Бернадот становится королем
Продолжаем рекламу "Балтийской лужи".
Второй раз в течение года Швеции пришлось срочно искать наследника престола. Самым очевидным кандидатом был сын свернутого ранее Густава IV, Карл Густав. Но тот родился только в 1802 году и был малышом, а шведы после несчастной войны с Россией хотели возвести на трон кого-то, кто бы обладал несомненными военными талантами.
Именно в этот момент и всплыло имя Жана Батиста Бернадота, наполеоновского маршала, причем предложил его то ли какой-то знатный датчанин, то ли прусский офицер. К тому же в тот момент Бернадот разругался с Наполеоном, император Франции обвинял маршала в том, что тот в сражении при Ауэрштадте не пришел на помощь Луи-Николя Даву, а при Ваграме в 1809 году «действовал вяло и безынициативно» (Наполеон). Стоит сказать, что по крайней мере второе обвинение было надуманным - корпус Бернадота как раз из-за ошибки Наполеона понес большие потери, при этом возмущенный князь Понте-Корво обвинил императора в том, в том, «что переходом через Дунай и действиями последующего дня руководили плохо и что если бы командовал он, то он умелым маневром и почти без сражения вынудил бы эрцгерцога Карла сложить оружие». В общем, на тот момент Наполеон и Бернадот фактически рассорились.
Со шведами Бернадот имел контакт в 1808 году, когда занимался репатриацией на родину нескольких шведских офицеров из Померании.
Судя по перспективам, Бернадот являлся для шведов идеальным выбором, к тому же, зная характер «упрямого гасконца», можно было предполагать, что он не будет слепо следовать приказам из Парижа.
И 21 августа 1810 года на флагман Сомареца «Victory» прибыл шведский адмирал Карл Мориц фон Крузенштерна (Krusenstjerna) [1], чтобы сообщить о решении пригласить на шведский престол французского маршала Бернадота. При этом Крузенштерна сообщил, что англо-шведские контакты в связи с этим решением никак не меняются, ибо Бернадот будет всего лишь наследным принцем, а не полноправным правителем страны.
Понятно, что Сомарец выслушал такие новости без особого удовольствия, но повлиять на них он никак не мог. Крузенштерне он честно сказал, что его он уважает, но в случае, если Швеция заикнется о Континентальной блокаде, у него «вполне достанет сил, чтобы подорвать всю шведскую экономику и прибрежную торговлю» [2].
С другой стороны, и Сомарец, и Уэлесли считали, что приход к власти Бернадота вполне может толкнуть Швецию на возобновление войны с Россией, что для Британии на тот момент было бы выгодно.
21 августа, в день, когда Крузенштерна встречался с Сомарецом, шведский Риксдаг признал маршала Бернадота наследным шведским принцем, заодно утвердив его командующим шведской армией. В этот же день пришли известия о двух столкновениях между британскими и шведскими судами, что разом пробудило в Лондоне все те страхи, которые последнее время англичане так настойчиво пытались оттолкнуть от себя.
Первое столкновение произошло в начале сентября, когда британский куттер «Hero» преследовал датского капера. Датчанин вошел в шведский Марстранд, использовав его как прибежище. Согласно международному праву англичане не могли атаковать противника на нейтральном рейде, но командир «Hero» имел на этот счет совершенно другое мнение. Попытка высадиться на датское судно была отбита шведами, по куттеру открыли огонь береговые батареи, англичане потеряли 1 человека убитым и нескольких - раненными.
18 сентября кэптен Эклом (Acklom) на 16-пушечном шлюпе «Ranger» остановил шведскую шхуну «Celeritas» по подозрению в контрабанде. Однако шхуна ответила огнем и ушла в Штральзунд. Эклом ночью вошел на рейд Штральзунда (на тот момент Наполеон вернул Померанию Швеции), и… не стал захватывать шведов, поскольку это был неоднозначный приз, а взял на абордаж французский капер «Wagram», который и увел с собой.
