ТОМАС РИФМАЧ (тот самый, что полюбился королеве фей. XIII век). - V серия
...цыган оказался честным жуликом, потому что взял только то, что ему дали, и ушел на следующий день еще затемно.
Томасу не сиделось на месте; незадолго до полудня он отправился в Хантсли и вернулся под вечер, держа за руку Элсбет. Да, это была красивая пара. Я смотрел, как они шли по гребню холма: он - с гладкими черными волосами, она - со своей рыжей гривой, идут себе рядышком, а за ними пылает закат. Не знаю, как он этого добился, может, слова новые нашел, может, поцеловать ухитрился или еще как.
Он пел для нас этим вечером, пел удивительную песню об Эльфийской Стране, о тамошних чудесах, о пирах и музыке, и обо всем прочем. А еще он спел песенку, которой, должно быть, научила его Элсбет. Эту песенку знают в наших краях, она про куст ракитника на вершине холма, возле которого встречаются и расстаются влюбленные. Потом Томас замолчал надолго и вдруг говорит:
- Я ухожу скоро.
Элсбет - ни звука, наверное, он ей раньше сказал.
- Я всем сердцем хочу, чтобы было по-другому, - тут он осекся и посмотрел сначала на Элсбет, потом на Мэг и улыбнулся жалко. - Ну, может, и не всем сердцем. Но кусочек его, хотите вы этого или нет, я оставлю здесь.
Элсбет говорит:
- Тогда тебе придется вернуться за ним, - от былой дерзости у нее в голосе и следа не осталось.
- Я вернусь, - говорит он нам всем, - вернусь, когда смогу. Я знаю, никто и не просил меня оставаться… я всю весну пользовался вашим гостеприимством, но теперь… - он поиграл колкАми арфы, разом растеряв все слова, словно поглупел от искренности, - все равно…
- И куда ты пойдешь? - спрашивает Элсбет.
- В Роксбург. Цыган сказал, что король остановился там, - он посмотрел на нее через огонь очага. Мэг сидела, обняв Элсбет одной рукой. - Я… я хотел бы, чтобы ты пошла со мной. Я столько показал бы тебе…
Грустно было видеть, как лицо ее на миг вспыхнуло яростно и тут же погасло. Томас тоже заметил.
- Да нет, я не о том.
В сумерках глаза у Элсбет стали темными и глубокими.
- Может, и не о том. Да только я не стану твоей девкой, как другие прочие.
Томас вспыхнул. Пальцы его нервно перебирали струны.
- Разве я стал бы предлагать тебе такое при всем честном народе? Нет, ты осталась бы целомудренной, как рассвет, зато посмотрела бы на восхитительные вещи. Людям я стал бы говорить, что ты - моя сестра, а вечером, после того как все разойдутся, ты передразнивала бы их для меня. Я бы мог заработать тебе на приданое, если хочешь.
Она вздрогнула. Ну и балбес, надо же заговорить о приданом с девчонкой, которая, поди, любит его?
- Дурак ты, Томас, - говорит она, - если думаешь, что я смогу вернуться сюда, после того как уйду с тобой.
- Да, - говорит он и растерянно смотрит на арфу. - Да, наверное.
- Ничего, - с деланной легкостью успокаивает его Элсбет. - Ты расскажешь нам обо всем, когда вернешься, правда?
- Конечно. Когда вернусь…
Так и не сказав больше ничего, Томас схватился за арфу, и скоро музыка заполнила в доме все уголки. Разные мелодии он играл, и веселые, и печальные…
Ушел Томас ярким весенним утром, попрощавшись только с нами. Он не сказал, когда вернется. Мэг сплела ему пояс на память, а я вырезал из рога гребень. Почему не вырезать? Заодно время скоротал.
Он принял подарки с благодарностью, сказал:
- Ничего прекраснее мне во всех моих странствиях не найти, - расцеловал нас обоих, потом огляделся с грустью. На дом посмотрел, на холмы…
- Бедная Элсбет! Будь она парнем, я бы взял ее в подмастерья (- будь она парнем, тебе она былаб нафиг ненужна. - germiones_muzh.). Ей понравилась бы дорога. - Он улыбнулся, взгромоздил арфу на спину. - Но к тому времени, как я вернусь, она наверняка замуж выйдет.
