Путеводитель по советским фильмам
Как известно, во многих фильмах бывают разного рода накладки из-за того, что иной раз отдельные сцены переснимаются в разное время, а при монтаже получается, что, например, у героини во время разговора постоянно меняется причёска или платье, или украшение. Ну и тому подобные нестыковки.
У меня есть нечто вроде собственной коллекции нестыковок в различных фильмах. Некоторые совсем пустяковые, некоторые фееричные. Сегодня скажу пару слов об одной «странности» в фильме «Мы из джаза». Причём «странность» эта имеет куда более серьёзные причины, чем просто накладки при монтаже.
Фильм Карена Шахназарова «Мы из джаза» вышел на экраны в 1983 году. Как известно (а может и неизвестно), Юрий Андропов, который заступил на генсековскую вахту в ноябре 1982 года, всем прозрачно намекал, что любит джаз. Ну не все конечно, но кто надо, тот знал, что Юрий Владимирович вроде как очень любит джаз (хотя есть мнение, что он специально распространял такого рода мифы). Так что фильм «Мы из джаза» был сделан «под генсека». В СССР это была очень прибыльная отрасль кинематографа.
Ну не будем говорить о том, что Иосиф Виссарионович лично отсматривал все фильмы перед выходом на большой экран. Так что практически всё советское кино до 1953 года было сделано «под Сталина». Не знаю, смотрел ли Никита Сергеевич все фильмы, но совершенно очевидно, что советские кинорежиссёры очень ловко поймали тонкую струнку в душе любителя кукурузы и советские киноэкраны заполонили фильмы, действие которых происходит на Украине или в которых действуют герои с украинскими фамилиями. При Леониде Ильиче «под генсека» стали ваять фильмы про войну. Вплоть до маразматического апофеоза в виде фильма «Солдаты свободы», в котором Леонид Ильич уже предстаёт экранным персонажем. Ну а когда Генеральным секретарём ЦК КПСС стал Юрий Владимирович Андропов, то надо было снять что-то для него. Вот для него и сняли «Мы из джаза».
Маленькая ремарка для тех, кто в танке. Когда я говорю про жанр «фильмы для генсека», я вовсе не хочу сказать, что все эти фильмы обязательно были халтурой. Было немало талантливых фильмов, сочетавших в себе линию «для генсека» с художественной, так сказать, ценностью. «Мы из джаза» на мой вкус, очень даже неплохой фильм. Забавный, как минимум. А если учесть, что делался он «под Андропова», то некоторые фразы в фильме забавны вдвойне. Например, когда на юбилее вора в законе (Евстигнеев), ближайший сподручный «Папы» объясняет Степану: «Это папа у нас от джаза тащится, а ребятам до фени». Шутка, что называется, на грани фола, учитывая, что в СССР в 1983 году главный ценитель джаза в недавнем прошлом был председателем КГБ.
В общем фильм разбирать не буду, ибо он про времена древние и почти сказочные. Замечу вскользь, что в 1983 году фильм этот воспринимался, как окно в какой-то свободный мир. Мне и моим друзьям казалось почти сказкой, что вот какие-то музыканты хотя и испытывали разные удары судьбы, но в целом без всякого разрешения филармоний могли перемещаться по стране, пытаться зарабатывать деньги и т.п. Очень интересно разобрать этот фильм с точки зрения тех намёков, которые посылал во внешний мир Юрий Владимирович. Впрочем, это тема отдельная. Я сейчас немного о другом. О нестыковке.
Авторы прямо не указывают, когда разворачивается действие фильма. Известно только, что в стране цветёт НЭП и модная певица может купить себе дорогой автомобиль. Но дана наводка. В финале фильма неприятности обрушиваются на героев из-за статьи в некой газете, в которой джаз называется «игрушкой кабацкой». Ну и один из правильных (в коммунистическом смысле) второстепенных героев сквозь зубы цедит: «Джаз - музыка толстых».
«Музыкой толстых» заклеймил джаз пролетарский буревестник Максим Горький в газете «Правда» от 18 апреля 1928 года. Стало быть действие фильма разворачивается в 1928 году. Запомним это.
Теперь кратко пройдёмся по героям фильма. Главный герой - Костя Иванов (Игорь Скляр), которому в фильме ориентировочно лет 18. Два других джазмена - Степан (Александр Панкратов-Чёрный) и Жорик (Николай Аверюшкин). Степану на вид минимум лет 30, а Жорик если и помоложе, то всего на пару лет, ну пусть ему лет 27-28. Самый старый член джаз-банды - саксофонист Иван Бавурин (Пётр Щербаков), который ещё в лейб-гвардии Его Величества играл первого саксофона. Ему в фильме около 50 лет. Ну может быть у всех героев имеется в ту или иную стороны люфт по два-три года, но в целом возраст героев примерно такой. Поэтому будем считать, что в 1928 году им: 18 (Костя), 28 (Жорик), 30 (Степан) и 50 (Бавурин) лет.