Тотчас же к Сомарецу прибыл Крузенштерна, который сообщил, что два инцидента не должны разрушить отношения между Англией и Швецией, что Стокгольм все так же рассматривает английский флот как основную защиту своего побережья, и кроме того, негласно признал, что англичане вполне себе могут атаковать французские каперы в портах шведской Померании, поскольку контроль шведов там оставался только формальным. Крузенштерна еще раз передал гарантии, что Бернадот, как наследный принц, не изменит отношений Англии и Швеции. Более того, шведский адмирал охарактеризовал Бернадота, как «единственного человека, кто во главе шведского правительства будет способен бросить вызов Бонапарту и его сателлитам, чтобы поддержать независимость Швеции и продвигать ее интересы». Тем временем маршал покинул французскую службу, отказался от титула принца Порте-Корво, а так же перешел из католичества в лютеранство.
Тем временем настал октябрь, и Сомарецу с эскадрой нужно было возвращаться домой, что он и сделал, отрядив на эскорт «Plantagenet», «Minotaur» и «Africa», а сам с «Victory» встал в заливе Хано, дабы пресечь возможные действия русских. Когда Сомарец проходил Бельты, Бернадот прибыл в Нюборг (Дания)¸где ожидал королевскую яхту, которая должна была отвезти его в Стокгольм. Сомарец имел все шансы перехватить Бернадота, который тогда еще технически был французским маршалом, но вместо этого от ограничился демонстрацией, в которой английский Балтийский флот из 6 линейных кораблей эскортировал до 100 торговых судов, и паруса заполнили весь пролив между островами Фюн и Зеландия.
Днем 16 октября 1810 года с «Victory» в миле от себя наблюдали королевскую яхту, идущую под шведским флагом, стороны обменялись флажными приветствиями, но салютов не учиняли. Позже Бернадот признавался, что вид такого количества парусных судов и кораблей «был самым замечательным и величественым из всего, что он когда-либо созерцал».
18 октября Сомарец подошел к острову Винга, торговые корабли пошли в Англию, а сам адмирал с эскадрой остался, поскольку получил сведения, что русские могут попытаться перебросить из Архангельска корабли на Балтику. И в этот момент на его эскадру прибыл… Густав IV, который уже вдосталь покатался по Германии и России, и чуть не был арестован французской полицией. И вот 20 октября Густав поднялся на борт «Victory», чем ввел в ступор все шведское правительство, которое решило, что англичане планируют Реставрацию на шведском престоле. На самом же деле Густав попросил убежища в Англии, о чем Сомарец и сообщил губернатору Гетебурга графу Розену. Свергнутого короля посадили на бомбардирское судно «Tartarus», и 12 ноября 1810 года весь флот пришел в Ярмут. Густаву оказали прием как триумфатору, похвалив его за храбрость и последовательность в противостоянии «корсиканскому чудовищу». В Лондоне очень боялись, что Густав потребует содействия в возвращении на трон, но он выразил желание жить в Англии как частное лицо, и все стороны вздохнули с облегчением [3].
Что касается Бернадота, тот прибыл в Стокгольм 2 ноября, совершив торжественный въезд. Три дня спустя он предстал перед Риксдагом и был принят королем Карлом XIII. Через десять дней Швеция официально объявила войну Великобритании, и казалось, что самые потаенные английские страхи подтвердились. Но тут же с английским послом в Стокгольме связались представители наследного принца, которые сообщили, что никаких военных действий Швеция против Англии предпринимать не будет. Дело в том, что в октябре 1810 года Наполеон поставил шведскому правительству ультиматум: либо оно объявляет войну Великобритании, либо оказывается в состоянии войны с Францией и ее союзниками (в том числе и Россией). Русско-шведская граница была уязвима, не говоря о том, что база русских на Аландских островах находилась в опасной близости от Стокгольма. Поэтому Швеция решила выполнить требования Наполеона, но… официально. А неофициально - предлагала Англии переговоры, причем на ее условиях. Для согласований Сомарец направил кэптена Райна в Гетеборг к своему приятелю, губернатору графу фон Розену. Тот доверительно сообщил, что несмотря на то, что запрет на торговлю с Англией уж точно действует с начала апреля 1810 года, вроде бы англичане не испытывали каких-либо сложностей с заходом в шведские порты, так же как и с противодействием таможни. Все так и останется. Швеция не собирается начинать военных действий против Англии, и ждет того же от Лондона. Розен просил лишь одного - входить в шведские порты для торговли, подняв какой-нибудь из нейтральных флагов - мекленбуржский, ганноверский, польский, американский… И все будет отлично. Англичане прислушались. Чуть забегая вперед - в 1811 году количество судов под американским флагом, посетивших Швецию, возросло в 27 раз. Правда это были, понятно дело, английские купцы.
