Нью-Васюки с арабским колоритом (Часть 2)
<< Часть 1 <<
В предыдущей части мы описали смелые планы Саудовской Аравии по строительству Неома - центра инноваций и высоких технологий - посреди безлюдной пустыни. Однако, как говорится, «мечтать не вредно». Между желаемым и действительным простирается огромная пропасть. Как её будет преодолевать Саудовская Аравия - не очень понятно: для этого нужны соответствующие ресурсы, созданием которых страна до сих пор пренебрегала. И ключевой из этих ресурсов - рабочие руки и умы.
Иностранные работники составляют примерно 69% всей рабочей силы Саудовской Аравии. В частном секторе их доля достигает 82%. Это запредельные числа - по сути, страна совершенно не в состоянии сама себя обслуживать. Это экономика, которая сама себе не принадлежит. Саудовская Аравия является не просто «страной-бензоколонкой» - но «бензоколонкой», на которой работают одни гастарбайтеры.
Этот странный феномен, очевидно, был вызван сосредоточенностью элит на проедании нефтяной ренты при полном игнорировании задач развития страны. Пожалуй, такие уродливые перекосы неизбежны, если мы даём стране со средневековыми институтами власти сотни миллиардов долларов.
Не менее уродливо выглядит и подобие «социального контракта», определяющего жизнь саудовского общества. То, что начиналось как колониальная модель эксплуатации природных ресурсов, переродилось в «страну рабов, страну господ» с либерализованным фасадом. Несмотря на независимость и суверенитет, ближайший исторические аналогии нынешней системы мы можем увидеть в колониях Нового Света 2-3-вековой давности.
Суть этого социального контракта можно описать так. Есть элиты, передающие свой статус по наследству и не терпящие никакого вмешательства «низов» в свои дела. Есть обычные жители, которым в обмен на аполитичность позволяют чувствовать себя «гражданами первого сорта», свысока поглядывающих на гастарбайтеров, выполняющих всю «черную работу». И есть гастарбайтеры, которых миллионами завозят из Индии, Бангладеш и других нищих стран.
Низкий статус гастарбайтеров - это не просто культурный феномен. Эти люди законодательно лишены многих базовых прав и свобод. Их жизнь подчиняется кафале - системе, которую можно описать как вариант крепостного права. Если в России двухвековой давности души принадлежали помещикам, то в кафале хозяевами являются фирмы и корпорации, завозящие живую силу в Саудовскую Аравию.
До недавнего времени трудовой мигрант не мог по своей воле сменить работодателя или уехать из страны. Даже внутри страны без разрешения фирмы работник никуда не мог съездить. Рутинной практикой является лишение людей паспортов и других документов - без которых человеку грозит арест и ожидание депортации. Бывали и случаи принудительного труда, а также насильственного вывоза людей в другие страны для работы на жемчужных плантациях и в борделях. О таких «мелочах», как присвоении части зарплаты, жутких условия проживания и труда, можно даже не упоминать.
Особенно тяжела жизнь мигрантов, обслуживающих домохозяйства - домашних работников и т. п. Унижения, избиения и домогательства никогда не получают публичную огласку. Но тот факт, что больше половины суицидов в стране приходится на эту немногочисленную категорию, красноречиво свидетельствует о масштабах проблем.
Только в конце 2020 Мухаммед ибн Салман решает смягчить законодательную дискриминацию трудовых мигрантов. Серия инициатив позволила мигрантам менять место работы по истечении трудового договора, а также спрашивать разрешение на выезд не у работодателя, а у властей Саудовской Аравии. Но только после того, как они проработают по контракту один год. Шаги в правильном направлении - но лишь ненамного облегчающие положение иностранных работников. Пользуясь уловками при составлении трудового договора, а иногда и обвиняя работника в «самовольной отлучке», компании по-прежнему могут удержать подневольные души при себе.
По слухам, реформы были затеяны ибн Салманом не для того, чтобы оздоровить рынок труда, а с целью понравиться западным партнерам - ООН и правозащитные организации регулярно критиковали саудовскую кафалу. Но всё-таки эти реформы вписываются в более широкое желание ибн Салмана по модернизации страны. Его стратегия - «Видение-2030» - предусматривает постепенный отказ от зависимости экономики от гастарбайтеров.
Безусловно, ибн Салман понимает, что человеческий капитал - это основа развития страны. И с данной точки зрения нынешнее положение Саудовской Аравии говорит не просто об отсутствии фундамента для экономического роста, но даже об отсутствии будущего как такового.
Пытаясь привлечь местное население на трудовой рынок, ибн Салман начал с запретительных мер. Частному сектору были поставлены цели по доле саудитов в численности персонала, с санкциями за их невыполнение. Некоторым отраслям запретили брать на работу иностранцев. Одновременно сильно ужесточился процесс выдачи виз и разрешений для трудовых иммигрантов. Были введены пошлины за оформление разрешительных документов, а также за членов семей иммигрантов.
Решительный старт - но первые результаты оказались обескураживающими. Дефицит иностранцев вызвал кризис на рынке труда: компании не могли заполнить необходимые вакансии. Несмотря на хронически высокую, порядка 12%, безработицу. Местные не очень горели желанием идти на работу, ранее выполняемую «унтерменшами». Реформа наткнулась на глубоко укоренившиеся культурные предрассудки.
