Исповедь Натали: послемыслие
Всплыла в памяти одна из тем исповеди: чтение Евангелия. Natali_hill пишет, что так и не прочитала Нового Завета последовательно, от начала до конца, потому что боялась, что как читатель, привыкший думать, подозревала, что будет сомневаться и спорить, а как девочка-неофитка не могла себе этого позволить: спорить со Священным Писанием. Исповедница считает свою робость глупостью, уступкой "фофудье".
По-моему, вопрос здесь есть, но поставлен он несколько поверхностно.
Дело, мне кажется, не в том, допускать ли в себе сомнения и возражения на читаемое - что бы это ни было. Дело в том, как к этим сомнениям и возражениям относиться.
Если я, к примеру, читаю Аристотеля или Хайдеггера и у меня возникает недоумение, сомнение в разумности того, что мне преподносится (а это бывает сплошь и рядом), то я могу предполагать две причины. Одна: автор недодумал, ошибся. Вторая: я недодумал или даже больше, не готов к пониманию этих глубоких мыслей. С точки зрения автопоэзиса, своего роста, вторая позиция выигрышней. Но только если не принял действительную глупость за то, на что стоит тратить силы.
Но, вообще-то, там, где речь идет о чисто интеллектуальных препятствиях к пониманию, обычно человек видит эту разницу - между "мутотой" (любимое словечко одного моего друга) и действительной сложностью.
С Евангелием дело другое. С одной стороны, оно предельно просто; с другой - вещи, рассчитанные на пожизненное продумывание и проживание. Т.е. сомнения, внутренние противления могут оставаться, но для их преодоления требуется изменение самого человека, не только интеллектуальное усилие.
С чисто логической точки зрения здесь можно увидеть подмену: а почему заранее предполагается, что Евангелие сообщает истину, которую необходимо усвоить. Но это уже другой вопрос - о природе веры, которая есть в том числе и доверие к тому, что любишь.
Во всяком случае, вышесказанное - попытка не закрыть вопрос, а лишь его уточнить и углубить.
По-моему, вопрос здесь есть, но поставлен он несколько поверхностно.
Дело, мне кажется, не в том, допускать ли в себе сомнения и возражения на читаемое - что бы это ни было. Дело в том, как к этим сомнениям и возражениям относиться.
Если я, к примеру, читаю Аристотеля или Хайдеггера и у меня возникает недоумение, сомнение в разумности того, что мне преподносится (а это бывает сплошь и рядом), то я могу предполагать две причины. Одна: автор недодумал, ошибся. Вторая: я недодумал или даже больше, не готов к пониманию этих глубоких мыслей. С точки зрения автопоэзиса, своего роста, вторая позиция выигрышней. Но только если не принял действительную глупость за то, на что стоит тратить силы.
Но, вообще-то, там, где речь идет о чисто интеллектуальных препятствиях к пониманию, обычно человек видит эту разницу - между "мутотой" (любимое словечко одного моего друга) и действительной сложностью.
С Евангелием дело другое. С одной стороны, оно предельно просто; с другой - вещи, рассчитанные на пожизненное продумывание и проживание. Т.е. сомнения, внутренние противления могут оставаться, но для их преодоления требуется изменение самого человека, не только интеллектуальное усилие.
С чисто логической точки зрения здесь можно увидеть подмену: а почему заранее предполагается, что Евангелие сообщает истину, которую необходимо усвоить. Но это уже другой вопрос - о природе веры, которая есть в том числе и доверие к тому, что любишь.
Во всяком случае, вышесказанное - попытка не закрыть вопрос, а лишь его уточнить и углубить.