[ (Очередные) Литературные итоги-2018 - на сей раз для "Дружбы народов"]
[Литературные итоги-2018]
Дружба народов. - № 2. - 2019.
[Вопросы:
1.Каковы для вас главные события (в смысле - тексты, любых жанров и объемов) и тенденции 2018 года?
2. Удалось ли прочитать кого-то из писателей "ближнего зарубежья"?
3.Контекст: кино-, теле- и театральные проекты, связанные с литературой.]
Ольга Балла:
(1) Если бы надо было назвать главную книгу 2018-го (которая, допустим, сфокусировала бы вокруг себя читательскую жизнь этого года, резко выделившись среди всех остальных), я бы такой, пожалуй, не назвала, но сильные впечатления были.
Если говорить о русской литературе, делающейся сейчас, прежде всего стоит назвать вышедшую в начале года небольшую, но очень плотную книжечку Александра Ярина «Жизнь Алексея: Диалоги» (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018). Автор, известный до сих пор как очень хороший переводчик драматургических, прозаических, философских, богословских текстов с английского и немецкого языков, занимаясь переводами, параллельно этим занятиям много лет не торопясь писал - и вот издал - текст поверх жанровых барьеров: житие Алексея, человека Божия, рассказанное в диалогической форме - как обмен репликами между персонажами (по существу же - трактат об устройстве мира, о его глубоких корнях). Словом, это была самая таинственная и сильно пережитая книга минувшего года.
К числу таинственных книг несомненно должен быть причтён и вышедший в первой половине года сборник прозы Игоря Вишневецкого «Неизбирательное сродство» (М.: Издательство «Э», 2018), включивший в себя «роман из 1935 года» с тем же названием и две повести - «венецианскую», «Острова в лагуне», и блокадную - «Ленинград». Объединяемые общим метасюжетом, общей темой отношений между человеком и его невозможностью, человеческим и нечеловеческим, жизнью и смертью - все эти тексты отличаются ещё особенной работой с языком (кроме разве «Островов в лагуне» - повести, довольствующейся языком условно-«нашего» времени) и с воплощённым в языке, растворённом в нём времени. «Неизбирательное сродство» целиком написано языком середины 1830-х (буквально: в нём нет ни единого слова, которое не вошло бы в словари того времени), «Ленинград» - языком начала 1940-х. Вишневецкий вплоть до мелочей - до интонаций, до психологических особенностей - воссоздаёт речь, свойственную другим историческим состояниям, а с ней - и отношение человека к миру, этим состояниям свойственное; но эта задача существенно шире стилизаторской, о чём мне уже случилось писать в другом месте. Здесь же скажу только, что, по моему разумению, он предпринял здесь - особенно в «Неизбирательном сродстве» - «альтернативно-историческую» попытку осуществить иной путь пост-пушкинского литературного развития (в 1835 году Пушкин ещё жив, всё может обернуться иначе, он ещё может достичь глубокой, гармоничной, уравновешивающей и мудрой старости; Гоголь ещё не обратился в проповедника; Толстой и Достоевский - ещё дети и могут вырасти совсем другими…) Коротко говоря, это - русская литература до социальности и социального критицизма, до роли совести нации, не морализирующая, не проповедующая, не обвиняющая, не культивирующая вину перед народом, не зовущая к топору: чуткая к таинственности мира, занятая не переделкой его на более правильных основаниях, а изумлением перед ним. Литература, в которой мог бы возникнуть русский Борхес (один из образцов которой нам тут же и представлен: это и есть «Острова в лагуне»).
Из других прозаических впечатлений года не могу не отметить вышедший ранней весной сборник Александра Чанцева, которого я про себя называю «русским Чораном», с (да, опять же таинственным) названием «Жёлтый Ангус» (М.: ArsisBooks), вобравший в себя двадцатилетний опыт работы автора в прозе и представивший его эволюцию от сюжетных текстов к тому, что хочется назвать микроэссеистикой, а его миропонимание - в разных стадиях созревания.
Должна быть названа и небольшая внешне, но со многими внутренними ветвлениями книжечка Павла Гельмана «Правила философа Якова» (М.: Новое литературное обозрение, 2018), соединившая в себе много, казалось бы, несоединимого, в том числе в смысле жанровой принадлежности: это - роман, написанный (точнее - пишущийся, просто прерванный в некоторой произвольной точке для издания) в притчах, родственных дзэнским, притом представляющий собой принципиально разомкнутую структуру - текст, способный продолжаться хотя бы и до бесконечности.