Вдобавок саудовским реформаторам не хватало элементарной экономической логики. Пытаясь создать «качественные, высокооплачиваемые рабочие места» там, где раньше гнул шею индус, правительство подняло де-факто минимальную заработную плату до $1066 - невероятно много для такой неразвитой экономики. Это привело к совсем уж неприличному разрыву между стоимостью иностранной и местной рабочей силы. И бизнес попросту сказал: нет, такую саудизацию мы не потянем.
Обойтись одними запретами вряд ли получится. Среди населения страны в возрасте 25-34 года только 26% имеет высшее образование. 31% за плечами имеет только среднюю школу. 79% женщин не участвует в рынке труда, из 21% участвующих - примерно треть не могут найти работу. Экономика поделена на два «мира» с четкими границами: государственный сектор и частный. Зарплаты в госсекторе в 2,5-3 раза выше, чем в частном. Это узаконенная «кормушка для своих»: здесь платят деньги только за то, что в своё время ты получил это место благодаря нужным связям.
Доля иностранных работников и средняя зарплата в секторах саудовской экономики. Несмотря на то, что добыча полезных ископаемых и производство электроэнергии раскрашены как "частные" сектора, там преобладают госкомпании. Значительна доля госсобственности и в финансовом секторе.
И здесь самое время вернуться к идее Неома. Как этот проект согласуется с вызовами, стоящими перед саудовским рынком труда? Ибн Салман хочет, чтобы в Неом стеклись со всего света инноваторы и креативный класс. И создавали там высокотехнологичные продукты. А Саудовская Аравия пожинала бы с этого дивиденд. То есть опять все те же самые трудовые мигранты, только на новый, гламурный и визионерский мотив.
А что? Очень удобно. Не надо мучаться с просвещением населения, не нужно заставлять народ идти на непрестижную работу, не нужно воевать с фундаменталистскими взглядами о подчиненной роли женщин. Зазовём варягов - и они нам сами что-нибудь наинновируют. Преобразят отсталую страну-бензоколонку в оазис хайтека. А нам самим напрягаться ни к чему...
Но что привлечет «варягов» в Неом? Явно не красивые презентации от «МакКинси» - нынешние стартапы сами перещеголяют ибн Салмана в искусстве пускать пыль в глаза. И явно не удручающий уровень скиллов местного населения. И явно не местная культура труда, в которой «теплые места» достаются по блату, а на «холодных местах» работать и вовсе никто не хочет. И уж точно не архаичная кафала, которая ставит всех иностранных работников в положение крепостных унтерменшей.
Подозревая, что последний пункт ставит крест на всей идее, ибн Салман находит «гениальное» решение. Пока вся страна будет оставаться заповедником пещерного национализма, Неом получит собственную, эксклюзивную систему законодательства, с претензией на цивилизованность. Заодно можно будет спрятаться от кучи нелицеприятных норм, мало изменившихся со времен Средневековья. Начиная от вопиющего бесправия женщин и заканчивая ампутацией конечностей и забиванием камнями в качестве наказания по усмотрению судьи.
И опять отметим удобство такого подхода. Воевать с шариатом ибн Салману страшновато - ну ничё, как-нибудь модернизируемся, оставив шариат в силе. А чтобы потешить самолюбие, он создаст себе небольшую персональную вотчину на отшибе, где всё будет почти как на Западе - даже алкоголь и бабы с непокрытыми лицами. Аллах милостив, авось простит.
Но ключевое слово - «почти» как на Западе. Раз Неом будет персональной вотчиной ибн Салмана - значит, распоряжаться там будет сам ибн Салман. А не какое-то там кяфирское «право». Поэтому консалтерам из области юриспруденции пришлось попотеть, создавая для Неома внешне благообразный свод законов, который в то же время предусматривал бы все необходимые рычаги для контроля судебной системы высшим лицом.
Все судьи Неома будут назначаться саудовским монархом. Все они будут подчиняться его указаниям. Наконец, вся деятельность судей будет руководствоваться нормами шариата - и тут, поверьте, Коран допускает весьма творческие толкования. В общем, единственная юридическая норма, на которую стоит уповать пришедшему в Неом инвестору - это благосклонность Мухаммеда ибн Салмана. Стоит ли говорить, что никто особо не горит желанием ставить судьбу крупных проектов в зависимость от его капризов? Случись что - и дело «Юкоса» покажется идеалом правоприменительной практики. Прецедент гигантских - более 100 млрд. долларов - масштабов ибн Салман уже установил.
Повод для серьезных опасений есть не только у капиталистов-миллиардеров, но и у рядовых сотрудников «креативного класса», решившихся приехать в «когнитивный город». Дело в том, что честолюбивый наследный принц не очень толерантен к критике в свой адрес. И с политической оппозицией он разбирается по принципу «нет человека - нет проблемы».
Причем прогневать принца можно очень легко. Люди получают тюремные сроки до 11 лет за сообщения в Твиттере. Один из организаторов протеста против переселения своего племени с места строительства Неома в 2020 был застрелен, якобы «при оказании сопротивления полиции». Убийство журналиста Джамаля Хашогги доказало, что расправа может настигнуть и жителя западной страны.
В этой связи обещания создать «умный город», который при помощи распознавания лиц, дронов и других технологий непрерывно отслеживает все действия жителей, звучат очень угрожающе. Неом - это билет в оруэлловское «1984», в тоталитарное бесправие, скрывающееся за богатыми хайтек-декорациями.
Но какими бы хайповыми терминами ни расписывали проект и какую зловещую начинку в него бы ни вкладывали, всё это останется не более чем гротескными фантазиями, если Неом так и не будет построен. И на этом пути каких-либо существенных подвижек пока не наблюдается. Да, в 2019 было закончено строительство аэропорта, готов и отель при нем. Королевство построило там (очередной) дворец, вельможи рангом пожиже обустраивают домики и виллы.
