ОТЕЦ 82: бабушка Анна (5) - теперь черед брата Ильи
Я еще вернусь к заметкам отца. Но пока продолжу линию бабушки Анны Николаевны. А.Н., как я уже писал, была эвакуирована из Москвы в Уфу. Письма к ней сохранились.
Одно - от старшего брата, Ильи, из Ростова, датированное 15 ноября 1941 г.:
Дорогая Аня! Сегодня получил одновременно твою открытку от 11 окт. и письмо от 15 окт. Прохождение писем очень долгое. Не знаю, получила ли ты все мои письма. В одном из них я просил тебя выслать мне справку твоего Главснаба, что ты проживаешь в Уфе в качестве эвакуированной. С такой справкой я могу отправить тебе посылку - шерстяной пуловер, наколенники, сахару, чаю и пр. Без справки не примут. Обязательно вышли, эти вещи мне не совершенно не нужны, один год пробовал было носить пуловер и только болел гриппом да кашлем. Мне он положительно вреден. А тебе пригодится. Сахару у меня достаточно, чай и сейчас в городе продается. Мне просто непонятно, почему ты до сих пор не ваыслала этой справки. Воображаю, как ты мерзнешь, здесь уже морозы 10-120С. Из Москвы целый месяц и я ничего не получаю. Из твоего письма вытекает, буто Жорж без работы, мне это неизвестно. Сам я работаю, правда оклад всего 350 руб., но дают часто продукты, так что одно другое покрывает. Я тебе уже писал, что все Шифрины 16 октября уехали из Ростова на Кавказ. Забрали с собою кгр. по 50 багажа на каждого, остальное все бросили или поручили мне. Квартира пустовала, потом жило человек 5, потом 3, а теперь опять пустует. Позавчера получил от них первую открытку, поселились в Кисловодске. Что будет дальше - пока сами не знают. Я лично никуда не поеду, разве только заставят.
Слава мне уже больше месяца не пишет или письма не доходят. И для меня новость, что Манюра или Катя собираются к тебе с детьми.
Прошу тебя снова, пришли справку и пиши почаще. О Кс. Ст. я как-то тебе писал. Вадим еще не призван, Ив. Вав. был под Балаклеей, а теперь куда-то на восток. Она в Ростове. Вот пока и все. Целую. Илья.
В письме упоминается второй брат А.Н., Георгий (Жорж) - старше он или младше нее, я не знаю. Слава - мой отец, Манюра - мама, Катя - бабушка по маме, Екатерина Ивановна Титова. Ив. Вав. - Иван Вавилович Малик, друг деда с детства, Кс. Ст. - Ксения Станиславовна, его жена, Вадим - их сын. Письмо написано за десять дней до первой оккупации Ростова немцами, длившейся с 21 по 29 ноября 1941 г., вторая была с 24 июля по 14 февраля 1943 г. Следующие по времени письма бабушке в архиве относятся уже к 1943 году: от Кс. Ст. Малик (25 января), от Ив. Вавиловича (3 марта) из Челябинска. Пишут о том, что болеют, о своем беспокойстве за сына на фронте, расспрашивают о братьях А.Н., в особенности о старшем, Илье, остававшемся в Ростове во время оккупации, пишут, что не знают ничего о судьбе квартиры, оставленной в Ростове.
После этого идут уже письма 1943 года. И вот 6 мая этого года некая Лена (как становится ясно из письма, ростовская соседка, а может быть, и родственница Живов, уезжавшая оттуда и вот теперь вернувшаяся) пишет:
Дорогая Анна Николаевна!
Уже несколько дней как мне управляющий домами дал Ваше письмо и я никак не могла собраться с духом, чтобы сообщить Вам судьбу Ильи Николаевича. По моим расспросам соседей я узнала, что в августе м-це немцы издали приказ явиться всем евреям на сборный пункт, якобы чтобы оградить их от хулиганских выходок русских т.е. установить для них особые кварталы где бы они жили спокойно, казалось что Илью Николаевича этот приказ не касается, но он не знаю для чего в анкете написал, что его родные выкресты, ну и его тоже вызвали и он больше не вернулся домой так же как не вернулись десятки тысяч евреев. Эти варвары не считались ни с чем даже лежачих больных евреев снимали с кроватей и забирали, этот ужас не могут до сих пор никто здесь забыть.