Чтобы еще больше успокоить англичан, 3 декабря 1810 года 33 весельные канонерские лодки - почти 4/5 вооруженных сил на море Западной Эскадры - были переведены из Гетеборга в Карлскрону, на охране торговли на западе у шведов осталось только пара бригов, ориентированных против датских каперов. Именно после этого все планы по атаке Карлскроны (операции, подобной атаке Копенгагена в 1807 году) были резко забыты и более к ним не возвращались.
На этом шведская эпопея английского Балтийского флота закончилась, но оставалась еще война с упорной Данией и попытками создать французский Балтийский флот.
[1] К этой же фамилии принадлежит и Иван Федорович Крузенштерн, знаменитый русский адмирал и исследователь.
[2] A.N. Ryan «The Saumarez Papers» - London.: «The Navy Records Society». First Edition; 1968.
[3] Christer Jorgensen «The Anglo-Swedish Alliance Against Napoleonic France» - Palgrave Macmillan London, 2004.
Думаю, на этом выкладку вкусного закончим. Те, кому надо, представление уже получили. Все остальное по готовности. Выложу еще только чуть позже часть выводов. Думаю, они будут интересны для обсуждения. Засим - ждите! Скоро!
Второй раз в течение года Швеции пришлось срочно искать наследника престола. Самым очевидным кандидатом был сын свернутого ранее Густава IV, Карл Густав. Но тот родился только в 1802 году и был малышом, а шведы после несчастной войны с Россией хотели возвести на трон кого-то, кто бы обладал несомненными военными талантами.
Именно в этот момент и всплыло имя Жана Батиста Бернадота, наполеоновского маршала, причем предложил его то ли какой-то знатный датчанин, то ли прусский офицер. К тому же в тот момент Бернадот разругался с Наполеоном, император Франции обвинял маршала в том, что тот в сражении при Ауэрштадте не пришел на помощь Луи-Николя Даву, а при Ваграме в 1809 году «действовал вяло и безынициативно» (Наполеон). Стоит сказать, что по крайней мере второе обвинение было надуманным - корпус Бернадота как раз из-за ошибки Наполеона понес большие потери, при этом возмущенный князь Понте-Корво обвинил императора в том, в том, «что переходом через Дунай и действиями последующего дня руководили плохо и что если бы командовал он, то он умелым маневром и почти без сражения вынудил бы эрцгерцога Карла сложить оружие». В общем, на тот момент Наполеон и Бернадот фактически рассорились.
Со шведами Бернадот имел контакт в 1808 году, когда занимался репатриацией на родину нескольких шведских офицеров из Померании.
Судя по перспективам, Бернадот являлся для шведов идеальным выбором, к тому же, зная характер «упрямого гасконца», можно было предполагать, что он не будет слепо следовать приказам из Парижа.
И 21 августа 1810 года на флагман Сомареца «Victory» прибыл шведский адмирал Карл Мориц фон Крузенштерна (Krusenstjerna) [1], чтобы сообщить о решении пригласить на шведский престол французского маршала Бернадота. При этом Крузенштерна сообщил, что англо-шведские контакты в связи с этим решением никак не меняются, ибо Бернадот будет всего лишь наследным принцем, а не полноправным правителем страны.