Спору нет, обозревая роскошные дворцовые покои, ибн Салман может утешать себя мыслями о том, что мечты сбываются, и что уровень жизни в Неоме действительно достиг небывалых высот. Но дворец посреди пустыни является прекрасным символом того, как грандиозные мечты об экономических чудесах сдуваются до броской и нелепой профанации, памятника собственному тщеславию и пустословию.
Где же Неом как экономический центр, как центр инноваций, как город нового поколения, который вызывает завистливое уважение белых господ из западных стран? Там же, где и инвестиции, необходимые, чтобы превратить пустыню в футуристический мегаполис. Дело в том, что государственный бюджет Саудовской Аравии все эти годы, пока консалтеры сочиняли всё более дерзкие проекты, находился в весьма плачевном состоянии.
Госбюджет Саудовской Аравии уже давно находится в "красной зоне"
С падением цен на нефть в 2014 страна перешла к хроническому фискальному дефициту. Даже после решительных мер по урезанию расходов он составлял 35-50 млрд. долларов в год. Государство было вынуждено набирать кредиты. Госдолг за 6 лет вырос на 216 млрд. долларов. Параллельно таяли золотовалютные резервы страны, сократившись с 2014 года на 293 млрд. долларов.
Даже бурного роста цен на нефть в 2021 оказалось недостаточно, чтобы страна начала сводить концы с концами. Саудовская Аравия ожидает достижения профицита только в 2023. Впрочем, в «кубышке» к этой дате должно остаться еще немало денег: сейчас ЗВР страны составляют 459 млрд. долларов.
Добавим сюда средства суверенного инвестиционного фонда Саудовской Аравии, частично подпитанные трансфером из ЗВР, частично - за счет IPO “Saudi Aramco”, частично - взятые в долг. Порядка 400 млрд. долларов. Правда, неизвестно, какая часть этой суммы находится в ликвидной форме - королевство решило, что простым смертным негоже знать финансовые детали работы общественного фонда, и не раскрывает этой информации. Тем не менее, теоретически заявленная для строительства Неома сумма может набраться, пускай на это и придётся спустить львиную долю богатства страны.
Но «голодные» годы низкой нефти, видимо, значительно отрезвили ибн Салмана. Государственный инвестиционный фонд принял красивую программу, в рамках которой обязался инвестировать не менее 40 млрд. долларов ежегодно в новые саудовские проекты - однако по факту ручеек средств в Неом остается очень скудным. Стройка, не слишком активная, ведется на кредиты, взятые на Западе.
Видя, что грандиозные планы начинают потихоньку рассыпаться, руководство проекта решило выбивать деньги из потенциальных «гостей» Неома, крупных западных корпораций. Им уже не предлагают стать резидентами города с готовой инфраструктурой и «лучшими условиями жизни» - теперь от них самих ждут многомиллиардных инвестиций в новый хаб. В обмен предлагается откровенный схематоз: мол, инвестируйте, и госбюджет поддержит вас закупками продукции или будет выделять финансирование из суверенного фонда благосостояния.
Корпорации, на своем опыте знающие, что выходит из подобного схематоза в странах третьего мира, отказывались в вежливых выражениях. И если раньше хоть какая-то надежда на налаживание сотрудничества еще оставалась, после зверской расправы над Джамалем Хашогги на проектах Мухаммеда ибн Салмана можно окончательно ставить крест. Отныне ведение дел с ибн Салманом несет для западных бизнес-элит неприемлемые репутационные потери. И без того вследствие значительно выросшего внимания к теме ESG западному менеджменту приходится вертеться как ужам на сковородке - дополнительных вопросов из-за работы с кровавым тираном никто не хочет.
Пожалуй, это хороший урок для ибн Салмана: на Западе, которому он так завидует, умение привлекать союзников ценится гораздо выше, чем умение расправляться с критиками. Есть ли у ибн Салмана союзники, которые смогут помочь ему с реализацией Неома? Вряд ли. Не добившись успеха в привлечении иностранного капитала, руководство проекта пошло с протянутой рукой к местным компаниям. Но почти весь местный крупный бизнес завязан на государственный сектор. Он несамостоятелен и безынициативен. Как только нефть в 2014 упала, иссякли и потоки государственных денег. Последовавшая за этим бюджетная консолидация добила бизнес, привыкший к освоению выделяемых сверху финансов.
И выходит, что в стране имеется только один источник инвестиций. Который много говорит о своем «фирменном» проекте, но очень скупо на него тратится. Да, недавний взлёт цен на нефть должен немножко вдохнуть жизнь в экономику Саудовской Аравии. Но даже если у местного бизнеса заведутся деньги и они в добровольно-принудительном порядке будут направлены в строительство Неома, остается вопрос, насколько грамотными и эффективными будут эти инвестиции? Способны ли пасущиеся у кормушки квазигосударственные конторы создать новый центр инноваций? Сильно сомневаюсь.
Неисправимое желание ибн Салмана противопоставить удручающей реальности своё уникальное, единственно правильное видение, не желающее иметь ничего общего с жизнью по-старому, смотрится еще более смехотворно, если мы посмотрим на предыдущий опыт создания амбициозных «городов будущего».
