Как мне досталось во всемирный день поэзии. Открытое письмо Марии Мухиной.
Маша,
насколько я понял, поэты города Новозыбкова собрались вчера, чтобы почитать друг-другу свои стихи, и сбились на обсуждение моих. Не думаю, что это продолжалось больше 10 минут - не такая я уж и значимая персона в новых новозыбковских реалиях, - но несколько слов хотел бы все-таки обронить, так как, по понятным причинам, не смог это сделать на собрании.
Начну я с того, что стихотворение мое, - которое, (по воле Мая Владимирского), стало теперь общегородским эталоном плохого стиха, было охарактеризовано как "антиновозыбковское". Я же лично, был высочайше произведен то ли в монстры, то ли в люди без Родины и патриотизма, новозыбковоненавистники и зыбчанколюбы (последнее я сам придумал, просто хотелось бы в списке своих пороков увидеть хоть один практичный).
Вопреки логике моей же литературной и окололитературной деятельности, начну с себя. Давай будем честны - говорить о патриотизме и любви к своему городу можно долго и нудно, и все эти разговоры, только зародившись, могут погрузиться в пустоту то ли отчаяния, то ли любви - (ты выберешь второе, хотя мне-то, точно, ближе первое).
Любовь, - которую уважаемые коллеги мусолят и перетирают по поводу и без повода, никогда не проявляется в эмпиреях. Настоящее чувство рождается в муках, ими же заканчивается - ты знаешь, о чем я говорю, - и только в моменты высшего развития становится сладостным, как самое эгоистическое самоотречение.
Патриотизм я не воспринимаю, если это не частичное выражение любви. Если это рассудочное порождение голодного Калибана, то мне он чужд, неинтересен, отвратителен. Патриотизм как стремление обставить себя границами и войти в зону Великого Рассоединения Народов - противен. Но ещё более противна любовь, которая должна проходить по схемам.
И ты сама ведь постоянно критикуешь меня за то, что я свои личные отношения строю по принципу рассудочности. Мне даже один психолог давеча предложил решить сей вопрос уходом в чувства и возвращением внутреннего "ребенка".
А между тем, патриотизм, о котором вы толковали на собрании, есть ничто иное, как схема. Вы просите, чтобы любовь наложила запрет на мои слова, и чтобы я о городе говорил только хорошо, или никак. Что же. Если вдуматься, то я так о нем и сказал - хорошо и никак одновременно. Но сначала поговорим о любви. Тебе это все равно интереснее:))
Любовь - это ведь приспособление. Я не буду говорить уже о любви родителей к ребенку, которая выражается в подавлении воли ребенка (пусть и неполном) и приспособлении ребенка для потребления обществом. Я не знаю, наказываешь ли ты Сергея, и как ты это делаешь. Но тебе придется это делать, рано или поздно, каким бы гуманизмом ты не страдала, так как другого метода воспитания, кроме чередования наказания и поощрения никто никогда не придумал.
Вопрос только в том, как мы наказываем своих любимых. Конечно же, физическое воздействие нам противно. Мы выбираем психологическое. То есть - критикуем своего ребенка. И далеко не всегда, при этом, с глазу на глаз.
Но стоп, мой друг. Ты, конечно же, уже поняла, к чему я веду, и не веришь мне. Город и ребенок - это не Вадим и город. Кто кого, тут, собственно, должен наказывать? У кого есть на это право? И почему вообще - наказывать? Разве можно наказать стихом?
Этот вопрос я для себя решаю предельно просто. Город, страна, область - уж прости, что нарушил порядок важности, существуют только для того, чтобы обеспечивать качество жизни. Если государство не выполняет этой функции, то оно недостойно существования. Город - это ребенок, перед которым поставлено воспитательное задание. Он должен меня слушаться. Он должен мне повиноваться. И тебе тоже, и всем остальным. Если он не справляется с этим - значит, - его надо наказывать. Ну ладно, исправлять.
А это значит, что сила любви как раз и проявляется, больше всего, при критиканстве. На вашем собрании было множество людей, которые старались от меня защитить Святое, чуть ли не грудью, - а что это дало городу? У него выросли экономические показатели? Или дома стали обновляться? Или ямы на дорогах залатались? Совершенно очевидно, что для того, чтобы это произошло, кто-то должен встать и сказать - "у нас есть проблемы". И вот тут, Маша, я не вижу никого, кто внутри города, или снаружи его, взялся бы это делать. В скобках добавлю - стихи город тоже не разрушают.
Политика? Бред. Нестеров ничего для города не сделал за 20 лет, а современное правительство просто не имеет программы действий, не имело ее, приходя к власти, не будет иметь через 20 лет. Если у человека нет плана - его все устраивает. Ему хорошо. Когда властям города хорошо, городу - как правило, плохо.
Интеллигенция? Ты сама ее видела - критику города они не приемлют, да и слово "город" не понимают, считая это слово волшебным, и, видимо, со всей силы путают его с правительством города (не важно, с каким).