Понятно, что Сомарец выслушал такие новости без особого удовольствия, но повлиять на них он никак не мог. Крузенштерне он честно сказал, что его он уважает, но в случае, если Швеция заикнется о Континентальной блокаде, у него «вполне достанет сил, чтобы подорвать всю шведскую экономику и прибрежную торговлю» [2].
С другой стороны, и Сомарец, и Уэлесли считали, что приход к власти Бернадота вполне может толкнуть Швецию на возобновление войны с Россией, что для Британии на тот момент было бы выгодно.
21 августа, в день, когда Крузенштерна встречался с Сомарецом, шведский Риксдаг признал маршала Бернадота наследным шведским принцем, заодно утвердив его командующим шведской армией. В этот же день пришли известия о двух столкновениях между британскими и шведскими судами, что разом пробудило в Лондоне все те страхи, которые последнее время англичане так настойчиво пытались оттолкнуть от себя.
Первое столкновение произошло в начале сентября, когда британский куттер «Hero» преследовал датского капера. Датчанин вошел в шведский Марстранд, использовав его как прибежище. Согласно международному праву англичане не могли атаковать противника на нейтральном рейде, но командир «Hero» имел на этот счет совершенно другое мнение. Попытка высадиться на датское судно была отбита шведами, по куттеру открыли огонь береговые батареи, англичане потеряли 1 человека убитым и нескольких - раненными.
18 сентября кэптен Эклом (Acklom) на 16-пушечном шлюпе «Ranger» остановил шведскую шхуну «Celeritas» по подозрению в контрабанде. Однако шхуна ответила огнем и ушла в Штральзунд. Эклом ночью вошел на рейд Штральзунда (на тот момент Наполеон вернул Померанию Швеции), и… не стал захватывать шведов, поскольку это был неоднозначный приз, а взял на абордаж французский капер «Wagram», который и увел с собой.
Тотчас же к Сомарецу прибыл Крузенштерна, который сообщил, что два инцидента не должны разрушить отношения между Англией и Швецией, что Стокгольм все так же рассматривает английский флот как основную защиту своего побережья, и кроме того, негласно признал, что англичане вполне себе могут атаковать французские каперы в портах шведской Померании, поскольку контроль шведов там оставался только формальным. Крузенштерна еще раз передал гарантии, что Бернадот, как наследный принц, не изменит отношений Англии и Швеции. Более того, шведский адмирал охарактеризовал Бернадота, как «единственного человека, кто во главе шведского правительства будет способен бросить вызов Бонапарту и его сателлитам, чтобы поддержать независимость Швеции и продвигать ее интересы». Тем временем маршал покинул французскую службу, отказался от титула принца Порте-Корво, а так же перешел из католичества в лютеранство.
Тем временем настал октябрь, и Сомарецу с эскадрой нужно было возвращаться домой, что он и сделал, отрядив на эскорт «Plantagenet», «Minotaur» и «Africa», а сам с «Victory» встал в заливе Хано, дабы пресечь возможные действия русских. Когда Сомарец проходил Бельты, Бернадот прибыл в Нюборг (Дания)¸где ожидал королевскую яхту, которая должна была отвезти его в Стокгольм. Сомарец имел все шансы перехватить Бернадота, который тогда еще технически был французским маршалом, но вместо этого от ограничился демонстрацией, в которой английский Балтийский флот из 6 линейных кораблей эскортировал до 100 торговых судов, и паруса заполнили весь пролив между островами Фюн и Зеландия.
Днем 16 октября 1810 года с «Victory» в миле от себя наблюдали королевскую яхту, идущую под шведским флагом, стороны обменялись флажными приветствиями, но салютов не учиняли. Позже Бернадот признавался, что вид такого количества парусных судов и кораблей «был самым замечательным и величественым из всего, что он когда-либо созерцал».