За 12 лет до того, как Мухаммеда ибн Салмана посетила «беспрецедентная» идея о строительстве Неома, его дядя, король Абдалла, тоже решил модернизировать свою страну и диверсифицироваться от нефтяной зависимости. Программа получила название «10х10». И она заключалась, как вы уже наверняка догадались, в строительстве городов посреди пустыни.
Надо сказать, что по масштабу прожектёрства дядя переплюнул своего племянника: планировалось возвести аж 6 «умных» городов-центров привлечения иностранных инвестиций, с общей численностью населения 2,5 млн. человек (Неом предполагает только 1 миллион жителей). Но проект сдувался с каждым годом. Пять городов так и умерло на «бумажной» стадии. Строительство началось только в одном месте, которое монарх опрометчиво назвал в свою честь - Экономическим Городом Короля Абдаллы (ЭГКА).
Впрочем, получилось довольно символично. Абдалла мечтал прославить своё имя, связав его с мощным, ультратехнологичным мегаполисом - и в итоге связал его с нежизнеспособным, глупым, провальным проектом, с бездарной растратой денег. Сейчас в ЭГКА живет всего 7 тыс. человек. Никаких устойчивых инвестиций он так и не привлек. Поначалу проект хвастался, что строится на частные деньги - но, начав получать серьезные убытки, застройщик решил их национализировать за счет саудовского суверенного инвестиционного фонда. Сейчас это город-призрак - что чуть-чуть маскируется броской архитектурой - управляемый зомби-компанией.
Впрочем, в этой истории есть и просветы. Поскольку разработчики были всё же ближе к реальности, чем увлеченный летающими такси и искусственными лунами ибн Салман, в ЭГКА были относительно успешные начинания. Пожалуй, наиболее удачное - порт Короля Абдаллы. Да-да - у Саудовской Аравии уже есть сверхсовременный порт на Красном море. Расположенный куда ближе к крупным городам Джедде и Медине, чем планируемый «OXAGON».
И хотя в случае с портом Короля Абдаллы тоже не обошлось без значительного урезания грандиозных планов - в 2020 его грузооборот составил 2,1 млн. TEU против обещанных 20 млн. - экономическую целесообразность он имеет. А вот будет ли иметь еще один «суперпорт», расположенный в безлюдной местности - большой вопрос.
Из тщеславия, прожектёрства и недальновидности успехи вырастают редко - как правило, итоги разочаровывают. Возьмем еще один проект короля Абдаллы - финансовый район в Эр-Рияде, также названный его именем. Несмотря на расположение в столице, 10 млрд. потраченных долларов и обещания реформ и специальных режимов, получился еще один квартал пустующих, безлюдных небоскребов. Нисколько не способствующих диверсификации саудовской экономики.
Страсть к бесплодным мега-проектам характерна не только для дома Сауд. В 2008 эмират Абу-Даби решил построить свой футуристический город с фокусом на экологической устойчивости, Масдар. Через 12 лет 20-миллиардный проект представляет собой лишь жалкое подобие былых планов. Вместо 50 тыс. жителей его населяет 1300 - в основном студенты расположенного здесь университета. Власти забросили все попытки достичь самообеспечения города безуглеродной энергией. Осталась на бумаге и масса других технологических инициатив. Вместо цветущего города будущего удалось создать только красиво расставленный набор никому не нужных бетонных коробок.
Ждёт ли Неом та же участь? Мы узнаем это совсем скоро, через несколько лет. История дает мало поводов для оптимизма. Идея строительства с нуля сказочного города-экономического локомотива легко пленяет умы арабских властителей. Но в реальности сложность реализации этой идеи слишком высока.
Саудовская реальность-2020 против "Видения-2030". Видение есть, прогресса нет.
Более того, преимущества строительства городов посреди пустыни по сравнению с развитием существующих экономических центров далеко не очевидны - за исключением иллюзорной славы, нелепой попытки войти в историю как «отец-основатель» и «создатель экономического чуда». Увы, амбициозные чудо-экономисты почти всегда панически боятся расставаться с традиционными скрепами и хищническими институтами, душащими развитие страны. И свято уверены, что бросание на ветер десятков миллиардов шальных нефтедолларов способно заменить стратегическое планирование и широкомасштабные реформы.
Но будущее не покупается - оно создаётся. Как правило, довольно тяжелым трудом. Оно опирается на настоящее, как на фундамент - на нынешнюю экономику Саудовской Аравии, которая нуждается во внимании гораздо больше, чем проекты фантастических городов.
Будущее Неома сейчас создается тяжелым трудом строителей-гастарбайтеров, ютящихся по шесть человек в крохотных вагончиках. Нищие иностранцы строят город для зажиточных иностранцев - и это очень хорошо иллюстрирует оторванность проекта от остальной Саудовской Аравии. Мне сложно сказать, на что будет опираться экономика Неома - но наивные амбиции Мухаммеда ибн Салмана точно не годятся на роль опоры.
...Шейху Рашиду ибн Саиду аль-Мактуму, превратившему Дубаи из горстки невзрачных лачуг в процветающий мегаполис, принадлежит известное выражение о недолговечности нефтяной ренты:
«Мой дед ездил верхом на верблюде, мой отец ездил верхом на верблюде, я езжу на «Мерседесе», мой сын будет ездить на «Ленд Ровере», его сын будет ездить на «Ленд Ровере», но уже его сын будет ездить верхом на верблюде».
Ибн Салман рассчитывает, что проекты вроде Неома позволят его правнукам ездить на летающих такси. Но, скорее всего, им придётся осваивать гораздо более традиционные средства передвижения...
_______________________________________________________________
Друзья, я начал вести канал в Телеграм: Экономика знаний. Подписывайтесь!
