понимание во вред?
Обмен репликами вокруг последних постов вернул к теме понимания.
Понять мысль другого, по-моему, это значит сделать его мысль мыслимой для себя. Не обязательно согласиться с ней, но сделать мыслимой. Т.е. я так мыслил бы, если бы было (вообразимо) то-то и то-то. Например, то-то знал бы или был бы в том-то уверен или наоборот. Словом, был бы в некоторых отношениях другим. Как это возможно? Только воспроизведя в себе это состояние другого, когда-то пережитое (по памяти) или новое (воображением).
Но если так, то возникает парадоксальная ситуация в связи с верой. Человек нашел истину и пребывает, лучше, наверно, сказать «имеет возможность пребывать», в истине, с Истиной, обитать «в доме Истины». И что же тогда для него означает понимать тех, кто вне истины, только ищет ее, подвержен сомнениям, а то и борется с ней? Получается, вроде бы, что он в этом случае возвращает себя в состояние «вне истины». Используя ту же метафору «дома», можно сказать, что он его оставляет или открывает в нем проходы во «внеистинное пространство», повреждает стены дома. Т.е. как бы изменяет Истине - «единому на потребу».
Кое-что в ответ все-таки приходит на ум.
Ну, во-первых, основным является обратный порядок мотивации: не понимаю не-истинное и потому изменяю истине, а, наоборот, по слабости своей изменяю истине и потому понимаю не-истинное.
Во-вторых, надо бы повнимательнее вглядеться в «смыслодинамику» понимания. Все-таки есть зазор между мыслимостью и принятием; кажется, к этому имеет прямое отношение учение св. отцов о помыслах - разных стадиях «контакта» с ними.
В-третьих, все это стоит рассмотреть в контексте взаимоотношений монастыря и мира. Как и зачем монастырь может и должен понимать мир, чтобы молиться за него, не обмирщаясь? А по аналогии можно мыслить и в человеке «монастырскую» и «мирскую» части. Выходы из «внутреннего монастыря» в «мир» - это и жизненная необходимость, и отчасти измена, падение. А в силу единства личности антропологическая «икономия» должна ведь быть общей, т.е. себя-то уж надо понимать во всех видах…
Понять мысль другого, по-моему, это значит сделать его мысль мыслимой для себя. Не обязательно согласиться с ней, но сделать мыслимой. Т.е. я так мыслил бы, если бы было (вообразимо) то-то и то-то. Например, то-то знал бы или был бы в том-то уверен или наоборот. Словом, был бы в некоторых отношениях другим. Как это возможно? Только воспроизведя в себе это состояние другого, когда-то пережитое (по памяти) или новое (воображением).
Но если так, то возникает парадоксальная ситуация в связи с верой. Человек нашел истину и пребывает, лучше, наверно, сказать «имеет возможность пребывать», в истине, с Истиной, обитать «в доме Истины». И что же тогда для него означает понимать тех, кто вне истины, только ищет ее, подвержен сомнениям, а то и борется с ней? Получается, вроде бы, что он в этом случае возвращает себя в состояние «вне истины». Используя ту же метафору «дома», можно сказать, что он его оставляет или открывает в нем проходы во «внеистинное пространство», повреждает стены дома. Т.е. как бы изменяет Истине - «единому на потребу».
Кое-что в ответ все-таки приходит на ум.
Ну, во-первых, основным является обратный порядок мотивации: не понимаю не-истинное и потому изменяю истине, а, наоборот, по слабости своей изменяю истине и потому понимаю не-истинное.
Во-вторых, надо бы повнимательнее вглядеться в «смыслодинамику» понимания. Все-таки есть зазор между мыслимостью и принятием; кажется, к этому имеет прямое отношение учение св. отцов о помыслах - разных стадиях «контакта» с ними.
В-третьих, все это стоит рассмотреть в контексте взаимоотношений монастыря и мира. Как и зачем монастырь может и должен понимать мир, чтобы молиться за него, не обмирщаясь? А по аналогии можно мыслить и в человеке «монастырскую» и «мирскую» части. Выходы из «внутреннего монастыря» в «мир» - это и жизненная необходимость, и отчасти измена, падение. А в силу единства личности антропологическая «икономия» должна ведь быть общей, т.е. себя-то уж надо понимать во всех видах…