Р в ММК 17: О.И. Генисаретский о смысле и структуре сознания 31
СЕДЬМОЕ ЗАНЯТИЕ.
2.12.72.
Генисаретский. Я вернусь к тому, чем кончил предыдущее занятие. Речь шла о двух типах процессов в функциональной структуре сознания. Безуспешная попытка изложить некоторые положения, которая была предпринята в прошлый раз, служила замечанием и разъяснением к этой части о двух процессах в функциональной структуре. Я теперь оставляю ее в стороне, хотя содержание ее будет использоваться в том, что я дальше буду рассказывать. И если понадобится, мы снова на этом остановимся.
Итак, вопрос, который обсуждается в этом параграфе, - это вопрос о рефлективной непрерывности функциональной структуры сознания. Он не является предметным вопросом, связанным со спецификой теоретических понятий о функциональной структуре. Это стандартный логико-онтологический вопрос, с помощью которого мы фиксируем некоторое содержание для его последующего предметного рассмотрения.
[[О неясности для меня оппозиции предметной и «логико-онтологической» постановки вопроса я писал в предыдущем посте. Пока что я понимаю только то, что понятие «рефлективной непрерывности» не выводится из какой-то теории сознания - за отсутствием оной]].
Под рефлективной непрерывностью вообще имеется в виду следующее: если мы в своем предметном движении вычленяем некоторое содержание, заданное каким-то понятием, то рефлектирование этого содержания тоже может быть осуществлено с помощью этого же понятия. И вот если мы на всех уровнях рефлексии употребляем одно и то же понятие, то в этом случае говорится о рефлективной непрерывности. Или о непрерывной рефлексии.
[[Чтобы вполне понять, что такое «непрерывная рефлексия», надо бы представить себе разрыв в рефлексии. Это, вроде бы, ситуация, когда рефлексию некоторого акта не удается осуществить в понятиях этого акта. Пример бы…]].
В данном случае этот стандартный вопрос о рефлективной непрерывности переформулируется следующим образом. Если функциональная структура сознания состоит из способностей, то при каких условиях она сама в целом является способностью, или функционирует как способность. И если такие условия есть, если они выполнимы, то это значит, что структура в целом сама является способностью. Первая часть вопроса чисто теоретическая, это часть, касающаяся условий. Вторая часть предполагает некоторое опредмечивание семиотического толка, здесь речь идет о значении выполнимости соответствующего условия.
Я различаю два типа функциональных процессов относительно вопроса о функциональной непрерывности. В начале и в конце обоих процессов мы имеем дело с функциональной структурой, которая не является способностью, не оспособлена. Середина же процесса, третье его состояние, таково, что в нем функциональная структура является способностью. Различие между этими двумя процессами состоит в том, что в первом типе процессов [- процессах] чистого функционирования [-] в среднем состоянии актуализируется одна из способностей, принадлежащих к функциональной структуре, т.е. функциональная структура в целом функционирует так, как функционировала бы одна из ее способностей. Например, если функциональная структура включает в себя способность осмысления, то вся функциональная структура в этом примере может функционировать как способность осмысления. И точно так же с любой другой способностью. Например, если эта функциональная структура содержит внутри себя способность рефлексии, то в среднем состоянии данного типа процессов вся она может функционировать как способность рефлексии. Очевидно, что именно для данного состояния и осмысленно понятие рефлексивной непрерывности.
Для второго типа процессов среднее состояние также оспособлено, и в нем функциональная структура функционирует как способность, но здесь мы имеем дело со способностью, не входившей в число функциональных элементов этой структуры.
Очевидно, что первый тип процессов является сугубо репродуктивным типом. И значение его может быть установлено лишь по отношению к тому смысловому полю сознания, или смысловому состоянию сознания, относительно которого определена вся структура. Именно там располагается следствие этого процесса, там может быть некоторое смыслоприобретение или смыслоутрата. По отношению же к самой функциональной структуре здесь никакого приращения не происходит, и мы имеем дело именно с чистым процессом функционирования.
