О литературных итогах 2023 года
Балла Ольга // О литературных итогах 2023 года
Формаслов. - 15.02.2024. = https://formasloff.ru/2024/02/15/olga-balla-o-literaturnyh-itogah-2023-goda-3/
1. Чем запомнился Вам 2023 год в литературном отношении? Какие события, имена, тенденции оказались важнейшими в этот период?
2. Назовите несколько самых значительных книг прошедшего года.
3. Появились ли на горизонте в этот период интересные авторы, на которых стоит обратить внимание? Удивил ли кто-то из уже известных неожиданными открытиями?
Ответы Михаила Бутова, Данила Файзова, Валерия Шубинского, Полины Бояркиной, Александра Скидана, Евгения Абдуллаева, Валерии Пустовой, Павла Крючкова, Майи Кучерской, Владимира Коркунова читайте в первой части опроса.
Ответы Михаила Визеля, Дмитрия Бавильского, Ольги Седаковой, Николая Подосокорского, Кирилла Анкудинова, Александра Чанцева, Веры Зубаревой, Елены Погорелой, Вадима Муратханова читайте во второй части опроса.
- Ответы мои на все эти три вопроса будут частично пересекаться; некоторые книги, некоторые авторы относимы к нескольким пунктам сразу, а то и ко всем.
Шамшад Абдуллаев, “Монотонность предместья” // Формаслов
Шамшад Абдуллаев, “Монотонность предместья” // Формаслов
Главное: в этом году очень радовало то, что русская литература, а с нею и русское книгоиздание вопреки чересчур многому обнаруживают упрямую витальность. Вышло счастливое множество хороших книг, столько, что не успеваешь читать (а отдельным издательствам не перестаёшь быть благодарной: в моём случае таковы прежде всего «Новое литературное обозрение», Издательство Ивана Лимбаха, «Jaromír Hladík press», - которому, кстати, в минувшем году исполнилось пять лет, - и эти пять лет были и продолжают быть удивительно плодотворны; «Пальмира» и «libra»). Кроме того, возникло сразу несколько литературных журналов. Кроме бумажного «Пироскафа», который - целиком о поэзии, появились электронные: «Таволга», «Пятая волна», «На коленке», «Rosamundi» (тоже, кстати, целиком о поэзии), «Нате», «POETICA». Моим открытием этого года стало существование (электронное же) литературного журнала «Четырёхлистник» (возможно, он существовал и раньше?) - они публикуют материалы очень хорошего уровня.
Всё это представляется мне несомненным свидетельством упрямой воли нашей словесности к жизни.
Мария Лобанова Дрилбу // Формаслов
Мария Лобанова Дрилбу // Формаслов
Появились новые книжные серии. Прежде всего надо назвать книжную серию журнала «Флаги», из которой в мои руки успели попасть «Монотонность предместья» Шамшада Абдуллаева и «Лазурь и злые духи» Софьи Сурковой.
Поэтическая серия «InВерсия», по словам издателей, приостановилась (вдруг не навсегда?), зато стала выходить её наследница - поэтическая же серия «Paroles» (редакторы / редакторки Юлия Подлубнова и Нина Александрова), вышли первые сборники: «Дрилбу» Марии Лобановой (дебютный) и «Как в кино» Михаила Немцева.
Очень важно, что начали выходить собрания сочинений (к сожалению, в этом же году умершего) Андрея Таврова (первый том точно вышел; не знаю, вышел ли второй) и Генриха Сапгира (в 2023-м успели выйти два тома, теперь, когда я это дописываю - в январе 2024-го - вышли следующие два). И обязательно надо назвать шеститомник Михаила Гаспарова («Новое литературное обозрение») и двухтомник Александра Сопровского («Б.С.Г.-пресс»), включивший в себя, кроме трёх поэтических книг, ранних и последних стихов, также статьи автора, его дневники и письма, в том числе те, что ранее не публиковались.
Александр Сопровский, “Собрание сочинений” // Формаслов
Александр Сопровский, “Собрание сочинений” // Формаслов
Ещё важнее: наконец началось реальное художественное - а не публицистическое только - осмысление не просто актуально проживаемой катастрофы, но самого типа ситуации, поиск таких средств для её описания, которые выходили бы за рамки сиюминутного и позволяли рассмотреть именно антропологическое состояние: прежде всего надо назвать роман «Свидетельства существования» Дениса Безносова. Я бы отнесла к такому осмыслению и роман Арена Ваняна «Демонтаж», хотя там оно происходит на армянском материале, - неважно: это о том, что происходит с человеком на больших исторических разломах.
