озадачил монах!
Несколько дней все думаю над одним из постов hgr (http://hgr.livejournal.com/1261452.html). Там вот такие слова преп. Максима Исповедника - "Неразумный, водимый страстями, когда, будучи движим гневом, растревоживается, спешит без разсуждения бежать от братий; когда же похотию разжигается, тогда, паки прибегает и вступает с ними в беседу [это можно перевести еще и так: опять начинает с ними общаться]. Благоразумный же в том и другом случае поступает иначе. В случае разсерчания, отсекши причины возмущения, освобождает себя от огорчения на братий; в случае похотливости воздерживается от безсловесных позывов и страстных бесед" и пояснение hgr, что "похотливостью" называется, в том числе, и непереносимость одиночества и "жажда простого человеческого общения (тепла)", а "страстными беседами" -- общение от неспособности переносить одиночество и от желания человеческого общества.
А думаю я вот над чем.
Максим - монах и hgr - монах. Можно было бы, поэтому, сказать, что речь идет о "благоразумии" для монахов только; нам-то, живущим мирской жизнью, как без общения?
Но тут же другая мысль. Ведь чем плохи мирские привязанности? Тем, что, привязывая к твари, отдаляют от Бога. Всякие привязанности - не только к вещам, но и к родным, и к друзьям. Пожалуй, что и к родине. Ко всему, кроме Бога. И если это верно, то надо бы, наверное, мыслить так: я по слабости своей не могу отказаться от мирских привязанностей, но именно по слабости, а в идеале, который я должен чтить, надо бы... если и не отсечь все, то быть готовым отсечь.
Но и на это есть возражения. И у Христа был любимый ученик. И святые дружили...
И вообще, разве все, что связывает нас в этом мире, только следствие грехопадения? И правильно ли видеть пропасть мкжду заповеданной нам любовью к ближнему и "теплотой человеческого общения"? То, что это не одно и то же, мне очевидно, но ведь сродно в чем-то?
А думаю я вот над чем.
Максим - монах и hgr - монах. Можно было бы, поэтому, сказать, что речь идет о "благоразумии" для монахов только; нам-то, живущим мирской жизнью, как без общения?
Но тут же другая мысль. Ведь чем плохи мирские привязанности? Тем, что, привязывая к твари, отдаляют от Бога. Всякие привязанности - не только к вещам, но и к родным, и к друзьям. Пожалуй, что и к родине. Ко всему, кроме Бога. И если это верно, то надо бы, наверное, мыслить так: я по слабости своей не могу отказаться от мирских привязанностей, но именно по слабости, а в идеале, который я должен чтить, надо бы... если и не отсечь все, то быть готовым отсечь.
Но и на это есть возражения. И у Христа был любимый ученик. И святые дружили...
И вообще, разве все, что связывает нас в этом мире, только следствие грехопадения? И правильно ли видеть пропасть мкжду заповеданной нам любовью к ближнему и "теплотой человеческого общения"? То, что это не одно и то же, мне очевидно, но ведь сродно в чем-то?