Апофеозом фильма является срыв концерта джаз-банда из-за статьи в «Правде». До этого момента идёт, что называется, правда жизни. Во всяком случае похожее на правду действо. Но вот финал фильма - полный бред.
В финале показывают, что в итоге у героев всё получается («терпение и труд - всё перетрут») и они выходят на большую сцену. На большую сцену они выходят… в 1983 году. Об этом говорит вывеска «Джаз 1983» на заднике сцены, на которой они играют. Ну а теперь прикинем в уме, сколько им должно быть в 1983 году.
Несложный подсчёт говорит нам, что 1983 год отстоит от 1928 года на 55 лет. Вот и прибавим к возрасту героев 1928 года по 55 лет. Итак, что мы получаем?
Косте в 1983 году стукнуло 73 года. Жорику в том же году было ни много не мало - 83 года, что не мешает ему барабанить. Степан, который в финале фильма «чуть поседел» и обзавёлся модными очками в роговой оправе, имеет за плечами уже 85 лет, ну а Бавурин протянул аж до 105. И не просто протянул, а ещё бодрячком держится на сцене и срывает аплодисменты.
Почему режиссёр пошёл на такую явную и бьющую в глаза «клюкву»? Могу только предполагать. Фильм должен был быть весёлым и сюжетным. После 1928 года и статьи Горького никаких весёлых приключений у неунывающих независимых джазменов уже быть не могло, а вот ГУЛАГ мог быть вполне. Поэтому 1928 год - это крайний срок, когда могли разворачиваться весёлые приключения фильма.
Сделаю одно уточнение. Не то чтобы после 1928 года джаза в СССР не было - он был. И оркестр Утёсова и фильм «Весёлые ребята» (1934 год) тому подтверждение. Теоретически, Шахназаров мог напридумывать приключений молодых джазменов в более поздний период, сделав бурлеск в стиле «Весёлых ребят». И в принципе могло получиться не менее весело - в «Весёлых ребятах» тоже полно дурацких весёлых историй. Однако есть одно «Но».
Действие фильма «Весёлые ребята» разворачивается уже после свёртывания НЭПа. И политический фон, на котором дурачится Утёсов, более чем мрачный (достаточно вспомнить, что сценаристы фильма «Весёлые ребята» Эрдман и Масс были арестованы во время съёмок, да и шуточка с катафалком вполне в духе Иосифа Виссарионовича). А Шахназарову надо было обязательно показать весёлый и непринуждённый НЭП без всякого намёка на «чёрные воронки». Для чего? А вспомните, что «Мы из джаза» был фильм, заточенный «под генсека». И содержал в себе несколько, как сейчас говорят, месседжей. Первый месседж на поверхности: новый генеральный секретарь уже не такой маразмат, как предыдущие, он даже американский джаз любит. А вот второй месседж был не так легко дешифруем. А он был более важным - парадигма «нового мышления». Горбачёв, который начал свои реформы с повтора НЭПа, строго говоря, претворял в жизнь задуманное Андроповым.
Андропову (как и всем вменяемым людям) было понятно, что советскую экономику надо как-то реформировать, чтобы избежать того, чего избежать в конце-концов не удалось. Понятно, что НЭП был той моделью, которая приходила в голову коммунистических реформаторов в первую очередь - если в 20-х НЭП вытащил страну, то почему бы ему не сделать того же и в 80-х? Вот второй месседж фильма «Мы из джаза» как раз и говорил: «Смотрите, НЭП - это очень клёво». Понимал ли Шахназаров этот второй месседж или действовал по наводке? Этого мне неведомо, да оно и не столь важно.
Так вот, Шахназарову (или тем, кто стоял за фильмом «Мы из джаза») было очень нужно, чтоб действие фильма проходило именно в период НЭПа. Это и обусловило крайнюю точку действа - 1928 год.
С другой стороны, позитивный финал надо было связать не с Хрущёвым или Брежневым, а с Андроповым. Поэтому «счастливый конец» фильма тоже не мог происходить ни в каком другом году, кроме 1983-го. Вот поэтому финал фильма и выглядит таким идиотским (с точки зрения возраста героев). Но зато он очень идеологически выдержанный. И ради этой идеологической выдержанности режиссёр пошёл на явную нелепость, когда столетний Бавурин лихо играет на сцене концертного зала.
Ну вот, собственно, и всё. Так что советские фильмы, даже комедии, всегда содержали в себе идеологическую начинку. Причём далеко не всегда эта начинка была понятна «массе». Зато всегда она была понятна людям «в теме» - партийным и государственным бонзам, трущимся возле них деятелям советского искусства. Ну и ещё кое-кому, кто имел мозги.