Воттоваара 2008 (часть II). Дорога туда.
Перед написанием этого текста я листал прошлогоднюю записную книжку.
Знаю, сверять даты и просветлять воспоминания разглядыванием фотографий хорошо, даже здорово, к тому неплохи и строчки полевых дневников. Именно в тексте между плшущих строк на быстро желтеющих страницах закрепляются флюиды романтики, а в твердых знаках имен и наименований свистит рефреном: «Под крылом самолета…».
Вот и теперь, читаю: «… и ни какой мистики… завтра едем на Гору. 23 июня, полнолуние.
24.июня. Свету не взяли, мне накануне объявили - мала машинка. Едем на гору всемером: три геолога, два археолога, водитель и я. Сибилев Олег с Наташей на своей новой-старой Ниве. Недавно купил - любит её (Ниву). Нива дребезжит, нам хорошо слышно и витает вопрос - впереди ещё 300 км грунтовки, как додребезжит- то?. После Гирваса сотовая связь пропала, исчезла и Нива. Мы развернулись, вернулись, а у той генератор сдох. Дотащили машину до Юстозера, оставили на хранение у Дуевых...».
Может - Зуевых?...
Да, не сбылись и в этот раз планы побыть с собственной женой в палатке, ловко по-подавать ей руку, помогая забираться на приступок скалы; вместе помолчать, глядя на желтизной слепящий диск, скользящий вдоль по горизонту. И в этот разгар белых ночей я буду вечерами смотреть на север, а она, Света, у окна лоджии будет любоваться россыпями оранжевых окон-зайцев соседнего микрорайона. Кукковка - «Петуховка» в переводе на русский, и светиться отражая карельское полуночное солнце в сумраке темного юга...
И что это я расчувствовался, почти всплакнул? Было чем заняться жене и дома, ведь в мае мы "расширились" - прикупили жилье, запустили в дом кошку, а пока не въехали (я занимался бумагами, ставя на учет квартиру) сынишка привел по-ночевать пяток веганов-антифастов. И эти антиф-приживальцы всё начало июня тихо зачитывались трудами Бакунина, запивая злободневные уроки растительным маслом, кошка же методично метила углы. К середине месяца, когда мы появились, в новой квартире было что убрать за ребятишками и заняться практическим воспитанием кошки (кота ей выписали). К тому починить вывернутую ванну, вставить дверь, вытереть лужи, вынести бутылки и лампочки ввернуть...
На Воттоваару жену мою не взяли по банальной причине перегруза автомашины. Всего восемь человек должна увезти в лес фермерская УАЗ-буханка, а в ней даже в чаще леса всего семь мест. Вместе с водительским. Вывод безутешен и приказ строг - женщену художника оставить в городе: "Так нам спокойнее, и целее будет…".
Всё это мне было сказано накануне отъезда, в почти-полнолуние 23 июня.
Для наших дел было зарезервировано вместительное и безотказное изделие Павловского автозавода, но узнав о куцем составе нашей партии, завгар поберег этот самый ПАЗик для каких-то непланируемых экскурсий.
...Дело в том, что руководитель воттоваарской экспедиции доктор Громцев оперативно собрать смог только сотрудников института геологии и археологов из ИЯЛИ. "Биологи" и «лесники» уже были на горе в начале месяца, почвоведы и энтомологи собирались в июле, «водники» и прочие - позднее. Итого изъявили желание поехать только пятеро ученых, водитель - по приказу, да я с женой - восемь. Вот и Свету в минус... А все "Соболи" из гаража были разобраны прочими экспедициями, по срочным заботам куда-то разьехались и "Баргузины".
Я разозлился на внезапные обстоятельства, а Света расстроилась. Но утром, при погрузке полевого оборудования, недоумение увеличилось ещё больше - мы грузили ДВЕ автомашины. В подержанную Ниву поместилась гитара к.м.н. Олега Сибилева и младший научный сотрудник Наташа. Сам бард был за рулем (заново знакомиться не пришлось - раньше бывали в поле вместе, попросили лишь представить аспирантку). В «буханке» расположились остальные: к.и.н. Лобанова Надежда Валентиновна и к.и.н. Косменко Марк Георгиевич - как представители археологической науки. Ещё - назначенный начальником партии геолог доктор Слабунов Александр Иванович, водитель Петр и я - пятеро!