Все вещи с комнаты Ильи Николаевича и нашей квартиры вывезли немцы после того как Илья Николаевич не вернулся у меня есть акт об этом. Но что значат вещи когда погибли люди, я так страдаю от всех этих ужасах, что узнала здесь, конечно Ланиных родных постигла та же участь. Не могу забыть Илью Николаевича, как мы его просили с нами уехать, после первого раза, когда ушли немцы, он мне писал что ни за что больше не останется и почему-то остался, мы его так просили приехать к нам, такая нелепая смерть ужасно. Утешать Вас дорогая Анна Николаевна не могу очень Вам сочувствую но может быть он жив, ведь мы только не знаем. Целую В/Лена
Мамочка и Зина в Новосибирске, Аб. Мих. недавно как умер, меня вызвали сюда на работу. Где Жорж, Вадя и Слава напишите.
Отец, муж, теперь брат - три насильственных смерти…
31 мая Малики еще не знают о гибели И.Н., Ксения Степановна пишет, что их знакомый инженер Фидлер был в Ростове и что «жаль, что Вы не попросили побывать на квартире у Илюши и узнать все подробности, выехал ли он или оставался». А в начале июня уже узнают:
8/VI-43
Добрый день, дорогая Анна Николаевна. Вчера получили Вашу открытку с сообщением о преждевременной смерти Ильи Николаевича. Бедный Илья Николаевич, сколько ему пришлось пережить на нашей бренной земле. Его последние минуты были вероятно исключительно печальны. Проклятые немцы сколько горя причинили нашей стране, нашим близким и друзьям. Анна Николаевна и Ваша жизнь и жизнь Ильи Николаевича и моя и всех наших друзей отравлена немцами - сначала первой мировой войной затеянной немцами, а потом и второй затеянной немцами.
Из-за этих проклятых немцев поломана жизнь и моего Вадика. Действительно, пусть будут прокляты, эти проклятые немцы, причинившие нам столько горя.
Анна Николаевна, я понимаю Ваши чувства, связанные с потерей Ильи Николаевича и выражаю Вам свое глубокое соболезнование. Я верю в силу возмездия и верю в то, что немцы получат с процентами за те зверства, которые они учинили над нашими друзьями. Анна Николаевна, как ни велико Ваше горе - не падайте духом - близкая победа нашей армии над проклятыми немцами подымет настроение всех нас и призовет всех нас к новой творческой мирной жизни. Вас захватит работа, горе немного забудется и жизнь станет Ваша и легче и спокойней.
Привет Вам от Ксении Степановны. Пишите нам чаще. Уваж. Вас И. Малик
10/VI - 43 г.
Нет слов, дорогая Аня, утешить Ваше горе. Не хочется верить, что Илюши больше нет и мы его не увидим. Ваши опасения, дорогая Аня, были и моими после всех уцжасов, рассказанных мне людьми, порбывавшими в тех местах. Какая непростительная оплошность была с его стороны оставаться, я помню, при нашем расставании он говорил - «если не удастся уехать, уйду пешком, но не останусь». Все получилось по иному и нет нашего прекрасного человека Илюши.
Я верю, что час возмездия настанет и эти подлые изверги получат по заслугам. Сколько они внушают ненависти! И сколько горя они нам приносят!
Дорогая моя, не могу выразить словами всю мою боль от этой утраты, хотелось бв побыть с Вами и вместе поплакать.
Будьте здоровы и крепки, моя родная.
Крепко целую.
Ваша Ксеня.
Пишите.
Вадик пишет, но наших писем почти не получает, чем очень обеспокоен. Вашу же открытку получил.
Еще раз крепко обнимаю. Пишите.
И снова письмо от Лены (11 июня 43-го):
Дорогая Анна Николаевна!
