ГП о ситуации 3: ситуативный подход
Поэтому, как только мы начинаем употреблять слово «ситуация», то опять же, хотим мы этого или не хотим, сознаем или не сознаем, но, фактически, всегда за этим словом приходит и в нашу работу внедряется определенный «ситуационный подход», который как подход противостоит многим другим. Я потом остановлюсь на том, каким именно другим подходам он, в частности, может противостоять, а пока я должен зафиксировать лишь сам тот общий факт, что за словом «ситуация» стоит еще определенный подход - ситуационный. Хотя при другом плане анализа мы можем рассматривать ситуационный подход как выражение каких-то аспектов деятельностного подхода. Но это уже проблема специальной логической и методологической конструкции, точнее - конструирования, потому что мы можем, например, говорить, что ситуационный подход есть часть деятельностного и его необходимый элемент, а можем фиксировать ситуационный подход как совершенно особый подход. Поэтому я и говорю, что за словом «ситуация» здесь может стоять и то, и другое, причем либо раздельно, либо в определенных связях (см. рис. 2).
Но, кроме того, мы еще имеем за этим словом определенные представления о ситуации. Представления не в психологическом смысле, не в смысле Vorstellung, а в философском смысле, так, как это, скажем, обсуждал Х.Зигварт, а дальше К.Бюлер в своей Sprachtheorie. Это - Darstellung, представление не как процесс, якобы происходящий в голове, а представление чего-то реально существующего и в реальность полагаемого. И еще за этим может стоять понятие ситуации, что предполагает совершенно другую интеллектуальную функцию, - в первую очередь, функцию понимания. За этим могут также стоять сложнейшие и разнообразнейшие формы знаний, в том числе, скажем, методические, конструктивно-технические, естественнонаучные, организационные и т.д. Их очень много, поэтому я здесь говорю о знаниях, а не о знании.
А кроме того, мы можем еще проделывать особую работу онтологизации и выходить к ситуации как к чему-то объективно существующему в деятельности, на границах деятельности и даже вне деятельности, как к существующему в этом выпрыгивании за границы деятельности, и тогда мы можем и должны говорить, что ситуация есть некоторая единица организации. (Я здесь боюсь сказать: «единица организации деятельности», поскольку я все время говорю о том, что понятие ситуации содержит в себе и выход за пределы деятельности, учет чего-то внеположного). И в этом смысле, когда я говорю «ситуация», то я могу это трактовать онтологически. Я, например, могу сказать: вот я мыслю себе ситуацию как некий идеальный объект, и это, вместе с тем, действительный идеальный объект, он разворачивается в действительности мышления. А могу сказать реалистично, практически: вот у нас здесь, в реальности нашего мыследействия, сложилась или складывается какая-то ситуация. При такой манере речи мне не нужны ни действительность мышления, ни идеальные объекты, я показываю пальцем на сидящих здесь людей и говорю: мы находимся в ситуации, мы создаем, мы творим ее, и она здесь передо мной не как идеальный объект, а как некая реальность.
Я противопоставляю здесь реальность и действительность, реальность мыследеятельности и действительность чистого мышления. В действительности чистого мышления для меня существуют идеальные объекты, такие, скажем, как тяжелая точка, прямая линия, абсолютно твердое или абсолютно упругое тело, ситуация как некий идеальный объект. А кроме того, я могу говорить о реальности, и вот тогда я обращаюсь непосредственно к миру и фиксирую чисто феноменальный план существования ситуации.
Но я, кроме того, могу говорить, например, что ситуация есть определенная форма организации наших знаний. Я могу сказать, что ситуация есть определенная форма организации нашего мышления и нашей деятельности; тогда я, фактически, вернусь к ситуационному подходу, но не к подходу как таковому, а к его реализации, т.е. когда подход будет осуществлен в качестве определенной формы организации.
Я, конечно, не перечислил всех планов трактовки понимания слова «ситуация», я буду заниматься этим систематически во второй части доклада. Но я наметил несколько возможных линий такого понимания, словоинтерпретаций. Их, как вы могли заметить, достаточно много и они все разные.
И вот, когда в том или ином контексте коммуникации <…>, в коммуникации между представителями разных профессий, предметов, дисциплин появляется слово «ситуация», то, действительно, очень сложно понять без дополнительных маркеров, о чем, собственно, идет речь. <…> Я должен, соответственно, раскрыть смысл и содержание слова «ситуация», я должен развернуть мыслительные структуры, которые связаны с этим словом. В частности, среди прочих я должен ответить на вопрос, в чем особенности ситуационного подхода, что он нам дает и т.д. Как он относится к деятельностному подходу, к системному подходу и т.д. Я должен ответить на вопрос, какие представления мы связываем с понятием «ситуация», какие понятия стоят или могут стоять за этим словом, какие знания о ситуации мы должны создавать и т.д., и т.п. Мне все это нужно для того, чтобы я мог работать.