Генрих Сапгир, “Собрание сочинений” // Формаслов
Генрих Сапгир, “Собрание сочинений” // Формаслов
Наконец-то заговорили о возможности конструктивной позиции и конструктивных практик в нынешней катастрофической ситуации (в первую очередь вспоминается статья Анны Голубковой «Кё фэр? Фэр-то кё?» - электронный журнал «Артикуляция»).
Андрей Тавров, “Собрание сочинений” // Формаслов
Андрей Тавров, “Собрание сочинений” // Формаслов
И да, - независимо от не раз уже отмечавшегося очередного раскола русской литературы на тамиздат и тутиздат (сямиздат?), - словесность на нашем языке продолжает расти и давать сильные плоды за политическими и географическими пределами страны исхода, - и, разумеется, они влияют на то, что пишется, думается и чувствуется внутри указанных пределов, мы же это читаем. Тут необходимо в первую очередь назвать готовящийся к печати, как я понимаю, в Израиле сборник Геннадия Каневского «Нечётная сторона», изданный там же сборник Сергея Лейбграда «Когда нигде» (издательство «Книга / Сефер»), сборник Владимира Коркунова «Тростник на изнанке Земли» (или: «…на другой стороне Земли», на обложке доставшейся мне pdf-версии одно название, в выходных данных другое), вышедший в алматинском издательстве «Дактиль» (кстати: интересный журнал и замечательное издательство при нём. Опережающе отвечая на третий вопрос об удивлениях и открытиях, скажу прямо тут, что читательское внимание моё в уходящем году сильно расширилось в сторону пишущегося за формальными пределами отечества, и журнал+издательство «Дактиль», а также казахстанская литература на русском языке входят в число открытий), стихи Евгении Вежлян, которые пока выкладываются в соцсети и книгой ещё не вышли.
Сергей Лейбград, “Когда нигде” // Формаслов
Сергей Лейбград, “Когда нигде” // Формаслов
К огромной печали, в этом году случились очень большие потери, из числа невосполнимых. Умерли один из важнейших прозаиков нашего времени Андрей Левкин, мощнейший поэт (нам его ещё понимать и понимать) Андрей Тавров, писатель, переводчик, редактор, один из ведущих создателей неофициальной ленинградской культуры последних советских десятилетий и сооснователей премии Андрея Белого Борис Останин, искусствовед Аркадий Ипполитов, литературовед Михаил Безродный, литературовед и критик Андрей Немзер, поэты Дмитрий Голынко-Вольфсон, Юрий Арабов, Владимир Строчков. И уже 2024-й, когда я всё дописываю и дописываю этот бесконечный текст, начался с того, что отнял у нас Лену Семёнову-Листика, Льва Рубинштейна и Алексея Кубрика. Конечно, это итоги не 2023-го года, но не упомянуть их язык не поворачивается. Что-то слишком много потерь - но в любом случае это ставит нас, оставшихся, перед задачей осмыслить их наследие как целое. (Очень хотелось бы, в частности, чтобы был основательно издан Голынко-Вольфсон - «поэт метафизического сиротства и отчаяния», как было сказано о нём в некрологе на сайте «НЛО»; пишут, что он оставил огромное поэтическое наследие. Признаться, я была бы очень рада и собранию сочинений Немзера.)
Ицик Мангер, “Сонеты для моего брата Нотэ” // Формаслов
Ицик Мангер, “Сонеты для моего брата Нотэ” // Формаслов
И если хоть что-то - ну не то что утешает и поддерживает - перед лицом и утрат, и исторических событий - но стимулирует существование, - это понимание того, что, на самом деле, всё, что бы ни случилось - это основание для умственных усилий и культурной работы. Это то, о чём думалось и чувствовалось весь год напролёт и продолжает думаться и чувствоваться. Даже если мира это не спасёт (тут у меня иллюзий немного), это имеет шанс укрепить внутренние структуры в нас, остающихся.