Роман Линор Горалик «Все, способные дышать дыхание» (М: АСТ), сложный, тонкий, прекрасный, датирован 2019 годом, но вышел и был прочитан уже в этом, и не назвать его нельзя.
Из важных поэтических впечатлений года вспоминаются: сборник «Сон златоглазки» Елены Лапшиной (М.: Русский Гулливер), сборник очень интересного молодого поэта Карины Лукьяновой «Преломление света» (Нижний Новгород: Волго-Вятский филиал ГЦСИ в составе РОСИЗО, Free poetry), «Четыре года времени» Марии Галиной (Ozolnieki: Literature Without Borders), «Дословно» Хамдама Закирова (М.: НЛО), «Плач по Блейку» Андрея Таврова (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы»), «Алеф Бет» Владимира Друка - поэтическая интерпретация еврейского алфавита (М.: НЛО); из написанного прежде и изданного только теперь - «Псалмы и фуги» поэта и переводчика Сергея Петрова (1911-1988) (М.: РИПОЛ классик; Пальмира), а также сборничек юношеской лирики Ильи Семененко-Басина «Ювенилиа» (М.: Водолей), в связи с которым, ярким и самим по себе, интересно было продумать культурную судьбу нашего с автором общего поколения.
К числу важных книг 2018-го, несомненно, должны быть отнесены и вышедшие в этом году издания написанного существенно раньше - более полувека назад. Это, прежде всего, - самый полный из возможных поэтический сборник Павла Когана (1918-1942), подготовленный к столетию поэта его внучкой Любовью Сумм и включивший в себя всё, что удалось найти из поэтического наследия Когана, включая факсимильные воспроизведения рукописей (М.: Совпадение). Был наконец издан и второй из больших, писавшихся всю жизнь и так и не законченных романов Павла Зальцмана (кстати, современника и почти ровесника Когана - 1912-1985) - «Средняя Азия в Средние века, или Средние века в Средней Азии» (М.: Ad Marginem).
И тут мне приходит на ум, что могло бы быть названо тенденцией 2018 литературного года, - не знаю, насколько главной, но для меня ощутимой. Это - рефлексия о другой русской литературе, - которая в силу разных обстоятельств не сбылась, но была возможной. Из этой другой русской литературы к нам заглянул и текст Ярина об Алексее, и проза Вишневецкого; изданные наконец полный корпус текстов Когана и пролежавший в безвестности несколько исторических эпох роман Зальцмана заставили задуматься о том, как развивалась бы русская словесность, если бы Коган выжил и продолжал писать (несомненно, это был бы один из самых сильных голосов в ней), если бы роман Зальцмана был дописан, опубликован и прочитан - и наверняка изменил бы если не весь её состав, то уж точно некоторые её интонации, расширил бы диапазон её возможностей. Кстати, из этой неосуществившейся литературы кое-что всё-таки осуществилось - свидетельство чему, например, написанный в семидесятые и изданный только теперь роман Аркадия Драгомощенко «Расположение в домах и деревьях» (М.: РИПОЛ классик). Основная рефлексия о нём будет в 2019 году, которым он и датирован, но читался он уже в этом.
Если к читательским событиям года могут быть отнесены перечитывания (а я думаю, что, конечно, могут, потому что всякое перечитывание - это новый акт чтения; в известном смысле ничто не повторяется), я бы отнесла к ним прочитанную заново, во втором издании (переработанную, под новым названием) книгу Михаила Эпштейна о любви - в этом году она (выходившая в 2011-м в «ЭКСМО» как «Sola amore: любовь в пяти измерениях») была выпущена под названием «Любовь» издательством «РИПОЛ-Классик», и впервые прочитанный в русском облике, в переводе Майи Цесарской, роман одного из важнейших венгерских писателей, Антала Серба (1901-1945) «Путник и лунный свет» (М.: Водолей).
Я ещё знаю, что в этом году готовились к изданию две книги, которые несомненно претендуют на статус если и не главных, то очень важных - это большая книга интервью Ольги Седаковой за многие годы («Вещество человечности», М.: НЛО) и переписка её с Владимиром Бибихиным за 1992-2004 годы («И слово слову отвечает», СПб.: Издательство Ивана Лимбаха). Последняя в мои руки к моменту написания этих строк ещё не попала, но я читала части этой переписки, которые публиковались раньше, а ко второй я имею некоторое отношение и читала её pdf-версию. Таким образом, у меня есть все основания включить эти книги в число важнейших читательских событий года.
