Вот такое кино...
Еще немного про лошадок
Но уж совсем чудо - это якуты... Древнейшая порода, палеолитчики находят останки в 30 тыс. до нашей эры. Вместе с волосами, наверно, с шерстью. Там все такие были, и мамонты, и носороги; те вымерли, а кони к людям прибились. Так и жили вместе: зимой -60º, летом +40º. Севернее их только олени и медведи, да и то медведь зимой спит.
В этой породе лучше всех разбирается юная удаганка Умсуур, жена губернатора. Знает, какой род какую линию разводит, кто по мастям отбирает, кто самых гривастых, кто курчавых...
Но теперь у нее свои будут, особенные. Как вспомнит о них, улыбается и поет... Якуты и якутки чаще поют, чем говорят.
- Что поешь, ласточка?
- Про коней пою, про коня Нюргун-боотура, Вороного, про Мотыльково-белого коня Юрюнг-Уолана, про Красно-буланого коня Кыс-Нюргун, воительницы, чтобы мой был такой же...
Жаждой пространств
Обуянный конь,
У коновязи застоявшийся конь,
Как поющая на лету стрела, Спущенная с тетивы,
С места рванулся,
Вдаль поскакал.
Словно крылья гоголя по весне
Ветер в ушах Нюргуна свистел.
Дивный конь
Широкой грудью своей,
Твердой, бронзовой грудью своей
Рассекал налетающий вихрь.
Грива черная на ветру
Клубилась тучею грозовой,
Кромсаемой молниями в высоте,
Пласталась, как темный дым;
На грани летящих белых небес
Стоя рожденный конь Вороной
С юношей седоком
В бескрайнюю ширь
В непомерную высь
Торжествующего неба взлетев,
Ровно тридцать три ревущих дня,
Тридцать три вопящих ночи подряд,
Не отдыхая, скакал.
Мчался ввысь, устремлялся вниз,
Слетая с колен коня,
Восемь вихрей кружились, гудя;
Хватаясь за гриву коня,
Семь безумных илбисов
Билось, вопя;
Под чугунной грудью коня
Серные мелькали огни..
Как гром, как летняя гроза, пронесся отчаянный Правитель Сибири с Востока на Запад, по степному, озерному, горному, Южному краю необозримой земли. Он создавал, он лепил армии. Из ленивых, вздорных, заносчивых, глупых, жадных, вероломных, хвастливых, непокорных. Только трусливых не было. Не водятся они там.
Из родов извечно враждовавших, грабивших друг друга, дравшихся насмерть за пастбища и водопои, считавших взаимные обиды со времен до Чингисханова нашествия.
Но уж совсем чудо - это якуты... Древнейшая порода, палеолитчики находят останки в 30 тыс. до нашей эры. Вместе с волосами, наверно, с шерстью. Там все такие были, и мамонты, и носороги; те вымерли, а кони к людям прибились. Так и жили вместе: зимой -60º, летом +40º. Севернее их только олени и медведи, да и то медведь зимой спит.
В этой породе лучше всех разбирается юная удаганка Умсуур, жена губернатора. Знает, какой род какую линию разводит, кто по мастям отбирает, кто самых гривастых, кто курчавых...
Но теперь у нее свои будут, особенные. Как вспомнит о них, улыбается и поет... Якуты и якутки чаще поют, чем говорят.
- Что поешь, ласточка?
- Про коней пою, про коня Нюргун-боотура, Вороного, про Мотыльково-белого коня Юрюнг-Уолана, про Красно-буланого коня Кыс-Нюргун, воительницы, чтобы мой был такой же...
Жаждой пространств
Обуянный конь,
У коновязи застоявшийся конь,
Как поющая на лету стрела, Спущенная с тетивы,
С места рванулся,
Вдаль поскакал.
Словно крылья гоголя по весне
Ветер в ушах Нюргуна свистел.
Дивный конь
Широкой грудью своей,
Твердой, бронзовой грудью своей
Рассекал налетающий вихрь.
Грива черная на ветру
Клубилась тучею грозовой,
Кромсаемой молниями в высоте,
Пласталась, как темный дым;
На грани летящих белых небес
Стоя рожденный конь Вороной
С юношей седоком
В бескрайнюю ширь
В непомерную высь
Торжествующего неба взлетев,
Ровно тридцать три ревущих дня,
Тридцать три вопящих ночи подряд,
Не отдыхая, скакал.
Мчался ввысь, устремлялся вниз,
Слетая с колен коня,
Восемь вихрей кружились, гудя;
Хватаясь за гриву коня,
Семь безумных илбисов
Билось, вопя;
Под чугунной грудью коня
Серные мелькали огни..
Как гром, как летняя гроза, пронесся отчаянный Правитель Сибири с Востока на Запад, по степному, озерному, горному, Южному краю необозримой земли. Он создавал, он лепил армии. Из ленивых, вздорных, заносчивых, глупых, жадных, вероломных, хвастливых, непокорных. Только трусливых не было. Не водятся они там.
Из родов извечно враждовавших, грабивших друг друга, дравшихся насмерть за пастбища и водопои, считавших взаимные обиды со времен до Чингисханова нашествия.