Климент 11: потенция Аристотеля как пробуждение-просветление у Филона
Этот экскурс в книге Шуфрина посвящен «аристотелевским истокам» Филоновой концепции «просветления». Для Филона просветление есть следствие «парусии», т.е. «присутствия», или «прихода», Бога. Такое случается только с избранными мудрецами, вроде Авраама, да и с ними лишь в редкие моменты. Но как это совместить с тем, что Бог вездесущ?
Тут и начинает играть то, что понятие dynamis Филон взял у Аристотеля: «Чтобы иметь возможность установить причинное отношение между Первоначалом и видимым миром, Филон, как и Аристотель, постулировал, что метафизическое Первоначало может производить физический эффект посредством своей Силы (или Сил - dynameis), таких как сила притяжения (желанного предмета или магнита), или подобно тому, как воздействует на физическую реальность солнечное тепло» (из книги о Филоне А.Боса).
Исходное значение dynamis - именно «сила», «мощь». Более абстрактное понятие «можения» (разные аспекты которого передаются русскими словами «возможность» и «способность») ввел уже Аристотель. Dynamis-можению противостоит energeia (действие, действительность, деятельность).
Но у Аристотеля Филон мог извлечь и нечто большее.
«Бодрствование сходно с деятельностью созерцания, сон же - с обладанием, но без действования» (О душе, 412 a25-7).
«Если он ничего не мыслит, а подобен спящему, то в чем его достоинство?» (Метафизика, 1074b18).
«[Совершенное счастье] - это некая созерцательная [=теоретическая] деятельность» (Никомахова этика, 1178 b19).
Аристотель приравнивает друг к другу «можение», бездеятельность и сон, с одной стороны, и «деятельность-действительность» и пробуждение, бодрствование, с другой.
Значит, если Филон следует в этом Аристотелю, то «пробуждение» ума Аврама, им описанное, следует понимать как переход ума к деятельности созерцания.
Объективный коррелят этого события - актуальное присутствие-приход (парусия) Бога к пробудившейся душе, отличаемое от Его безотносительного к этому событию вездесущия в качестве dynameis (сил, потенций).
Но есть еще одна трудность, которую надо преодолеть. Этот приход нельзя рассматривать как актуализацию потенций самого Бога, которая тогда бы оказалась зависимой от состояния тварных умов - чего не мог допустить Филон. И он находит другое решение: являющий Бога (теофанический) свет есть действительность (деятельность, energeia) самой души, или, вернее, «ее духовного ока», ума.
И для этого решения он опять-таки находит опору у Аристотеля - в его учении о свете как актуализации такой характеристики среды, как прозрачность. «Прежде всего следует сказать, что такое свет. Так вот, имеется нечто прозрачное…. Свет же есть действительность прозрачного как прозрачного. Там же, где прозрачное имеется лишь в возможности, там тьма» (О душе, 418 b3-11).
«Филон вполне мог заключить отсюда, что просветление - это актуализация прозрачности человеческого ума для Бога, но всё же предпочесть выразить эту идею на языке, более подходящем для применения её к интерпретации ветхозаветных теофаний, а именно - в терминах явления (= парусии) Бога уму», - заключает Шуфрин.