Маршрут до горы был знаком и водителем не раз пройден, в машине не курили.
Петрозаводск - Гирвас - Святнаволок - Юстозеро, поворот на Поросозеро (конец асфальта) - Поросозеро - Гимолы - Воттоваара (лагерь на краю вырубки у предвершинного озерка).
Треть пути нам по асфальту, последняя надежная АЗС на мурманской трассе у поворота на Гирвас. В самом Гирвасе после развала лесопункта бензин не продают, дальше на 100 км - то же. В Поросозере горючку достать можно, но придется вспомнить смысл этого самого слова - «достать». В народ идти придется с вопросом.... Так же и с текущим обслуживанием автотехники - в первую очередь надо надеяться на свои силы.
Вот меня и смущало, тревожило неожиданное появление этой самой Нивы. Спросил - Слабунов ответил: "Олег недавно смог приобрести эту машину, привести в порядок ещё не успел, но любит её. " Я засомневался в гладкости шестисот километрового туда-сюда пробега, но вслух промолчал. Двойная техника в лесу, два водителя в деле - залог успешного передвижения - это право аксиома! Но едем-то на Воттоваару... ту самую, да в полную луну!
Ещё в 2004 я видел как опытные лесники, назубок знающие мудрость поговорки «Кто прямо ходит - дома не ночует», умудрялись с желанием «срезать угол» блуждать по горе до ночи. И как-то себя поведёт не обкатанная новым хозяином машина? Да-а… но молчу.
Из видимости внедорожный коробок Нивы пропал ещё на асфальте, перед поворотом на Поросозеро. Связи уже не было, поэтому вернулись почти до Святнаволока, перегрузили гитару Сибелева и взяв Ниву на «мягкий конец» двинулись в Юстозеро. Выглянуло солнце, потеплело.
Остановились у первых домов этой карельской деревни, сразу за погрузочной площадкой с десятком свеженьких сосновых хлыстов. Вышли. Н встречу нам под лай собак и мычание коров двинулись двое стариков:
- Молочка не желаете?
- Да нет, спасибо - нам бы машину под присмотр оставить. Дней на пять.
Познакомились. Пенсионеры - Зуевы, Владимир Николаевич в прошлом киномеханик, Нина Николаевна жена его и поныне. Чистокровные карелы, из ливвиков.
Пока начальник пристраивал машину, я погулял немного вдоль по единственной улице. Нашел место, где стояла церковь. С улицы, в любой её части прекрасный вид на озеро. Детишки на велосипедах катаются, магазина нет. Юстозеро отнесено к Медвежьегорскому району, из райцентра автобус и автолавка пару раз в неделю бывают. Вернулся к нашем компании, где пенсионеры наперебой рассказывали, какая хорошая, бурная жизнь в деревне была раньше.
- Теперь летом до семидесяти человек живет, зимой 5-7. Мы тут хозяйство большое держим, коровы, телята - не бросишь. Соседи уговорили их дом с землей прикупить (то ли за 3000, то ли за 30000 рублей), теперь он наш, а зачем? Сын вот, беспутный Серега, - все никак не женится, пообвык в бобылях.
Баба Нина заглянула с надеждой нашей Лобановой в лицо… Через мгновение обратилась ко мне:
- Молодой человек, ты б нас сфотографировал, с сыном... Серге-ей!
На крик появился Серега, сорокалетний сынок, выглядевший безвозрастным мужиком, сказали уже нам, - в прошлом он прапорщик. Лицо Серёги, как и у отца с матерью, заветревшее на ветру и в кровавых расчесах поверх укусов мошки, было ещё и украшено косым шрамом. Сам смотрит исподлобья и всегда в сторону. Конечно, я сделал несколько снимков "для семейного альбома", раз даже удалось поймать быстрый взгляд Сергея, не любопытный, не боязливый, не наглый - даже не равнодушный... быстрый взгляд из-под припухлого прищура.