Что касается исследовательской литературы и нон-фикшн, тут список и разговор вообще мог бы быть недопустимо длинным. Из соображений краткости ограничимся самым ярким - тут прежде всего вспоминаются две книги. Первая - интереснейшее исследование Ирины Каспэ «В союзе с утопией: смысловые рубежи позднесоветской культуры», вторая - «Прошлое как область творчества» Владислава Дегтярёва (обе - М.: НЛО); последняя, собственно, - сборник эссе, движущихся прихотливыми путями мысли, интуиции и воображения одновременно, но тем интереснее. Кроме того, далеко от столиц вышла - и счастливым случаем попала в мои руки - монография Веры Котелевской «Томас Бернхард и модернистский метароман» (Ростов-на-Дону; Таганрог: Издательство Южного федерального университета), и не назвать её недопустимо, так же, как и вышедший в переводе автора и с её же комментариями дневник Райнера Мария Рильке «Ворпсведе» (М.: libra) в двух томах.
Очень хороша книга Галины Юзефович «О чём говорят бестселлеры: Как всё устроено в книжном мире» (М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной), позволяющая многое понять в видении автором своего предмета и своей работы в этой области.
Неизменно интересующий меня Кирилл Кобрин в этом году издал сразу три книги, объединяемые мыслью об историческом процессе и ситуации человека в нём: «Разговор в комнатах: Карамзин, Чаадаев, Герцен и начало современной России», «На руинах нового» (обе - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха) и «История: Work in Progress» (Рига: Орбита).
На перекрёстке исследований и публицистики - не покидая притом исследовательского поля - располагается «Словарь перемен 2015-2016 годов» - перемен в лексике, а следовательно - и в умонастроениях, и в состоянии общества, - продолжение такого же словаря 2013-2014 годов, составленный Мариной Вишневецкой и вышедший в издательстве «Три квадрата».
Большое читательское событие - «История страны Рембрандта» Ольги Тилкес (М.: НЛО): история Нидерландов, увиденная через живопись.
Яркую книгу о Балканах издал в «Азбуке-Аттикусе» под конец года Андрей Шарый («Балканы: окраины империй»), её я ещё не дочитала, но оставить её не упомянутой не в силах. Не могу удержаться и от соблазна назвать «Комментарий к роману Владимира Набокова “Дар”» Александра Долинина (М.: Новое издательство). Эта книга датирована 2019 годом, и её я тоже пока не дочитала, но, выйдя к ярмарке «Non\fiction» этого года, она успела стать читательским событием этого года, а отрефлектирована будет в следующем.
Важное среди переводов: прежде всего, начиная с этого года на русском языке существуют полные (!) корпуса текстов двух важнейших европейских авторов. Это датчанка Ингер Кристенсен (1935-2009), чей огромный том стихотворений и эссе вышел в переводах Алёши Прокопьева и Михаила Горбунова (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха; Кноппарп: Издательство Ариэль) и классик шведской поэзии ХХ века Гуннар Экелёф (1907-1968), в «Избранное» которого (СПб.: Порядок слов), в переводах Алёши Прокопьева, Елены Пестеревой, Надежды Воиновой, Наталии Пресс, Марата Исенова, Марии Готлиб и других авторов, вошли все его поэтические сборники, кроме издававшейся двумя годами ранее «Мёльнской элегии».
Помимо этого, Александр Бараш, много лет работающий над переводами поэзии Йегуды Амихая (1924-2000), крупнейшего израильского поэта своего времени, «наиболее переводимого ивритского поэта после царя Давида» и время от времени выкладывающий переводы у себя на странице в ФБ, собрал некоторые тексты в книгу, снабдив её предисловием и комментариями. (Книга опять-таки датирована 2019-м, но читалась всё равно уже в декабре 2018-го.)
Русское поэтическое, языковое пространство в этом году расширилось - по крайней мере, получило серьёзный шанс расшириться - за счёт переводов из авторов не только ХХ века. В минувшем году в русских переводах Шломо Крола впервые появились сонеты Иммануэля Римского (Избранное / Перевод, предисловие и комментарии Шломо Крола. Под общей редакцией и со вступительной статьёй М.Ю. Лотмана. Послесловие С.М. Якерсона, приложение Дворы Брегман. - Таллинн: Издательство ТЛУ) - одного из величайших ивритских поэтов, современника и ровесника Данте, наследника одновременно еврейской, арабской и итальянской поэтических традиций (чьи сонеты, между прочим, - первые в мировой истории образцы этой литературной формы, написанные не по-итальянски).