- Нет, замуж ей еще рановато, - тихо сказала Мэг.
- Ладно, - говорит он, - ладно. Может, подыщу ей какого-нибудь молодого принца. Она, случайно, не умеет прясть золото из соломы?
- Тебе лучше знать, - ответила Мэг и решительно добавила: - Так что, ждать нам цыганских вестей, пока тебя не будет?
- Вестей? - Лицо его было таким безмятежным, хоть взаймы бери, и улыбка была такой же, только в уголках глаз затаилась грусть. - А разве вас не позабавили придворные истории нашего смуглого приятеля?
- Тут ты прав, - говорит Мэг. - У него вся придворная знать сплошными кухонными сплетнями обросла. Но вряд ли нам довелось бы услышать хоть половину, не скажи я ему, что ты у нас остановился.
- А-а, - говорит Томас, - вот оно как. Значит, он, прознав про менестреля, пришел музыку послушать, а я его так разочаровал.
- По-моему, он не выглядел разочарованным, - говорит Мэг. - И, между прочим, назвался твоим другом, когда я его встретила.
Глаза у Томаса забегали, как у зверя в западне.
- Да какой там друг! - говорит он этак пренебрежительно. - Нам приходилось вращаться в одних и тех же кругах. Норас Бэвис тоже допущен ко двору.
- Может, в следующий раз он тебе записку от какой-нибудь дамы принесет?
Арфист глянул на Мэг с опаской, ровно на колдунью какую.
- Ох, Том, - вздохнула Мэг, - я ведь из ума еще не выжила. Когда я два раза за весну слышу о леди Лилиас, я уж как-нибудь соображу, в чем дело.
Он расхохотался.
- Ну и ладно. Признаюсь, я влип-таки, и дело вышло довольно рискованное. Ее братья убили бы меня, останься я при дворе, но видите, она удачно вышла замуж за благородного человека, и вообще все благополучно обошлось.
Мэг и не думала улыбаться, да и я, должно быть, глядел невесело.
- Думаете, женщины не могут соблазнить? - начал он оправдываться. - Уж кто-кто, а Лилиас Драммонд от несчастной любви не зачахнет, уверяю вас.
Но нам-то что до леди Лилиас?
- Постой, постой, это получается, ты можешь обрушить на наши головы сэра Драммонда со всей своей родней за то, что мы приютили тебя здесь? - потребовал я объяснений.
- Им же надо найти меня сначала. А кому придет в голову искать меня здесь у черта на куличках? Драммонд не станет поджигать овечьих загонов. Да говорю же, теперь все в порядке!
- Ну-ну, особенно когда твой дружок-цыган вернется в Селкирк и разболтает о твоем убежище!
Хорошо хоть у него хватило ума не искать у Мэг сочувствия.
- Гэвин, - сказал он, глядя мне в лицо, - ты меня просто плохо знаешь. Если бы они явились, я встретился бы с ними в холмах. Клянусь! Вот моя рука и вот моя арфа.
- Да не нужны мне твои великие клятвы, - проворчал я, потому что поверил ему. - Я смотрю, ты уж слишком старательно ищешь приключений на свою голову.
- Я не нарочно, - говорит он. Как ребенок, честное слово! Он упорно глядел в землю. - Нет, не могу объяснить.
- Конечно, - говорит Мэг, - как объяснишь то, чего не понимаешь. А ты, Томас, должен цыгану спасибо сказать за новости.
Я спросил жену, откуда она столько знает про лудильщиков? Но Мэг отмахнулась.
- Я еще из ума не выжила.
Вот так Рифмач с нами прощался.
- Отправляешься, значит, свое счастье искать, - вздохнула Мэг, - как юноши в сказках… А если бы Норас Бэвис не принес известий, а твоя леди Лилиас родила от тебя, что бы ты тогда делал, Томас?
Он ответил ей словами одной из песен:
- «Я б ступил ногой на корабль, я б за море тогда уплыл». Так, наверное. Пришлось бы уйти чуть пораньше - и не возвращаться.