Второй тип по назначению можно разделить на два подтипа. Весь тип является продуктивным, в том смысле, что в нем в среднем состоянии мы имеем дело с некоторой новой способностью. В результате функционирования она актуализировалась. Вся функциональная структура осуществляет такой акт, что в этом акте она сама выступает как некоторая способность, происходит новое оспособление. Однако оно может быть оспособлением виртуального типа, только как акт функционирования, и тогда, после протекания этого процесса эта новая способность как бы утрачивается, и, строго говоря, она способностью, в соответствии с нашим понятием, и не являлась, поскольку не воспроизводится. Или же она может войти в состав функциональных элементов структуры и занять в нем положение наряду с уже имеющимися способностями. В этом втором случае мы имеем дело с процессом развития функциональной структуры. Здесь характерно то, что развитие, которое здесь интерпретируется как структурное усложнение и наращивание, описывается на том же самом языке, что и функционирование. Известное противопоставление функционирования и развития здесь не является препятствием благодаря тому, что мы использовали дополнительное понятие рефлексивной непрерывности.
[[Что мне удалось понять из этой, теоретической, части. Речь идет об известной оппозиции «функционирование-развитие» (см. в глоссарии подборку фрагментов из текстов ГП). В содержание самой оппозиции ОГ вроде бы не вносит ничего нового: при функционировании структура системы (в данном случае - сознания) воспроизводится, при развитии она «усложняется и наращивается». Новое - в предложенном объяснении механизма каждого из этих процессов - через привлечение понятия способности. Процесс каждого из этих типов осуществляется за счет актуализации какой-то из способностей, входящих в ФСС, и тем самым самой ФСС, становящейся способностью (среднее состояние активности между двумя «спящими» состояниями). В случае функционирования ФСС действует как одна из уже входящих в нее способностей; понятно, что при этом ФСС не меняется, развития не происходит. Во втором же случае ФСС действует, осуществляя новую, отсутствовавшую в ее составе способность. Если эта способность к тому же закрепляется в ФСС, мы имеем ее развитие; если нет (второй подтип) - своего рода виртуальный «выхлоп» («как-то получилось»).
Ради чего предпринято это построение, понятно. Предложен единый язык для описания и функционирования и развития и для их различения (ср. то, что писал ГП о трудностях исследования соотношения и связи между этими двумя кинематическими процессами): каждый момент движения может рассматриваться в составе и того, и другого. Развитие, заключает ОГ, удалось описать «на том же самом языке, что и функционирование… благодаря тому, что мы использовали дополнительное понятие рефлексивной непрерывности» - поскольку именно эта непрерывность (тождество внутреннего и внешнего) есть условие того, что ФСС сама оспосабливается, выступает как способность]].
Если обратится ко второй части нашего вопроса и остановится на значении этого оспособления, то можно сказать, что в первом случае значение функционального оспособления состоит в том, что вся структура в целом может быть отождествлена со способностью осмысления. Ибо сама эта способность, как мы уже неоднократно говорили в прошлый раз, состоит в приведении всей структуры и всего, что с ней созначно, к нерасчлененному целостному смысловому состоянию. В данном случае функциональная структура так и функционирует, что … когда она вся отображается в одну из своих способностей, т.е. когда имеет место рефлективная непрерывность, происходит нечто подобное простому осмыслению. А поскольку рефлективная непрерывность в принципе может касаться любых способностей, входящих в функциональную структуру, постольку мы можем сказать, что каждая способность имеет в качестве функционального момента нечто, тождественное способности осмысления. Таково очень важное отношение между двумя способностями, когда то, что нам известно про одну из них, может выступать в качестве функционального момента другой.
[[Т.е. в основе функционирования (самовоспроизводства) лежит способность осмысления - ФСС как целого. Обращение ФСС в любую из входящих в нее способностей происходит за счет осмысления части как заместителя целого, в этом, в такой связи между разными функциями - специфика такой «материи», как сознание.
Нужно отметить (это было сказано, но недостаточно акцентировано в предыдущем куске), что термин «рефлексия» используется ОГ в этих рассуждениях двояко - как общее название обоих базовых способностей, осмысления и созерцания, и как синоним созерцания.