Получила В/открытку, не ответила сейчас же потому что только сегодня приехала была в командировке целый месяц. Ну что Вам родная писать, я до сих пор не могу спокойно даже проходить мимо нашего двора, все так свежо, так больно. Как я уже Вам писала, в августе месяце немцы, эти варвары, издали приказ по которому все евреи должны были прийти на регистрацию. Я и до сих пор не могу понять почему Илья Николаевич пошел и заявил что его родные были евреи и что он крещеный, ведь у него был русский паспорт. Но и после первой регистрации его сразу не взяли и он вторично по повестки пошел и уже больше не вернулся. Упр. домами говорит и многие дворовые что они его уговаривали не ходить, но он верил в честность и гуманность этих извергов, ведь он мог уйти в любую станицу и жить там целый и вещи у него были, [нрзб] я никогда не думала, что можно самому себя погубить последние его слова были что он не боится идти, что это ерунда и ничего ему не будет да большую наивность проявил, да и не он один многие оставшиеся здесь евреи не думали что после регистрации не вернутся домой, почти все одели лучшие вещи и с собою взяли лучшее что имели, это было жуткое зрелище когда они все шли, очевидцы до сиз пор без слез не могут рассказывать. Но ведь они были евреи с еврейскими паспортами, а причем здесь Илья Николаевич, даже некоторые евреи купили русские паспорта и ушли в деревни и теперь живы, а Илья Николаевич имея русский паспорт мог им верить такой сволочи, таким подлецам разве можно было верить, я не могу спокойно проходить мимо нашего дома не могу, мне очень тяжело ведь мы Илью Николаевича любили как сого близкого родного такое горе, я долго боялась мамочке об этом горе писать представляю как они там будут переживать, а Вы родная Анна Николаевна сколько Вам приходится переживать за всю Вашу жизнь бедная, но Вы не горюйте очень, старайтесь меньше обо всем думать
Я стала старуха в свои 35 лет вся седая худая жуткая, так много горя кругом, а эти события в Ростове совсем меня убили
Как я уже Вам писала, когда мы уезжали то взяли с собой только необходимое, а все остальное оставили дома, ведь Илья Николаевич там оставался, а я даже перевезла в его комнату мои вещи Когда его забрали на следующий день так говорят соседи приехади 2 машины и забрали все вещи в Илья Никол. комнате, наше пианино и вообще все что было ценное в квартире. Я только нашла мамочкин буфет, шифонер, 2 кровати, столик самоварный и самовар, 4 стула столовых и все. Это все что осталось от мамочкиной обстановки, а остальное забрали немцы и растаскали соседи, носильнызх вещей посуды ничего нет. У меня даже нет тарелки в чем поесть, нет ни одной чашки ничего но все это ерунда по сравнению с тем что нет родных людей. В Ильи Николаев. комнате живут какие-то армяне я была и не видела ни одной вещи его, мне дали акты вывезенных из нашей квартиры вещей. В мамочкиной квартире живут тоже какие-то люди, нашла у них вещи которые пишу выше. Мамочка и Зина в Новосибирске пока я их сюда решила не брать, там недавно умер Аб. Мих. очень его жаль он так мечтал домой. От своего мужа ничего уже не имею больше года, потеряла уже надежду видеть его. Мне райсовет вынес решение выселить из нашей квартиры и я могла бы опять там жить, но мне было так тяжело заходить в нашу квартиру, что я отказалась и получила ордер рядом с нашим домом комнату в доме № 39 с балконом одну комнату вместо нашей квартиры, конечно если приедут наши и нам будет тесно я смогу добиться другой площади но это все впереди. Живу вместе с приятельницей тоже вернувшейся из эвакуации у нее растреляли всех родных О Вы не представляете сколько здесь горя у всех. Работаю в банке в секторе промышленности получаю 800 руб и конечно помогаю мамочке, настроение не важно очень много горя кругом. Наш город тркудно узнать испаганили его эти сволочи, но на зло всем врагам он оживает уже ходят трамваи, почти все иулицы почистили, но ькругом разрушение, хизнь кипит, многие вернулись работает водопровод, электричество, бани, театры, кино. Пишите дорогая, буду Вам отвечать, если что нибудь узнаю сообщу. Где Жорж, Вадя, Слава, как Вы живете как Ваши материальные дела все все пишите Целую крепко В/ Лена
Не горюйте родная Вы нужны Вашим детям.