Из переводных исследований приходит на ум «История эмоций» Яна Плампера (в переводе с английского Кирилла Левинсона, М.: НЛО) и продолжение «цветной» серии Мишеля Пастуро«История цвета» - «Красный» - в переводе Нины Кулиш (то же «НЛО». Опять 2019 год издания, ну что ты будешь делать. - Всё равно событие 2018-го).
(2) Что касается авторов ближнего зарубежья, то тут сразу, первым вспоминается латышский поэт Эдуардс Айварс, чья небольшая книжечка «Тут где-то рядом должна быть Европа» в переводах Александра Заполя вышла в серии «Дальним ветром» издательства «Книжное обозрение (АРГО-РИСК)» в конце ноября и была представлена в Тургеневской библиотеке, где сам автор читал стихи не только по-русски, но и по-латышски, - и это было очень важно для понимания и чувства интонации, лежащей в основе этих текстов, породившей их звуковой стихии.
Конечно, непременно должен быть назван ноябрьский - литовский - номер «Иностранки», «Литва-100», посвящённый столетию образования независимой Литовской республики, - я бы его назвала маленькой (и даже не такой уж маленькой) энциклопедией литовского века. В этом номере интересно вообще всё подряд, весь он в целом, дающий объёмное и подробное представление о литовской жизни минувшего столетия на разных её уровнях. Некоторые тексты назову (но читать надо подряд). Прежде всего - написанный ещё до войны роман Люне Янушите (1909-1965) «Ошибка наборщика» в переводе Томаса Чепайтиса (как пишет в предисловии Мария Чепайтите, «последний год спокойной Европы», увиденный тогдашними литовскими глазами, - думаю, очень мало, если вообще, известный у нас пласт жизни) и читающийся как дополнение к нему - но написанный гораздо позже - «Иллюзион» Маркаса Зингериса в переводе Александры Васильковой - рассказ о жизни каунасского поклонника кинематографа («Виньетки времён одного кинолюбителя», как сказано в подзаголовке) в 1920-1930-х годах. Стихи одного из важнейших литовских поэтов Альфонсаса Ники-Нилюнаса (1919-2015) в переводах Анны Герасимовой и другие переводы из современной литовской поэзии - Виталия Асовского и Георгия Ерёмина. В документальном разделе, посвящённого, как это называет Мария Чепайтите, «гражданам Первой республики», - воспоминания Пятраса Климаса (1891-1959) об Оскаре Милоше, дяде великого Чеслава, литовском дипломате и французском поэте, в переводе Марии Завьяловой, фрагменты переписки филолога Альгирдаса Юлюса Греймаса (1917-1992) со скульптором и архитектором Александрой Кашубене в переводе Анны Герасимовой и переведённые Александрой Васильковой отрывки из книги «Письма ниоткуда» Йонаса Мекаса, американского режиссёра и писателя литовского происхождения, - родившийся в 1922 году, он жив по сей день и ностальгически вспоминает быт литовского хутора, будучи уверен, что «крестьянская жизнь дает человеку куда больше, чем любая система йоги - и телу, и духу…»
И совершенно необходимо сказать о журнале «Контекст», задуманном как «журнал актуальных литературных практик» (что жадно-интересно само по себе) и издающемся как русско-украинский (его соредакторы Владимир Коркунов и Екатерина Деришева живут, соответственно, в Москве и Харькове) и двуязычный. В минувшем году вышел его первый номер. В нынешней окаянной исторической ситуации само это усилие русско-украинского взаимодействия видится мне исключительно важным - не говоря уж о том, что там интересные авторы.
Из книжных приложений к этому журналу, составляющих «Книжную серию журнала “Контекст”», надо в первую очередь назвать небольшой сборничек переводов из молодого украинского поэта Лесика Панасюка, - по моему разумению, очень сильного: «Крики рук» (Перевод с украинского: Станислав Бельский, Екатерина Деришева, Ия Кива, Владимир Коркунов, Дмитрий Кузьмин. - Харьков: kntxt, 2018.)
(3) Увы: будучи совершенно невосприимчивой к кино и театру, я ничего такого не смотрю и не знаю. Звучащее (и тем более - разыгранное на сцене или в фильме) слово мне скорее мешает воспринимать его самого и всё, к чему оно отсылает.