Ниже, в ответах на вопросы, ОГ многообразно поясняет смысл сказанного. Очень, по-моему, хороши вопросы - ничего неясного, двусмысленного не упускается. Особенно хорош покойный уже В.А.Костеловский, насколько я знаю по воспоминаниям, «профессиональный вопрошатель»]].
-- Нельзя ли повторить, как называется второй тип процесса?
Генисаретский. Я не назвал его никак. Специальное наименование имеет у меня второй подтип - это процесс развития. А первый подтип можно выразить только таким сложным оборотом, что в нем в среднем состоянии имеет место оспособление функциональной структуры в форме акта, точнее - рефлективная непрерывность в форме акта. А оба они вместе у меня имени не имеют.
-- А по какому признаку весь этот тип противопоставляется первому типу?
Генисаретский. По тому, что оспособляющаяся функция в среднем состоянии принадлежит или не принадлежит функциональной структуре. В первом случае имеет место оспособление тех способностей, которые уже есть. Хотя его не нужно понимать так, что мы своим вниманием лишь вычленяем одну из имеющихся способностей и рассматриваем. В таком случае мы имеем дело не со всей функциональной структурой, а лишь с дополнением к этой способности, это было бы нечто другое, здесь бы не было рефлексии. Мы бы тогда рассматривали взаимодействие способности с ее структурным дополнением.
[[Очень важный момент, указывающий на понимание рефлексии как не простого «рассматривания», а как активного действия, перестраивающего динамический строй сознания]].
-- А почему выделяется в качестве главной способность осмысления?
Генисаретский. Это видно из словесного определения, которое ей было дано. Способность осмысления описывалась как раз так, что это есть способность приведения к целостному состоянию. Здесь мы говорим о целостности, но о целостности специфической. Когда мы говорим о функционировании функциональной структуры, она в целом не определена. Ее функциональная целостность не задана, и вообще неизвестно, является она целостной или нет. Когда же происходит оспособление и рефлексивное замыкание, то это некоторый конкретный вариант понятия целостности. Функциональная структура, состоящая из способностей, сама функционирует как способность. Здесь понятие рефлективной непрерывности явно созначно с понятием целостности. А поэтому можно рассматривать рефлективную непрерывность как некую реализацию способности осмысления, или некоторый ее структурно-функциональный аналог.
[[Целостность ФСС реализуется в акте осмысляющей рефлексии]].
-- Вы различаете здесь способности осмысления и созерцания?
Генисаретский. Я говорю именно о способности осмысления. Потому что под способностью осмысления мы и имели ввиду приведение к внутренне целостному состоянию. Здесь функциональная структура у нас не наблюдается со стороны, она не является ни для чего внешним.
-- А не осуществляется ли здесь переход на внешнюю точку зрения?
Генисаретский. Нет, здесь нет никакого перехода.
-- Я говорю о рефлексии самой.
Генисаретский. Функциональная рефлексия - это отношение между оспособляющей способностью, которая является новой, и той функциональной структурой, в которой есть имеющиеся способности. Какое-то движение к выходу здесь уже есть, поэтому мы и говорим о рефлексии, но обособленного внешнего наблюдателя, который бы наблюдал функциональную структуру, еще нет. Нет того, кто мог бы созерцать ее как единое. В моей теперешней манере рассмотрения для появления такого наблюдателя нужно было бы задать способность коммуникации. Это будет та способность, которая размножает сознания и делает их доступными друг другу. И вообще, только тогда, когда я ее актуализирую, именно эту способность, можно будет говорить о созерцании. Правда, есть такой случай, что можно считать, что в функциональной структуре сознания есть способность коммуникации, и если имеет место рефлективное обособление [оспособление?] на этой способности, вот тогда имеет место взаимосозерцание одним сознанием другого. Но этот случай заложен в содержании того, что я говорю, и сейчас не является предметом рассмотрения. Если мы допустим такую способность в функциональной структуре, и если на ней происходит функциональная рефлексия, тогда в образовавшейся системе будет внутри взаимосозерцание сознаний, но все равно в целом это будет целостная система, замкнутая по типу осмысления.