- Ну, теперь ты волен вернуться, когда вздумается, - тепло улыбнулась ему Мэг. Такая улыбка снег может растопить на склонах.
- Если только удастся…
Мэг обняла его, рослого, нагруженного, в плаще.
- Господь с тобой, Том.
* * *
Ну, все знают, что в конце концов наш Томас нашел свою удачу, а заодно и другое имя. Я надеялся, что беды миновали его.
Мы не стали говорить Элсбет ни о цыгане, ни о леди Лилиас. Девушка заходила, как и прежде, словно доказывая, что появлялась здесь не только из-за Томаса, и не скажу, чтоб нам не нравилось ее общество, острый язычок и приятный голосок.
С уходом менестреля вокруг нее начали увиваться парни, но я бы посоветовал им поберечь подметки. Она сидела себе с Мэг за ткацким, станком или у камина, и отрывалась только для того, чтобы выставить на посмешище всех этих хороших ребят, которые были ее соседями сызмальства. Месяц за месяцем проходили без Томаса, и потихоньку она подобрела к ребятам и даже гуляла по неделе то с одним, то с другим.
- Не могу я их полюбить, Мэг, - говорила она в отчаянии. - Никогда я не буду женой! Может, лучше монашкой стать…
(- ну да! Запросто. Какая из тебя монахиня, Лиза? - germiones_muzh.)
- Подождем, посмотрим, - говорила в этих случаях моя женушка непривычно ласковым голосом. - Просто подождем, а там видно будет.
* * *
Осенью снова пришел Рифмач. Он появился между праздником Урожая и Днем Всех Святых, явился пешком, зато разряженный, как принц, в расшитой одежде, с арфой, в лентах, в отличных крепких башмаках.
Сам веселый и в сумке полно подарков. Он с гордостью выложил их перед нами.
- Вот, иду в Роксбург, - говорит, - на большую песенную ночь, я вам про нее рассказывал.
Так мы узнали, что он к нам всего недели на две. Такие вещи всегда лучше сразу знать: и Мэг легче, не надо все время гадать, когда он уйдет. Элсбет потом рассказала нам, что Томаса растил брат, так же, как и ее, только он был не такой добрый, как Яан, а жена его и вовсе обрадовалась, когда Томас сбежал со старым слепым арфистом, чтобы быть его поводырем и учеником.
Девушка странно приняла его возвращение. Казалось, она растеряла весь свой задор. Не то, что поязвить над своими ухажерами - его бы это позабавило - про них она вообще забыла, и если Мэг или я чего скажем, злилась сразу. Даже я видел, как она до боли дерет свои кудри, чтоб заплести покрасивее и перевить лентами.
- О, голубая, - говорит Томас. Он-то все замечает. - Очень мило.
- А, ерунда, - говорит девчонка, хлопоча по дому и не глядя на него.
Через несколько дней она вдруг перестала приходить. Лето стояло чудесное, а Томас маялся в доме, смеха его мы больше не слышали. И привычку свою бродить в холмах он забросил.
Наконец Мэг взялась за дело сама и попросила его отнести в Хантсли яйца. Томас, словно только этого и ждал, набросился на нее чуть ли не с кулаками.
- Почему вы не сказали мне, что она завела себе дружка?
- Ну, - говорит хитроумная Мэг, - не может же она тебя вечно ждать.
Но я все испортил, потому что одновременно с ней, только погромче, воскликнул:
- «Дружка!» Да с чего ты это в голову забрал?
- Она сильно изменилась, - злится он. - На меня смотреть не хочет, а сама жеманничает, прихорашивается, как дама какая. И язык словно проглотила. Ясно, сходит с ума по какому-нибудь дураку. Могли бы и сказать.
- Об эти годы они быстро взрослеют, - пожала плечами Мэг, но я-то слышал, как она фыркнула, едва не расхохотавшись.
Ну, у них не было особо времени, чтобы разбираться. Жена Яана родила еще одного малыша, и у Элсбет дома хватало дел. Томас, к моей досаде, крестин не дождался, ушел. А жаль. Говорят ведь: чтобы свести людей как следует, нет ничего лучше хороших крестин.
* * *
Нам он сказал, что вернется весной, так оно и вышло. Выглядел он бледным и усталым, хоть и говорил, что все хорошо...