Вот спроси у этих интеллигентов - что больше всего позорит город. Фельдман? Не знаю, может быть. Но мне, как человеку заинтересованному, бросается в глаза совсем другое. Мне бросается в глаза позорный, отвратительный, безграмотный гимн. Мне бросается в глаза Дыбенко - трус, сволочь и убийца, на центральной площади. Мне бросаются в глаза две бездарные газеты, которые имеют позиции корректора, но непонятно кем их заполняют. Мне бросаются в глаза омерзительные стихи в Маяке. Мне бросается в глаза унизительное состояние школ, уровень учителей в них...
И что Фельдман с его словами, по сравнению со всем этим? Да очень просто все, если задуматься - заниматься вопросами Фельдмана и его стихов проще, так как это никого не волнует, кроме парочки друзей того же Фельдмана. Заниматься вопросами сноса памятника Дыбенко, или заниматься вопросом редактирования Маяка - читать стихи больших поэтов, а не мучить друг друга своими - собрать подписи за отмену гимна, выйти в школы с культурными программами - организовать переобучение учителей, дать слово молодым и талантливым людям, которые тухнут и спиваются в Новозыбкове - все это намного сложнее, чем критиковать Фельдмана.
Ты неправильно поняла, о чем с тобой говорили на собрании. Это был шабаш интеллигентов. Просто удобный повод сделать вид, что они борются за честь города. Когда ты умиленно мне говоришь, что они все возмутились моими нападками на город Новозыбков - не верь им. Они просто нашли возможность поставить галочку в зачет патриотической активности. Некоторые из них, при этом, продолжают со мной переписываться и просить о продвижении их стихов, об анализе.
Ты говоришь, что о городе, из которого ты уехал, лучше молчать. Но именно то, что я говорю о Новозыбкове, я лично воспринимаю как основное доказательство того, что город мне интересен, доказательство своего, (страшно сказать), патриотизма. Только извращенный человек может предположить обратное. В финансовом плане мне это ничего не дает. В плане самовыражения - я добился успехов, которые позволяют мне не писать стихи о Новозыбкове и не говорить о нем. В плане развала России - лучше вспомнить мои стихи про геев. В плане политическом - Новозыбков - не та цель. Так зачем мне это надо?
Витает, конечно же, идиотская теория, что я обижен на город, так как был настолько плох в детстве, что меня били все, кому не лень, и правильно делали (цитирую слова активного учителя школы в Новозыбкове). Эта теория, конечно же, украшает познания некоторых новозыбковцев о психологии. Но проблема состоит в том, что моя обида не может распространяться на город, так как город мне ничего не сделал. При чем тут город? Есть ряд фамилий, которые я мог бы назвать, которые помню, - эти люди мне были бы интересны. Но я же не пишу стихи об этих людях.
Так что эта идея - просто попытка выдать мне болезни других людей под расписку. А те, кому это все равно интересно, пусть изучат психологию поглубже, - она не так проста, чтобы ее мог применять каждый любитель.
Итак, у меня нет цели поносить город. И я этим не занимаюсь. И то, что мои оппоненты не замечают этот факт, - это самое странное.
И вот тут всплывает самый интересный вопрос, который, зрительно, ослабляет мою позицию. Вопрос этот звучит так. Вадим, почему ты один против "всех"? Хорошо, "все" могут ошибаться в жизни. Но в творчестве-то не могут "все" ошибаться. Если твои читатели тебя не оценили - ты плохо написал. На этом месте, нe вдаваясь в теорию будущей гениальности, хочу остановиться поподробнее.
Говорить о том, что гении всегда жили в атмосфере ненависти и непонимания - смысла нет. Во-первых, я не гений. Во-вторых, это неправда. Никогда не было такого, чтобы у Мастера не было хотя бы сотни поклонников, которых он знал при жизни. Поэтому вопрос о том, что всеобщее непонимание - это хорошо, мы отбрасываем, хотя раньше я был другого мнения. Ответственность за свои тексты предусматривает желание продолжить работу с ними. Работа эта возможна только при соответствующем финансировании. Финансирование невозможно при отсутствии читателя. Поэтому, конечно же, я не рад, что мое творчество отрицается таким большим количеством людей.
Но совсем уже другой вопрос состоит в том, где автору эту "сотню" искать. Конечно же, можно начать с творчества для новозыбковских поэтов. Это нетрудно - в разное время разные мои стихи, НАРОЧНО написанные с этой целью, были опубликованы в Маяке, Новозыбковских вестях, даже в одном сборнике, насколько я помню. Рецепт очень прост - сводишь словарный запас к сотне слов, тематический запас - к любви, забываешь, что на свете существует политика, искусство, география, история, дружба, и настоящие люди, избавляешься от иностранных слов, не знаешь и не читаешь современной литературы, считаешь Пастернака дураком, пишешь в стиле то ли Языкова, то ли Батюшкова, иногда даже впадая в Сумарокова, - и главное - пишешь так, чтобы тебя мог понять даже последний даун, который, кстати, и задуман как поклонник. Затем находишь читателей, которые заранее тебя любят, отсекаешь тех, кто к тебе относится с иронией, не говоря уже о вражде - и все. Ты - новозыбковский поэт.