Костеловский. А рефлексия - это у тебя способность или отношение?
Генисаретский. В данном случае рефлективная непрерывность или функциональная рефлексия - это один термин, говорящий об отношении. Это свойство функциональной структуры сознания, точнее говоря.
Костеловский. В отличие от способности.
Генисаретский. Да. Случай рефлективной непрерывности не подлежит понятию способности. Возможен дополнительный вопрос на этой основе, а именно, можно рассмотреть условия оспособления этой функциональной непрерывности и вопрос о включении соответствующей способности в функциональную структуру. Такой вопрос возможен, но мною сейчас в этой типологии он не рассматривается.
Костеловский. А ты говорил что-нибудь о функциональной структуре сознания в отношении ее элементов и связей, или пока только известно, что такое есть, а связи ты еще будешь задавать?
Генисаретский. Я имею в виду функциональную структуру, в которой функциональными элементами являются сами способности. Никаких связей я понятийно не задавал: они заданы лишь самой категорией функциональной структуры. Но постепенно, по ходу рассмотрения, я выявляю эти связи. В частности, сейчас мы уже рассмотрели два типа, точнее говоря, отношений - отношений между способностями. Одно - это, когда способность является функциональным моментом другой способности. Такой тип функционирования способности, когда она функционирует не как целостная, а в качестве момента другой способности. А второй тип отношений - в рамках рефлективной непрерывности. Это ведь особый тип отношений. Одно дело, когда мы их задали через категорию функциональной структуры просто, а другое дело - дополнительный момент связи, который образуется из-за того, что эта функциональная структура оспособлена. Да, и еще третий тип отношений, который здесь имеет место - это отношение между рефлективно-замыкающей способностью, и способностью, входящей в функциональную структуру. Таким образом, рассмотрев этот вопрос, мы тем самым актуализировали три типа отношений.
Костеловский. Я спрашивал иначе. Ты по отношению к моему вопросу говоришь сейчас о средствах, в которых можно было бы на него отвечать, а меня интересует, задаются ли конкретные связи между конкретными способностями - например, созерцанием, вниманием и т.д.
Генисаретский. Такие связи специально не рассматриваются, по той причине, что, если бы мы начали рассматривать попарные связи или связи между несколькими способностями, ничего не сказав о структуре в целом, мы вынуждены были бы отправляться от нашего конкретного знания каждой способности и устанавливать между ними какие-то связи. Эти особенности мы знаем, прежде всего, поодиночке, чем задается особый тип содержания нашего знания. Во-вторых, мы тогда будем нагружены историческим опытом, который понятийно еще не обработан. Поэтому я поступаю другим образом. Категориально полагая понятие функциональной структуры и задавая ряд стандартных методологических вопросов, я последовательно раскрываю отношения между любыми способностями, возможные отношения.
Костеловский. Но тогда ты не рассказываешь о функциональной структуре сознания, про него ты ничего не говоришь. А ты говоришь о том, как можно в будущем представить или исследовать эту функциональную структуру, в ее конкретности.
Генисаретский. С одной стороны - в будущем, а с другой стороны - отношения-то эти я называю сейчас.
Костеловский. Это ведь не те отношения, которые есть, а те отношения, которые могут быть.
Генисаретский. Между любыми способностями вообще. И это еще связано с той проективной целью, о которой мы говорили в прошлый раз: не стоило бы вообще заниматься функциональной структурой, если бы мы имели намерение сохранить все способности с тем списком, каким они нам известны. А для того, чтобы ставить вопрос о другом списке, нужно иметь знания о функциональной структуре как таковой, а не о связях уже известных нам способностей. Чем мы сейчас и занимаемся. А к тому же, понятие об отдельной способности по своему содержанию и объему совершенно не общезначимо. И пытаться сейчас устанавливать между ними какие-то отношения - это значит опять впадать в полное взаимонепонимание.
