Кллимент 22: о монаде
Прежде, чем мы дерзнем двигаться за мыслью Климента в "величие Христа" и "зияние" "Первой Причины", задержимся на монаде.
Климент (5.93.4 - 94.1) припоминает, чему учила "варварская философия": ей "не чужды" понятия чувственно воспринимаемого и умопостигаемого миров. "Первый из них имеет характер первообраза (archetypos), второй же является образом того, что именуется образцом (paradeigma). И, если первый, умопостигаемый, именуется монадой, то второй, чувственно воспринимаемый - это гексада. Ведь, согласно пифагорейцам, число шесть связано с браком и означает порождающее начало, в то время как монада включает в себя невидимое небо, невидимую землю и свет разума. "В начале, - сказано, - Бог сотворил небо и землю. Земля же была безвидна". И далее: "И сказал Бог: да будет свет. И стал свет". Сотворение же чувственного твердого неба (ведь твердое чувственно воспринимаемо) описано как создание видимой земли и зримого света".
Климент, таким образом, усваивая пифагорейско-платоновский язык, описывает монаду как умопостигаемый прообраз мира и вместилище прообразов (архетипов), идей всего, что в этом мире есть. Именно ее он, по-видимому, именует "началом всех вещей" ("трудно найти начало всех вещей" - 5.81.4) и "областью (chōra) Божией" (5.73.3). Она сама не принадлежит чувственному миру - потому и пришлось добираться до нее, совлекая все чувственные "одежды", чтобы - только сейчас обратил внимание на эротический характер метафорики - "голый ум" встретился с лишенной покровов монадой...
Климент (5.93.4 - 94.1) припоминает, чему учила "варварская философия": ей "не чужды" понятия чувственно воспринимаемого и умопостигаемого миров. "Первый из них имеет характер первообраза (archetypos), второй же является образом того, что именуется образцом (paradeigma). И, если первый, умопостигаемый, именуется монадой, то второй, чувственно воспринимаемый - это гексада. Ведь, согласно пифагорейцам, число шесть связано с браком и означает порождающее начало, в то время как монада включает в себя невидимое небо, невидимую землю и свет разума. "В начале, - сказано, - Бог сотворил небо и землю. Земля же была безвидна". И далее: "И сказал Бог: да будет свет. И стал свет". Сотворение же чувственного твердого неба (ведь твердое чувственно воспринимаемо) описано как создание видимой земли и зримого света".
Климент, таким образом, усваивая пифагорейско-платоновский язык, описывает монаду как умопостигаемый прообраз мира и вместилище прообразов (архетипов), идей всего, что в этом мире есть. Именно ее он, по-видимому, именует "началом всех вещей" ("трудно найти начало всех вещей" - 5.81.4) и "областью (chōra) Божией" (5.73.3). Она сама не принадлежит чувственному миру - потому и пришлось добираться до нее, совлекая все чувственные "одежды", чтобы - только сейчас обратил внимание на эротический характер метафорики - "голый ум" встретился с лишенной покровов монадой...