Интервью с генеральным директором издательства «Время» Борисом Пастернаком
Борис Пастернак: «Подарить ссылку или флэшку невозможно»
Знание - Сила. - № 12. - 2019.
Для полноты понимания того, что происходит сегодня в культуре с «бумажным» и «электронным» чтением, важно знать, как видятся их сложные взаимоотношения изнутри издательской практики и связанным с нею распространением книг обоих видов - и самых разных уровней сложности.
И, значит, совершенно необходим разговор с представителем издательства, знающим процесс рождения книги и её вхождения в культурный оборот с разных сторон. Издательство «Время» показалось нам очень подходящим для такого разговора, поскольку оно - как вычитал наш корреспондент в одной из давних уже публикаций в «Книжном обозрении», «позиционирует себя как издательство, выпускающее книги для думающих людей. Даже массовая литература издательства рассчитана на умных читателей» . Так было сказано четырнадцать лет назад, но в этом отношении, кажется, ничего не изменилось. Более того, с тех пор успело исчезнуть не одно издательство; прекратило существование и сама газета «Книжное обозрение», а «Время» уже двадцатый год чувствует себя на книжном рынке, похоже, вполне уверенно и работает весьма плодотворно. И ещё более того: его стремление выпускать книги - даже так называемые массовые - для думающих читателей тоже осталось неизменным!
Поэтому наш корреспондент и обратился с интересующими нас вопросами к генеральному директору издательства - журналисту и редактору Борису Натановичу Пастернаку.
«Знание - Сила»: Борис Натанович, как бы вы оценили самочувствие большого книжного издательства во всё более (не правда ли?) электронную эпоху?
Борис Пастернак: Большое? Хм… Вообще-то больших - по международным стандартам - издательств у нас, может быть, всего-то три-четыре: «АСТ», «ЭКСМО», «Молодая гвардия». Ну, может быть, ещё «Просвещение», «Азбука»… У нас в этом смысле очень монополизированный рынок, крупных издателей мало. Но, на самом деле, книжный мир держится не на таком крупняке, а на издателях средних и малых. Самое интересные, самое неожиданные, самое неформатные, нестандартные, прорывные вещи выходят как раз в малых и средних издательствах (и наше как раз таково). Ну, так сложилось, практика такова, что именно небольшие издательства - самые рисковые. Это как старт-ап: рисковые идеи всегда прокатываются сначала на малых компаниях, а потом выдвигаются к большим. Кстати, в издательском деле существует такая - с моей точки зрения, порочная - практика: как только кто-то успешно состоялся в малом издательстве - его тут же с потрохами перекупает издательство крупное и начинает качать из него нефть. Это плохо. У нас было несколько таких случаев , но, слава Богу, немного, наши авторы нам более-менее верны.
И у них есть основания. Крупные издательства себя в значительной мере скомпрометировали массовкой, потоком ширпотреба. Совершенно очевидно - ну, не всем, конечно, но многим, - что в таком потоке очень легко затеряться. И с тобой никто не будет носиться как с писаной торбой: если ты очевидно сам прорываешься, то и работай сам, а если тебе требуется «раскрутка» (противное слово, но ничего не поделаешь), тобой совершенно не обязательно станут заниматься.
«З-С»: А «Время» своими авторами занимается?
Б.П.: А мы своими авторами заниматься вынуждены, да, потому что у нас их мало. И всякого более-менее успешного писателя - ну, не по крупным стандартам успешного, но, во всяком случае, с нашей точки зрения, - мы, конечно, пытаемся своими способами «раскручивать»: распространять о нём информацию, устраивать ему встречи с читателями… - вообще, разговаривать о нём. То есть, я не имею в виду то, что обычно называется «раскруткой» - безумная какая-нибудь реклама на заборах или на телеэкране - она, с моей точки зрения, бессмысленна, она одноразовая и вообще ориентирована не на нашу аудиторию, нам она мало интересна. Для нас продвижение автора - это из уст в уста: попытки говорить о его книге с людьми, которым это может быть интересно. В этом разница между нами и так называемыми крупными издательствами.
«З-С»: Так, собственно, о крупности - если говорить точно: каковы размеры «Времени» в наименованиях и тиражах?