Дружба народов. - № 2. - 2019.
[Вопросы:
1.Каковы для вас главные события (в смысле - тексты, любых жанров и объемов) и тенденции 2018 года?
2. Удалось ли прочитать кого-то из писателей "ближнего зарубежья"?
3.Контекст: кино-, теле- и театральные проекты, связанные с литературой.]
Ольга Балла:
(1) Если бы надо было назвать главную книгу 2018-го (которая, допустим, сфокусировала бы вокруг себя читательскую жизнь этого года, резко выделившись среди всех остальных), я бы такой, пожалуй, не назвала, но сильные впечатления были.
Если говорить о русской литературе, делающейся сейчас, прежде всего стоит назвать вышедшую в начале года небольшую, но очень плотную книжечку Александра Ярина «Жизнь Алексея: Диалоги» (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018). Автор, известный до сих пор как очень хороший переводчик драматургических, прозаических, философских, богословских текстов с английского и немецкого языков, занимаясь переводами, параллельно этим занятиям много лет не торопясь писал - и вот издал - текст поверх жанровых барьеров: житие Алексея, человека Божия, рассказанное в диалогической форме - как обмен репликами между персонажами (по существу же - трактат об устройстве мира, о его глубоких корнях). Словом, это была самая таинственная и сильно пережитая книга минувшего года.
К числу таинственных книг несомненно должен быть причтён и вышедший в первой половине года сборник прозы Игоря Вишневецкого «Неизбирательное сродство» (М.: Издательство «Э», 2018), включивший в себя «роман из 1935 года» с тем же названием и две повести - «венецианскую», «Острова в лагуне», и блокадную - «Ленинград». Объединяемые общим метасюжетом, общей темой отношений между человеком и его невозможностью, человеческим и нечеловеческим, жизнью и смертью - все эти тексты отличаются ещё особенной работой с языком (кроме разве «Островов в лагуне» - повести, довольствующейся языком условно-«нашего» времени) и с воплощённым в языке, растворённом в нём времени. «Неизбирательное сродство» целиком написано языком середины 1830-х (буквально: в нём нет ни единого слова, которое не вошло бы в словари того времени), «Ленинград» - языком начала 1940-х. Вишневецкий вплоть до мелочей - до интонаций, до психологических особенностей - воссоздаёт речь, свойственную другим историческим состояниям, а с ней - и отношение человека к миру, этим состояниям свойственное; но эта задача существенно шире стилизаторской, о чём мне уже случилось писать в другом месте. Здесь же скажу только, что, по моему разумению, он предпринял здесь - особенно в «Неизбирательном сродстве» - «альтернативно-историческую» попытку осуществить иной путь пост-пушкинского литературного развития (в 1835 году Пушкин ещё жив, всё может обернуться иначе, он ещё может достичь глубокой, гармоничной, уравновешивающей и мудрой старости; Гоголь ещё не обратился в проповедника; Толстой и Достоевский - ещё дети и могут вырасти совсем другими…) Коротко говоря, это - русская литература до социальности и социального критицизма, до роли совести нации, не морализирующая, не проповедующая, не обвиняющая, не культивирующая вину перед народом, не зовущая к топору: чуткая к таинственности мира, занятая не переделкой его на более правильных основаниях, а изумлением перед ним. Литература, в которой мог бы возникнуть русский Борхес (один из образцов которой нам тут же и представлен: это и есть «Острова в лагуне»).
Из других прозаических впечатлений года не могу не отметить вышедший ранней весной сборник Александра Чанцева, которого я про себя называю «русским Чораном», с (да, опять же таинственным) названием «Жёлтый Ангус» (М.: ArsisBooks), вобравший в себя двадцатилетний опыт работы автора в прозе и представивший его эволюцию от сюжетных текстов к тому, что хочется назвать микроэссеистикой, а его миропонимание - в разных стадиях созревания.
Должна быть названа и небольшая внешне, но со многими внутренними ветвлениями книжечка Павла Гельмана «Правила философа Якова» (М.: Новое литературное обозрение, 2018), соединившая в себе много, казалось бы, несоединимого, в том числе в смысле жанровой принадлежности: это - роман, написанный (точнее - пишущийся, просто прерванный в некоторой произвольной точке для издания) в притчах, родственных дзэнским, притом представляющий собой принципиально разомкнутую структуру - текст, способный продолжаться хотя бы и до бесконечности.