В предыдущей части мы описали смелые планы Саудовской Аравии по строительству Неома - центра инноваций и высоких технологий - посреди безлюдной пустыни. Однако, как говорится, «мечтать не вредно». Между желаемым и действительным простирается огромная пропасть. Как её будет преодолевать Саудовская Аравия - не очень понятно: для этого нужны соответствующие ресурсы, созданием которых страна до сих пор пренебрегала. И ключевой из этих ресурсов - рабочие руки и умы.
Иностранные работники составляют примерно 69% всей рабочей силы Саудовской Аравии. В частном секторе их доля достигает 82%. Это запредельные числа - по сути, страна совершенно не в состоянии сама себя обслуживать. Это экономика, которая сама себе не принадлежит. Саудовская Аравия является не просто «страной-бензоколонкой» - но «бензоколонкой», на которой работают одни гастарбайтеры.
Этот странный феномен, очевидно, был вызван сосредоточенностью элит на проедании нефтяной ренты при полном игнорировании задач развития страны. Пожалуй, такие уродливые перекосы неизбежны, если мы даём стране со средневековыми институтами власти сотни миллиардов долларов.
Не менее уродливо выглядит и подобие «социального контракта», определяющего жизнь саудовского общества. То, что начиналось как колониальная модель эксплуатации природных ресурсов, переродилось в «страну рабов, страну господ» с либерализованным фасадом. Несмотря на независимость и суверенитет, ближайший исторические аналогии нынешней системы мы можем увидеть в колониях Нового Света 2-3-вековой давности.
Суть этого социального контракта можно описать так. Есть элиты, передающие свой статус по наследству и не терпящие никакого вмешательства «низов» в свои дела. Есть обычные жители, которым в обмен на аполитичность позволяют чувствовать себя «гражданами первого сорта», свысока поглядывающих на гастарбайтеров, выполняющих всю «черную работу». И есть гастарбайтеры, которых миллионами завозят из Индии, Бангладеш и других нищих стран.
Низкий статус гастарбайтеров - это не просто культурный феномен. Эти люди законодательно лишены многих базовых прав и свобод. Их жизнь подчиняется кафале - системе, которую можно описать как вариант крепостного права. Если в России двухвековой давности души принадлежали помещикам, то в кафале хозяевами являются фирмы и корпорации, завозящие живую силу в Саудовскую Аравию.
До недавнего времени трудовой мигрант не мог по своей воле сменить работодателя или уехать из страны. Даже внутри страны без разрешения фирмы работник никуда не мог съездить. Рутинной практикой является лишение людей паспортов и других документов - без которых человеку грозит арест и ожидание депортации. Бывали и случаи принудительного труда, а также насильственного вывоза людей в другие страны для работы на жемчужных плантациях и в борделях. О таких «мелочах», как присвоении части зарплаты, жутких условия проживания и труда, можно даже не упоминать.
Особенно тяжела жизнь мигрантов, обслуживающих домохозяйства - домашних работников и т. п. Унижения, избиения и домогательства никогда не получают публичную огласку. Но тот факт, что больше половины суицидов в стране приходится на эту немногочисленную категорию, красноречиво свидетельствует о масштабах проблем.
Только в конце 2020 Мухаммед ибн Салман решает смягчить законодательную дискриминацию трудовых мигрантов. Серия инициатив позволила мигрантам менять место работы по истечении трудового договора, а также спрашивать разрешение на выезд не у работодателя, а у властей Саудовской Аравии. Но только после того, как они проработают по контракту один год. Шаги в правильном направлении - но лишь ненамного облегчающие положение иностранных работников. Пользуясь уловками при составлении трудового договора, а иногда и обвиняя работника в «самовольной отлучке», компании по-прежнему могут удержать подневольные души при себе.
По слухам, реформы были затеяны ибн Салманом не для того, чтобы оздоровить рынок труда, а с целью понравиться западным партнерам - ООН и правозащитные организации регулярно критиковали саудовскую кафалу. Но всё-таки эти реформы вписываются в более широкое желание ибн Салмана по модернизации страны. Его стратегия - «Видение-2030» - предусматривает постепенный отказ от зависимости экономики от гастарбайтеров.
Безусловно, ибн Салман понимает, что человеческий капитал - это основа развития страны. И с данной точки зрения нынешнее положение Саудовской Аравии говорит не просто об отсутствии фундамента для экономического роста, но даже об отсутствии будущего как такового.
Пытаясь привлечь местное население на трудовой рынок, ибн Салман начал с запретительных мер. Частному сектору были поставлены цели по доле саудитов в численности персонала, с санкциями за их невыполнение. Некоторым отраслям запретили брать на работу иностранцев. Одновременно сильно ужесточился процесс выдачи виз и разрешений для трудовых иммигрантов. Были введены пошлины за оформление разрешительных документов, а также за членов семей иммигрантов.
Решительный старт - но первые результаты оказались обескураживающими. Дефицит иностранцев вызвал кризис на рынке труда: компании не могли заполнить необходимые вакансии. Несмотря на хронически высокую, порядка 12%, безработицу. Местные не очень горели желанием идти на работу, ранее выполняемую «унтерменшами». Реформа наткнулась на глубоко укоренившиеся культурные предрассудки.
Вдобавок саудовским реформаторам не хватало элементарной экономической логики. Пытаясь создать «качественные, высокооплачиваемые рабочие места» там, где раньше гнул шею индус, правительство подняло де-факто минимальную заработную плату до $1066 - невероятно много для такой неразвитой экономики. Это привело к совсем уж неприличному разрыву между стоимостью иностранной и местной рабочей силы. И бизнес попросту сказал: нет, такую саудизацию мы не потянем.
