Легенды Арбата
На днях зашёл в некий книжный магазин. Как водится, осмотр экспозиции начал с рекламной выкладки в непосредственной близости от входа. Взгляд наткнулся на крупное слово «АРБАТА». Полное наименование книги: «Легенды Арбата», автор - Михаил Веллер. Поскольку Арбат - это тема, мимо которой я никогда пройти не могу, уселся в кресло и открыл книжку наугад. Налетел на рассказ «Романс о влюблённых» о том, как всенародный Дядя Стёпа и одновременно Главный Гимнотворитель Сергей Михалков отмазывал от армии своего сына Никиту. В середине рассказа начались приступы смеха, которые мне казались несколько неуместными в этой юдоли тишины и покоя. Решил книжку приобрести, дабы прочитать всё от корки до корки.
Книга не подкачала. Смешно и познавательно. Истории как из советского прошлого, так и из недавнего российского настоящего, и со вставками про заграничную жизнь. Все рассказы, вроде как не выдумка, а быль. Что придаёт пикантность и остроту. Книга состоит из четырёх частей. Каждая часть отделена от другой подборкой цитат разных авторов. Вот таких, например: «Я далёк от того, что сегодня нет замечаний, что сегодня нет проблем. Я, может быть, их бы больше сегодня сказал. Я ещё раз просто одно: давайте говорить на нормальном языке!» (Виктор Черномырдин). А что, достойные цитаты.
В общем, книжку рекомендую к прочтению просто для поднятия настроения. Единственное, что несколько портит впечатление - обилие опечаток в тексте. Всё-таки для книги, напечатанной на мелованной бумаге, можно был бы корректора пригласить. Ну да это мелочи. Чай народ грамотный и в курсе, где какую букву вместо какой подставить надо, в случае чего.
Дабы потенциальный читатель попробовал на зуб произведение, публикую один рассказик. Ну просто чтобы ощутить аромат напитка. Думаю, что в тяжёлый понедельник это самое то для подъёма настроения.
Воздухоплаватель
Человек всегда мечтал летать. Мечта о небе окрыляла наших предков. Лайнер серебристый. Пламенный мотор. Икар упал. Гинденбург, камикадзе, Гагарин, стингер, стринги.
Простой парень, мечтавший о небе, поступил в лётное училище. Страна не имеет значения. Уже начал летать, пока с третьего курса не комиссовали по здоровью. Тосковал страшно. Пошёл работать.
Теперь страна имеет значение. Потому что через несколько лет у него, старательного банковского служащего, был домик с газончиком, купленный в рассрочку, и джип перед домом, приобретённый в кредит. У него была хорошая кредитная история. Он был американец.
Это неправда, что американцы исключительно зарабатывают бабки. Америка - страна великих романтиков. Она создана свободными людьми, привыкшими сурово бороться за свои мечты. Они ехали за океан на новое голое место и делали там что хотели, не ожидая ни от кого помощи, но, правда, и вмешательства не терпя. И вообще самолёт реально изобрели американцы братья Райт. Короче, кто летал - тот уже не забудет…
И по уикендам наш клерк, раскинувшись на белом пластиковом садовом креслице и задрав ноги на такой же пластиковый столик, ограниченный в позе периметром своей микролужайки, дывился на небо та й думку гадал… Нет, он не был украинским эмигрантом, это мы так, для поэтичности.
Что сделал бы щирый украинский парубок в аналогичной ситуации? Он бы налил стакан горилки, нарезал шмат сала, заспивал душевну писню и ухватил гарну дивчину за то мисто, шоб летало.
Что же делает это воплощение американского гегемонизма, этот несостоявшийся бомбардирователь Сербии и Ирака?
В одну прекрасную пятницу после работы он едет на метеостанцию. С неё на соответствующий склад. И покупает две дюжины метеозондов и баллон гелия.
На обратном пути заезжает в «Тысячу мелочей», то есть у них это «Всё за 99 центов», и выбирает моток бельевой верёвки. Потом посещает оружейный магазин и берёт дешёвенькую пневматическую винтовку и коробку пулек. А в супермаркете запасается упаковкой баночного пива.
И погожим субботним утром, свистя и щурясь от счастья, он приступает. Он предвкушает. Он все продумал долгими вечерами, за недели и месяцы.
