Что остаётся, когда съедена банка варенья
Оригинал взят у luceen в Что остаётся, когда съедена банка варенья
Снова о детских книжках. Теперь поговорим об образе будущего.
Прочитав статью Святослава Иванова «Бегство от действительности. Постмодернистский вариант», в которой среди прочего рассматривается разница между научной фантастикой и фэнтези, какое влияние оказывают на читателя произведения этих разных жанров, я стал вспоминать свои впечатления от прочтения таких книг. В основном я их читал в детстве и юности, что, разумеется, наложило серьёзный отпечаток на восприятие. Но, возможно, сравнение именно того детско-юношеского восприятия поможет обнаружить какие-то детали, на которые взрослый может и не обратить внимания в силу замыленности взгляда, привычности этих деталей.
Всякий ребёнок, читая ту или иную книгу, соотносит себя с её героями, переживает историю, рассказанную в ней, вместе с ними, иногда в своём воображении вписывая себя в эту самую историю, добавляя себя в качестве одного из персонажей. По крайней мере я часто поступал так. И здесь обнаруживался первый принципиально разный момент при чтении фантастики и фэнтези. В статье Святослава Иванова делается акцент на принципиальной оторванности фэнтезийных миров от реальности. С одной стороны это ничем не отличается от обычных сказочных сюжетов про волшебников и волшебниц. Но начиная с некоторого возраста, когда ребёнок уже начал читать фантастику, нарочитая сказочность уже не привлекает. «Это для маленьких.» Продуманность фэнтезийных миров, по крайней мере для меня, этот барьер в той или иной мере снимала. Но, опять же мне, оторванность от реальности всё равно покоя не давала, и требовалось хоть что-то с этим сделать. У меня это выражалось, например, в том, что я себя вписывал в Братство кольца Толкиена, вооружённым автоматом Калашникова. Остро вставал при этом вопрос боеприпасов, которые в Средиземье достать было негде. Но, с другой стороны, помогало знание перипетий сюжета, что позволяло правильно рассчитывать расход этих самых боеприпасов. Особенно на пятом и шестом прочтениях.
В научной же фантастике таких проблем не возникало. В случае будущего не было никаких сомнений, что такой вариант развития событий и технологий возможен, и не было несоответствия, которое бы теребило воображение, заставляя его выдумывать нелепости, за которые в глубине души было стыдно. Наблюдался совсем другой эффект, которого не было при чтении книжек-фэнтези. И не могло быть.
Научность фантастики приближала истории из книжек к реальности. И чем лучше была проработана научная часть, тем ближе к реальности оказывалась книжка. И пусть к будущей реальности, но к очень возможной и тем близкой реальности. Возникало ощущение, что это всё правда. Не в том смысле, что всё так и было, а в том, что всё так и будет. Наиболее ярко этот эффект я почувствовал, когда читал книжку «Шесть дней на Луне-1», которую написали чехословацкие авторы Иво Штука и Теодор Ротрекл. По сюжету старшеклассники будущего отправляются на лунную станцию «Луна-1». Помимо экскурсий и общения с персоналом станции они смотрят документальный фильм «Путь человека к звёздам». Миф об Икаре, китайские ракеты, Леонардо да Винчи, Ньютон, воздушный шар Монгольфье, братья Райт, революция, война, Фау, Спутник, Гагарин, лунники, Терешкова, зонды на Марс, Венеру, орбитальная станция «Ленин»... Стоп! Орбитальная станция называется «Мир». Я, читая книгу в своём 1990 году, пропустил границу, где авторы описывали исторические события, а где начали писать фантастику из своего 1963 года. Так всё казалось стройно и последовательно. Такая близость к реальности не могла не возыметь своего эффекта. Был и ещё один эффект, действовавший вместе с этим.
В советской музыкальной постановке «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, которая выпускалась на двух пластинках, от рассказчика задавался вопрос: «Так что же остаётся, когда съедена банка варенья? Что останется, когда спета песня?» Что остаётся после прочитанной книжки? После советской фантастики для детства и юношества, показывавшей образж будущего, оставалась мечта. И мечта не несбыточная, а близкая к реальности. Героями книг и фильмов были советские люди, которые были не магами и волшебниками, а очень похожими на окружающих молодого человека современников, на него самого. И именно они создали то самое будущее, которое описывалось в книгах. А значит и сам молодой человек вместе с другими, такими как он, мог его создать. И претворить мечту в жизнь.
