Бытие-для-одного
Бытие-для-одного
Этот момент выражает то, как конечное есть в своем единстве с бесконечным или же есть как идеальное [ideelle, снятое]. Для-себя-бытие [как истинная бесконечность] имеет отрицание не в самом себе как определенность или границу и, значит, также не как соотношение с некоторым другим, нежели оно, наличным бытием. Обозначив этот момент как бытие-для-одного, следует сказать, что нет еще ничего, для чего бы он был, - еще нет того одного, момент которого он составлял бы. И в самом деле, такого рода одно еще не фиксировано в для-себя-бытии; то, для чего нечто (а здесь нет никакого нечто) было бы тем, что вообще должно было бы быть другой стороной, есть равным образом момент [т.е. снятое и еще не положенное], есть само лишь бытие-для-одного, еще не есть одно. - Следовательно, еще имеет место неразличенность тех двух сторон, которые можно усмотреть в бытии-для-одного. Есть лишь одно бытие-для-иного, и так как есть лишь одно бытие-для-другого, то последнее есть также лишь бытие-для-одного; оно есть лишь одна идеальность того, для чего или в чем некоторое определение должно было бы быть как момент, и того, что должно было бы быть в нем моментом [т.е. одного]. Таким образом, для-одного-бытие и для-себя-бытие не составляют истинных определенностей в отношении друг друга. Поскольку мы принимаем на мгновенье, что имеется различие, и говорим здесь о некотором для-себя-сущем, то само для-себя-сущее как снятость инобытия соотносится с собою как со снятым иным, стало быть, есть для-одного; оно соотносится в своем ином лишь с собою. Идеальное необходимо есть для-одного, но оно не есть для иного; то одно, для которого оно есть, есть лишь само же оно. - Следовательно, «Я», дух вообще или Бог суть идеальны, потому что они бесконечны, но в своей идеальности они, как для-себя-сущие, не разнятся от того, что есть для-одного. Ибо, таким образом, они были бы лишь непосредственными или, точнее, наличным бытием и бытием-для-иного, потому что то, что есть для них, было бы не они сами, а некоторое иное, если бы им не был присущ момент бытия-для-одного. Поэтому Бог есть для себя, поскольку сам он есть то, что есть для него.
Для-себя-бытие и для-одного-бытие суть, следовательно, не разные значения идеальности, а существенные, неразделимые ее моменты.
И все-таки, вопреки тому, что утверждает kaktus77, я считаю, что у Гегеля снятие - это то же, что распредмечивание, приведение в подвижное состояние, прежде чем быть положенным как определенное нечто, предмет. Снятие, идеализация, распредмечивание противополагаются полаганию, опредмечиванию, объективации. В деятельностнной методологии снятию соответствуют распредмечивание и проблематизация, когда некий предмет, воспринимаемый как данное, опознают как момент деятельности определенного позиционера. У Гегеля место деятельности занимает подвижка духа, его приход в движение. Иначе я ничего не понимаю!
Этот момент выражает то, как конечное есть в своем единстве с бесконечным или же есть как идеальное [ideelle, снятое]. Для-себя-бытие [как истинная бесконечность] имеет отрицание не в самом себе как определенность или границу и, значит, также не как соотношение с некоторым другим, нежели оно, наличным бытием. Обозначив этот момент как бытие-для-одного, следует сказать, что нет еще ничего, для чего бы он был, - еще нет того одного, момент которого он составлял бы. И в самом деле, такого рода одно еще не фиксировано в для-себя-бытии; то, для чего нечто (а здесь нет никакого нечто) было бы тем, что вообще должно было бы быть другой стороной, есть равным образом момент [т.е. снятое и еще не положенное], есть само лишь бытие-для-одного, еще не есть одно. - Следовательно, еще имеет место неразличенность тех двух сторон, которые можно усмотреть в бытии-для-одного. Есть лишь одно бытие-для-иного, и так как есть лишь одно бытие-для-другого, то последнее есть также лишь бытие-для-одного; оно есть лишь одна идеальность того, для чего или в чем некоторое определение должно было бы быть как момент, и того, что должно было бы быть в нем моментом [т.е. одного]. Таким образом, для-одного-бытие и для-себя-бытие не составляют истинных определенностей в отношении друг друга. Поскольку мы принимаем на мгновенье, что имеется различие, и говорим здесь о некотором для-себя-сущем, то само для-себя-сущее как снятость инобытия соотносится с собою как со снятым иным, стало быть, есть для-одного; оно соотносится в своем ином лишь с собою. Идеальное необходимо есть для-одного, но оно не есть для иного; то одно, для которого оно есть, есть лишь само же оно. - Следовательно, «Я», дух вообще или Бог суть идеальны, потому что они бесконечны, но в своей идеальности они, как для-себя-сущие, не разнятся от того, что есть для-одного. Ибо, таким образом, они были бы лишь непосредственными или, точнее, наличным бытием и бытием-для-иного, потому что то, что есть для них, было бы не они сами, а некоторое иное, если бы им не был присущ момент бытия-для-одного. Поэтому Бог есть для себя, поскольку сам он есть то, что есть для него.
Для-себя-бытие и для-одного-бытие суть, следовательно, не разные значения идеальности, а существенные, неразделимые ее моменты.
И все-таки, вопреки тому, что утверждает kaktus77, я считаю, что у Гегеля снятие - это то же, что распредмечивание, приведение в подвижное состояние, прежде чем быть положенным как определенное нечто, предмет. Снятие, идеализация, распредмечивание противополагаются полаганию, опредмечиванию, объективации. В деятельностнной методологии снятию соответствуют распредмечивание и проблематизация, когда некий предмет, воспринимаемый как данное, опознают как момент деятельности определенного позиционера. У Гегеля место деятельности занимает подвижка духа, его приход в движение. Иначе я ничего не понимаю!