Роман Линор Горалик «Все, способные дышать дыхание» (М: АСТ), сложный, тонкий, прекрасный, датирован 2019 годом, но вышел и был прочитан уже в этом, и не назвать его нельзя.
Из важных поэтических впечатлений года вспоминаются: сборник «Сон златоглазки» Елены Лапшиной (М.: Русский Гулливер), сборник очень интересного молодого поэта Карины Лукьяновой «Преломление света» (Нижний Новгород: Волго-Вятский филиал ГЦСИ в составе РОСИЗО, Free poetry), «Четыре года времени» Марии Галиной (Ozolnieki: Literature Without Borders), «Дословно» Хамдама Закирова (М.: НЛО), «Плач по Блейку» Андрея Таврова (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы»), «Алеф Бет» Владимира Друка - поэтическая интерпретация еврейского алфавита (М.: НЛО); из написанного прежде и изданного только теперь - «Псалмы и фуги» поэта и переводчика Сергея Петрова (1911-1988) (М.: РИПОЛ классик; Пальмира), а также сборничек юношеской лирики Ильи Семененко-Басина «Ювенилиа» (М.: Водолей), в связи с которым, ярким и самим по себе, интересно было продумать культурную судьбу нашего с автором общего поколения.
К числу важных книг 2018-го, несомненно, должны быть отнесены и вышедшие в этом году издания написанного существенно раньше - более полувека назад. Это, прежде всего, - самый полный из возможных поэтический сборник Павла Когана (1918-1942), подготовленный к столетию поэта его внучкой Любовью Сумм и включивший в себя всё, что удалось найти из поэтического наследия Когана, включая факсимильные воспроизведения рукописей (М.: Совпадение). Был наконец издан и второй из больших, писавшихся всю жизнь и так и не законченных романов Павла Зальцмана (кстати, современника и почти ровесника Когана - 1912-1985) - «Средняя Азия в Средние века, или Средние века в Средней Азии» (М.: Ad Marginem).
И тут мне приходит на ум, что могло бы быть названо тенденцией 2018 литературного года, - не знаю, насколько главной, но для меня ощутимой. Это - рефлексия о другой русской литературе, - которая в силу разных обстоятельств не сбылась, но была возможной. Из этой другой русской литературы к нам заглянул и текст Ярина об Алексее, и проза Вишневецкого; изданные наконец полный корпус текстов Когана и пролежавший в безвестности несколько исторических эпох роман Зальцмана заставили задуматься о том, как развивалась бы русская словесность, если бы Коган выжил и продолжал писать (несомненно, это был бы один из самых сильных голосов в ней), если бы роман Зальцмана был дописан, опубликован и прочитан - и наверняка изменил бы если не весь её состав, то уж точно некоторые её интонации, расширил бы диапазон её возможностей. Кстати, из этой неосуществившейся литературы кое-что всё-таки осуществилось - свидетельство чему, например, написанный в семидесятые и изданный только теперь роман Аркадия Драгомощенко «Расположение в домах и деревьях» (М.: РИПОЛ классик). Основная рефлексия о нём будет в 2019 году, которым он и датирован, но читался он уже в этом.
Если к читательским событиям года могут быть отнесены перечитывания (а я думаю, что, конечно, могут, потому что всякое перечитывание - это новый акт чтения; в известном смысле ничто не повторяется), я бы отнесла к ним прочитанную заново, во втором издании (переработанную, под новым названием) книгу Михаила Эпштейна о любви - в этом году она (выходившая в 2011-м в «ЭКСМО» как «Sola amore: любовь в пяти измерениях») была выпущена под названием «Любовь» издательством «РИПОЛ-Классик», и впервые прочитанный в русском облике, в переводе Майи Цесарской, роман одного из важнейших венгерских писателей, Антала Серба (1901-1945) «Путник и лунный свет» (М.: Водолей).
Я ещё знаю, что в этом году готовились к изданию две книги, которые несомненно претендуют на статус если и не главных, то очень важных - это большая книга интервью Ольги Седаковой за многие годы («Вещество человечности», М.: НЛО) и переписка её с Владимиром Бибихиным за 1992-2004 годы («И слово слову отвечает», СПб.: Издательство Ивана Лимбаха). Последняя в мои руки к моменту написания этих строк ещё не попала, но я читала части этой переписки, которые публиковались раньше, а ко второй я имею некоторое отношение и читала её pdf-версию. Таким образом, у меня есть все основания включить эти книги в число важнейших читательских событий года.