Снова о детских книжках. Теперь поговорим об образе будущего.
Прочитав статью Святослава Иванова «Бегство от действительности. Постмодернистский вариант», в которой среди прочего рассматривается разница между научной фантастикой и фэнтези, какое влияние оказывают на читателя произведения этих разных жанров, я стал вспоминать свои впечатления от прочтения таких книг. В основном я их читал в детстве и юности, что, разумеется, наложило серьёзный отпечаток на восприятие. Но, возможно, сравнение именно того детско-юношеского восприятия поможет обнаружить какие-то детали, на которые взрослый может и не обратить внимания в силу замыленности взгляда, привычности этих деталей.
Всякий ребёнок, читая ту или иную книгу, соотносит себя с её героями, переживает историю, рассказанную в ней, вместе с ними, иногда в своём воображении вписывая себя в эту самую историю, добавляя себя в качестве одного из персонажей. По крайней мере я часто поступал так. И здесь обнаруживался первый принципиально разный момент при чтении фантастики и фэнтези. В статье Святослава Иванова делается акцент на принципиальной оторванности фэнтезийных миров от реальности. С одной стороны это ничем не отличается от обычных сказочных сюжетов про волшебников и волшебниц. Но начиная с некоторого возраста, когда ребёнок уже начал читать фантастику, нарочитая сказочность уже не привлекает. «Это для маленьких.» Продуманность фэнтезийных миров, по крайней мере для меня, этот барьер в той или иной мере снимала. Но, опять же мне, оторванность от реальности всё равно покоя не давала, и требовалось хоть что-то с этим сделать. У меня это выражалось, например, в том, что я себя вписывал в Братство кольца Толкиена, вооружённым автоматом Калашникова. Остро вставал при этом вопрос боеприпасов, которые в Средиземье достать было негде. Но, с другой стороны, помогало знание перипетий сюжета, что позволяло правильно рассчитывать расход этих самых боеприпасов. Особенно на пятом и шестом прочтениях.
В научной же фантастике таких проблем не возникало. В случае будущего не было никаких сомнений, что такой вариант развития событий и технологий возможен, и не было несоответствия, которое бы теребило воображение, заставляя его выдумывать нелепости, за которые в глубине души было стыдно. Наблюдался совсем другой эффект, которого не было при чтении книжек-фэнтези. И не могло быть.
Научность фантастики приближала истории из книжек к реальности. И чем лучше была проработана научная часть, тем ближе к реальности оказывалась книжка. И пусть к будущей реальности, но к очень возможной и тем близкой реальности. Возникало ощущение, что это всё правда. Не в том смысле, что всё так и было, а в том, что всё так и будет. Наиболее ярко этот эффект я почувствовал, когда читал книжку «Шесть дней на Луне-1», которую написали чехословацкие авторы Иво Штука и Теодор Ротрекл. По сюжету старшеклассники будущего отправляются на лунную станцию «Луна-1». Помимо экскурсий и общения с персоналом станции они смотрят документальный фильм «Путь человека к звёздам». Миф об Икаре, китайские ракеты, Леонардо да Винчи, Ньютон, воздушный шар Монгольфье, братья Райт, революция, война, Фау, Спутник, Гагарин, лунники, Терешкова, зонды на Марс, Венеру, орбитальная станция «Ленин»... Стоп! Орбитальная станция называется «Мир». Я, читая книгу в своём 1990 году, пропустил границу, где авторы описывали исторические события, а где начали писать фантастику из своего 1963 года. Так всё казалось стройно и последовательно. Такая близость к реальности не могла не возыметь своего эффекта. Был и ещё один эффект, действовавший вместе с этим.
В советской музыкальной постановке «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, которая выпускалась на двух пластинках, от рассказчика задавался вопрос: «Так что же остаётся, когда съедена банка варенья? Что останется, когда спета песня?» Что остаётся после прочитанной книжки? После советской фантастики для детства и юношества, показывавшей образж будущего, оставалась мечта. И мечта не несбыточная, а близкая к реальности. Героями книг и фильмов были советские люди, которые были не магами и волшебниками, а очень похожими на окружающих молодого человека современников, на него самого. И именно они создали то самое будущее, которое описывалось в книгах. А значит и сам молодой человек вместе с другими, такими как он, мог его создать. И претворить мечту в жизнь.