Сохранились две фотографии И.Н. Одна - с женой Фаиной (ко времени его гибели они уже разошлись, она долго еще жила), другая - на паспорт:
Одно - от старшего брата, Ильи, из Ростова, датированное 15 ноября 1941 г.:
Дорогая Аня! Сегодня получил одновременно твою открытку от 11 окт. и письмо от 15 окт. Прохождение писем очень долгое. Не знаю, получила ли ты все мои письма. В одном из них я просил тебя выслать мне справку твоего Главснаба, что ты проживаешь в Уфе в качестве эвакуированной. С такой справкой я могу отправить тебе посылку - шерстяной пуловер, наколенники, сахару, чаю и пр. Без справки не примут. Обязательно вышли, эти вещи мне не совершенно не нужны, один год пробовал было носить пуловер и только болел гриппом да кашлем. Мне он положительно вреден. А тебе пригодится. Сахару у меня достаточно, чай и сейчас в городе продается. Мне просто непонятно, почему ты до сих пор не ваыслала этой справки. Воображаю, как ты мерзнешь, здесь уже морозы 10-120С. Из Москвы целый месяц и я ничего не получаю. Из твоего письма вытекает, буто Жорж без работы, мне это неизвестно. Сам я работаю, правда оклад всего 350 руб., но дают часто продукты, так что одно другое покрывает. Я тебе уже писал, что все Шифрины 16 октября уехали из Ростова на Кавказ. Забрали с собою кгр. по 50 багажа на каждого, остальное все бросили или поручили мне. Квартира пустовала, потом жило человек 5, потом 3, а теперь опять пустует. Позавчера получил от них первую открытку, поселились в Кисловодске. Что будет дальше - пока сами не знают. Я лично никуда не поеду, разве только заставят.
Слава мне уже больше месяца не пишет или письма не доходят. И для меня новость, что Манюра или Катя собираются к тебе с детьми.
Прошу тебя снова, пришли справку и пиши почаще. О Кс. Ст. я как-то тебе писал. Вадим еще не призван, Ив. Вав. был под Балаклеей, а теперь куда-то на восток. Она в Ростове. Вот пока и все. Целую. Илья.
В письме упоминается второй брат А.Н., Георгий (Жорж) - старше он или младше нее, я не знаю. Слава - мой отец, Манюра - мама, Катя - бабушка по маме, Екатерина Ивановна Титова. Ив. Вав. - Иван Вавилович Малик, друг деда с детства, Кс. Ст. - Ксения Станиславовна, его жена, Вадим - их сын. Письмо написано за десять дней до первой оккупации Ростова немцами, длившейся с 21 по 29 ноября 1941 г., вторая была с 24 июля по 14 февраля 1943 г. Следующие по времени письма бабушке в архиве относятся уже к 1943 году: от Кс. Ст. Малик (25 января), от Ив. Вавиловича (3 марта) из Челябинска. Пишут о том, что болеют, о своем беспокойстве за сына на фронте, расспрашивают о братьях А.Н., в особенности о старшем, Илье, остававшемся в Ростове во время оккупации, пишут, что не знают ничего о судьбе квартиры, оставленной в Ростове.
После этого идут уже письма 1943 года. И вот 6 мая этого года некая Лена (как становится ясно из письма, ростовская соседка, а может быть, и родственница Живов, уезжавшая оттуда и вот теперь вернувшаяся) пишет:
Дорогая Анна Николаевна!
Уже несколько дней как мне управляющий домами дал Ваше письмо и я никак не могла собраться с духом, чтобы сообщить Вам судьбу Ильи Николаевича. По моим расспросам соседей я узнала, что в августе м-це немцы издали приказ явиться всем евреям на сборный пункт, якобы чтобы оградить их от хулиганских выходок русских т.е. установить для них особые кварталы где бы они жили спокойно, казалось что Илью Николаевича этот приказ не касается, но он не знаю для чего в анкете написал, что его родные выкресты, ну и его тоже вызвали и он больше не вернулся домой так же как не вернулись десятки тысяч евреев. Эти варвары не считались ни с чем даже лежачих больных евреев снимали с кроватей и забирали, этот ужас не могут до сих пор никто здесь забыть.