Что касается исследовательской литературы и нон-фикшн, тут список и разговор вообще мог бы быть недопустимо длинным. Из соображений краткости ограничимся самым ярким - тут прежде всего вспоминаются две книги. Первая - интереснейшее исследование Ирины Каспэ «В союзе с утопией: смысловые рубежи позднесоветской культуры», вторая - «Прошлое как область творчества» Владислава Дегтярёва (обе - М.: НЛО); последняя, собственно, - сборник эссе, движущихся прихотливыми путями мысли, интуиции и воображения одновременно, но тем интереснее. Кроме того, далеко от столиц вышла - и счастливым случаем попала в мои руки - монография Веры Котелевской «Томас Бернхард и модернистский метароман» (Ростов-на-Дону; Таганрог: Издательство Южного федерального университета), и не назвать её недопустимо, так же, как и вышедший в переводе автора и с её же комментариями дневник Райнера Мария Рильке «Ворпсведе» (М.: libra) в двух томах.
Очень хороша книга Галины Юзефович «О чём говорят бестселлеры: Как всё устроено в книжном мире» (М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной), позволяющая многое понять в видении автором своего предмета и своей работы в этой области.
Неизменно интересующий меня Кирилл Кобрин в этом году издал сразу три книги, объединяемые мыслью об историческом процессе и ситуации человека в нём: «Разговор в комнатах: Карамзин, Чаадаев, Герцен и начало современной России», «На руинах нового» (обе - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха) и «История: Work in Progress» (Рига: Орбита).
На перекрёстке исследований и публицистики - не покидая притом исследовательского поля - располагается «Словарь перемен 2015-2016 годов» - перемен в лексике, а следовательно - и в умонастроениях, и в состоянии общества, - продолжение такого же словаря 2013-2014 годов, составленный Мариной Вишневецкой и вышедший в издательстве «Три квадрата».
Большое читательское событие - «История страны Рембрандта» Ольги Тилкес (М.: НЛО): история Нидерландов, увиденная через живопись.
Яркую книгу о Балканах издал в «Азбуке-Аттикусе» под конец года Андрей Шарый («Балканы: окраины империй»), её я ещё не дочитала, но оставить её не упомянутой не в силах. Не могу удержаться и от соблазна назвать «Комментарий к роману Владимира Набокова “Дар”» Александра Долинина (М.: Новое издательство). Эта книга датирована 2019 годом, и её я тоже пока не дочитала, но, выйдя к ярмарке «Non\fiction» этого года, она успела стать читательским событием этого года, а отрефлектирована будет в следующем.
Важное среди переводов: прежде всего, начиная с этого года на русском языке существуют полные (!) корпуса текстов двух важнейших европейских авторов. Это датчанка Ингер Кристенсен (1935-2009), чей огромный том стихотворений и эссе вышел в переводах Алёши Прокопьева и Михаила Горбунова (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха; Кноппарп: Издательство Ариэль) и классик шведской поэзии ХХ века Гуннар Экелёф (1907-1968), в «Избранное» которого (СПб.: Порядок слов), в переводах Алёши Прокопьева, Елены Пестеревой, Надежды Воиновой, Наталии Пресс, Марата Исенова, Марии Готлиб и других авторов, вошли все его поэтические сборники, кроме издававшейся двумя годами ранее «Мёльнской элегии».
Помимо этого, Александр Бараш, много лет работающий над переводами поэзии Йегуды Амихая (1924-2000), крупнейшего израильского поэта своего времени, «наиболее переводимого ивритского поэта после царя Давида» и время от времени выкладывающий переводы у себя на странице в ФБ, собрал некоторые тексты в книгу, снабдив её предисловием и комментариями. (Книга опять-таки датирована 2019-м, но читалась всё равно уже в декабре 2018-го.)
Русское поэтическое, языковое пространство в этом году расширилось - по крайней мере, получило серьёзный шанс расшириться - за счёт переводов из авторов не только ХХ века. В минувшем году в русских переводах Шломо Крола впервые появились сонеты Иммануэля Римского (Избранное / Перевод, предисловие и комментарии Шломо Крола. Под общей редакцией и со вступительной статьёй М.Ю. Лотмана. Послесловие С.М. Якерсона, приложение Дворы Брегман. - Таллинн: Издательство ТЛУ) - одного из величайших ивритских поэтов, современника и ровесника Данте, наследника одновременно еврейской, арабской и итальянской поэтических традиций (чьи сонеты, между прочим, - первые в мировой истории образцы этой литературной формы, написанные не по-итальянски).
