Аристотель о добродетели и назначении
Сейчас будет большой кусок-рассуждение, его нельзя разрывать.
Это уже вторая книга.
«Переходя теперь к новому предмету, скажем следующее: все блага в совокупности либо вне души, либо заключены в ней самой, и те, что в душе, более предпочтительны… Ведь в душе - умственная деятельность, добродетель, удовольствие, и в них, в некоторых или во всех вместе, все видят свою цель. То, что в душе, - это, с одной стороны, состояния (ekseis) и возможности (dunameis), с другой - деятельности (energeiai) и движения (kineseis).
Из этого будем исходить, а также из того, что добродетель - это наилучшее расположение (diathesis), или состояние, или возможность всякой вещи, для которой есть применение (сhresis) или назначение (ergon, буквально «дело», т.е. дело, для которого вещь предназначена). Так показывает наведение (epagoge, индукция). Мы прилагаем это утверждение ко всему. Мы признаем, например, что есть своя добродетель у плаща, потому что у него есть какое-то назначение и применение. И наилучшее назначение плаща есть его добродетель. Подобным же образом существует добродетель корабля, дома и прочих вещей, а следовательно, и души. Ведь есть у нее какое-то свое дело (ergon). И чем лучше ее состояние, тем лучше должно быть дело. И как относятся друг к другу состояния, так должны относиться друг к другу и дела. И в каждом случае дело есть цель».
Нетривиальное, по-моему, суждение. Привычнее было бы оценивать добродететель-состояние по тому, насколько оно отвечает назначению-цели. Состояние и возможности плаща, предназначенного для защиты от непогоды, должны отвечать этому назначению, чтобы сочли плащ «добродетельным». И, если мы согласимся относительно какого-то назначения человека, то сможем и оценить его добродетельность по соответствию назначению.
А у А. иначе: сравниваются дела-назначения-цели и соответствующие им состояния-добродетели. Получается, что добродетельней то или тот, что или кто служит лучшему делу. Скажи мне, какому делу ты служишь, и я скажу тебе, кто ты. Точнее, в данном рассуждении - обратное умозаключение: по тому, каково состояние, мы судим о том, насколько высоко назначение.
«Вполне очевидно поэтому, что дело лучше состояния, поскольку цель как таковая есть высшее благо. Ведь мы исходим из предпосылки, что цель - это наилучшее благо и предел, ради которого существует все остальное.
Нам ясно, стало быть, что дело лучше состояния и расположения. Однако слово «дело» имеет двойной смысл. Дело может не совпадать с применением. Так, дело строительного искусства - это дом, а вовсе не строительство, дело врачебного искусства - здоровье, а не выздоравливание и не врачевание. В других же случаях дело совпадает с применением. Например, дело зрения - видеть, а дело математической науки - созерцать. Значит, там, где дело совпадает с применением, применение неизбежно должно быть лучше состояния.
После сделанных нами утверждений скажем, что назначение действия (to ergon tou pragmatos) и добродетели одно и то же, но не в равной мере. Так, дело сапожного реме6сла и шитья обуви - обувь, а если есть некая добродетель сапожного ремесла и добротного шитья обуви, то это - их дело, добротная обувь. И в других случаях дело обстоит та же».
Прежде, чем применить (в следующий раз) эти различения к душе, ее назначению и состояниям, отмечу вот что. Предложено разделение деятельностей на самодостаточные (зрение, или «смотрение», можно еще назвать стрельбу, гуляние, танец и музицирование), в которых по А. «дело совпадает с применением», и «целевые» (строительство, врачевание, шитье обуви, вообще всякое ремесло), где они расходятся. Тут важно, что вторые оцениваются (их «добродетельность») по результату, а первые - по качеству самого исполнения. Но можно ведь и к одной и той же деятельности подойти двояко - с точки зрения результата или «искусства для искусства». И есть, кажется, тенденция у профессионалов (у медиков, например, особенно хирургов) стремиться к самодостаточности, вопреки запросу клиентуры…
Это уже вторая книга.