Б.П.: У нас выходит около ста книг в год (иногда больше, иногда меньше. Тиражи - в среднем от двух до пяти тысяч экземпляров. Но сейчас нижняя граница смещается вниз, бывает уже и полторы тысячи, а верхняя граница - она никогда не оставалась неизменной, - у нас есть несколько и таких авторов, суммарные тиражи которых достигают ста тысяч, ста пятидесяти тысяч…
«З-С»: Кто же это, например?
Б.П.: Прежде всего надо назвать, например, Александра Павловича Чудакова, «Ложится мгла на старые ступени», - он уже за сто тысяч перевалил, и конца не видно, идёт тираж за тиражом - и прекрасно расходится, не тормозится. Или Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак. Вот, кстати, они на китайском…
«З-С»: О! Это издано в Китае - или вы издаёте книги и на иностранных языках тоже?
Б.П.: Нет-нет, это издано в Китае, - причём интересно, что начальный тираж тут - сто тысяч. Но это Китай…
«З-С»: А по какому принципу у вас отбираются тексты для издания? Вот, упоминавшиесмя нами уже «АСТ», «ЭКСМО» выпускают так называемую массовую литературу; «Новое литературное обозрение» - так называемую интеллектуальную. Вы, видимо, - всё-таки менее массовую, - но всё-таки достаточно, как бы это сказать, демократичную, не такую «высоколобую», как любимое нами «НЛО». Но как вообще проводятся границы между «массовым» и «немассовым»?
Б.П.: Ну вот вы упомянули интеллектуальную литературу, - а вообще говоря, издательское дело само по себе - интеллектуальная деятельность. Любая книга, на самом деле, - даже если она состоит из одних картинок - уже интеллектуальна: требует умственных усилий, напряжения какого-то. Мы, конечно, вынуждены немного смещаться в сторону массовой литературы - просто в силу того, что надо же торговать, надо выживать. Но мы пытаемся не снижать планку - по меньшей мере на первых десяти-двадцати названиях - то, что мы считаем своим культурным долгом выпустить, что нам самим интересно. Мы всё равно пытаемся искать ниши, в которых можно издавать книжки нестыдные, но при этом такие, которые пользуются популярностью у покупателей - и да, чрезмерных усилий всё-таки не требуют.
«З-С»: И как раз тут, как я понимаю, проходит широкая пограничная полоса между «массовым» и «немассовым» чтением. Так что же это за ниши?
Б.П.: А ниши это совершенно естественные - например, детская и подростковая литература.
Кстати, надо сказать, что в издании подростковой литературы в России мы были, по сути, зачинщиками. Лет двенадцать-пятнадцать назад я спросил у Евгения Патрушева - это директор книжного интернет-магазина «Лабиринт»: «Женя, а как выглядит рынок подростковой литературы?» - Он сказал: «Такого рынка нет». И мы его, по сути, начали создавать - вот с помощью тех же Пастернак и Жвалевского. И он самоорганизовался. А в мире этот рынок создал, конечно, «Гарри Поттер». Опосредованным образом это отразилось и на нас: «Гарри Поттер» научил детей и молодёжь читать, - он просто повернул их к книге.
Вдруг обнаружилось, что ребёнок в состоянии прочесть толстую книгу - и не просто толстую книгу, а семь толстых книг! И это было принципиальное открытие для нашего рынка, потому что - считалось, что всё, дети ушли в комиксы, в три странички крупным шрифтом… - Ничего подобного!
Так вот, мы эту нишу стали интенсивно разрабатывать, Жвалевский с Пастернак издали там уже больше пятнадцати книжек - и расходятся они очень хорошо, у некоторых тиражи уже за сто тысяч ушли, и переводятся уже на другие языки, - в общем, всё, они стартовали нормально. Ну, и к ним мы начали подвёрстывать ещё по нескольку авторов, которые, может быть, пока не так успешны, но потенциал у них есть, - называть имена пока не буду, но думаю, что они будут продвигаться.
«З-С»: Электронные книги вы тоже издаёте?