Пришёл в этом году конец виртуальной жизни никогда, по всей вероятности, не жившего поэта - Фёдора Терентьева, о котором мне почему-то упорно и без всяких явных оснований мнилось, будто он - мистификация (ну на самом деле основания были: он писал так, как в его время - в 1970-1980-е - ещё не писали, это чувствовалось). Так оно и оказалось: на следующий день по смерти Строчкова вычитала я в интернете, будто он был тем - или одним из тех - кто писал за Терентьева. Ещё через день, правда, вычитала там же, якобы то был не Строчков; но мистификационная природа Терентьева как будто всё-таки подтвердилась; что ж, во всяком случае, «терентьевский» проект [был?] очень интересный, будем наблюдать. В этом же году ростовское таинственное (само)издательство «Самиздат» выпустило «Неполное собрание стихотворений» Терентьева, по меньшей мере в электронном облике. Будем читать, перечитывать, вчитываться и думать. Отчего ж, в конце концов, нельзя сочинить не только стихи. но и целого поэта для них с собственным его душевным устройством, судьбой, поэтикой?.. - как придумывают и продумывают героев романа. Вот у Екатерины Симоновой с Анной Арно это замечательно получилось. О Черубине де Габриак и гетеронимах Фернанду Пессоа и не говорю. И вообще было бы очень интересно на уровне исследования продумать феномен сочинённого поэта.)
Лейб Квитко, “1919” // Формаслов
Лейб Квитко, “1919” // Формаслов
К радующим персонально меня тенденциям минувшего года мне хочется отнести то, что в издательстве Яромира Хладика стали выходить переводы из идишских поэтов, над которыми работает петербургский семинар переводчиков под руководством Игоря Булатовского: изданы «Сонеты для моего брата Нотэ» Ицика Мангера и «1919» Лейба Квитко.
Совсем под конец года, уже написав первый вариант этих итогов, прочитала я в первой части опроса - да у самой Ольги Александровны Седаковой! - что жив и продолжает писать Феликс Максимов, что у него вышла книга в Германии (буду искать, узнавать). Я очень ценю его ещё с глубоких времён Живого Журнала (то есть где-то года с 2006-го), где, собственно, и читала его много лет, - а потом он пропал, изъяв себя из всех соцсетей (издав перед тем, в 2010 году, совершенно магический роман «Духов день» о московском XVIII веке), - время от времени я предпринимала интернет-поиски его следов: жив ли? пишет ли что? каким стал теперь? - но они оставались безрезультатными. И вот оказалось, что жив, пишет, что его знает и ценит сама Ольга Александровна, которую я люблю бесконечно. Ну это ли не счастье.
- Тут хочется назвать слишком многое, вследствие чего этот пункт я бы разбила на два подпункта: первый - о том, что видится значительным в общекультурном масштабе, второй - о том, что радовало лично меня (о чём нельзя упустить возможность сказать). Эти множества пересекаются, но не совпадают полностью: второе - шире.
Андрей Левкин, “Проводки оборвались, ну и что” // Формаслов
Андрей Левкин, “Проводки оборвались, ну и что” // Формаслов
Значительными видятся уже названные, в этом году начавшиеся собрания сочинений Таврова и Сапгира, завершившееся собрание сочинений Михаила Гаспарова; две книги Андрея Левкина - последняя прижизненная, «Проводки оборвались, ну и что», («НЛО») и уже посмертная - «Место без свойств» («Jaromír Hladík press»).
К числу общекультурно (но и лично) важных я отношу выход сразу двух книг больших поэтов о русской литературе: «О русской словесности. От Александра Пушкина до Юза Алешковского» Ольги Седаковой («Время»), «Незримый рой: заметки и очерки об отечественной литературе» Сергея Гандлевского («АСТ: Corpus»), собрания «новых и новейших» (2002-2011) работ о литературе советского времени Мариэтты Чудаковой («Время»), сборника эссе Михаила Эпштейна «От Библии до пандемии: Поиск ценностей в мире катастроф» («Пальмира»), а также сборника статей и писем Симоны Вейль за 1934-1943 годы в переводах Петра Епифанова (Издательство Ивана Лимбаха).