ЭЛЛЕН КАШНЕР
Томасу не сиделось на месте; незадолго до полудня он отправился в Хантсли и вернулся под вечер, держа за руку Элсбет. Да, это была красивая пара. Я смотрел, как они шли по гребню холма: он - с гладкими черными волосами, она - со своей рыжей гривой, идут себе рядышком, а за ними пылает закат. Не знаю, как он этого добился, может, слова новые нашел, может, поцеловать ухитрился или еще как.
Он пел для нас этим вечером, пел удивительную песню об Эльфийской Стране, о тамошних чудесах, о пирах и музыке, и обо всем прочем. А еще он спел песенку, которой, должно быть, научила его Элсбет. Эту песенку знают в наших краях, она про куст ракитника на вершине холма, возле которого встречаются и расстаются влюбленные. Потом Томас замолчал надолго и вдруг говорит:
- Я ухожу скоро.
Элсбет - ни звука, наверное, он ей раньше сказал.
- Я всем сердцем хочу, чтобы было по-другому, - тут он осекся и посмотрел сначала на Элсбет, потом на Мэг и улыбнулся жалко. - Ну, может, и не всем сердцем. Но кусочек его, хотите вы этого или нет, я оставлю здесь.
Элсбет говорит:
- Тогда тебе придется вернуться за ним, - от былой дерзости у нее в голосе и следа не осталось.
- Я вернусь, - говорит он нам всем, - вернусь, когда смогу. Я знаю, никто и не просил меня оставаться… я всю весну пользовался вашим гостеприимством, но теперь… - он поиграл колкАми арфы, разом растеряв все слова, словно поглупел от искренности, - все равно…
- И куда ты пойдешь? - спрашивает Элсбет.
- В Роксбург. Цыган сказал, что король остановился там, - он посмотрел на нее через огонь очага. Мэг сидела, обняв Элсбет одной рукой. - Я… я хотел бы, чтобы ты пошла со мной. Я столько показал бы тебе…
Грустно было видеть, как лицо ее на миг вспыхнуло яростно и тут же погасло. Томас тоже заметил.
- Да нет, я не о том.
В сумерках глаза у Элсбет стали темными и глубокими.
- Может, и не о том. Да только я не стану твоей девкой, как другие прочие.
Томас вспыхнул. Пальцы его нервно перебирали струны.
- Разве я стал бы предлагать тебе такое при всем честном народе? Нет, ты осталась бы целомудренной, как рассвет, зато посмотрела бы на восхитительные вещи. Людям я стал бы говорить, что ты - моя сестра, а вечером, после того как все разойдутся, ты передразнивала бы их для меня. Я бы мог заработать тебе на приданое, если хочешь.
Она вздрогнула. Ну и балбес, надо же заговорить о приданом с девчонкой, которая, поди, любит его?
- Дурак ты, Томас, - говорит она, - если думаешь, что я смогу вернуться сюда, после того как уйду с тобой.
- Да, - говорит он и растерянно смотрит на арфу. - Да, наверное.
- Ничего, - с деланной легкостью успокаивает его Элсбет. - Ты расскажешь нам обо всем, когда вернешься, правда?
- Конечно. Когда вернусь…
Так и не сказав больше ничего, Томас схватился за арфу, и скоро музыка заполнила в доме все уголки. Разные мелодии он играл, и веселые, и печальные…
Ушел Томас ярким весенним утром, попрощавшись только с нами. Он не сказал, когда вернется. Мэг сплела ему пояс на память, а я вырезал из рога гребень. Почему не вырезать? Заодно время скоротал.
Он принял подарки с благодарностью, сказал:
- Ничего прекраснее мне во всех моих странствиях не найти, - расцеловал нас обоих, потом огляделся с грустью. На дом посмотрел, на холмы…
- Бедная Элсбет! Будь она парнем, я бы взял ее в подмастерья (- будь она парнем, тебе она былаб нафиг ненужна. - germiones_muzh.). Ей понравилась бы дорога. - Он улыбнулся, взгромоздил арфу на спину. - Но к тому времени, как я вернусь, она наверняка замуж выйдет.