И почти сразу поехали дальше.
В машине расселись уже потеснее, без комфорта, но зато с надежным чувством локтя соседа. Поддавала жару тесной компании и печка - эта всесезонная подруга радиатора УАЗика, надежно помогающая охлаждать двигатель. Хороший, правильный водитель никогда в летнюю в жару эту печку не выключает.
Помню - однажды на санитарной остановке по возвращении из Беломорского района, разувшись, я обнаружил на лодыжке линию красных пятен ожогов от металлических петель горного ботинка. Сквозь кожу башмака прогрела печка. На улице тогда то же под тридцать было, при 100% влажности - смертельная погода в Карелии.
Вот и теперь я ерзал ножками под своим сиденьем, куда выходил патрубок вонючего калорифера, кондишена этой автомашины. Но вольно дышать позволяли открытые окна, да и пыльных встречных-поперечных не было. Нас вела дорога западного направления, извилистая вдоль по профилю, с множеством закрытых поворотов - путь проложенный в сторону границы, как раз поперек основных форм рельефа, поперек болот, ручьев и маренных гряд. Как и везде в этом районе растёт сорока- шестидесятилетний подрост после сплошных рубок, на многих участках леса идет смена основной в прошлом сосны на лиственные и еловые породы. Озер по дороге мало, вообще особо красивой дорогу не назовёшь, хорошо только у мостов через речки.
У Семчи, например.
Свернули по короткой отворотке к Совдозеру. На поляне остановились, решили перекусить. Костер разожгли сразу, умылись в озере. Берега пологие, илисто-песчаные, поросшие ольхой и ивой. Надо полагать, уровень воды не постоянен. Прямо с поляны, куда запросто заезжают легковые машины, виден волок лодок к озеру. В подлеске - вешала для сетей.
Я побежал с камерой назад вдоль бывшего лесовозного уса, ставшего короткой дорогой к берегу озера. А тут в смешанном лесу и ландыш зацвел и седмичник, подмаренник и майник… Конец июня - скоро лето!
Вскоре короткий заряд дождя загнал нас в машину, но пробегая мимо костра, я успел прихватить с огня горячую шпикачку. Зажевал её ещё посуху.
В Поросозеро заехали, хотя дорога на Гимолы минует сам поселок. На небе прохладная серость середины дня. Дождь недавно закончился.
Посетили поссовет, отметили командировки. Подходя к магазину от сельсовета невозможно не остановиться на углу, около фонтана. Жаль иссякла струя этого сооружения, но видно - строители делали с душой. В магазине все что-то прикупили, я - вяленую китайскую рыбешку. Так захотелось, что не смог удержаться.
В этих краях, вдоль границы с Финляндией, между Лендерами и Суоярви, Поросозеро - самый крупный населенный пункт. Расположен на разливе реки Суна, в прошлом здесь жили карелы и финны, а после активной фазы войн 1939-44 годов образован центральный поселок Поросозерского леспромхоза, с конторой, всеми гражданскими советскими службами и Нижним складом при железной дороге. Многотысячный поселок процветал до начала девяностых. Чем сейчас живут оставшиеся люди, пережившие лихолетья перестройки? Как почти везде в поселках Карелии - пенсии бабушек, «собес» - основа благосостояния семей, мужчины массово не доживают до пенсионного возраста. Есть зарплата работникам остатков муниципальных служб, школы, фельдшерского пункта. Несколько цехов по переработке древесины, несколько бригад в лесу, железная дорога и связь с электросетями дает постоянную работу десяткам мужчин. В сезон всех кормят ягоды - этот заработок надежен при всякой власти. Кое-кто рыбу ловит, да постреливает по-случаю.
Выйдя из магазина, я вновь подошел к безводному фонтану, достал фотоаппарат, но тут меня окрикнул спешивший ко мне крепкий и трезвый молодой мужик. Был он странно одет только в черную футболку, а без курток летом в средней Карелии в основном только подростки ходят:
- Эй, что снимаем? Здесь погранзона! Что??? А, - да я удостоверение дома забыл…
- Зачем забываешь, да-ара-гой? - говорю. - Я вот фотоаппарат купил и не забываю с собой носить. Интересно про меня - сходи в сельсовет - мы там только что отметились.