И последнее в этом кусочке, тоже для меня очень важное замечание: с моей точки зрения исходным является определение, которое зафиксировано в нижнем левом углу схемы (рис.2), а именно, ситуационные формы организации знаний и мыследеятельности. Это означает, что есть совершенно особая ситуационная логика, т.е. определенная организация мыслительной работы, которая фиксируется в слове «ситуация» и в ситуационном подходе, и эта форма, как особая, противостоит предметным формам организации знаний, мышления и мыследеятельности.
Но это, конечно, требует особых разъяснений, - что такое предметная форма. <…> Пока что здесь я скажу, что все научные формы относятся к предметным формам организации мышления. Это как бы чисто материальное указание, которое на время может заменить более подробные разъяснения и описания.
Но, кроме того, мы еще имеем за этим словом определенные представления о ситуации. Представления не в психологическом смысле, не в смысле Vorstellung, а в философском смысле, так, как это, скажем, обсуждал Х.Зигварт, а дальше К.Бюлер в своей Sprachtheorie. Это - Darstellung, представление не как процесс, якобы происходящий в голове, а представление чего-то реально существующего и в реальность полагаемого. И еще за этим может стоять понятие ситуации, что предполагает совершенно другую интеллектуальную функцию, - в первую очередь, функцию понимания. За этим могут также стоять сложнейшие и разнообразнейшие формы знаний, в том числе, скажем, методические, конструктивно-технические, естественнонаучные, организационные и т.д. Их очень много, поэтому я здесь говорю о знаниях, а не о знании.
А кроме того, мы можем еще проделывать особую работу онтологизации и выходить к ситуации как к чему-то объективно существующему в деятельности, на границах деятельности и даже вне деятельности, как к существующему в этом выпрыгивании за границы деятельности, и тогда мы можем и должны говорить, что ситуация есть некоторая единица организации. (Я здесь боюсь сказать: «единица организации деятельности», поскольку я все время говорю о том, что понятие ситуации содержит в себе и выход за пределы деятельности, учет чего-то внеположного). И в этом смысле, когда я говорю «ситуация», то я могу это трактовать онтологически. Я, например, могу сказать: вот я мыслю себе ситуацию как некий идеальный объект, и это, вместе с тем, действительный идеальный объект, он разворачивается в действительности мышления. А могу сказать реалистично, практически: вот у нас здесь, в реальности нашего мыследействия, сложилась или складывается какая-то ситуация. При такой манере речи мне не нужны ни действительность мышления, ни идеальные объекты, я показываю пальцем на сидящих здесь людей и говорю: мы находимся в ситуации, мы создаем, мы творим ее, и она здесь передо мной не как идеальный объект, а как некая реальность.
Я противопоставляю здесь реальность и действительность, реальность мыследеятельности и действительность чистого мышления. В действительности чистого мышления для меня существуют идеальные объекты, такие, скажем, как тяжелая точка, прямая линия, абсолютно твердое или абсолютно упругое тело, ситуация как некий идеальный объект. А кроме того, я могу говорить о реальности, и вот тогда я обращаюсь непосредственно к миру и фиксирую чисто феноменальный план существования ситуации.
Но я, кроме того, могу говорить, например, что ситуация есть определенная форма организации наших знаний. Я могу сказать, что ситуация есть определенная форма организации нашего мышления и нашей деятельности; тогда я, фактически, вернусь к ситуационному подходу, но не к подходу как таковому, а к его реализации, т.е. когда подход будет осуществлен в качестве определенной формы организации.
Я, конечно, не перечислил всех планов трактовки понимания слова «ситуация», я буду заниматься этим систематически во второй части доклада. Но я наметил несколько возможных линий такого понимания, словоинтерпретаций. Их, как вы могли заметить, достаточно много и они все разные.
И вот, когда в том или ином контексте коммуникации <…>, в коммуникации между представителями разных профессий, предметов, дисциплин появляется слово «ситуация», то, действительно, очень сложно понять без дополнительных маркеров, о чем, собственно, идет речь. <…> Я должен, соответственно, раскрыть смысл и содержание слова «ситуация», я должен развернуть мыслительные структуры, которые связаны с этим словом. В частности, среди прочих я должен ответить на вопрос, в чем особенности ситуационного подхода, что он нам дает и т.д. Как он относится к деятельностному подходу, к системному подходу и т.д. Я должен ответить на вопрос, какие представления мы связываем с понятием «ситуация», какие понятия стоят или могут стоять за этим словом, какие знания о ситуации мы должны создавать и т.д., и т.п. Мне все это нужно для того, чтобы я мог работать.
И последнее в этом кусочке, тоже для меня очень важное замечание: с моей точки зрения исходным является определение, которое зафиксировано в нижнем левом углу схемы (рис.2), а именно, ситуационные формы организации знаний и мыследеятельности. Это означает, что есть совершенно особая ситуационная логика, т.е. определенная организация мыслительной работы, которая фиксируется в слове «ситуация» и в ситуационном подходе, и эта форма, как особая, противостоит предметным формам организации знаний, мышления и мыследеятельности.
Но это, конечно, требует особых разъяснений, - что такое предметная форма. <…> Пока что здесь я скажу, что все научные формы относятся к предметным формам организации мышления. Это как бы чисто материальное указание, которое на время может заменить более подробные разъяснения и описания.