Вот такое кино...
Вас вызывает Таймыр...
Было кино такое, старое, кажется еще довоенное, наверно сначала была пьеса. Конечно, героическое строительство этого самого комбината. Наверно, герои то и дело изобретают, как ускорить строительство вдвое (наверно, не морочиться с очисткой). Ведь стране позарез нужен никель, кобальт, палладий, осмий, платина, золото, серебро, иридий, родий, рутений - притом еще медь! Техническая сера, селен и теллур!
В среду в «Новой» - спецвыпуск «Ржавчина». Елена Костюченко, Юрий Козырев. Сведения оттуда.
Комбинат и город построены силами заключенных, строительство начато в 1935 году.
В фильме, конечно, действуют молодые инженеры-энтузиасты, а запомнился он народу только потому, что одна реплика из него тогда превратилась в мем:
Я стою босиком в коридоре...
Молодой инженер-энтузиаст среди ночи звонит жене в Москву, чтобы она что-то срочно передала в министерство, телефон в общей квартире у входной двери, и женщина спросонья повторяет одну эту фразу.
Репортеры встречаются с представителями коренных народов. «Их тут пять: нганасане, долгане, ненцы, энцы, эвенки» - обитали они тут, в тундре, примерно 10 000 лет, а под тундрой вдруг оказались 25% мирового палладия, 20% родия! Как же миру без родия и иридия? Без них в космос не полетишь. А тут, на земле, хоть трава не расти. Тем более ягель.
«Долган осталось семь тысяч, они рассеяны по Таймыру. Нганасан - 700 человек, они живут в двух поселках...» рыбачили. Теперь река и озеро убиты. «Этот народ, наверно, был обречен, но теперь его конец стал виден».
«У нганасан были песни - ситаби, которые пелись целые сутки. Были колыбельные, каждая из которых сочинялась для ребенка и росла вместе с ним. Были боги, и мать подземного льда, и мать всех рек».
Это кино - всем кинам кино. Американское, конечно. Вот бы Спилбергу... Страшная натура, черно-рыжий город, мертвый лес, мертвое озеро, пенный водопад отравы, люди мрачно отворачиваются, никто не разговаривает, полицейские вертолеты над мертвой водой - выслеживают лодку и отряд из трех-четырех человек, садятся, изымают пробы и горючее. Запрещено все. И те, кто разговаривает: «Я не знаю, правильно ли я делаю, что говорю с вами. Вы сделаете из меня героя. Я не решил, хочу ли я быть героем». (Герой красивый, размером в полосу.) «Я бы хотела поблагодарить каждого и каждую, кто помогал нам все эти дни, но не могу назвать вас по именам. Спасибо всем».
Я еще не дочитала. Фото впечатляют. В самом начале напомнили, что «ржавчина» - это коррозия, коррупция.
Было кино такое, старое, кажется еще довоенное, наверно сначала была пьеса. Конечно, героическое строительство этого самого комбината. Наверно, герои то и дело изобретают, как ускорить строительство вдвое (наверно, не морочиться с очисткой). Ведь стране позарез нужен никель, кобальт, палладий, осмий, платина, золото, серебро, иридий, родий, рутений - притом еще медь! Техническая сера, селен и теллур!
В среду в «Новой» - спецвыпуск «Ржавчина». Елена Костюченко, Юрий Козырев. Сведения оттуда.
Комбинат и город построены силами заключенных, строительство начато в 1935 году.
В фильме, конечно, действуют молодые инженеры-энтузиасты, а запомнился он народу только потому, что одна реплика из него тогда превратилась в мем:
Я стою босиком в коридоре...
Молодой инженер-энтузиаст среди ночи звонит жене в Москву, чтобы она что-то срочно передала в министерство, телефон в общей квартире у входной двери, и женщина спросонья повторяет одну эту фразу.
Репортеры встречаются с представителями коренных народов. «Их тут пять: нганасане, долгане, ненцы, энцы, эвенки» - обитали они тут, в тундре, примерно 10 000 лет, а под тундрой вдруг оказались 25% мирового палладия, 20% родия! Как же миру без родия и иридия? Без них в космос не полетишь. А тут, на земле, хоть трава не расти. Тем более ягель.
«Долган осталось семь тысяч, они рассеяны по Таймыру. Нганасан - 700 человек, они живут в двух поселках...» рыбачили. Теперь река и озеро убиты. «Этот народ, наверно, был обречен, но теперь его конец стал виден».
«У нганасан были песни - ситаби, которые пелись целые сутки. Были колыбельные, каждая из которых сочинялась для ребенка и росла вместе с ним. Были боги, и мать подземного льда, и мать всех рек».
Это кино - всем кинам кино. Американское, конечно. Вот бы Спилбергу... Страшная натура, черно-рыжий город, мертвый лес, мертвое озеро, пенный водопад отравы, люди мрачно отворачиваются, никто не разговаривает, полицейские вертолеты над мертвой водой - выслеживают лодку и отряд из трех-четырех человек, садятся, изымают пробы и горючее. Запрещено все. И те, кто разговаривает: «Я не знаю, правильно ли я делаю, что говорю с вами. Вы сделаете из меня героя. Я не решил, хочу ли я быть героем». (Герой красивый, размером в полосу.) «Я бы хотела поблагодарить каждого и каждую, кто помогал нам все эти дни, но не могу назвать вас по именам. Спасибо всем».
Я еще не дочитала. Фото впечатляют. В самом начале напомнили, что «ржавчина» - это коррозия, коррупция.