ОТЕЦ 252: 1944 (129)
В конечном счете о человечестве человек судит по себе. Если даже он не может этого обнаружить у себя непосредственно, он проверяет свою мысль: "а мог бы я сделать так?"
Таков же механизм писательского творчества. Не будем говорить об автобиографическ. литературе. Там этот вопрос чересчур ясен. Но Ибсен пишет: "Бранд - это я в лучшие моменты моей жизни, в Пер-Гюнте много таких черт, которые я выявил в результате самоанализа".
Гоголь пишет, что всё дурное он [нрзб]вал из себя в процессе создания "Мертвых душ".
И пусть не звучит клеветой на Достоевского, но гены и Ставрогина, и Свидригайлова, и Смердякова, не говоря уже о Карамазовых и Раскольникове все существовали в душе Достоевского.
Подошел к газете. Сводка информбюро, сообщение о военных действиях в Европе. У него мысль: "Я могу остаться в стороне".
По булыжнику трясется телега. Вместе с ней трясутся обкуренная бороденка возницы и жирные щеки завстоловой. В белом халате, на мешках, среди пустой тары она отправилась на базу за продуктами.
Таков же механизм писательского творчества. Не будем говорить об автобиографическ. литературе. Там этот вопрос чересчур ясен. Но Ибсен пишет: "Бранд - это я в лучшие моменты моей жизни, в Пер-Гюнте много таких черт, которые я выявил в результате самоанализа".
Гоголь пишет, что всё дурное он [нрзб]вал из себя в процессе создания "Мертвых душ".
И пусть не звучит клеветой на Достоевского, но гены и Ставрогина, и Свидригайлова, и Смердякова, не говоря уже о Карамазовых и Раскольникове все существовали в душе Достоевского.
Подошел к газете. Сводка информбюро, сообщение о военных действиях в Европе. У него мысль: "Я могу остаться в стороне".
По булыжнику трясется телега. Вместе с ней трясутся обкуренная бороденка возницы и жирные щеки завстоловой. В белом халате, на мешках, среди пустой тары она отправилась на базу за продуктами.