Обойтись одними запретами вряд ли получится. Среди населения страны в возрасте 25-34 года только 26% имеет высшее образование. 31% за плечами имеет только среднюю школу. 79% женщин не участвует в рынке труда, из 21% участвующих - примерно треть не могут найти работу. Экономика поделена на два «мира» с четкими границами: государственный сектор и частный. Зарплаты в госсекторе в 2,5-3 раза выше, чем в частном. Это узаконенная «кормушка для своих»: здесь платят деньги только за то, что в своё время ты получил это место благодаря нужным связям.
Доля иностранных работников и средняя зарплата в секторах саудовской экономики. Несмотря на то, что добыча полезных ископаемых и производство электроэнергии раскрашены как "частные" сектора, там преобладают госкомпании. Значительна доля госсобственности и в финансовом секторе.
И здесь самое время вернуться к идее Неома. Как этот проект согласуется с вызовами, стоящими перед саудовским рынком труда? Ибн Салман хочет, чтобы в Неом стеклись со всего света инноваторы и креативный класс. И создавали там высокотехнологичные продукты. А Саудовская Аравия пожинала бы с этого дивиденд. То есть опять все те же самые трудовые мигранты, только на новый, гламурный и визионерский мотив.
А что? Очень удобно. Не надо мучаться с просвещением населения, не нужно заставлять народ идти на непрестижную работу, не нужно воевать с фундаменталистскими взглядами о подчиненной роли женщин. Зазовём варягов - и они нам сами что-нибудь наинновируют. Преобразят отсталую страну-бензоколонку в оазис хайтека. А нам самим напрягаться ни к чему...
Но что привлечет «варягов» в Неом? Явно не красивые презентации от «МакКинси» - нынешние стартапы сами перещеголяют ибн Салмана в искусстве пускать пыль в глаза. И явно не удручающий уровень скиллов местного населения. И явно не местная культура труда, в которой «теплые места» достаются по блату, а на «холодных местах» работать и вовсе никто не хочет. И уж точно не архаичная кафала, которая ставит всех иностранных работников в положение крепостных унтерменшей.
Подозревая, что последний пункт ставит крест на всей идее, ибн Салман находит «гениальное» решение. Пока вся страна будет оставаться заповедником пещерного национализма, Неом получит собственную, эксклюзивную систему законодательства, с претензией на цивилизованность. Заодно можно будет спрятаться от кучи нелицеприятных норм, мало изменившихся со времен Средневековья. Начиная от вопиющего бесправия женщин и заканчивая ампутацией конечностей и забиванием камнями в качестве наказания по усмотрению судьи.
И опять отметим удобство такого подхода. Воевать с шариатом ибн Салману страшновато - ну ничё, как-нибудь модернизируемся, оставив шариат в силе. А чтобы потешить самолюбие, он создаст себе небольшую персональную вотчину на отшибе, где всё будет почти как на Западе - даже алкоголь и бабы с непокрытыми лицами. Аллах милостив, авось простит.
Но ключевое слово - «почти» как на Западе. Раз Неом будет персональной вотчиной ибн Салмана - значит, распоряжаться там будет сам ибн Салман. А не какое-то там кяфирское «право». Поэтому консалтерам из области юриспруденции пришлось попотеть, создавая для Неома внешне благообразный свод законов, который в то же время предусматривал бы все необходимые рычаги для контроля судебной системы высшим лицом.
Все судьи Неома будут назначаться саудовским монархом. Все они будут подчиняться его указаниям. Наконец, вся деятельность судей будет руководствоваться нормами шариата - и тут, поверьте, Коран допускает весьма творческие толкования. В общем, единственная юридическая норма, на которую стоит уповать пришедшему в Неом инвестору - это благосклонность Мухаммеда ибн Салмана. Стоит ли говорить, что никто особо не горит желанием ставить судьбу крупных проектов в зависимость от его капризов? Случись что - и дело «Юкоса» покажется идеалом правоприменительной практики. Прецедент гигантских - более 100 млрд. долларов - масштабов ибн Салман уже установил.
Повод для серьезных опасений есть не только у капиталистов-миллиардеров, но и у рядовых сотрудников «креативного класса», решившихся приехать в «когнитивный город». Дело в том, что честолюбивый наследный принц не очень толерантен к критике в свой адрес. И с политической оппозицией он разбирается по принципу «нет человека - нет проблемы».
Причем прогневать принца можно очень легко. Люди получают тюремные сроки до 11 лет за сообщения в Твиттере. Один из организаторов протеста против переселения своего племени с места строительства Неома в 2020 был застрелен, якобы «при оказании сопротивления полиции». Убийство журналиста Джамаля Хашогги доказало, что расправа может настигнуть и жителя западной страны.
В этой связи обещания создать «умный город», который при помощи распознавания лиц, дронов и других технологий непрерывно отслеживает все действия жителей, звучат очень угрожающе. Неом - это билет в оруэлловское «1984», в тоталитарное бесправие, скрывающееся за богатыми хайтек-декорациями.
Но какими бы хайповыми терминами ни расписывали проект и какую зловещую начинку в него бы ни вкладывали, всё это останется не более чем гротескными фантазиями, если Неом так и не будет построен. И на этом пути каких-либо существенных подвижек пока не наблюдается. Да, в 2019 было закончено строительство аэропорта, готов и отель при нем. Королевство построило там (очередной) дворец, вельможи рангом пожиже обустраивают домики и виллы.