Технология процесса, этот мозговой прорыв, заслуживает описания. Он колдует с верёвкой и рулеткой, нарезая куски разной длины. Привязывает своё белое пластиковое креслице за ножку к бамперу джипа - как козу на поводок. К спинке и подлокотникам пришвартованного креслица - вяжет длинные куски верёвки…
И - подступает с вялым лоскутом зонда к баллону с газом.
Он натягивает на штуцер баллона резиновый хоботок зонда и осторожно крутит кран. Зонд шевелится, дышит, - раздувается! Лоснится! Зонд здоровый - метра полтора. Наш парень крепко перетягивает клапан и короткой верёвкой привязывает тянущий вверх шар к одному из длинных хвостов, зачаленных за стул.
Под шаром стул всплывает в метре над лужайкой - длина поводка от бампера джипа. Композиция сюрреалистическая. Синее небо, оранжевый шар, белый стул, зеленая трава, чёрный джип. На лице конструктора - выражение ангела, сдающего Господу зачёт по пилотажу.
Он надувает зонды и вдумчиво распределяет по периметру креслица, через равные промежутки подвязывая поводки к длинным верёвкам, как фрукты к ветке. И гигантская апельсиновая гроздь над головой собрана компактно и выглядит разумно и празднично.
Иногда он налегает на креслице своим весом, проверяя подъёмную силу. И когда эта гондола перестает проседать под ним - он добавляет ещё пару шаров, закрывает баллон и аккуратно уносит в дом.
-- Готовность номер один! - поёт он себе под нос. - Убрать колодки!
Набивает карманы пивными банками, лезет с бампера в своё летающее креслице, поперёк колен пристраивает винтовку. Елозит, угромождаясь поудобней.
- Зажигание. Есть зажигание! Запуск. Есть запуск!
Пульки в одном нагрудном кармашке, складной нож - в другом.
- Девятый просит разрешения на взлёт! - мурлычет счастливый ребёнок.
Со вздохом великих дел он оглядывает свой скромный коттеджный посёлок. Домики из оштукатуренной фанеры под пластмассовой черепицей. Газончики размером с письменный стол. Бассейн как экстаз - таз, бывший в употреблении. Скромный служивый люд. Бескрылые трудящиеся суслики.
- Взлёт - разрешаю!…
И он чиркает ножом по натянутой верёвке вниз ножки стула.
Прыгает вверх и со свистом несётся ввысь стремглав, как ракета!!! Дёргает, скачет и вращается вокруг оси!
Где там нож, винтовка кувыркаясь достигает земли, такой далёкой внизу… Соседи в своих двориках задирают головы и пучат глаза, воплями призывая всех любоваться!
В ужасе и шоке он судорожно вцепляется в хилые пластиковые подлокотнички. Гроздь шаров болтается, как качели в шторм, и наш авиатор ощущает себя пропеллером в заднице у дьявола. На профессиональном языке это называется «потеряно управление».
Он-то хотел что? Он полагал, что взлетит метров на сто-двести, проплывёт в воздухе над округой, окинет пейзаж с высоты. А затем из воздушки прострелит пару шаров, конструкция снизит подъёмную силу и плавно приземлится. Отстреливая по шару, отчего ж нельзя регулировать спуск вполне постепенно.
Ветер, тряска, холод, скользкий стульчик, пустота без края! Головокружительная пейзажная панорама!…
Стремительно рассекая пространство, как устремлённый в зенит перехватчик, маленькая оранжевая гроздь с грузиком становится точкой и вонзается в массивное кучевое облако. И больше нашего героя никто нигде никогда не видит.
Всё. Вот это улетел - так улетел. С концами.
Соседи обсуждают. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка - свободная страна. Хочешь летать - и лети к чёртовой матери.
…Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:
- Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то мудак летает на садовом стуле?
- Что-что? - переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.
- Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Всё-таки аэропорт, я и подумал, мало ли что…
- Командир, - поддает металла диспетчер, - у вас проблемы?
- У меня? Никаких, всё нормально.
- Вы не хотите передать управление второму пилоту?
- Зачем? - изумляется командир. - Вас не понял.
- Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!
- Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне мудак летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете…
Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.
Доклад со следующего борта:
- Да какого ещё хрена тут у вас козёл на воздушных шариках путь загораживает! Вы вообще за воздухом следите?