Б.П.: Обязательно: каждую свою книгу мы считаем обязательным выпустить ещё и в электронном формате. Ну, за исключением разве что каких-то совсем уж маргинальных изданий, которые такого не требуют…
«З-С»: А замечаете ли вы - с позиций издателя и распространителя книг - конкуренцию между бумажными и электронными изданиями?
Б.П.: Конечно.
«З-С»: И кто кого?
Б.П.: А никто никого! Появление на рынке электронной книги продвигает наши бумажные книги.
«З-С»: Вот как! Выходит, электронное не мешает бумажному, а, напротив того, помогает ему?
Б.П.: Разумеется. Мы ведь работаем в такой нише, где книга по-прежнему - лучший подарок. Но подарить ссылку или флэшку невозможно! - и если человеку понравилась книжка, он её покупает - либо в магазине, либо в интернет-магазине, и дарит - именно как книгу.
«З-С»: Так, значит, бумажная книга своих культурных позиций не сдаёт?
Б.П.: Боже упаси! Она только становится ещё более культурной, более подарочной; становится изделием, которое приятно держать в руках…
«З-С»: То есть, её материальный облик приобретает теперь, может быть, повышенную ценность?
Б.П.: Ну да. Мы же ценим смартфоны, айфоны за то, что они такие красивые, за то, что их приятно держать в руках. Вот и хорошую книгу сегодняприятно держать в руках. И это очень важный её признак, особенно после появления электронных книг.
«З-С»: Таким образом, бумажные книги в целом расходятся всё-таки хорошо?
Б.П.: Ну, я бы, конечно, хотел, чтобы они расходились лучше, - рынок-то падает, на самом деле… Но мы трепыхаемся, мы пытаемся сохранить позиции.
«З-С»: Стоит поговорить, я думаю, и о ваших собственных читательских пристрастиях: вы как издатель и вы как читатель - это два разных лица или одно лицо с двумя ракурсами?
Б.П.: Сегодня основной предмет моего чтения - рукописи. Это работа, конечно, но она занимает основную часть времени: я несколько часов в день читаю рукописи. В день читаю по повести или просматриваю пололовину романа. Это - работа тяжёлая, противная, но её всегда жалко останавливать, бросать. Вот если бы у нас был огромный выбор авторов, я бы оценивал тексты по первым трём страницам - как дегустатору не обязательно всю кастрюлю съедать. Казалось бы, качество текста сразу видно. Но на самом деле это не так. Я знаю несколько случаев, когда ты постепенно втягиваешься, и вдруг - ух ты, как автор-то завернул…
«З-С»: И всё-таки: по каким критериям определяется, что именно вы отберёте для издания?
Б.П.: Критерием, на самом деле, часто становится чей-то отзыв, совет. Когда меня спрашивают, как к нам попасть, я говорю «По блату». То есть: найди какого-нибудь уважаемого, грамотного читателя, который прочтёт тебя до меня и скажет мне о прочитанном несколько слов. Должен быть какой-то институт - не рецензирования, но вот такого приятельского чтения. Даже когда это, действительно, какой-то приятель, и он звонит мне и говорит: «Знаешь, вот я прочёл, - ничего особенного, но там есть пара мест - обрати внимание». Ну, как-то всё равно обращаешь внимание.
Мы тут выпустили двести томов серии «Проверено временем». Это классика. Действительно - за два года сделали две сотни томов. И к этим двумстам книжкам надо было написать аннотации, и, естественно, проглядеть их, и вступительные статьи к ним заказать: надо же было обновить корпус комментариев, потому что эпоха меняется, - как сегодня, например, читать Киплинга с советскими комментариями?
И мы начали заказывать статьи. А чтобы заказать статью грамотному специалисту, надо залезть в тему. И я начинаю вчитываться. Вот идут у нас четыре книги Грина. Ну когда я его читал в последний раз? Погружаюсь в Грина - и начинаю искать специалистов. Нахожу монографию Василенко о Грине, написанную лет двадцать пять назад. Дай-ка, думаю, почитаю. Начинаю читать - ух ты! Где Василенко? - Оказывается, она уже много лет живёт в Израиле. Начинаю искать Василенко, нахожу её, пытаюсь заказать ей текст - она там чуть не рыдает в телефон: не может быть! кому это нужно?.. - И пишет несколько совершенно прекрасных статей о Грине, которые мы вставляем в эти книги.