[[На этом месте удобно прерваться - дальше вопрошать начинает ГП]].
2.12.72.
Генисаретский. Я вернусь к тому, чем кончил предыдущее занятие. Речь шла о двух типах процессов в функциональной структуре сознания. Безуспешная попытка изложить некоторые положения, которая была предпринята в прошлый раз, служила замечанием и разъяснением к этой части о двух процессах в функциональной структуре. Я теперь оставляю ее в стороне, хотя содержание ее будет использоваться в том, что я дальше буду рассказывать. И если понадобится, мы снова на этом остановимся.
Итак, вопрос, который обсуждается в этом параграфе, - это вопрос о рефлективной непрерывности функциональной структуры сознания. Он не является предметным вопросом, связанным со спецификой теоретических понятий о функциональной структуре. Это стандартный логико-онтологический вопрос, с помощью которого мы фиксируем некоторое содержание для его последующего предметного рассмотрения.
[[О неясности для меня оппозиции предметной и «логико-онтологической» постановки вопроса я писал в предыдущем посте. Пока что я понимаю только то, что понятие «рефлективной непрерывности» не выводится из какой-то теории сознания - за отсутствием оной]].
Под рефлективной непрерывностью вообще имеется в виду следующее: если мы в своем предметном движении вычленяем некоторое содержание, заданное каким-то понятием, то рефлектирование этого содержания тоже может быть осуществлено с помощью этого же понятия. И вот если мы на всех уровнях рефлексии употребляем одно и то же понятие, то в этом случае говорится о рефлективной непрерывности. Или о непрерывной рефлексии.
[[Чтобы вполне понять, что такое «непрерывная рефлексия», надо бы представить себе разрыв в рефлексии. Это, вроде бы, ситуация, когда рефлексию некоторого акта не удается осуществить в понятиях этого акта. Пример бы…]].
В данном случае этот стандартный вопрос о рефлективной непрерывности переформулируется следующим образом. Если функциональная структура сознания состоит из способностей, то при каких условиях она сама в целом является способностью, или функционирует как способность. И если такие условия есть, если они выполнимы, то это значит, что структура в целом сама является способностью. Первая часть вопроса чисто теоретическая, это часть, касающаяся условий. Вторая часть предполагает некоторое опредмечивание семиотического толка, здесь речь идет о значении выполнимости соответствующего условия.
Я различаю два типа функциональных процессов относительно вопроса о функциональной непрерывности. В начале и в конце обоих процессов мы имеем дело с функциональной структурой, которая не является способностью, не оспособлена. Середина же процесса, третье его состояние, таково, что в нем функциональная структура является способностью. Различие между этими двумя процессами состоит в том, что в первом типе процессов [- процессах] чистого функционирования [-] в среднем состоянии актуализируется одна из способностей, принадлежащих к функциональной структуре, т.е. функциональная структура в целом функционирует так, как функционировала бы одна из ее способностей. Например, если функциональная структура включает в себя способность осмысления, то вся функциональная структура в этом примере может функционировать как способность осмысления. И точно так же с любой другой способностью. Например, если эта функциональная структура содержит внутри себя способность рефлексии, то в среднем состоянии данного типа процессов вся она может функционировать как способность рефлексии. Очевидно, что именно для данного состояния и осмысленно понятие рефлексивной непрерывности.
Для второго типа процессов среднее состояние также оспособлено, и в нем функциональная структура функционирует как способность, но здесь мы имеем дело со способностью, не входившей в число функциональных элементов этой структуры.
Очевидно, что первый тип процессов является сугубо репродуктивным типом. И значение его может быть установлено лишь по отношению к тому смысловому полю сознания, или смысловому состоянию сознания, относительно которого определена вся структура. Именно там располагается следствие этого процесса, там может быть некоторое смыслоприобретение или смыслоутрата. По отношению же к самой функциональной структуре здесь никакого приращения не происходит, и мы имеем дело именно с чистым процессом функционирования.
