Сон и пробуждение revisited
Жизнь во зле (в грехе, в страстях, в замороченности, в рабстве миру…) сравнивают со сном, а освобождение от рабства страстям - с пробуждением. Эта тема уже обсуждалась в моем журнале в 2008 году, когда я переводил книгу Аркадия Шуфрина о Клименте Александрийском (обещают выпустить, наконец, в этом июле). Все записи, сделанные по ходу этой работы, собраны вот здесь, первая же из них посвящена вот этой теме - сну и пробуждению. Сейчас хочу поднять тему заново и несколько по-другому, отцепив от отягощающего ее контекста трудной книги о Клименте.
Там главный пунктик - это ведение или неведение (возможность или невозможность ведения) блага. Сон, сновидность жизни закрывает от спящего благо как альтернативу жизни-сновидению. С этой точки зрения можно, как я сейчас думаю, сразу сказать, что парадигма сна приложима не ко всякой жизни во зле. Возможен такой вариант, когда благо ведомо или, по крайней мере, лежит в зоне видимости, но, по лености ума и оглупляющей соблазненности злом, дурное принимается за благое (1). И еще один не сновидный вариант - когда и дурность зла и благость блага явственно сознаются, но у человека нет сил изменить свою жизнь (2).
А вот еще два варианта, которые, по-моему, укладываются в парадигму сна.
(3) Жизнь как она есть, даже если она мучительна для живущего, воспринимается как единственно возможная. Иное немыслимо, невообразимо. Оно - реальность. Такой сон самозамкнутостью тождественен бреду.
(4) «Все не так, ребята». Есть чувство, что проживаемая жизнь не настоящая, морок, но нет образа иного, только «зияние» на том месте, где ему быть, тоска по нему..
Выход из состояния (3) очевидно немыслим собственными силами - нечему делать работу вывода. У Климента и гностиков-валентиниан (см. цитаты в записи 2008 года) эту работу совершает зов извне (в крещении). Но что такое в этом плане состояние (4), возможен ли из него прорыв к реальности своими силами? Это можно было бы помыслить как «отрицание отрицания», в том смысле, что сознание морока имплицитно содержит в себе представление о благе (позиция rechi_k_bogu). Тогда само это состояние следует рассматривать как результат уже отчасти услышанного зова - но недорасслышанного. Опыт слышания уже был, но не был опознан, прошел оставив тревожащий след.
(Там, в первом обсуждении, была еще одна очень интересная тема - tugodum рассказал о том, как понимает зов Хайдеггер: «зов идет от меня и все же сверх меня», но это уже онтотеологическая интерпретация, а я пока остаюсь в феноменологии).
Там главный пунктик - это ведение или неведение (возможность или невозможность ведения) блага. Сон, сновидность жизни закрывает от спящего благо как альтернативу жизни-сновидению. С этой точки зрения можно, как я сейчас думаю, сразу сказать, что парадигма сна приложима не ко всякой жизни во зле. Возможен такой вариант, когда благо ведомо или, по крайней мере, лежит в зоне видимости, но, по лености ума и оглупляющей соблазненности злом, дурное принимается за благое (1). И еще один не сновидный вариант - когда и дурность зла и благость блага явственно сознаются, но у человека нет сил изменить свою жизнь (2).
А вот еще два варианта, которые, по-моему, укладываются в парадигму сна.
(3) Жизнь как она есть, даже если она мучительна для живущего, воспринимается как единственно возможная. Иное немыслимо, невообразимо. Оно - реальность. Такой сон самозамкнутостью тождественен бреду.
(4) «Все не так, ребята». Есть чувство, что проживаемая жизнь не настоящая, морок, но нет образа иного, только «зияние» на том месте, где ему быть, тоска по нему..
Выход из состояния (3) очевидно немыслим собственными силами - нечему делать работу вывода. У Климента и гностиков-валентиниан (см. цитаты в записи 2008 года) эту работу совершает зов извне (в крещении). Но что такое в этом плане состояние (4), возможен ли из него прорыв к реальности своими силами? Это можно было бы помыслить как «отрицание отрицания», в том смысле, что сознание морока имплицитно содержит в себе представление о благе (позиция rechi_k_bogu). Тогда само это состояние следует рассматривать как результат уже отчасти услышанного зова - но недорасслышанного. Опыт слышания уже был, но не был опознан, прошел оставив тревожащий след.
(Там, в первом обсуждении, была еще одна очень интересная тема - tugodum рассказал о том, как понимает зов Хайдеггер: «зов идет от меня и все же сверх меня», но это уже онтотеологическая интерпретация, а я пока остаюсь в феноменологии).