После классики с совершенно другими ощущениями читаешь рукописи, - читательская оптика совершенно меняется. Разницу видишь отчётливо.
Так что, конечно, одно чтение помогает другому.
«З-С»: А вот как вы относитесь к бесплатным электронным библиотекам?
Б.П.: Очень положительно! Я вообще считаю, что та чепуха, которая разворачивается вокруг этих электронных авторских прав, вредна и для читателей, и для книги. Чем более свободным будет доступ к книге, тем, на мой взгляд, только лучше. Авторское право пора отменять.
«З-С»: По вашим наблюдениям, как электронные формы существования словесности влияют на культуру?
Б.П.: Они, конечно, влияют, - не знаю в точности, как именно, - где-то положительно, где-то отрицательно - ну, по крайней мере, с моей точки зрения. Вот фейсбучная культура, культура твитов - люди ведь подсаживаются на неё - воспитывает у слова определённые формы, - и лично мне эти формы не нравятся. Я человек не сетевой, меня страшно раздражают смс-ки, в которых нет знаков препинания, больших букв и т.д., - это меня злит, но я, может быть, устарел. Я. то есть, понимаю, для чего это делается, - чтобы быстрее написать, - но на структуру мысли такое письмо влияет - это я вижу отчётливо. Прежде всего, переписка такого рода - обыкновенно очень необязательная. Понятно, что чем выше культурный уровень корреспондентов, тем содержательнее переписка. Но чаще всего она пустая. Её во многом можно сокращать, многое из неё выбрасывать, потому что она не содержит в себе весомой информации.
«З-С»: Но положительное-то влияние - по-вашему - ведь тоже есть? В чём же оно?
Б.П.: Это всё-таки привычка к чтению, к вербализации. Очень многое благодаря такой переписке обретает словесную форму - именно письменную. Вынужденно. Иначе бы человек мычал, а тут ему приходится как-то формулировать.
«З-С»: Значит, в конечном счёте, богатство форм осуществления текста идёт культуре на пользу?
Б.П.: Безусловно.
Беседовала Ольга Балла
Знание - Сила. - № 12. - 2019.
Для полноты понимания того, что происходит сегодня в культуре с «бумажным» и «электронным» чтением, важно знать, как видятся их сложные взаимоотношения изнутри издательской практики и связанным с нею распространением книг обоих видов - и самых разных уровней сложности.
И, значит, совершенно необходим разговор с представителем издательства, знающим процесс рождения книги и её вхождения в культурный оборот с разных сторон. Издательство «Время» показалось нам очень подходящим для такого разговора, поскольку оно - как вычитал наш корреспондент в одной из давних уже публикаций в «Книжном обозрении», «позиционирует себя как издательство, выпускающее книги для думающих людей. Даже массовая литература издательства рассчитана на умных читателей» . Так было сказано четырнадцать лет назад, но в этом отношении, кажется, ничего не изменилось. Более того, с тех пор успело исчезнуть не одно издательство; прекратило существование и сама газета «Книжное обозрение», а «Время» уже двадцатый год чувствует себя на книжном рынке, похоже, вполне уверенно и работает весьма плодотворно. И ещё более того: его стремление выпускать книги - даже так называемые массовые - для думающих читателей тоже осталось неизменным!
Поэтому наш корреспондент и обратился с интересующими нас вопросами к генеральному директору издательства - журналисту и редактору Борису Натановичу Пастернаку.
«Знание - Сила»: Борис Натанович, как бы вы оценили самочувствие большого книжного издательства во всё более (не правда ли?) электронную эпоху?