Второй тип по назначению можно разделить на два подтипа. Весь тип является продуктивным, в том смысле, что в нем в среднем состоянии мы имеем дело с некоторой новой способностью. В результате функционирования она актуализировалась. Вся функциональная структура осуществляет такой акт, что в этом акте она сама выступает как некоторая способность, происходит новое оспособление. Однако оно может быть оспособлением виртуального типа, только как акт функционирования, и тогда, после протекания этого процесса эта новая способность как бы утрачивается, и, строго говоря, она способностью, в соответствии с нашим понятием, и не являлась, поскольку не воспроизводится. Или же она может войти в состав функциональных элементов структуры и занять в нем положение наряду с уже имеющимися способностями. В этом втором случае мы имеем дело с процессом развития функциональной структуры. Здесь характерно то, что развитие, которое здесь интерпретируется как структурное усложнение и наращивание, описывается на том же самом языке, что и функционирование. Известное противопоставление функционирования и развития здесь не является препятствием благодаря тому, что мы использовали дополнительное понятие рефлексивной непрерывности.
[[Что мне удалось понять из этой, теоретической, части. Речь идет об известной оппозиции «функционирование-развитие» (см. в глоссарии подборку фрагментов из текстов ГП). В содержание самой оппозиции ОГ вроде бы не вносит ничего нового: при функционировании структура системы (в данном случае - сознания) воспроизводится, при развитии она «усложняется и наращивается». Новое - в предложенном объяснении механизма каждого из этих процессов - через привлечение понятия способности. Процесс каждого из этих типов осуществляется за счет актуализации какой-то из способностей, входящих в ФСС, и тем самым самой ФСС, становящейся способностью (среднее состояние активности между двумя «спящими» состояниями). В случае функционирования ФСС действует как одна из уже входящих в нее способностей; понятно, что при этом ФСС не меняется, развития не происходит. Во втором же случае ФСС действует, осуществляя новую, отсутствовавшую в ее составе способность. Если эта способность к тому же закрепляется в ФСС, мы имеем ее развитие; если нет (второй подтип) - своего рода виртуальный «выхлоп» («как-то получилось»).
Ради чего предпринято это построение, понятно. Предложен единый язык для описания и функционирования и развития и для их различения (ср. то, что писал ГП о трудностях исследования соотношения и связи между этими двумя кинематическими процессами): каждый момент движения может рассматриваться в составе и того, и другого. Развитие, заключает ОГ, удалось описать «на том же самом языке, что и функционирование… благодаря тому, что мы использовали дополнительное понятие рефлексивной непрерывности» - поскольку именно эта непрерывность (тождество внутреннего и внешнего) есть условие того, что ФСС сама оспосабливается, выступает как способность]].
Если обратится ко второй части нашего вопроса и остановится на значении этого оспособления, то можно сказать, что в первом случае значение функционального оспособления состоит в том, что вся структура в целом может быть отождествлена со способностью осмысления. Ибо сама эта способность, как мы уже неоднократно говорили в прошлый раз, состоит в приведении всей структуры и всего, что с ней созначно, к нерасчлененному целостному смысловому состоянию. В данном случае функциональная структура так и функционирует, что … когда она вся отображается в одну из своих способностей, т.е. когда имеет место рефлективная непрерывность, происходит нечто подобное простому осмыслению. А поскольку рефлективная непрерывность в принципе может касаться любых способностей, входящих в функциональную структуру, постольку мы можем сказать, что каждая способность имеет в качестве функционального момента нечто, тождественное способности осмысления. Таково очень важное отношение между двумя способностями, когда то, что нам известно про одну из них, может выступать в качестве функционального момента другой.
[[Т.е. в основе функционирования (самовоспроизводства) лежит способность осмысления - ФСС как целого. Обращение ФСС в любую из входящих в нее способностей происходит за счет осмысления части как заместителя целого, в этом, в такой связи между разными функциями - специфика такой «материи», как сознание.
Нужно отметить (это было сказано, но недостаточно акцентировано в предыдущем куске), что термин «рефлексия» используется ОГ в этих рассуждениях двояко - как общее название обоих базовых способностей, осмысления и созерцания, и как синоним созерцания.