В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.
- Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто-нибудь видит?
- Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?
- Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать?
- Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на верёвочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.
Диспетчер трясёт головой и выливает на неё стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он утерял самоконтроль.
Третий самолёт:
- Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолёта.
- Вы в каком смысле??!!
- О. И в прямом, и в философском… и в аэродинамическом.
В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвёртый борт леденяще вежлив:
- Земля, докладываю, что только что какой-то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полёта обязан составить письменный доклад.
Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей всё, что движется.
- …И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! - просит следующий.
- Сколько их?
- А я почём знаю?
- Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?
- Посадочную полосу вижу хорошо.
- К чёрту полосу!
- Не понял? В смысле?
- Продолжайте посадку!!
- А я что делаю? Земля, у вас там всё в порядке?
- Доложите - вы наблюдаете неопознанный летательный объект?
- А чего тут не опознать-то? Очень даже опознанный.
- Что это?
- Человек.
- Он что, суперйог какой-то, что там летает?
- А я почём знаю, кто он такой.
- Так. По порядку. Где вы его видите?
- Уже не вижу.
- Почему?
- Потому что улетел.
- Кто?
- Я.
- Куда?
- Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!
- А человек где?
- Который?
- Который летает!!!
- Это что… вы его запустили? А на хрена? Я не понял!
- Он был?
- Летающий человек?
- Да!!!
- Конечно был. Что я, псих?
- А сейчас?
- Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили чёрт-те кого в посадочный эшелон и ещё требуют следить за ними! Плевать мне, где он сейчас болтается!
- Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?
- Мудак на садовом стуле!
- А почему он летает?
- А потому что он мудак! Вот поймайте и спросите, почему он, бля, летает!
- Что его в воздухе-то держит? - в отчаяньи надрывается диспетчер. - Какая етицкая сила? Какое летательное средство??? Не может же он на стуле летать!!!
- Так у него к стулу шарики привязаны.
Далее следует непереводимая игра слов, ибо диспетчер понял так, что воздухоплаватель привязал яйца к стулу, и требует объяснить ему причину подъёмной силы этого сексомазахизма.
- Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!
- Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, - политкорректно отвечает борт. - Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.
- Откуда у него шарики?
- Это вы мне?
- Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?
- Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.
- Так. Он белый или чёрный?
- Он синий.
- Кэптен? Что значит - синий?…
- Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолёта.
Этот радиообмен в сумасшедшем доме идёт в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилётные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
…На радарах - ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые. Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает. Поднимают истребитель.
…Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смёрзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось.
Очередной рёв раскатывается громче и рядом - в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска.
Этого наш бывший летчик-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, - и он показывает пилоту средний палец.
- Живой, - неодобрительно докладывает истребитель на базу.
Ну. Поднимают полицейский вертолёт.
А вечереет… Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.
Из вертолёта орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!…
И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чём-то обидно… Вертолёт возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением… Снижается?
Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду.
Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным. На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлёпается в волны.
Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и начинают отдирать от стула.
Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, суёт в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде… и лишь тогда силами четырёх матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула.
Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается.
И когда на набережной его перегружают в «скорую», и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удаётся просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:
- Скажите, зачем вы всё-таки это всё сделали?
- Вы протестовати против загрязнения экологии? - подпрыгивает другая.
И он - понимает! Вот и настал этот миг! Его звёздный час!
Он глубоко вдыхает тёплый вечерний воздух, и этот вдох расправляет его и наполняет упругостью, как надутый зонд. Вдруг выдёргивается из объятий санитаров. Встаёт на неверных ногах в позу статуи и скрещивает руки на груди. Откидывает голову по-наполеоновски. Он человек, и звучит гордо! Этим кошмарным днём он честно выстрадал свою фразу для истории:
- Нечего сидеть всю жизнь на заднице! Господь - он нас, а мы?
Послесловие
Эта история реальна. Имя героя - Ларри Уолтерс. Произошло это в 1982 году. Реальная история, конечно, несколько отличается от рассказа в некоторых деталях, но всё же писатель хотя и внёс немного «додумок», в целом передал всё верно. Да к тому же ещё и весело. Что оставляет надежду на то, что остальные рассказы книги не менее правдивы. Хотя выглядят они порой просто сюрреалистично.
_