- Нет, замуж ей еще рановато, - тихо сказала Мэг.
- Ладно, - говорит он, - ладно. Может, подыщу ей какого-нибудь молодого принца. Она, случайно, не умеет прясть золото из соломы?
- Тебе лучше знать, - ответила Мэг и решительно добавила: - Так что, ждать нам цыганских вестей, пока тебя не будет?
- Вестей? - Лицо его было таким безмятежным, хоть взаймы бери, и улыбка была такой же, только в уголках глаз затаилась грусть. - А разве вас не позабавили придворные истории нашего смуглого приятеля?
- Тут ты прав, - говорит Мэг. - У него вся придворная знать сплошными кухонными сплетнями обросла. Но вряд ли нам довелось бы услышать хоть половину, не скажи я ему, что ты у нас остановился.
- А-а, - говорит Томас, - вот оно как. Значит, он, прознав про менестреля, пришел музыку послушать, а я его так разочаровал.
- По-моему, он не выглядел разочарованным, - говорит Мэг. - И, между прочим, назвался твоим другом, когда я его встретила.
Глаза у Томаса забегали, как у зверя в западне.
- Да какой там друг! - говорит он этак пренебрежительно. - Нам приходилось вращаться в одних и тех же кругах. Норас Бэвис тоже допущен ко двору.
- Может, в следующий раз он тебе записку от какой-нибудь дамы принесет?
Арфист глянул на Мэг с опаской, ровно на колдунью какую.
- Ох, Том, - вздохнула Мэг, - я ведь из ума еще не выжила. Когда я два раза за весну слышу о леди Лилиас, я уж как-нибудь соображу, в чем дело.
Он расхохотался.
- Ну и ладно. Признаюсь, я влип-таки, и дело вышло довольно рискованное. Ее братья убили бы меня, останься я при дворе, но видите, она удачно вышла замуж за благородного человека, и вообще все благополучно обошлось.
Мэг и не думала улыбаться, да и я, должно быть, глядел невесело.
- Думаете, женщины не могут соблазнить? - начал он оправдываться. - Уж кто-кто, а Лилиас Драммонд от несчастной любви не зачахнет, уверяю вас.
Но нам-то что до леди Лилиас?
- Постой, постой, это получается, ты можешь обрушить на наши головы сэра Драммонда со всей своей родней за то, что мы приютили тебя здесь? - потребовал я объяснений.
- Им же надо найти меня сначала. А кому придет в голову искать меня здесь у черта на куличках? Драммонд не станет поджигать овечьих загонов. Да говорю же, теперь все в порядке!
- Ну-ну, особенно когда твой дружок-цыган вернется в Селкирк и разболтает о твоем убежище!
Хорошо хоть у него хватило ума не искать у Мэг сочувствия.
- Гэвин, - сказал он, глядя мне в лицо, - ты меня просто плохо знаешь. Если бы они явились, я встретился бы с ними в холмах. Клянусь! Вот моя рука и вот моя арфа.
- Да не нужны мне твои великие клятвы, - проворчал я, потому что поверил ему. - Я смотрю, ты уж слишком старательно ищешь приключений на свою голову.
- Я не нарочно, - говорит он. Как ребенок, честное слово! Он упорно глядел в землю. - Нет, не могу объяснить.
- Конечно, - говорит Мэг, - как объяснишь то, чего не понимаешь. А ты, Томас, должен цыгану спасибо сказать за новости.
Я спросил жену, откуда она столько знает про лудильщиков? Но Мэг отмахнулась.
- Я еще из ума не выжила.
Вот так Рифмач с нами прощался.
- Отправляешься, значит, свое счастье искать, - вздохнула Мэг, - как юноши в сказках… А если бы Норас Бэвис не принес известий, а твоя леди Лилиас родила от тебя, что бы ты тогда делал, Томас?
Он ответил ей словами одной из песен:
- «Я б ступил ногой на корабль, я б за море тогда уплыл». Так, наверное. Пришлось бы уйти чуть пораньше - и не возвращаться.
- Ну, теперь ты волен вернуться, когда вздумается, - тепло улыбнулась ему Мэг. Такая улыбка снег может растопить на склонах.