Это я добавил, что бы не обострять разговор, но поздно - уже стало противно от наглого окрика. Подняв к глазам камеру я сделал снимок - на магазине синеет транспарант - «Единая Россия - партия Путина», рядом пустует безводный полковой чан фонтанария. Мой собеседник достал из кармана брюк телефончик и принялся тыкать в клавиатуру. Он увлекся, а я ушел к машине. Уехали. Появилось солнце.
Опять потеплело, остановились по моей просьбе за мостом через речку Бола. Кадр по, кадр против течения - все уже накурились, надышались, торопят ехать дальше. Проехала попутная машина, я подождал когда уляжется пыль и спустился под мост.
Поляризационный фильтр поднял общий контраст кадра и хорошо подчеркнул рисунок облаков, камень справа неплохо «держал» композицию, но струи воды на переднем плане в тени моста совсем «провалились». Банальный кадр, пора уходить, но палец уже давил на кнопку. Это я рефлекторно среагировал на некую шевёленку в пустых до того струях речки. И еще кадр - и зумм, крупнее - еще щелчок. Ба, так это гадюка в кадр вплыла!
Гадина, а для меня удача! Поменяла чудным образом полярность настроения. Я и раньше знал - мой организм не очень метеочувствителен, а вот опять подтвердилось, что настроение мое очень гадюкозависимое. Ладно бы дома, где состояние жены «кроет» как погода, то солнышко, то хмарь на небе. Света еще перед свадьбой предупреждалала, что по гороскопу она - змеюка в третьем поколении. Так нет - у речки-текучки мне кадр подарила...вернусь в город - спрошу жену, о чем в этот момент думала, что поделывала?
До цели сегодняшнего путешествия осталось совсем немного. Мне почему-то уже все знакомо…
Оставили слева синеть гладь большого бессточного озера. Мы тут ночевали беспокойной ночью в 2004, а поутру на удочку был торжественно выловлен белесый окушок. Рыбку присолили и забрали в Петрозаводск, как объект-подарок для паразитолога доктора Иешко, в те годы исполнявшему обязанности ученого секретаря Карельского научного центра. Дескать, пусть Евгений Павлович посмотрит, как обстоят дела с гельментами у представителей ихтиофауны в олиготрофном озере на высоте 270 метров в средней Карелии. Довезли ли тогда рыбку - не знаю.
Я обсосал последний обильно перченный ломтик китайской вяленой аквариумной рыбки. Да, от цивилизации пора отвыкать, завтра утром переходим на овсянку.
А пока вот она , та поляна, где нас тогда, в конце августа 2004 встречал осиновый скрипун, а позднее притормозила автомашина Жигули с усталой женщиной за рулем, и вышедший к нам мужчина кивнул мне: "Ты Игорь, я знаю, - и коротко представился для всех - шаман".
Дорога пошла выше, на верхнюю лесосеку. Помню, здесь мы уже ходили только пешком, продираясь сквозь полусгнившие порубочные остатки стволов и сучьев. Сейчас, спустя пять лет, здесь стало почище, безопаснее для резиновых сапог - почти догнили порубочные остатки, начал подниматься самосев березы и хвойных, в основном ели.
Прибыли. Остановились около желтой газели, невдалеке на предполагаемом месте нашего лагеря дымился костер. Место занято. После короткой дискуссии: ехать ли назад, к большому бессточному озеру, или вообще к шатрам - решаем поискать место для лагеря здесь. Вскоре перетаскиваем пожитки к валуну, около которого уже выложено кострище. Берег ламбушки рядом. До соседей чуть больше ста метров, но мы надеемся не помешать им.
Пока ставили палатки, приходил водитель газели, рассказал, что по соседству разместилась группа туристов от турфирмы Лукоморье. С ними фотограф Олег Семененко, а в проводниках местный Симонян. Они все ушли к вершине горы, закат караулить. А мы принялись готовить ужин.