Елена Шварц, “Истинные происшествия моей жизни” // Формаслов
Елена Шварц, “Истинные происшествия моей жизни” // Формаслов
А вот о лично волнующем. В переводе того же Петра Епифанова вышла небольшая книжечка Филиппа Жакоте «Чашка паломника (Моранди)» («Jaromír Hladík press»). Вообще-то я отнесла бы эту книгу не только к своим личным радостям: думается, тексты такого рода настраивают и общекультурную оптику, работают на её усложнение самим своим существованием на нашем языке. Многие ли читающие по-русски обратят внимание, например, на выход в венгерском ответвлении издательства «libra» - в серии «mérleg» - сразу трёх небольших книжечек переводов из Яноша Пилински, Ласло Чолноки и Маргит Каффки? (Две первых переведены Оксаной Якименко, последняя - ею с соавторами) - хотя, конечно, хочется, чтобы обратили, - на мой взгляд, все названные - представители территории, мало (если вообще) изведанной русским воображением. Осенью вышла ещё совершенно чудесная, глубокая, тонкая, чрезвычайно чуткая к своему главному герою - городу - совместная книга историка культуры, прозаика Анны Север и художника Ольги Васильевой «Волки на Невском: Сны и явь Петербурга» (частное издательство Николая Кононихина) - о внутреннем Петербурге, о петербургской смысловой и образной сфере, многократно превышающей своим объёмом и властностью видимое глазом и притом проживаемой лично. Это книга не просто любви, но любви-и-понимания, любви без идеализаций, но с ясным видением того, как существует и складывается город в качестве смыслового организма. Совершенно счастливой книгой книгой для меня стал сборник эссе историка культуры, искусствоведа Владислава Дегтярёва «Память и забвение руин» («НЛО»), - книга (и автор) из числа тех, что - помимо прояснения своего предмета - великолепно настраивают сам аппарат читательского мышления и видения. Очень интенсифицирующим внутренне чтением стал для меня сборник прозы Александра Чанцева «Духи для роботов и манекенов» («Пальмира - проза»). Большой своей радостью могу назвать выход большого сборника Ирины Ермаковой - собрание стихов за несколько десятилетий, с 1987 года, - «Медное зеркало» («ОГИ»), и книги «Полуостров» - сборника одноименной крымско-московской поэтической группы в составе Николая Звягинцева, Михаила Лаптева (1960-1994), Марии Максимовой, Андрея Полякова, Игоря Сида («Русский Гулливер; Центр современной литературы»). Очень правильно, что вышла книга избранных стихов - увы, посмертная - Софии Камилл (2003-2021) «Мы были богинями» («Пальмира - поэзия»), - я бы назвала этот сборник книгой обещаний - уже начавших было сбываться; и в той же «Пальмире» (серия «Пальмира - проза») сборник прозаических текстов Нины Волковой (1966-2022), практически незнакомого читательской аудитории автора, принадлежавшей к неофициальной ленинградской культуре. И раз уж мы заговорили об этой культуре, как не назвать сборник прозы Елены Шварц «Истинные происшествия моей жизни»? - «Jaromír Hladík press» - давший возможность ещё раз продумать Шварц-прозаика.
Ольга Седакова, “О русской словесности…” // Формаслов
Ольга Седакова, “О русской словесности…” // Формаслов
Вернёмся к живым. Тут необходимо отметить поэтический сборник Льва Оборина «Ледники» («Jaromír Hladík press»). Наконец издал свою вторую книгу, «Свалка», Ростислав Ярцев. Книга кризисная, переломная - как и сама ситуация, в которой писалась и составлялась, - уже с нетерпением жду следующей, поэт очень быстро растущий и с большим потенциалом.
С большим удовольствием читаю я вот прямо сейчас, отвлекаясь от обязательного и неотменимого (…и от этих строк, да) книгу Алексея Алёхина «Варенье из падалицы: Поэзия как часть неба» («Эксмо») - собрание «выпавших из записных книжек строчек и фрагментов» (в ближайших родственниках - «Ни дня без строчки» Олеши), норовивших, по словам автора, «стать если не стихами, то на худой конец, хоть прозой», но оставшихся самими собой в своей самодостаточности, заготовками, а куда вернее, - концентратами, в которых радует именно их жгучесть, стянутость всех возможностей каждого такого фрагмента в точку.
И вот кстати о фрагменте! - переходим в область гуманитарной теории: вышла в этом году прелюбопытнейшая книга Натальи Смирновой «Фрагмент и незавершаемое произведение: замысел, чтение» («Канон+ РООИ “Реабилитация”»). Я её читаю параллельно Алёхину, и очень хочется увязать размышления об этих книгах, когда будут прочитаны, в какой-нибудь общий текст.
Роман Шорин, “Метафизика целого и части” // Формаслов
Роман Шорин, “Метафизика целого и части” // Формаслов
К моим читательским радостям этого года непременно должна быть отнесена книга эссе Шамшада Абдуллаева «Перечень» (издательство «Носорог») и книга Мартина Поллака «Галиция: Путешествие в исчезнувший мир Восточной Галиции и Буковины», переведённая с не-указано-какого языка (по вспем приметам, с немецкого) Ириной Алексеевой (благословенное издательство «libra»). Глубокой мысли в этой последней (увы?) нет, - да и пусть, зато это страшно интересно как путеводитель по исчезнувшей реальности.
Ещё из нон-фикшн и гуманитарной теории: с большим интересом прочитала я книгу философских эссе Романа Шорина «Метафизика целого и части» (самоизданную автором на Ridero).