Спору нет, обозревая роскошные дворцовые покои, ибн Салман может утешать себя мыслями о том, что мечты сбываются, и что уровень жизни в Неоме действительно достиг небывалых высот. Но дворец посреди пустыни является прекрасным символом того, как грандиозные мечты об экономических чудесах сдуваются до броской и нелепой профанации, памятника собственному тщеславию и пустословию.
Где же Неом как экономический центр, как центр инноваций, как город нового поколения, который вызывает завистливое уважение белых господ из западных стран? Там же, где и инвестиции, необходимые, чтобы превратить пустыню в футуристический мегаполис. Дело в том, что государственный бюджет Саудовской Аравии все эти годы, пока консалтеры сочиняли всё более дерзкие проекты, находился в весьма плачевном состоянии.
Госбюджет Саудовской Аравии уже давно находится в "красной зоне"
С падением цен на нефть в 2014 страна перешла к хроническому фискальному дефициту. Даже после решительных мер по урезанию расходов он составлял 35-50 млрд. долларов в год. Государство было вынуждено набирать кредиты. Госдолг за 6 лет вырос на 216 млрд. долларов. Параллельно таяли золотовалютные резервы страны, сократившись с 2014 года на 293 млрд. долларов.
Даже бурного роста цен на нефть в 2021 оказалось недостаточно, чтобы страна начала сводить концы с концами. Саудовская Аравия ожидает достижения профицита только в 2023. Впрочем, в «кубышке» к этой дате должно остаться еще немало денег: сейчас ЗВР страны составляют 459 млрд. долларов.
Добавим сюда средства суверенного инвестиционного фонда Саудовской Аравии, частично подпитанные трансфером из ЗВР, частично - за счет IPO “Saudi Aramco”, частично - взятые в долг. Порядка 400 млрд. долларов. Правда, неизвестно, какая часть этой суммы находится в ликвидной форме - королевство решило, что простым смертным негоже знать финансовые детали работы общественного фонда, и не раскрывает этой информации. Тем не менее, теоретически заявленная для строительства Неома сумма может набраться, пускай на это и придётся спустить львиную долю богатства страны.
Но «голодные» годы низкой нефти, видимо, значительно отрезвили ибн Салмана. Государственный инвестиционный фонд принял красивую программу, в рамках которой обязался инвестировать не менее 40 млрд. долларов ежегодно в новые саудовские проекты - однако по факту ручеек средств в Неом остается очень скудным. Стройка, не слишком активная, ведется на кредиты, взятые на Западе.
Видя, что грандиозные планы начинают потихоньку рассыпаться, руководство проекта решило выбивать деньги из потенциальных «гостей» Неома, крупных западных корпораций. Им уже не предлагают стать резидентами города с готовой инфраструктурой и «лучшими условиями жизни» - теперь от них самих ждут многомиллиардных инвестиций в новый хаб. В обмен предлагается откровенный схематоз: мол, инвестируйте, и госбюджет поддержит вас закупками продукции или будет выделять финансирование из суверенного фонда благосостояния.
Корпорации, на своем опыте знающие, что выходит из подобного схематоза в странах третьего мира, отказывались в вежливых выражениях. И если раньше хоть какая-то надежда на налаживание сотрудничества еще оставалась, после зверской расправы над Джамалем Хашогги на проектах Мухаммеда ибн Салмана можно окончательно ставить крест. Отныне ведение дел с ибн Салманом несет для западных бизнес-элит неприемлемые репутационные потери. И без того вследствие значительно выросшего внимания к теме ESG западному менеджменту приходится вертеться как ужам на сковородке - дополнительных вопросов из-за работы с кровавым тираном никто не хочет.
Пожалуй, это хороший урок для ибн Салмана: на Западе, которому он так завидует, умение привлекать союзников ценится гораздо выше, чем умение расправляться с критиками. Есть ли у ибн Салмана союзники, которые смогут помочь ему с реализацией Неома? Вряд ли. Не добившись успеха в привлечении иностранного капитала, руководство проекта пошло с протянутой рукой к местным компаниям. Но почти весь местный крупный бизнес завязан на государственный сектор. Он несамостоятелен и безынициативен. Как только нефть в 2014 упала, иссякли и потоки государственных денег. Последовавшая за этим бюджетная консолидация добила бизнес, привыкший к освоению выделяемых сверху финансов.
И выходит, что в стране имеется только один источник инвестиций. Который много говорит о своем «фирменном» проекте, но очень скупо на него тратится. Да, недавний взлёт цен на нефть должен немножко вдохнуть жизнь в экономику Саудовской Аравии. Но даже если у местного бизнеса заведутся деньги и они в добровольно-принудительном порядке будут направлены в строительство Неома, остается вопрос, насколько грамотными и эффективными будут эти инвестиции? Способны ли пасущиеся у кормушки квазигосударственные конторы создать новый центр инноваций? Сильно сомневаюсь.
Неисправимое желание ибн Салмана противопоставить удручающей реальности своё уникальное, единственно правильное видение, не желающее иметь ничего общего с жизнью по-старому, смотрится еще более смехотворно, если мы посмотрим на предыдущий опыт создания амбициозных «городов будущего».
За 12 лет до того, как Мухаммеда ибн Салмана посетила «беспрецедентная» идея о строительстве Неома, его дядя, король Абдалла, тоже решил модернизировать свою страну и диверсифицироваться от нефтяной зависимости. Программа получила название «10х10». И она заключалась, как вы уже наверняка догадались, в строительстве городов посреди пустыни.