Борис Пастернак: Большое? Хм… Вообще-то больших - по международным стандартам - издательств у нас, может быть, всего-то три-четыре: «АСТ», «ЭКСМО», «Молодая гвардия». Ну, может быть, ещё «Просвещение», «Азбука»… У нас в этом смысле очень монополизированный рынок, крупных издателей мало. Но, на самом деле, книжный мир держится не на таком крупняке, а на издателях средних и малых. Самое интересные, самое неожиданные, самое неформатные, нестандартные, прорывные вещи выходят как раз в малых и средних издательствах (и наше как раз таково). Ну, так сложилось, практика такова, что именно небольшие издательства - самые рисковые. Это как старт-ап: рисковые идеи всегда прокатываются сначала на малых компаниях, а потом выдвигаются к большим. Кстати, в издательском деле существует такая - с моей точки зрения, порочная - практика: как только кто-то успешно состоялся в малом издательстве - его тут же с потрохами перекупает издательство крупное и начинает качать из него нефть. Это плохо. У нас было несколько таких случаев , но, слава Богу, немного, наши авторы нам более-менее верны.
И у них есть основания. Крупные издательства себя в значительной мере скомпрометировали массовкой, потоком ширпотреба. Совершенно очевидно - ну, не всем, конечно, но многим, - что в таком потоке очень легко затеряться. И с тобой никто не будет носиться как с писаной торбой: если ты очевидно сам прорываешься, то и работай сам, а если тебе требуется «раскрутка» (противное слово, но ничего не поделаешь), тобой совершенно не обязательно станут заниматься.
«З-С»: А «Время» своими авторами занимается?
Б.П.: А мы своими авторами заниматься вынуждены, да, потому что у нас их мало. И всякого более-менее успешного писателя - ну, не по крупным стандартам успешного, но, во всяком случае, с нашей точки зрения, - мы, конечно, пытаемся своими способами «раскручивать»: распространять о нём информацию, устраивать ему встречи с читателями… - вообще, разговаривать о нём. То есть, я не имею в виду то, что обычно называется «раскруткой» - безумная какая-нибудь реклама на заборах или на телеэкране - она, с моей точки зрения, бессмысленна, она одноразовая и вообще ориентирована не на нашу аудиторию, нам она мало интересна. Для нас продвижение автора - это из уст в уста: попытки говорить о его книге с людьми, которым это может быть интересно. В этом разница между нами и так называемыми крупными издательствами.
«З-С»: Так, собственно, о крупности - если говорить точно: каковы размеры «Времени» в наименованиях и тиражах?
Б.П.: У нас выходит около ста книг в год (иногда больше, иногда меньше. Тиражи - в среднем от двух до пяти тысяч экземпляров. Но сейчас нижняя граница смещается вниз, бывает уже и полторы тысячи, а верхняя граница - она никогда не оставалась неизменной, - у нас есть несколько и таких авторов, суммарные тиражи которых достигают ста тысяч, ста пятидесяти тысяч…
«З-С»: Кто же это, например?
Б.П.: Прежде всего надо назвать, например, Александра Павловича Чудакова, «Ложится мгла на старые ступени», - он уже за сто тысяч перевалил, и конца не видно, идёт тираж за тиражом - и прекрасно расходится, не тормозится. Или Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак. Вот, кстати, они на китайском…
«З-С»: О! Это издано в Китае - или вы издаёте книги и на иностранных языках тоже?
Б.П.: Нет-нет, это издано в Китае, - причём интересно, что начальный тираж тут - сто тысяч. Но это Китай…
«З-С»: А по какому принципу у вас отбираются тексты для издания? Вот, упоминавшиесмя нами уже «АСТ», «ЭКСМО» выпускают так называемую массовую литературу; «Новое литературное обозрение» - так называемую интеллектуальную. Вы, видимо, - всё-таки менее массовую, - но всё-таки достаточно, как бы это сказать, демократичную, не такую «высоколобую», как любимое нами «НЛО». Но как вообще проводятся границы между «массовым» и «немассовым»?
Б.П.: Ну вот вы упомянули интеллектуальную литературу, - а вообще говоря, издательское дело само по себе - интеллектуальная деятельность. Любая книга, на самом деле, - даже если она состоит из одних картинок - уже интеллектуальна: требует умственных усилий, напряжения какого-то. Мы, конечно, вынуждены немного смещаться в сторону массовой литературы - просто в силу того, что надо же торговать, надо выживать. Но мы пытаемся не снижать планку - по меньшей мере на первых десяти-двадцати названиях - то, что мы считаем своим культурным долгом выпустить, что нам самим интересно. Мы всё равно пытаемся искать ниши, в которых можно издавать книжки нестыдные, но при этом такие, которые пользуются популярностью у покупателей - и да, чрезмерных усилий всё-таки не требуют.