Ниже, в ответах на вопросы, ОГ многообразно поясняет смысл сказанного. Очень, по-моему, хороши вопросы - ничего неясного, двусмысленного не упускается. Особенно хорош покойный уже В.А.Костеловский, насколько я знаю по воспоминаниям, «профессиональный вопрошатель»]].
-- Нельзя ли повторить, как называется второй тип процесса?
Генисаретский. Я не назвал его никак. Специальное наименование имеет у меня второй подтип - это процесс развития. А первый подтип можно выразить только таким сложным оборотом, что в нем в среднем состоянии имеет место оспособление функциональной структуры в форме акта, точнее - рефлективная непрерывность в форме акта. А оба они вместе у меня имени не имеют.
-- А по какому признаку весь этот тип противопоставляется первому типу?
Генисаретский. По тому, что оспособляющаяся функция в среднем состоянии принадлежит или не принадлежит функциональной структуре. В первом случае имеет место оспособление тех способностей, которые уже есть. Хотя его не нужно понимать так, что мы своим вниманием лишь вычленяем одну из имеющихся способностей и рассматриваем. В таком случае мы имеем дело не со всей функциональной структурой, а лишь с дополнением к этой способности, это было бы нечто другое, здесь бы не было рефлексии. Мы бы тогда рассматривали взаимодействие способности с ее структурным дополнением.
[[Очень важный момент, указывающий на понимание рефлексии как не простого «рассматривания», а как активного действия, перестраивающего динамический строй сознания]].
-- А почему выделяется в качестве главной способность осмысления?
Генисаретский. Это видно из словесного определения, которое ей было дано. Способность осмысления описывалась как раз так, что это есть способность приведения к целостному состоянию. Здесь мы говорим о целостности, но о целостности специфической. Когда мы говорим о функционировании функциональной структуры, она в целом не определена. Ее функциональная целостность не задана, и вообще неизвестно, является она целостной или нет. Когда же происходит оспособление и рефлексивное замыкание, то это некоторый конкретный вариант понятия целостности. Функциональная структура, состоящая из способностей, сама функционирует как способность. Здесь понятие рефлективной непрерывности явно созначно с понятием целостности. А поэтому можно рассматривать рефлективную непрерывность как некую реализацию способности осмысления, или некоторый ее структурно-функциональный аналог.
[[Целостность ФСС реализуется в акте осмысляющей рефлексии]].
-- Вы различаете здесь способности осмысления и созерцания?
Генисаретский. Я говорю именно о способности осмысления. Потому что под способностью осмысления мы и имели ввиду приведение к внутренне целостному состоянию. Здесь функциональная структура у нас не наблюдается со стороны, она не является ни для чего внешним.
-- А не осуществляется ли здесь переход на внешнюю точку зрения?
Генисаретский. Нет, здесь нет никакого перехода.
-- Я говорю о рефлексии самой.
Генисаретский. Функциональная рефлексия - это отношение между оспособляющей способностью, которая является новой, и той функциональной структурой, в которой есть имеющиеся способности. Какое-то движение к выходу здесь уже есть, поэтому мы и говорим о рефлексии, но обособленного внешнего наблюдателя, который бы наблюдал функциональную структуру, еще нет. Нет того, кто мог бы созерцать ее как единое. В моей теперешней манере рассмотрения для появления такого наблюдателя нужно было бы задать способность коммуникации. Это будет та способность, которая размножает сознания и делает их доступными друг другу. И вообще, только тогда, когда я ее актуализирую, именно эту способность, можно будет говорить о созерцании. Правда, есть такой случай, что можно считать, что в функциональной структуре сознания есть способность коммуникации, и если имеет место рефлективное обособление [оспособление?] на этой способности, вот тогда имеет место взаимосозерцание одним сознанием другого. Но этот случай заложен в содержании того, что я говорю, и сейчас не является предметом рассмотрения. Если мы допустим такую способность в функциональной структуре, и если на ней происходит функциональная рефлексия, тогда в образовавшейся системе будет внутри взаимосозерцание сознаний, но все равно в целом это будет целостная система, замкнутая по типу осмысления.
