Highway to Hell
Спускаюсь вниз к метро "Авлабари". Сентябрь, полдень, солнце, жара, пробки. Из солнца и жары навстречу выплывает длинный и черный мерседес, на крыше багажник весь в цветах, цветы по всей крыше.
Ну, думаю, неспроста.
И точно. Поравнявшись с мерседесом, заглядываю в салон, благо стекла не тонированные, шторки отдернуты. Внутри салона стоит красивый длинный гроб. Крышка сдвинута, под крышкой - восковой профиль грузинской старушки. Седые кудри, подкрашенные губы, руки на груди, ощущение полной нереальности.
Всё это едет вверх и вперед, я со свернутой шеей провожаю процессию. Одна, три, семь машин, с включенными аварийками, печально моргая, проплывают мимо. В каждой сидят люди, похожие профилем на ту, что едет в первой. Мужчины, женщины, дети, плавно и мимо, движутся почти беззвучно.
Замыкает процессию шикарный бордовый хаммер, явно арендованный для торжественного случая. Провожаю его взглядом, запинаюсь об номер.
На номере написано: AD 345 AD.
Ну, думаю, неспроста.
И точно. Поравнявшись с мерседесом, заглядываю в салон, благо стекла не тонированные, шторки отдернуты. Внутри салона стоит красивый длинный гроб. Крышка сдвинута, под крышкой - восковой профиль грузинской старушки. Седые кудри, подкрашенные губы, руки на груди, ощущение полной нереальности.
Всё это едет вверх и вперед, я со свернутой шеей провожаю процессию. Одна, три, семь машин, с включенными аварийками, печально моргая, проплывают мимо. В каждой сидят люди, похожие профилем на ту, что едет в первой. Мужчины, женщины, дети, плавно и мимо, движутся почти беззвучно.
Замыкает процессию шикарный бордовый хаммер, явно арендованный для торжественного случая. Провожаю его взглядом, запинаюсь об номер.
На номере написано: AD 345 AD.