«З-С»: И как раз тут, как я понимаю, проходит широкая пограничная полоса между «массовым» и «немассовым» чтением. Так что же это за ниши?
Б.П.: А ниши это совершенно естественные - например, детская и подростковая литература.
Кстати, надо сказать, что в издании подростковой литературы в России мы были, по сути, зачинщиками. Лет двенадцать-пятнадцать назад я спросил у Евгения Патрушева - это директор книжного интернет-магазина «Лабиринт»: «Женя, а как выглядит рынок подростковой литературы?» - Он сказал: «Такого рынка нет». И мы его, по сути, начали создавать - вот с помощью тех же Пастернак и Жвалевского. И он самоорганизовался. А в мире этот рынок создал, конечно, «Гарри Поттер». Опосредованным образом это отразилось и на нас: «Гарри Поттер» научил детей и молодёжь читать, - он просто повернул их к книге.
Вдруг обнаружилось, что ребёнок в состоянии прочесть толстую книгу - и не просто толстую книгу, а семь толстых книг! И это было принципиальное открытие для нашего рынка, потому что - считалось, что всё, дети ушли в комиксы, в три странички крупным шрифтом… - Ничего подобного!
Так вот, мы эту нишу стали интенсивно разрабатывать, Жвалевский с Пастернак издали там уже больше пятнадцати книжек - и расходятся они очень хорошо, у некоторых тиражи уже за сто тысяч ушли, и переводятся уже на другие языки, - в общем, всё, они стартовали нормально. Ну, и к ним мы начали подвёрстывать ещё по нескольку авторов, которые, может быть, пока не так успешны, но потенциал у них есть, - называть имена пока не буду, но думаю, что они будут продвигаться.
«З-С»: Электронные книги вы тоже издаёте?
Б.П.: Обязательно: каждую свою книгу мы считаем обязательным выпустить ещё и в электронном формате. Ну, за исключением разве что каких-то совсем уж маргинальных изданий, которые такого не требуют…
«З-С»: А замечаете ли вы - с позиций издателя и распространителя книг - конкуренцию между бумажными и электронными изданиями?
Б.П.: Конечно.
«З-С»: И кто кого?
Б.П.: А никто никого! Появление на рынке электронной книги продвигает наши бумажные книги.
«З-С»: Вот как! Выходит, электронное не мешает бумажному, а, напротив того, помогает ему?
Б.П.: Разумеется. Мы ведь работаем в такой нише, где книга по-прежнему - лучший подарок. Но подарить ссылку или флэшку невозможно! - и если человеку понравилась книжка, он её покупает - либо в магазине, либо в интернет-магазине, и дарит - именно как книгу.
«З-С»: Так, значит, бумажная книга своих культурных позиций не сдаёт?
Б.П.: Боже упаси! Она только становится ещё более культурной, более подарочной; становится изделием, которое приятно держать в руках…
«З-С»: То есть, её материальный облик приобретает теперь, может быть, повышенную ценность?
Б.П.: Ну да. Мы же ценим смартфоны, айфоны за то, что они такие красивые, за то, что их приятно держать в руках. Вот и хорошую книгу сегодняприятно держать в руках. И это очень важный её признак, особенно после появления электронных книг.
«З-С»: Таким образом, бумажные книги в целом расходятся всё-таки хорошо?
Б.П.: Ну, я бы, конечно, хотел, чтобы они расходились лучше, - рынок-то падает, на самом деле… Но мы трепыхаемся, мы пытаемся сохранить позиции.
«З-С»: Стоит поговорить, я думаю, и о ваших собственных читательских пристрастиях: вы как издатель и вы как читатель - это два разных лица или одно лицо с двумя ракурсами?