Все вещи с комнаты Ильи Николаевича и нашей квартиры вывезли немцы после того как Илья Николаевич не вернулся у меня есть акт об этом. Но что значат вещи когда погибли люди, я так страдаю от всех этих ужасах, что узнала здесь, конечно Ланиных родных постигла та же участь. Не могу забыть Илью Николаевича, как мы его просили с нами уехать, после первого раза, когда ушли немцы, он мне писал что ни за что больше не останется и почему-то остался, мы его так просили приехать к нам, такая нелепая смерть ужасно. Утешать Вас дорогая Анна Николаевна не могу очень Вам сочувствую но может быть он жив, ведь мы только не знаем. Целую В/Лена
Мамочка и Зина в Новосибирске, Аб. Мих. недавно как умер, меня вызвали сюда на работу. Где Жорж, Вадя и Слава напишите.
Отец, муж, теперь брат - три насильственных смерти…
31 мая Малики еще не знают о гибели И.Н., Ксения Степановна пишет, что их знакомый инженер Фидлер был в Ростове и что «жаль, что Вы не попросили побывать на квартире у Илюши и узнать все подробности, выехал ли он или оставался». А в начале июня уже узнают:
8/VI-43
Добрый день, дорогая Анна Николаевна. Вчера получили Вашу открытку с сообщением о преждевременной смерти Ильи Николаевича. Бедный Илья Николаевич, сколько ему пришлось пережить на нашей бренной земле. Его последние минуты были вероятно исключительно печальны. Проклятые немцы сколько горя причинили нашей стране, нашим близким и друзьям. Анна Николаевна и Ваша жизнь и жизнь Ильи Николаевича и моя и всех наших друзей отравлена немцами - сначала первой мировой войной затеянной немцами, а потом и второй затеянной немцами.
Из-за этих проклятых немцев поломана жизнь и моего Вадика. Действительно, пусть будут прокляты, эти проклятые немцы, причинившие нам столько горя.
Анна Николаевна, я понимаю Ваши чувства, связанные с потерей Ильи Николаевича и выражаю Вам свое глубокое соболезнование. Я верю в силу возмездия и верю в то, что немцы получат с процентами за те зверства, которые они учинили над нашими друзьями. Анна Николаевна, как ни велико Ваше горе - не падайте духом - близкая победа нашей армии над проклятыми немцами подымет настроение всех нас и призовет всех нас к новой творческой мирной жизни. Вас захватит работа, горе немного забудется и жизнь станет Ваша и легче и спокойней.
Привет Вам от Ксении Степановны. Пишите нам чаще. Уваж. Вас И. Малик
10/VI - 43 г.
Нет слов, дорогая Аня, утешить Ваше горе. Не хочется верить, что Илюши больше нет и мы его не увидим. Ваши опасения, дорогая Аня, были и моими после всех уцжасов, рассказанных мне людьми, порбывавшими в тех местах. Какая непростительная оплошность была с его стороны оставаться, я помню, при нашем расставании он говорил - «если не удастся уехать, уйду пешком, но не останусь». Все получилось по иному и нет нашего прекрасного человека Илюши.
Я верю, что час возмездия настанет и эти подлые изверги получат по заслугам. Сколько они внушают ненависти! И сколько горя они нам приносят!
Дорогая моя, не могу выразить словами всю мою боль от этой утраты, хотелось бв побыть с Вами и вместе поплакать.
Будьте здоровы и крепки, моя родная.
Крепко целую.
Ваша Ксеня.
Пишите.
Вадик пишет, но наших писем почти не получает, чем очень обеспокоен. Вашу же открытку получил.
Еще раз крепко обнимаю. Пишите.
И снова письмо от Лены (11 июня 43-го):
Дорогая Анна Николаевна!