Костеловский. А рефлексия - это у тебя способность или отношение?
Генисаретский. В данном случае рефлективная непрерывность или функциональная рефлексия - это один термин, говорящий об отношении. Это свойство функциональной структуры сознания, точнее говоря.
Костеловский. В отличие от способности.
Генисаретский. Да. Случай рефлективной непрерывности не подлежит понятию способности. Возможен дополнительный вопрос на этой основе, а именно, можно рассмотреть условия оспособления этой функциональной непрерывности и вопрос о включении соответствующей способности в функциональную структуру. Такой вопрос возможен, но мною сейчас в этой типологии он не рассматривается.
Костеловский. А ты говорил что-нибудь о функциональной структуре сознания в отношении ее элементов и связей, или пока только известно, что такое есть, а связи ты еще будешь задавать?
Генисаретский. Я имею в виду функциональную структуру, в которой функциональными элементами являются сами способности. Никаких связей я понятийно не задавал: они заданы лишь самой категорией функциональной структуры. Но постепенно, по ходу рассмотрения, я выявляю эти связи. В частности, сейчас мы уже рассмотрели два типа, точнее говоря, отношений - отношений между способностями. Одно - это, когда способность является функциональным моментом другой способности. Такой тип функционирования способности, когда она функционирует не как целостная, а в качестве момента другой способности. А второй тип отношений - в рамках рефлективной непрерывности. Это ведь особый тип отношений. Одно дело, когда мы их задали через категорию функциональной структуры просто, а другое дело - дополнительный момент связи, который образуется из-за того, что эта функциональная структура оспособлена. Да, и еще третий тип отношений, который здесь имеет место - это отношение между рефлективно-замыкающей способностью, и способностью, входящей в функциональную структуру. Таким образом, рассмотрев этот вопрос, мы тем самым актуализировали три типа отношений.
Костеловский. Я спрашивал иначе. Ты по отношению к моему вопросу говоришь сейчас о средствах, в которых можно было бы на него отвечать, а меня интересует, задаются ли конкретные связи между конкретными способностями - например, созерцанием, вниманием и т.д.
Генисаретский. Такие связи специально не рассматриваются, по той причине, что, если бы мы начали рассматривать попарные связи или связи между несколькими способностями, ничего не сказав о структуре в целом, мы вынуждены были бы отправляться от нашего конкретного знания каждой способности и устанавливать между ними какие-то связи. Эти особенности мы знаем, прежде всего, поодиночке, чем задается особый тип содержания нашего знания. Во-вторых, мы тогда будем нагружены историческим опытом, который понятийно еще не обработан. Поэтому я поступаю другим образом. Категориально полагая понятие функциональной структуры и задавая ряд стандартных методологических вопросов, я последовательно раскрываю отношения между любыми способностями, возможные отношения.
Костеловский. Но тогда ты не рассказываешь о функциональной структуре сознания, про него ты ничего не говоришь. А ты говоришь о том, как можно в будущем представить или исследовать эту функциональную структуру, в ее конкретности.
Генисаретский. С одной стороны - в будущем, а с другой стороны - отношения-то эти я называю сейчас.
Костеловский. Это ведь не те отношения, которые есть, а те отношения, которые могут быть.
Генисаретский. Между любыми способностями вообще. И это еще связано с той проективной целью, о которой мы говорили в прошлый раз: не стоило бы вообще заниматься функциональной структурой, если бы мы имели намерение сохранить все способности с тем списком, каким они нам известны. А для того, чтобы ставить вопрос о другом списке, нужно иметь знания о функциональной структуре как таковой, а не о связях уже известных нам способностей. Чем мы сейчас и занимаемся. А к тому же, понятие об отдельной способности по своему содержанию и объему совершенно не общезначимо. И пытаться сейчас устанавливать между ними какие-то отношения - это значит опять впадать в полное взаимонепонимание.
[[На этом месте удобно прерваться - дальше вопрошать начинает ГП]].