Б.П.: Сегодня основной предмет моего чтения - рукописи. Это работа, конечно, но она занимает основную часть времени: я несколько часов в день читаю рукописи. В день читаю по повести или просматриваю пололовину романа. Это - работа тяжёлая, противная, но её всегда жалко останавливать, бросать. Вот если бы у нас был огромный выбор авторов, я бы оценивал тексты по первым трём страницам - как дегустатору не обязательно всю кастрюлю съедать. Казалось бы, качество текста сразу видно. Но на самом деле это не так. Я знаю несколько случаев, когда ты постепенно втягиваешься, и вдруг - ух ты, как автор-то завернул…
«З-С»: И всё-таки: по каким критериям определяется, что именно вы отберёте для издания?
Б.П.: Критерием, на самом деле, часто становится чей-то отзыв, совет. Когда меня спрашивают, как к нам попасть, я говорю «По блату». То есть: найди какого-нибудь уважаемого, грамотного читателя, который прочтёт тебя до меня и скажет мне о прочитанном несколько слов. Должен быть какой-то институт - не рецензирования, но вот такого приятельского чтения. Даже когда это, действительно, какой-то приятель, и он звонит мне и говорит: «Знаешь, вот я прочёл, - ничего особенного, но там есть пара мест - обрати внимание». Ну, как-то всё равно обращаешь внимание.
Мы тут выпустили двести томов серии «Проверено временем». Это классика. Действительно - за два года сделали две сотни томов. И к этим двумстам книжкам надо было написать аннотации, и, естественно, проглядеть их, и вступительные статьи к ним заказать: надо же было обновить корпус комментариев, потому что эпоха меняется, - как сегодня, например, читать Киплинга с советскими комментариями?
И мы начали заказывать статьи. А чтобы заказать статью грамотному специалисту, надо залезть в тему. И я начинаю вчитываться. Вот идут у нас четыре книги Грина. Ну когда я его читал в последний раз? Погружаюсь в Грина - и начинаю искать специалистов. Нахожу монографию Василенко о Грине, написанную лет двадцать пять назад. Дай-ка, думаю, почитаю. Начинаю читать - ух ты! Где Василенко? - Оказывается, она уже много лет живёт в Израиле. Начинаю искать Василенко, нахожу её, пытаюсь заказать ей текст - она там чуть не рыдает в телефон: не может быть! кому это нужно?.. - И пишет несколько совершенно прекрасных статей о Грине, которые мы вставляем в эти книги.
После классики с совершенно другими ощущениями читаешь рукописи, - читательская оптика совершенно меняется. Разницу видишь отчётливо.
Так что, конечно, одно чтение помогает другому.
«З-С»: А вот как вы относитесь к бесплатным электронным библиотекам?
Б.П.: Очень положительно! Я вообще считаю, что та чепуха, которая разворачивается вокруг этих электронных авторских прав, вредна и для читателей, и для книги. Чем более свободным будет доступ к книге, тем, на мой взгляд, только лучше. Авторское право пора отменять.
«З-С»: По вашим наблюдениям, как электронные формы существования словесности влияют на культуру?
Б.П.: Они, конечно, влияют, - не знаю в точности, как именно, - где-то положительно, где-то отрицательно - ну, по крайней мере, с моей точки зрения. Вот фейсбучная культура, культура твитов - люди ведь подсаживаются на неё - воспитывает у слова определённые формы, - и лично мне эти формы не нравятся. Я человек не сетевой, меня страшно раздражают смс-ки, в которых нет знаков препинания, больших букв и т.д., - это меня злит, но я, может быть, устарел. Я. то есть, понимаю, для чего это делается, - чтобы быстрее написать, - но на структуру мысли такое письмо влияет - это я вижу отчётливо. Прежде всего, переписка такого рода - обыкновенно очень необязательная. Понятно, что чем выше культурный уровень корреспондентов, тем содержательнее переписка. Но чаще всего она пустая. Её во многом можно сокращать, многое из неё выбрасывать, потому что она не содержит в себе весомой информации.
«З-С»: Но положительное-то влияние - по-вашему - ведь тоже есть? В чём же оно?
Б.П.: Это всё-таки привычка к чтению, к вербализации. Очень многое благодаря такой переписке обретает словесную форму - именно письменную. Вынужденно. Иначе бы человек мычал, а тут ему приходится как-то формулировать.
«З-С»: Значит, в конечном счёте, богатство форм осуществления текста идёт культуре на пользу?
Б.П.: Безусловно.
Беседовала Ольга Балла