христа ради. мне хочется взглянуть на него, но стыдно поднимать глаза, не давая денег, ничего взамен. он как будто чувствует, и подходит, останавливается около меня, заглядывает в глаза как под крышу. и оказывается каким -то натуральным итальянцем, кучерявым выходцем из остии, даром что на костылях. таким мог бы соблазниться пьер паоло. мальчик! кто тебе мстит за пьера.
3. подбросили монетку, мне выпало уезжать. я как -то даже не без радости приняла свою судьбу. потому что в этой комнате , в самом центре, с краешком фонтанки в окне, я давно уже ничего не делаю, не бегаю взахлеб до баров по обеим берегам, не приглашаю гостей, и не хожу в кино, а обычно просто прижимаюсь спиной к батарее, и читаю льва успенского в толстой синей обложке. зато осталось сдачей шесть новых хрустящих, которых теперь можно смело потратить на платье или на сумку, на йогу или на здоровье, а может на вино. которого совсем не хочется. и это пожалуй самое страшное. потому что сегодня медленно и трудно перебарывая похмелье лишнего стакана вина, я проснулась в три утра, и не могла уснуть, и без всякого зубовного скрежета, безнадежно и грустно, перекатывала голову по подушке, читала толстую книжку, чистила зубы, а когда натягивала одеяло, то снова вспоминала молодую, еще красивую женщину, которая теперь через день пытает меня утробой философских наречий, вычитанных по бумажке, мучит меня неправильными ударениями близких фамилий. ведь есть же какой -то суд по правам человека, ведь так же нельзя. ведь под утро у меня в голове все стучат и стучат неразборчивой азбукой морзе три эти слова: «Алеша»- «барнЕт»- «терпеть».