Получила В/открытку, не ответила сейчас же потому что только сегодня приехала была в командировке целый месяц. Ну что Вам родная писать, я до сих пор не могу спокойно даже проходить мимо нашего двора, все так свежо, так больно. Как я уже Вам писала, в августе месяце немцы, эти варвары, издали приказ по которому все евреи должны были прийти на регистрацию. Я и до сих пор не могу понять почему Илья Николаевич пошел и заявил что его родные были евреи и что он крещеный, ведь у него был русский паспорт. Но и после первой регистрации его сразу не взяли и он вторично по повестки пошел и уже больше не вернулся. Упр. домами говорит и многие дворовые что они его уговаривали не ходить, но он верил в честность и гуманность этих извергов, ведь он мог уйти в любую станицу и жить там целый и вещи у него были, [нрзб] я никогда не думала, что можно самому себя погубить последние его слова были что он не боится идти, что это ерунда и ничего ему не будет да большую наивность проявил, да и не он один многие оставшиеся здесь евреи не думали что после регистрации не вернутся домой, почти все одели лучшие вещи и с собою взяли лучшее что имели, это было жуткое зрелище когда они все шли, очевидцы до сиз пор без слез не могут рассказывать. Но ведь они были евреи с еврейскими паспортами, а причем здесь Илья Николаевич, даже некоторые евреи купили русские паспорта и ушли в деревни и теперь живы, а Илья Николаевич имея русский паспорт мог им верить такой сволочи, таким подлецам разве можно было верить, я не могу спокойно проходить мимо нашего дома не могу, мне очень тяжело ведь мы Илью Николаевича любили как сого близкого родного такое горе, я долго боялась мамочке об этом горе писать представляю как они там будут переживать, а Вы родная Анна Николаевна сколько Вам приходится переживать за всю Вашу жизнь бедная, но Вы не горюйте очень, старайтесь меньше обо всем думать
Я стала старуха в свои 35 лет вся седая худая жуткая, так много горя кругом, а эти события в Ростове совсем меня убили
Как я уже Вам писала, когда мы уезжали то взяли с собой только необходимое, а все остальное оставили дома, ведь Илья Николаевич там оставался, а я даже перевезла в его комнату мои вещи Когда его забрали на следующий день так говорят соседи приехади 2 машины и забрали все вещи в Илья Никол. комнате, наше пианино и вообще все что было ценное в квартире. Я только нашла мамочкин буфет, шифонер, 2 кровати, столик самоварный и самовар, 4 стула столовых и все. Это все что осталось от мамочкиной обстановки, а остальное забрали немцы и растаскали соседи, носильнызх вещей посуды ничего нет. У меня даже нет тарелки в чем поесть, нет ни одной чашки ничего но все это ерунда по сравнению с тем что нет родных людей. В Ильи Николаев. комнате живут какие-то армяне я была и не видела ни одной вещи его, мне дали акты вывезенных из нашей квартиры вещей. В мамочкиной квартире живут тоже какие-то люди, нашла у них вещи которые пишу выше. Мамочка и Зина в Новосибирске пока я их сюда решила не брать, там недавно умер Аб. Мих. очень его жаль он так мечтал домой. От своего мужа ничего уже не имею больше года, потеряла уже надежду видеть его. Мне райсовет вынес решение выселить из нашей квартиры и я могла бы опять там жить, но мне было так тяжело заходить в нашу квартиру, что я отказалась и получила ордер рядом с нашим домом комнату в доме № 39 с балконом одну комнату вместо нашей квартиры, конечно если приедут наши и нам будет тесно я смогу добиться другой площади но это все впереди. Живу вместе с приятельницей тоже вернувшейся из эвакуации у нее растреляли всех родных О Вы не представляете сколько здесь горя у всех. Работаю в банке в секторе промышленности получаю 800 руб и конечно помогаю мамочке, настроение не важно очень много горя кругом. Наш город тркудно узнать испаганили его эти сволочи, но на зло всем врагам он оживает уже ходят трамваи, почти все иулицы почистили, но ькругом разрушение, хизнь кипит, многие вернулись работает водопровод, электричество, бани, театры, кино. Пишите дорогая, буду Вам отвечать, если что нибудь узнаю сообщу. Где Жорж, Вадя, Слава, как Вы живете как Ваши материальные дела все все пишите Целую крепко В/ Лена
Не горюйте родная Вы нужны Вашим детям.
Сохранились две фотографии И.Н. Одна - с женой Фаиной (ко времени его гибели они уже разошлись, она долго еще жила), другая - на паспорт: