Из семинара 2008 года 2
Читали «Сотницы о любви» преп. Максима. Прочитали всю первую сотницу, которую Т. перечитывает уже много раз, так и не переходя ко второй. На столе лежал лист бумаги, на котором отмечали (большей частью Т.) страницы для последующего обсуждения. Г. отметил только один номер, 71, связанный с темой разделения и не разделяющей «по внутреннему устроению» любви. Только о нем немного и успели поговорить. Г. зацепился за это «внутреннее устроение», посмотрели примечание - оказалось, что это «гноми». И Г., сев на своего «конька», разговорился о видах воли по Максиму.
Это таки станет темой обсуждения на следующих семинарах.
<…>
Семинар 26 апреля был очень насыщенный содержанием. Тему задало то, что Т. прочла в моем жж, в 12-й записи из серии про кенозис по Чекановскому «о воле, в основном по Максиму Исповеднику». В ней цитировался «Диалог с Пирром». Следы этого семинара: письмо Т. с ее «предрефлексией», написанное, чтобы помочь Г. сделать свою и задающее общую структуру семинара и рефлексия Г. - подробная и с сохранившимися схемами.
<…>
Это был день Пасхи. Нужно, видимо, пояснить оговорку, с которой Т. поздравляет с праздником («рискну написать»). За этим - убеждение, что о таких вещах говорить ответственно можно, только имея личный о них опыт. (Е.Л.Шифферс в ответ на дежурное «Христос воскресе» по телефону спрашивал: «Откуда сведения?»).
Гигномай, хайре!
Я все-таки рискну написать, что Христос Воскрес, и поздравить с праздником.
У вас все ли в порядке? Напишите хоть два слова...
У меня такое дело, что в воскресенье Анна Константиновна (т. Аня) умерла, завтра похороны. Мама собиралась ехать к ней в воскресенье же, кулич все еще лежит в холодильнике - обе мы с ней не попрощались.
Вот и вижу разницу, что такое любить-не любить: да, люди «два века не живут», но по б. Мане я плакала и ее уход был невосполнимой потерей, по т. Ане я не плачу и ощущаю «правильность происшедшего» - т.е. я вроде как согласилась на ее смерть, отдала ее смерти. Так получается. Ну вот... <…>
Вчера вечером читала С. вслух «Диалог с Пирром» - прочитала половину - буду, конечно, перечитывать - очень здорово читать книгу с Вашими пометками - словно вместе читаем.
Если кратко наметки к рефлексии делать, то основное было:
1. Схематизация по тексту «Диалога с Пирром» из кенозиса-12: как устроено мышление Максима...
2. Выяснение, для чего Вам непременно хочется ввести ипостасную волю и как Вы это делаете, как Вы ее мыслите.
3. Схематизация вариантов того, как может пониматься «жизненный путь».
4. переход к анализу реальных ситуаций (ДБ и моей), в которых возникает вопрос и выбор и не понятно, предназначение этим выбором предается или находится - необходимо ли там зачем-либо мыслить ипостасную волю, и что реально необходимо, как организовано реальное принятие решение, что оно учитывает.
Возможно, я Вас опередила со своей пред-рефлексией, но надеюсь, она Вам не помешает сделать свою.
Упомянутый в письме ДБ - это Дмитрий Борисович Дмитриев - методолог, ушедший монашествовать на Афон (о. Философ). Последние годы перед постригом работал у Ю.В.Громыко.
Свою рефлексию я написал к 5-му мая.
<…>
Мою рефлексию Т. в тот же день, 5.05., вернула мне письмом со своими комментариями. Так и привожу. Кое-что в пояснение добавляю сейчас.
О том, что было на семинаре 26.04 подробнее (рефлексия Г., 5.05):
Мне, как всегда, хочется в воспоминании увидеть и заново пережить. Это для меня самоценно, но это и материал для рефлексии.
Поэтому работа строится так:
- вспоминаю - то последовательно, то беспорядочно; одно тянет за собой другое; иной раз вспомнится слово, сказанное Т. или мною, или движение, или чувство… а потом вспоминаю, по какому поводу оно было сказано…
- к счастью, есть два каркаса, к которым можно потом это всё крепить - схемы и предрефлексия, присланная Т.; её я и положу в основу, но только меня еще будут интересовать и переходы от темы к теме, связи между ними
- так уже складывается упорядоченный текст; в нем нужно разделить (насколько возможно) мысль и переживание
- а потом на всё это можно наложить «пост-рефлексию», мысли, пришедшие позднее - как ответы на вставшие в ходе семинара вопросы или комментарии
- наконец, остающиеся и вновь вставшие вопросы - для следующей встречи.
Такова программа-максимум, не знаю, успею ли.
Комментарий Т.:
мне очень нравится, что Вы в самом начале положили нормативно, как устроен способ Вашей работы.
Т. пришла очень бледная, измученная… Но сказала, что выздоровела.
Тотчас сообщила, что прочитала «кеносис 12» и есть много вопросов.
И еще сказала, что в моей рефлексии семинара 20.04 не всё точно. В частности, о «честности тела». Страдания тела говорят необязательно о том, что что-то делалось неправильно - такое тоже есть и на этом построены все психосоматические концепции, - но речь шла не только об этом: страдание тела сообщает о достижении какой-то важной черты. Это не всегда плохо и поэтому часто не нужно избавляться от страдания…
Г. это, кажется, понял. Он даже увидел в этом еще один канал откровения.
Это к прошедшему. Относительно самого этого семинара принимаю членение из предрефлексии Таньги. Важно только оговорить, что, хотя была тенденция обсуждать темы в последовательном порядке, как этапы работы, но реально переходы от темы к теме и обратно совершались многократно.
1. Схематизация по тексту «Диалога с Пирром» из кенозиса-12: как устроено мышление Максима
Обсуждаемый текст (Пирр пытается доказать, что у Богочеловека Христа при одном Лице-ипостаси не могло быть двух воль, божественной и человеческой; он, таким образом, связывает волю с лицом, тогда как для Максима воля - принадлежность не лица, а природы):
П. Невозможно, чтобы в одной личности (prosōpō) две воли сосуществовали друг с другом без противоборства.
М. … Что ты считаешь этой причиной [противоборства]? Желание ли, согласное с природой, или грех? Но если ты назовёшь желание, согласное с природой, то мы знаем, что его причина - не кто иной, как Бог. Значит, по-твоему, Бог - создатель борьбы. Если же [к борьбе приводит] грех, то «греха Он не сотворил» (1 Петр. 2:22), и у воплощенного Бога не было никакого противоборства между воплощенными волями (292а-b).
П. Итак, желать - дело природы.
М. Просто желать - да. … Не одно и то же - воля желающего (thelontos thelēma) и предмет воли (thelēton), как зрение видящего и видимое, ведь одно присуще ему сущностно, а другое находится вовне. <…>
Не одно и то же - желать и желать каким-то [определенным] образом. Ведь желать, как и видеть, - дело природы и присуще всем соприродным и единородным, а желать именно так, равно как и видеть определенным образом, то есть желать прогуляться и смотреть вправо или влево, или вверх, или вниз, или для вожделения, или для уразумения начал сущего, есть способ (tropos) употребления желания и зрения, присущий лишь пользующемуся и отделяющий его от других, согласно обычно подразумеваемому различию. Если же мы имеем такое свидетельство от природы: хотеть есть или не хотеть есть, хотеть гулять или не хотеть гулять, то это уничтожает не природное свойство желать, но определенное желание, то есть это - возникновение и исчезновение предметов желания. Ведь если мы предположим, что происшедшие от Бога вещи, будучи предметами Его желания, исчезнут, то вместе с ними не исчезнут ни сущностная (oysiōdes), ни творческая (poiētikon) Его воля, мыслимая прежде них.
П. Если ты говоришь о природной воле, а природное непременно и вынужденно, то разве не придется, говоря о природных волях во Христе, отрицать у Него всякое добровольное движение?
М. Не только у Божественной и нетварной природы ничто природное не вынужденно, но даже и у сотворенной и мыслящей. Ведь то, что по природе разумно, обладает разумным стремлением как природной способностью, которая и называется хотением мыслящей души (thelēsis tēs noeras psychēs), посредством которого мы, желая, помышляем (logizometha), и, помышляя и желая, хотим (boylometha). И желая, мы ищем, рассматриваем и советуемся, и судим, и настраиваемся, и предпочитаем, и видим, и пользуемся (292b, c, 294a).
П. Если робость присуща нам по природе, а она из предосудительных вещей, то, по-вашему, значит, в нас по природе заложены предосудительные вещи, то есть грех.
М. Ты снова одноименностью обманываешь себя, а не истину. Ведь есть робость, согласная с природой и противная природе. И робость, согласная с природой, есть напряжение (systolē), рожденное нашей привязанностью к сущему, а робость, противная природе - напряжение извращенное, неразумное. Ту, что против природы, поскольку она происходит от предательства помыслов, Он совсем не допустил к Себе, а ту, что согласна природе, добровольно (thelōn) принял ради нас, как Благой, поскольку она проявляла присущую природе силу, борющуюся за бытие (antipoiētikēs toy einai dynameōs). Ибо природные свойства в Господе не предшествуют желанию, как в нас, но, как действительно испытывая голод и жажду, Он испытывал их не тем же образом, что и мы, а превосходящим нас (ибо добровольно), так и воистину оробев, Он оробел не так, как мы, а превыше нас. Одним словом, у всего природного во Христе есть и сверхъестественный образ (tropon), сопряженный с Его собственным определением (logō), чтобы и природа удостоверялась (pistōthē) через определение (logon), и домостроительство (oikonomia) - через образ (tropon) (297c-300a).
М. Итак, если мыслящим существам по природе присуще самовластное (ayteksoysios, = свободное) движение, то все мыслящее также по природе способно желать (thelētikon, [есть] желающее, волящее). Ибо блаженный Диадох Фотикийский определил самовластное (ayteksoysion) как желание (thelēsin). Если же все мыслящее так же по природе способно желать, а Бог Слово стал плотью, поистине одушевленной разумом и мыслью, то, значит, Он был сущностно (oysiōdōs) способен желать (thelētikos) и как человек. <…>
Раз природному не обучаются, то не учатся и хотеть; никто никогда не обучается [умению] хотеть, ибо по природе своей человек есть [существо] хотящее (thelētikos) (301c, 304c).
Пирр далее вспоминает, т. наз. севириан, последователей Севира Антиохийского, отстаивавшего монофизитство, опираясь на формулу св. Кирилла Александрийского об «единой воплотившейся природе Слова». Православные относили «единость» к принявшей плоть Божественной природе, а Севир - к ипостаси Богочеловека, делая вывод о единстве Его «Богочеловеческой» природы. Естественно тогда распространить это единство и на волю.
М. … Однако как они хотят назвать эту одну волю? Ведь они по справедливости должны дать ей наименование.
П. Они называют ее гномической (gnōmikon).
М. Если гномической, то и производной, а если производной, то намерение (gnōmi), как первопричина (prōtotypon), будет сущностью.
П. Намерение не есть сущность.
М. Если оно не есть сущность, то оно - качество, и получится качество от качества, что невозможно. Так чем они называют намерение?
П. Намерение есть не что иное, как то, чем его определил блаженный Кирилл [Александрийский], то есть образ жизни (tropos zōēs) (308a-b).
В примечании переводчика приводится высказывание св. Кирилла о гномической воле: она «в момент выбора определяет, что делать».
Природа у мыслящего существа, как объяснил Пирру Максим, не противоречит его свободе («самовластию»), а напротив, предполагает его. Но ведь это самовластие у всех разное!
Но Максим не допускает гномической воли (как счел себя вынужденным сделать Чекановский! [Автор книги о кеносисе, которую я в это время разбирал в жж]).
В ответ на слова об «образе жизни» он говорит:
М. А образ жизни, скажем, в добродетели или в пороке, присущ нам по выбору или нет?
П. Конечно, по выбору.
М. Итак, мы выбираем, желая и совещаясь, или без воли и совещания?
П. Общепризнанно, что желая и совещаясь.
М. Значит, намерение (gnōmi) есть не что иное, как какое-нибудь хотение (thelēsis), направленно держащееся чего-либо подлинно благого или полагаемого благим.
П. Ты верно истолковал отеческое определение.
М. Если же толкование отеческого определения было сделано правильно, то, прежде всего, нельзя говорить о гномической воле (gnōmikon thelēma). Ведь как допустить, чтобы от воли исходила воля? (308c-d)
М. … Ибо мы вообще-то по [своей] природе обладаем стремлением к тому, что является благим по [своей] природе, в отношении же того, чем оно хорошо, мы благодаря исследованию и совету имеем опыт. И потому применительно к нам о намерении говорится в точном смысле, поскольку оно есть способ пользования (tropos chrēseōs), а не определение природы (logos physeōs), потому что природа бессчетное число раз меняется. Применительно же к человечеству Господа, которое осуществилось не просто так, подобно нам, но - божественно (ибо ради нас Явившийся от нас во плоти был Богом), нельзя говорить о намерении. Ведь само [Его] бытие, то есть осуществление в божественном качестве, по природе имело близость к добру и отчуждение от зла. <…>
Говоря об одной воле, будь то гномической, произволительной (proairetikon) или властительной (eksoysiastikon), или как бы иначе они ее не захотели назвать, не будем спорить об этом, они будут вынуждены считать ее или Божественной, или человеческой, или ангельской. То есть с самого начала, какой бы они ее ни назвали, они назовут ее природной, раз каждое [наименование] указывает на природу… И, как следствие, если они назовут волю Божественной, то признают Христа по природе Богом, и только; если же - ангельской, то - ни Богом, ни человеком, но некоей ангельской природой; если же - человеческой, то покажут Его просто человеком и подвластным (308d-309a, 312d-313a).
А если они опровергают, что воля природна, то они назовут ее либо ипостасной, либо противной природе. Но если они скажут, что она ипостасна, то у Сына будет иное желание, чем у Отца. … Если же воля противна природе, то они утверждают ущерб Его сущности, ибо противное сущности разрушает то, что согласно с нею (313c).
Это таки станет темой обсуждения на следующих семинарах.
<…>
Семинар 26 апреля был очень насыщенный содержанием. Тему задало то, что Т. прочла в моем жж, в 12-й записи из серии про кенозис по Чекановскому «о воле, в основном по Максиму Исповеднику». В ней цитировался «Диалог с Пирром». Следы этого семинара: письмо Т. с ее «предрефлексией», написанное, чтобы помочь Г. сделать свою и задающее общую структуру семинара и рефлексия Г. - подробная и с сохранившимися схемами.
<…>
Это был день Пасхи. Нужно, видимо, пояснить оговорку, с которой Т. поздравляет с праздником («рискну написать»). За этим - убеждение, что о таких вещах говорить ответственно можно, только имея личный о них опыт. (Е.Л.Шифферс в ответ на дежурное «Христос воскресе» по телефону спрашивал: «Откуда сведения?»).
Гигномай, хайре!
Я все-таки рискну написать, что Христос Воскрес, и поздравить с праздником.
У вас все ли в порядке? Напишите хоть два слова...
У меня такое дело, что в воскресенье Анна Константиновна (т. Аня) умерла, завтра похороны. Мама собиралась ехать к ней в воскресенье же, кулич все еще лежит в холодильнике - обе мы с ней не попрощались.
Вот и вижу разницу, что такое любить-не любить: да, люди «два века не живут», но по б. Мане я плакала и ее уход был невосполнимой потерей, по т. Ане я не плачу и ощущаю «правильность происшедшего» - т.е. я вроде как согласилась на ее смерть, отдала ее смерти. Так получается. Ну вот... <…>
Вчера вечером читала С. вслух «Диалог с Пирром» - прочитала половину - буду, конечно, перечитывать - очень здорово читать книгу с Вашими пометками - словно вместе читаем.
Если кратко наметки к рефлексии делать, то основное было:
1. Схематизация по тексту «Диалога с Пирром» из кенозиса-12: как устроено мышление Максима...
2. Выяснение, для чего Вам непременно хочется ввести ипостасную волю и как Вы это делаете, как Вы ее мыслите.
3. Схематизация вариантов того, как может пониматься «жизненный путь».
4. переход к анализу реальных ситуаций (ДБ и моей), в которых возникает вопрос и выбор и не понятно, предназначение этим выбором предается или находится - необходимо ли там зачем-либо мыслить ипостасную волю, и что реально необходимо, как организовано реальное принятие решение, что оно учитывает.
Возможно, я Вас опередила со своей пред-рефлексией, но надеюсь, она Вам не помешает сделать свою.
Упомянутый в письме ДБ - это Дмитрий Борисович Дмитриев - методолог, ушедший монашествовать на Афон (о. Философ). Последние годы перед постригом работал у Ю.В.Громыко.
Свою рефлексию я написал к 5-му мая.
<…>
Мою рефлексию Т. в тот же день, 5.05., вернула мне письмом со своими комментариями. Так и привожу. Кое-что в пояснение добавляю сейчас.
О том, что было на семинаре 26.04 подробнее (рефлексия Г., 5.05):
Мне, как всегда, хочется в воспоминании увидеть и заново пережить. Это для меня самоценно, но это и материал для рефлексии.
Поэтому работа строится так:
- вспоминаю - то последовательно, то беспорядочно; одно тянет за собой другое; иной раз вспомнится слово, сказанное Т. или мною, или движение, или чувство… а потом вспоминаю, по какому поводу оно было сказано…
- к счастью, есть два каркаса, к которым можно потом это всё крепить - схемы и предрефлексия, присланная Т.; её я и положу в основу, но только меня еще будут интересовать и переходы от темы к теме, связи между ними
- так уже складывается упорядоченный текст; в нем нужно разделить (насколько возможно) мысль и переживание
- а потом на всё это можно наложить «пост-рефлексию», мысли, пришедшие позднее - как ответы на вставшие в ходе семинара вопросы или комментарии
- наконец, остающиеся и вновь вставшие вопросы - для следующей встречи.
Такова программа-максимум, не знаю, успею ли.
Комментарий Т.:
мне очень нравится, что Вы в самом начале положили нормативно, как устроен способ Вашей работы.
Т. пришла очень бледная, измученная… Но сказала, что выздоровела.
Тотчас сообщила, что прочитала «кеносис 12» и есть много вопросов.
И еще сказала, что в моей рефлексии семинара 20.04 не всё точно. В частности, о «честности тела». Страдания тела говорят необязательно о том, что что-то делалось неправильно - такое тоже есть и на этом построены все психосоматические концепции, - но речь шла не только об этом: страдание тела сообщает о достижении какой-то важной черты. Это не всегда плохо и поэтому часто не нужно избавляться от страдания…
Г. это, кажется, понял. Он даже увидел в этом еще один канал откровения.
Это к прошедшему. Относительно самого этого семинара принимаю членение из предрефлексии Таньги. Важно только оговорить, что, хотя была тенденция обсуждать темы в последовательном порядке, как этапы работы, но реально переходы от темы к теме и обратно совершались многократно.
1. Схематизация по тексту «Диалога с Пирром» из кенозиса-12: как устроено мышление Максима
Обсуждаемый текст (Пирр пытается доказать, что у Богочеловека Христа при одном Лице-ипостаси не могло быть двух воль, божественной и человеческой; он, таким образом, связывает волю с лицом, тогда как для Максима воля - принадлежность не лица, а природы):
П. Невозможно, чтобы в одной личности (prosōpō) две воли сосуществовали друг с другом без противоборства.
М. … Что ты считаешь этой причиной [противоборства]? Желание ли, согласное с природой, или грех? Но если ты назовёшь желание, согласное с природой, то мы знаем, что его причина - не кто иной, как Бог. Значит, по-твоему, Бог - создатель борьбы. Если же [к борьбе приводит] грех, то «греха Он не сотворил» (1 Петр. 2:22), и у воплощенного Бога не было никакого противоборства между воплощенными волями (292а-b).
П. Итак, желать - дело природы.
М. Просто желать - да. … Не одно и то же - воля желающего (thelontos thelēma) и предмет воли (thelēton), как зрение видящего и видимое, ведь одно присуще ему сущностно, а другое находится вовне. <…>
Не одно и то же - желать и желать каким-то [определенным] образом. Ведь желать, как и видеть, - дело природы и присуще всем соприродным и единородным, а желать именно так, равно как и видеть определенным образом, то есть желать прогуляться и смотреть вправо или влево, или вверх, или вниз, или для вожделения, или для уразумения начал сущего, есть способ (tropos) употребления желания и зрения, присущий лишь пользующемуся и отделяющий его от других, согласно обычно подразумеваемому различию. Если же мы имеем такое свидетельство от природы: хотеть есть или не хотеть есть, хотеть гулять или не хотеть гулять, то это уничтожает не природное свойство желать, но определенное желание, то есть это - возникновение и исчезновение предметов желания. Ведь если мы предположим, что происшедшие от Бога вещи, будучи предметами Его желания, исчезнут, то вместе с ними не исчезнут ни сущностная (oysiōdes), ни творческая (poiētikon) Его воля, мыслимая прежде них.
П. Если ты говоришь о природной воле, а природное непременно и вынужденно, то разве не придется, говоря о природных волях во Христе, отрицать у Него всякое добровольное движение?
М. Не только у Божественной и нетварной природы ничто природное не вынужденно, но даже и у сотворенной и мыслящей. Ведь то, что по природе разумно, обладает разумным стремлением как природной способностью, которая и называется хотением мыслящей души (thelēsis tēs noeras psychēs), посредством которого мы, желая, помышляем (logizometha), и, помышляя и желая, хотим (boylometha). И желая, мы ищем, рассматриваем и советуемся, и судим, и настраиваемся, и предпочитаем, и видим, и пользуемся (292b, c, 294a).
П. Если робость присуща нам по природе, а она из предосудительных вещей, то, по-вашему, значит, в нас по природе заложены предосудительные вещи, то есть грех.
М. Ты снова одноименностью обманываешь себя, а не истину. Ведь есть робость, согласная с природой и противная природе. И робость, согласная с природой, есть напряжение (systolē), рожденное нашей привязанностью к сущему, а робость, противная природе - напряжение извращенное, неразумное. Ту, что против природы, поскольку она происходит от предательства помыслов, Он совсем не допустил к Себе, а ту, что согласна природе, добровольно (thelōn) принял ради нас, как Благой, поскольку она проявляла присущую природе силу, борющуюся за бытие (antipoiētikēs toy einai dynameōs). Ибо природные свойства в Господе не предшествуют желанию, как в нас, но, как действительно испытывая голод и жажду, Он испытывал их не тем же образом, что и мы, а превосходящим нас (ибо добровольно), так и воистину оробев, Он оробел не так, как мы, а превыше нас. Одним словом, у всего природного во Христе есть и сверхъестественный образ (tropon), сопряженный с Его собственным определением (logō), чтобы и природа удостоверялась (pistōthē) через определение (logon), и домостроительство (oikonomia) - через образ (tropon) (297c-300a).
М. Итак, если мыслящим существам по природе присуще самовластное (ayteksoysios, = свободное) движение, то все мыслящее также по природе способно желать (thelētikon, [есть] желающее, волящее). Ибо блаженный Диадох Фотикийский определил самовластное (ayteksoysion) как желание (thelēsin). Если же все мыслящее так же по природе способно желать, а Бог Слово стал плотью, поистине одушевленной разумом и мыслью, то, значит, Он был сущностно (oysiōdōs) способен желать (thelētikos) и как человек. <…>
Раз природному не обучаются, то не учатся и хотеть; никто никогда не обучается [умению] хотеть, ибо по природе своей человек есть [существо] хотящее (thelētikos) (301c, 304c).
Пирр далее вспоминает, т. наз. севириан, последователей Севира Антиохийского, отстаивавшего монофизитство, опираясь на формулу св. Кирилла Александрийского об «единой воплотившейся природе Слова». Православные относили «единость» к принявшей плоть Божественной природе, а Севир - к ипостаси Богочеловека, делая вывод о единстве Его «Богочеловеческой» природы. Естественно тогда распространить это единство и на волю.
М. … Однако как они хотят назвать эту одну волю? Ведь они по справедливости должны дать ей наименование.
П. Они называют ее гномической (gnōmikon).
М. Если гномической, то и производной, а если производной, то намерение (gnōmi), как первопричина (prōtotypon), будет сущностью.
П. Намерение не есть сущность.
М. Если оно не есть сущность, то оно - качество, и получится качество от качества, что невозможно. Так чем они называют намерение?
П. Намерение есть не что иное, как то, чем его определил блаженный Кирилл [Александрийский], то есть образ жизни (tropos zōēs) (308a-b).
В примечании переводчика приводится высказывание св. Кирилла о гномической воле: она «в момент выбора определяет, что делать».
Природа у мыслящего существа, как объяснил Пирру Максим, не противоречит его свободе («самовластию»), а напротив, предполагает его. Но ведь это самовластие у всех разное!
Но Максим не допускает гномической воли (как счел себя вынужденным сделать Чекановский! [Автор книги о кеносисе, которую я в это время разбирал в жж]).
В ответ на слова об «образе жизни» он говорит:
М. А образ жизни, скажем, в добродетели или в пороке, присущ нам по выбору или нет?
П. Конечно, по выбору.
М. Итак, мы выбираем, желая и совещаясь, или без воли и совещания?
П. Общепризнанно, что желая и совещаясь.
М. Значит, намерение (gnōmi) есть не что иное, как какое-нибудь хотение (thelēsis), направленно держащееся чего-либо подлинно благого или полагаемого благим.
П. Ты верно истолковал отеческое определение.
М. Если же толкование отеческого определения было сделано правильно, то, прежде всего, нельзя говорить о гномической воле (gnōmikon thelēma). Ведь как допустить, чтобы от воли исходила воля? (308c-d)
М. … Ибо мы вообще-то по [своей] природе обладаем стремлением к тому, что является благим по [своей] природе, в отношении же того, чем оно хорошо, мы благодаря исследованию и совету имеем опыт. И потому применительно к нам о намерении говорится в точном смысле, поскольку оно есть способ пользования (tropos chrēseōs), а не определение природы (logos physeōs), потому что природа бессчетное число раз меняется. Применительно же к человечеству Господа, которое осуществилось не просто так, подобно нам, но - божественно (ибо ради нас Явившийся от нас во плоти был Богом), нельзя говорить о намерении. Ведь само [Его] бытие, то есть осуществление в божественном качестве, по природе имело близость к добру и отчуждение от зла. <…>
Говоря об одной воле, будь то гномической, произволительной (proairetikon) или властительной (eksoysiastikon), или как бы иначе они ее не захотели назвать, не будем спорить об этом, они будут вынуждены считать ее или Божественной, или человеческой, или ангельской. То есть с самого начала, какой бы они ее ни назвали, они назовут ее природной, раз каждое [наименование] указывает на природу… И, как следствие, если они назовут волю Божественной, то признают Христа по природе Богом, и только; если же - ангельской, то - ни Богом, ни человеком, но некоей ангельской природой; если же - человеческой, то покажут Его просто человеком и подвластным (308d-309a, 312d-313a).
А если они опровергают, что воля природна, то они назовут ее либо ипостасной, либо противной природе. Но если они скажут, что она ипостасна, то у Сына будет иное желание, чем у Отца. … Если же воля противна природе, то они утверждают ущерб Его сущности, ибо противное сущности разрушает то, что согласно с нею (313c).