Надо сказать, что по масштабу прожектёрства дядя переплюнул своего племянника: планировалось возвести аж 6 «умных» городов-центров привлечения иностранных инвестиций, с общей численностью населения 2,5 млн. человек (Неом предполагает только 1 миллион жителей). Но проект сдувался с каждым годом. Пять городов так и умерло на «бумажной» стадии. Строительство началось только в одном месте, которое монарх опрометчиво назвал в свою честь - Экономическим Городом Короля Абдаллы (ЭГКА).
Впрочем, получилось довольно символично. Абдалла мечтал прославить своё имя, связав его с мощным, ультратехнологичным мегаполисом - и в итоге связал его с нежизнеспособным, глупым, провальным проектом, с бездарной растратой денег. Сейчас в ЭГКА живет всего 7 тыс. человек. Никаких устойчивых инвестиций он так и не привлек. Поначалу проект хвастался, что строится на частные деньги - но, начав получать серьезные убытки, застройщик решил их национализировать за счет саудовского суверенного инвестиционного фонда. Сейчас это город-призрак - что чуть-чуть маскируется броской архитектурой - управляемый зомби-компанией.
Впрочем, в этой истории есть и просветы. Поскольку разработчики были всё же ближе к реальности, чем увлеченный летающими такси и искусственными лунами ибн Салман, в ЭГКА были относительно успешные начинания. Пожалуй, наиболее удачное - порт Короля Абдаллы. Да-да - у Саудовской Аравии уже есть сверхсовременный порт на Красном море. Расположенный куда ближе к крупным городам Джедде и Медине, чем планируемый «OXAGON».
И хотя в случае с портом Короля Абдаллы тоже не обошлось без значительного урезания грандиозных планов - в 2020 его грузооборот составил 2,1 млн. TEU против обещанных 20 млн. - экономическую целесообразность он имеет. А вот будет ли иметь еще один «суперпорт», расположенный в безлюдной местности - большой вопрос.
Из тщеславия, прожектёрства и недальновидности успехи вырастают редко - как правило, итоги разочаровывают. Возьмем еще один проект короля Абдаллы - финансовый район в Эр-Рияде, также названный его именем. Несмотря на расположение в столице, 10 млрд. потраченных долларов и обещания реформ и специальных режимов, получился еще один квартал пустующих, безлюдных небоскребов. Нисколько не способствующих диверсификации саудовской экономики.
Страсть к бесплодным мега-проектам характерна не только для дома Сауд. В 2008 эмират Абу-Даби решил построить свой футуристический город с фокусом на экологической устойчивости, Масдар. Через 12 лет 20-миллиардный проект представляет собой лишь жалкое подобие былых планов. Вместо 50 тыс. жителей его населяет 1300 - в основном студенты расположенного здесь университета. Власти забросили все попытки достичь самообеспечения города безуглеродной энергией. Осталась на бумаге и масса других технологических инициатив. Вместо цветущего города будущего удалось создать только красиво расставленный набор никому не нужных бетонных коробок.
Ждёт ли Неом та же участь? Мы узнаем это совсем скоро, через несколько лет. История дает мало поводов для оптимизма. Идея строительства с нуля сказочного города-экономического локомотива легко пленяет умы арабских властителей. Но в реальности сложность реализации этой идеи слишком высока.
Саудовская реальность-2020 против "Видения-2030". Видение есть, прогресса нет.
Более того, преимущества строительства городов посреди пустыни по сравнению с развитием существующих экономических центров далеко не очевидны - за исключением иллюзорной славы, нелепой попытки войти в историю как «отец-основатель» и «создатель экономического чуда». Увы, амбициозные чудо-экономисты почти всегда панически боятся расставаться с традиционными скрепами и хищническими институтами, душащими развитие страны. И свято уверены, что бросание на ветер десятков миллиардов шальных нефтедолларов способно заменить стратегическое планирование и широкомасштабные реформы.
Но будущее не покупается - оно создаётся. Как правило, довольно тяжелым трудом. Оно опирается на настоящее, как на фундамент - на нынешнюю экономику Саудовской Аравии, которая нуждается во внимании гораздо больше, чем проекты фантастических городов.
Будущее Неома сейчас создается тяжелым трудом строителей-гастарбайтеров, ютящихся по шесть человек в крохотных вагончиках. Нищие иностранцы строят город для зажиточных иностранцев - и это очень хорошо иллюстрирует оторванность проекта от остальной Саудовской Аравии. Мне сложно сказать, на что будет опираться экономика Неома - но наивные амбиции Мухаммеда ибн Салмана точно не годятся на роль опоры.
...Шейху Рашиду ибн Саиду аль-Мактуму, превратившему Дубаи из горстки невзрачных лачуг в процветающий мегаполис, принадлежит известное выражение о недолговечности нефтяной ренты:
«Мой дед ездил верхом на верблюде, мой отец ездил верхом на верблюде, я езжу на «Мерседесе», мой сын будет ездить на «Ленд Ровере», его сын будет ездить на «Ленд Ровере», но уже его сын будет ездить верхом на верблюде».
Ибн Салман рассчитывает, что проекты вроде Неома позволят его правнукам ездить на летающих такси. Но, скорее всего, им придётся осваивать гораздо более традиционные средства передвижения...
_______________________________________________________________
Друзья, я начал вести канал в Телеграм: Экономика знаний. Подписывайтесь!