18 октября Сомарец подошел к острову Винга, торговые корабли пошли в Англию, а сам адмирал с эскадрой остался, поскольку получил сведения, что русские могут попытаться перебросить из Архангельска корабли на Балтику. И в этот момент на его эскадру прибыл… Густав IV, который уже вдосталь покатался по Германии и России, и чуть не был арестован французской полицией. И вот 20 октября Густав поднялся на борт «Victory», чем ввел в ступор все шведское правительство, которое решило, что англичане планируют Реставрацию на шведском престоле. На самом же деле Густав попросил убежища в Англии, о чем Сомарец и сообщил губернатору Гетебурга графу Розену. Свергнутого короля посадили на бомбардирское судно «Tartarus», и 12 ноября 1810 года весь флот пришел в Ярмут. Густаву оказали прием как триумфатору, похвалив его за храбрость и последовательность в противостоянии «корсиканскому чудовищу». В Лондоне очень боялись, что Густав потребует содействия в возвращении на трон, но он выразил желание жить в Англии как частное лицо, и все стороны вздохнули с облегчением [3].
Что касается Бернадота, тот прибыл в Стокгольм 2 ноября, совершив торжественный въезд. Три дня спустя он предстал перед Риксдагом и был принят королем Карлом XIII. Через десять дней Швеция официально объявила войну Великобритании, и казалось, что самые потаенные английские страхи подтвердились. Но тут же с английским послом в Стокгольме связались представители наследного принца, которые сообщили, что никаких военных действий Швеция против Англии предпринимать не будет. Дело в том, что в октябре 1810 года Наполеон поставил шведскому правительству ультиматум: либо оно объявляет войну Великобритании, либо оказывается в состоянии войны с Францией и ее союзниками (в том числе и Россией). Русско-шведская граница была уязвима, не говоря о том, что база русских на Аландских островах находилась в опасной близости от Стокгольма. Поэтому Швеция решила выполнить требования Наполеона, но… официально. А неофициально - предлагала Англии переговоры, причем на ее условиях. Для согласований Сомарец направил кэптена Райна в Гетеборг к своему приятелю, губернатору графу фон Розену. Тот доверительно сообщил, что несмотря на то, что запрет на торговлю с Англией уж точно действует с начала апреля 1810 года, вроде бы англичане не испытывали каких-либо сложностей с заходом в шведские порты, так же как и с противодействием таможни. Все так и останется. Швеция не собирается начинать военных действий против Англии, и ждет того же от Лондона. Розен просил лишь одного - входить в шведские порты для торговли, подняв какой-нибудь из нейтральных флагов - мекленбуржский, ганноверский, польский, американский… И все будет отлично. Англичане прислушались. Чуть забегая вперед - в 1811 году количество судов под американским флагом, посетивших Швецию, возросло в 27 раз. Правда это были, понятно дело, английские купцы.
Чтобы еще больше успокоить англичан, 3 декабря 1810 года 33 весельные канонерские лодки - почти 4/5 вооруженных сил на море Западной Эскадры - были переведены из Гетеборга в Карлскрону, на охране торговли на западе у шведов осталось только пара бригов, ориентированных против датских каперов. Именно после этого все планы по атаке Карлскроны (операции, подобной атаке Копенгагена в 1807 году) были резко забыты и более к ним не возвращались.
На этом шведская эпопея английского Балтийского флота закончилась, но оставалась еще война с упорной Данией и попытками создать французский Балтийский флот.
[1] К этой же фамилии принадлежит и Иван Федорович Крузенштерн, знаменитый русский адмирал и исследователь.
[2] A.N. Ryan «The Saumarez Papers» - London.: «The Navy Records Society». First Edition; 1968.
[3] Christer Jorgensen «The Anglo-Swedish Alliance Against Napoleonic France» - Palgrave Macmillan London, 2004.
Думаю, на этом выкладку вкусного закончим. Те, кому надо, представление уже получили. Все остальное по готовности. Выложу еще только чуть позже часть выводов. Думаю, они будут интересны для обсуждения. Засим - ждите! Скоро!