Из переводных исследований приходит на ум «История эмоций» Яна Плампера (в переводе с английского Кирилла Левинсона, М.: НЛО) и продолжение «цветной» серии Мишеля Пастуро«История цвета» - «Красный» - в переводе Нины Кулиш (то же «НЛО». Опять 2019 год издания, ну что ты будешь делать. - Всё равно событие 2018-го).
(2) Что касается авторов ближнего зарубежья, то тут сразу, первым вспоминается латышский поэт Эдуардс Айварс, чья небольшая книжечка «Тут где-то рядом должна быть Европа» в переводах Александра Заполя вышла в серии «Дальним ветром» издательства «Книжное обозрение (АРГО-РИСК)» в конце ноября и была представлена в Тургеневской библиотеке, где сам автор читал стихи не только по-русски, но и по-латышски, - и это было очень важно для понимания и чувства интонации, лежащей в основе этих текстов, породившей их звуковой стихии.
Конечно, непременно должен быть назван ноябрьский - литовский - номер «Иностранки», «Литва-100», посвящённый столетию образования независимой Литовской республики, - я бы его назвала маленькой (и даже не такой уж маленькой) энциклопедией литовского века. В этом номере интересно вообще всё подряд, весь он в целом, дающий объёмное и подробное представление о литовской жизни минувшего столетия на разных её уровнях. Некоторые тексты назову (но читать надо подряд). Прежде всего - написанный ещё до войны роман Люне Янушите (1909-1965) «Ошибка наборщика» в переводе Томаса Чепайтиса (как пишет в предисловии Мария Чепайтите, «последний год спокойной Европы», увиденный тогдашними литовскими глазами, - думаю, очень мало, если вообще, известный у нас пласт жизни) и читающийся как дополнение к нему - но написанный гораздо позже - «Иллюзион» Маркаса Зингериса в переводе Александры Васильковой - рассказ о жизни каунасского поклонника кинематографа («Виньетки времён одного кинолюбителя», как сказано в подзаголовке) в 1920-1930-х годах. Стихи одного из важнейших литовских поэтов Альфонсаса Ники-Нилюнаса (1919-2015) в переводах Анны Герасимовой и другие переводы из современной литовской поэзии - Виталия Асовского и Георгия Ерёмина. В документальном разделе, посвящённого, как это называет Мария Чепайтите, «гражданам Первой республики», - воспоминания Пятраса Климаса (1891-1959) об Оскаре Милоше, дяде великого Чеслава, литовском дипломате и французском поэте, в переводе Марии Завьяловой, фрагменты переписки филолога Альгирдаса Юлюса Греймаса (1917-1992) со скульптором и архитектором Александрой Кашубене в переводе Анны Герасимовой и переведённые Александрой Васильковой отрывки из книги «Письма ниоткуда» Йонаса Мекаса, американского режиссёра и писателя литовского происхождения, - родившийся в 1922 году, он жив по сей день и ностальгически вспоминает быт литовского хутора, будучи уверен, что «крестьянская жизнь дает человеку куда больше, чем любая система йоги - и телу, и духу…»
И совершенно необходимо сказать о журнале «Контекст», задуманном как «журнал актуальных литературных практик» (что жадно-интересно само по себе) и издающемся как русско-украинский (его соредакторы Владимир Коркунов и Екатерина Деришева живут, соответственно, в Москве и Харькове) и двуязычный. В минувшем году вышел его первый номер. В нынешней окаянной исторической ситуации само это усилие русско-украинского взаимодействия видится мне исключительно важным - не говоря уж о том, что там интересные авторы.
Из книжных приложений к этому журналу, составляющих «Книжную серию журнала “Контекст”», надо в первую очередь назвать небольшой сборничек переводов из молодого украинского поэта Лесика Панасюка, - по моему разумению, очень сильного: «Крики рук» (Перевод с украинского: Станислав Бельский, Екатерина Деришева, Ия Кива, Владимир Коркунов, Дмитрий Кузьмин. - Харьков: kntxt, 2018.)
(3) Увы: будучи совершенно невосприимчивой к кино и театру, я ничего такого не смотрю и не знаю. Звучащее (и тем более - разыгранное на сцене или в фильме) слово мне скорее мешает воспринимать его самого и всё, к чему оно отсылает.