- Если только удастся…
Мэг обняла его, рослого, нагруженного, в плаще.
- Господь с тобой, Том.
* * *
Ну, все знают, что в конце концов наш Томас нашел свою удачу, а заодно и другое имя. Я надеялся, что беды миновали его.
Мы не стали говорить Элсбет ни о цыгане, ни о леди Лилиас. Девушка заходила, как и прежде, словно доказывая, что появлялась здесь не только из-за Томаса, и не скажу, чтоб нам не нравилось ее общество, острый язычок и приятный голосок.
С уходом менестреля вокруг нее начали увиваться парни, но я бы посоветовал им поберечь подметки. Она сидела себе с Мэг за ткацким, станком или у камина, и отрывалась только для того, чтобы выставить на посмешище всех этих хороших ребят, которые были ее соседями сызмальства. Месяц за месяцем проходили без Томаса, и потихоньку она подобрела к ребятам и даже гуляла по неделе то с одним, то с другим.
- Не могу я их полюбить, Мэг, - говорила она в отчаянии. - Никогда я не буду женой! Может, лучше монашкой стать…
(- ну да! Запросто. Какая из тебя монахиня, Лиза? - germiones_muzh.)
- Подождем, посмотрим, - говорила в этих случаях моя женушка непривычно ласковым голосом. - Просто подождем, а там видно будет.
* * *
Осенью снова пришел Рифмач. Он появился между праздником Урожая и Днем Всех Святых, явился пешком, зато разряженный, как принц, в расшитой одежде, с арфой, в лентах, в отличных крепких башмаках.
Сам веселый и в сумке полно подарков. Он с гордостью выложил их перед нами.
- Вот, иду в Роксбург, - говорит, - на большую песенную ночь, я вам про нее рассказывал.
Так мы узнали, что он к нам всего недели на две. Такие вещи всегда лучше сразу знать: и Мэг легче, не надо все время гадать, когда он уйдет. Элсбет потом рассказала нам, что Томаса растил брат, так же, как и ее, только он был не такой добрый, как Яан, а жена его и вовсе обрадовалась, когда Томас сбежал со старым слепым арфистом, чтобы быть его поводырем и учеником.
Девушка странно приняла его возвращение. Казалось, она растеряла весь свой задор. Не то, что поязвить над своими ухажерами - его бы это позабавило - про них она вообще забыла, и если Мэг или я чего скажем, злилась сразу. Даже я видел, как она до боли дерет свои кудри, чтоб заплести покрасивее и перевить лентами.
- О, голубая, - говорит Томас. Он-то все замечает. - Очень мило.
- А, ерунда, - говорит девчонка, хлопоча по дому и не глядя на него.
Через несколько дней она вдруг перестала приходить. Лето стояло чудесное, а Томас маялся в доме, смеха его мы больше не слышали. И привычку свою бродить в холмах он забросил.
Наконец Мэг взялась за дело сама и попросила его отнести в Хантсли яйца. Томас, словно только этого и ждал, набросился на нее чуть ли не с кулаками.
- Почему вы не сказали мне, что она завела себе дружка?
- Ну, - говорит хитроумная Мэг, - не может же она тебя вечно ждать.
Но я все испортил, потому что одновременно с ней, только погромче, воскликнул:
- «Дружка!» Да с чего ты это в голову забрал?
- Она сильно изменилась, - злится он. - На меня смотреть не хочет, а сама жеманничает, прихорашивается, как дама какая. И язык словно проглотила. Ясно, сходит с ума по какому-нибудь дураку. Могли бы и сказать.
- Об эти годы они быстро взрослеют, - пожала плечами Мэг, но я-то слышал, как она фыркнула, едва не расхохотавшись.
Ну, у них не было особо времени, чтобы разбираться. Жена Яана родила еще одного малыша, и у Элсбет дома хватало дел. Томас, к моей досаде, крестин не дождался, ушел. А жаль. Говорят ведь: чтобы свести людей как следует, нет ничего лучше хороших крестин.
* * *
Нам он сказал, что вернется весной, так оно и вышло. Выглядел он бледным и усталым, хоть и говорил, что все хорошо...
ЭЛЛЕН КАШНЕР