Очень радовал в этом году журнал «Волга», достойный, как я не устаю повторять устно и повторю ещё раз письменно, быть названным журналом столичного уровня (честно сказать, провинциальное - удалённое от горделивых центров - положение издавна кажется мне скорее уж преимуществом, именно потому, что обостряет тоску по мировой культуре и активную тягу к ней, внимание к её языкам, достижениям, сложности).
Удививших и удивлений в этом году было удивительно много. Прежде всего, обнаружили себя как сильных, нетривиальных прозаиков несколько авторов, которые были известны (по крайней мере, мне) в иных качествах (то есть, у меня такое впечатление, что у прозы на русском языке вдруг как-то сразу возникло или обнаружилось новое измерение).
Андрей Першин, “Сопоставления” // Формаслов
Андрей Першин, “Сопоставления” // Формаслов
Тут необходимо назвать прежде всего Алексея Конакова - литературного критика, теоретика и историка литературы, издавшего интереснейшую прозу «Дневник погоды. Дисторшны»; поэта, литературного критика, переводчика Дениса Безносова, выпустившего очень нетривиально устроенный роман «Свидетельства обитания», литературного критика Арена Ваняна с его (историческим, психологическим, антропологическим) романом «Демонтаж» о постсоветской Армении (все названные книги вышли в - да, я пристрастна, - драгоценном Издательстве Ивана Лимбаха). Театровед, историк балета Юлия Яковлева написала роман «Поэты и джентльмены» в небывалом для нашей словесности формате - ранобэ, разновидность, как поясняют знающие люди, японской манги о том, что литература способна менять и переписывать историческую реальность (а кто бы сомневался). Называется «Поэты и джентльмены», события происходят во время Крымской войны, издало «НЛО». Книги этой у меня пока нет, но (уже удивившись тому, что такая книга существует) очень предвкушаю.
Не то чтобы вот прямо удивил, но обрадовал Василий Нацентов своими новыми стихами, которые мне случилось читать и анализировать во время одного из «Полётов разборов»: Нацентов в них совсем другой, чем в «Лете мотылька», и, мне кажется, стремительно набирает мощь и масштаб.
Алексей Конаков, “дневник погоды дисторшны” // Формаслов
Алексей Конаков, “дневник погоды дисторшны” // Формаслов
Моим личным открытием этого года стал поэт Андрей Першин - причём как эссеист, в книге «Сопоставления: Диалоги визуального и поэтического» (издание журнала «Prosodia»; одна из ярчайших книг моего читательского года). Он отважился на предприятие дерзкое и редкостное, аналогов которому в русскоязычной традиции мы наверняка сыщем немного, а точного соответствия, пожалуй, не найдём вообще. Он сопоставляет картины и поэтические тексты - не только из разных культур, но из разных, иногда чрезвычайно удалённых друг от друга эпох - по общей проблеме, которую он усматривает у каждой из таких пар (совершенно независимо от того, задавались ли, могли ли задаваться соответствующим кругом вопросов обсуждаемые и сопоставляемые авторы), устраивает заочный диалог между авторами и становится наиболее активным участником этого диалога.
Любовь Сумм, “В поисках Итаки” // Формаслов
Любовь Сумм, “В поисках Итаки” // Формаслов
Ещё в числе поэтических открытий я бы назвала совершенно неведомого мне до сих пор Евгения Сыроваткина (узнала я его как одного из героев декабрьского «Полёта разборов»).
Любовь Сумм, давным-давно известная как переводчик с английского, немецкого и латыни, собрала в книгу свои предисловия к изданиям античных авторов - «В поисках Итаки» (издательство «Практика») - и вдруг оказалась изумительным, блестящим эссеистом, такого уровня, каким отечественная словесность точно не избалована. Это, кстати, тоже была одна из самых счастливых моих книг уходящего года, достойная упоминания в и пункте (2), в обоих его подпунктах. И ведь это ещё не всё, подготовленное Любовью Борисовной к изданию в этом жанре, а только первая часть, - очень жду продолжения.
Взволнованно удивила прозаик, переводчик с испанского и каталонского языков Надежда Беленькая, начавшая только этой весной (!) писать картины (а в ноябре уже открылась её персональная выставка), которые - несомненная часть словесности и прямое продолжение её.
Всё это не перестаёт доказывать и расширять давнюю, но по сию минуту остро-новую истину, согласно которой человек существенно больше того, что мы о нём знаем. Да и надежды даёт, честно говоря.