«Переходя теперь к новому предмету, скажем следующее: все блага в совокупности либо вне души, либо заключены в ней самой, и те, что в душе, более предпочтительны… Ведь в душе - умственная деятельность, добродетель, удовольствие, и в них, в некоторых или во всех вместе, все видят свою цель. То, что в душе, - это, с одной стороны, состояния (ekseis) и возможности (dunameis), с другой - деятельности (energeiai) и движения (kineseis).
Из этого будем исходить, а также из того, что добродетель - это наилучшее расположение (diathesis), или состояние, или возможность всякой вещи, для которой есть применение (сhresis) или назначение (ergon, буквально «дело», т.е. дело, для которого вещь предназначена). Так показывает наведение (epagoge, индукция). Мы прилагаем это утверждение ко всему. Мы признаем, например, что есть своя добродетель у плаща, потому что у него есть какое-то назначение и применение. И наилучшее назначение плаща есть его добродетель. Подобным же образом существует добродетель корабля, дома и прочих вещей, а следовательно, и души. Ведь есть у нее какое-то свое дело (ergon). И чем лучше ее состояние, тем лучше должно быть дело. И как относятся друг к другу состояния, так должны относиться друг к другу и дела. И в каждом случае дело есть цель».
Нетривиальное, по-моему, суждение. Привычнее было бы оценивать добродететель-состояние по тому, насколько оно отвечает назначению-цели. Состояние и возможности плаща, предназначенного для защиты от непогоды, должны отвечать этому назначению, чтобы сочли плащ «добродетельным». И, если мы согласимся относительно какого-то назначения человека, то сможем и оценить его добродетельность по соответствию назначению.
А у А. иначе: сравниваются дела-назначения-цели и соответствующие им состояния-добродетели. Получается, что добродетельней то или тот, что или кто служит лучшему делу. Скажи мне, какому делу ты служишь, и я скажу тебе, кто ты. Точнее, в данном рассуждении - обратное умозаключение: по тому, каково состояние, мы судим о том, насколько высоко назначение.
«Вполне очевидно поэтому, что дело лучше состояния, поскольку цель как таковая есть высшее благо. Ведь мы исходим из предпосылки, что цель - это наилучшее благо и предел, ради которого существует все остальное.
Нам ясно, стало быть, что дело лучше состояния и расположения. Однако слово «дело» имеет двойной смысл. Дело может не совпадать с применением. Так, дело строительного искусства - это дом, а вовсе не строительство, дело врачебного искусства - здоровье, а не выздоравливание и не врачевание. В других же случаях дело совпадает с применением. Например, дело зрения - видеть, а дело математической науки - созерцать. Значит, там, где дело совпадает с применением, применение неизбежно должно быть лучше состояния.
После сделанных нами утверждений скажем, что назначение действия (to ergon tou pragmatos) и добродетели одно и то же, но не в равной мере. Так, дело сапожного реме6сла и шитья обуви - обувь, а если есть некая добродетель сапожного ремесла и добротного шитья обуви, то это - их дело, добротная обувь. И в других случаях дело обстоит та же».
Прежде, чем применить (в следующий раз) эти различения к душе, ее назначению и состояниям, отмечу вот что. Предложено разделение деятельностей на самодостаточные (зрение, или «смотрение», можно еще назвать стрельбу, гуляние, танец и музицирование), в которых по А. «дело совпадает с применением», и «целевые» (строительство, врачевание, шитье обуви, вообще всякое ремесло), где они расходятся. Тут важно, что вторые оцениваются (их «добродетельность») по результату, а первые - по качеству самого исполнения. Но можно ведь и к одной и той же деятельности подойти двояко - с точки зрения результата или «искусства для искусства». И есть, кажется, тенденция у профессионалов (у медиков, например, особенно хирургов) стремиться к самодостаточности, вопреки запросу клиентуры…