Так можно и 1000 поклонников найти, а если иметь знакомства в "Маяке" то и 10 000.
Но что потом?
Мне стыдно, когда эти люди меня хвалят. Пусть лучше ругают.
Моя позиция другая. Я не пишу стихи для себя. Я пишу стихи для читателя. Тем самым, выполняю первую заповедь профессионала. Среди моих 20 000 читателей (без публикаций в прессе) есть как мои ярые критики, которые намного круче, чем новозыбковские коллеги, но есть и поклонники.
Ну, вот мы и поговорили о любви. Теперь самое время перейти к стихотворению, то есть к несчастному клочку бумаги, а ещё точнее - виртуальному тексту, который и места-то в пространстве не занимает, зато наделал столько шума.
Совершенен ли этот стих? Конечно же, нет. Я на стихире публикую тексты, как только их сочиню, а потом редактирую. Жизнь призывает к отставаниям, потому редактировал я последний раз стихотворение на другой полосе, то есть до данного текста ещё стихов 30 осталось. Это не совершенный текст с ошибками. Тем не менее, у меня уже есть повод им гордиться.
Этот повод дали мне новозыбковские поэты. Я не знаю плохого текста, о котором можно было бы говорить столько времени. Плохой текст - пусть даже самый противный, был бы забыт сразу, после прочтения, на него посмотрели бы, как на легкое недоразумение. О плохом тексте нечего говорить. О нем молчать надо. Мой текст произвел свое воздействие именно там, где мне этого хотелось - в Родном Городе.
По поводу качества этого воздействия у меня мало иллюзий. Но что я точно знаю - все упреки в антипатриотизме, в ненависти к пенатам и прочее, - все это от больной головы. У этого тезиса нет никаких аргументов. В тексте ничего не стоит о нелюбви к городу. Ирония? А что это у нас вдруг стало невозможно иронизировать над тем, что любишь? А я-то думал, что самоирония - это высшая стадия развития человека. А самоирония, мои дорогие, тут неотделима от иронии, поскольку я новозыбковец в третьем поколении и никто меня не лишит права говорить о родном городе на "мы". Я прожил в нем 22 года. Большой любви у меня к Новозыбкову нет, так как город любить нельзя - это вредно для него, да и просто извращение. Город надо принимать таким, какой он есть, и пытаться сделать его лучше. К сожалению, Новозыбков мы без помощи снаружи не поднимем. Это факт. Потому настало время выносить сор из избы и собирать камни.
Основной прием стихотворения - это противопоставление того, что есть тому, что будет. В стихотворении не сказано ни слова лжи о современном состоянии города. Допотопные хаты есть в городе? Есть. Универ живет с плохой библиотекой? Пусть со мной кто-то поспорит по этому поводу - я лично дарил библиотеке Университета Библию, которой там не было. Неплохая идея - дать мэру денег, чтобы он просто уехал отдыхать. Заметь, вполне в духе современного правительственного посыла, который выступает против оранжевых революций. И действительно - зачем насильственно? Даем мэру миллион евро, и пусть он добровольно, в порядке трудовой дисциплины, мотает из города. Мы выбираем другого, который умеет (тут подразумевается молодой человек в очках с международным опытом и командой, готовой на многое) и работаем себе.... Что тут плохого? Тут даже ничего незаконного нет. Мэр имеет право отказаться от выборов, это его личное дело.
А кроме этих трех фактов в стихотворении вообще не названо ни одного про Новозыбков! Только то, что должно быть. Ирония иронией, но и порт, и памятники искусства, и даже натюрморт - это нужно народу города. И я готов тратить на это свои деньги!
Конечно же, не буду спорить с тем, что основной моей целью было обличение того, что с городом происходит теперь. И то, что я делаю это жестко - это правильно, пусть задницу приподнимут те, кому это положено.
Тем, кто этого не понимает, я поясню это на примере конкретной поэтической задачи.
Дано. Есть город, который катится в пропасть. Задача - напишите такое стихотворение, которое, не называя недостатков города конкретно, и не используя прием иронии-самоиронии, заставило бы город всколыхнуться, и почувствовать, что что-то в нем не нормально, произвело бы художественный и эмоциональный эффект, целью которого стало бы стремление улучшить жизнь города, стремление, подкрепленное эмоционально.
Я считаю решение такой задачи невозможным. Так же я считаю невозможным молчать на тему жизни родного горда и говорить о ней только хорошие слова - это признак идиотического патриотизма. Нелепа и идея запретить говорить о городе людям, которые в нем не живет, так как только то, что они говорят о нем, можно уже принять за зачатки какой-то там любви. Те, кто уехал, и молчат, уже не могут считаться горожанами. Я горжусь тем, что до сих пор новозыбковец, даже через границу.
Таким образом, я не вижу причины подозревать меня в нелюбви к городу, несмотря на то, что я говорю открыто о том, что уклад его жизни ведет его к гибели.
Откровенно говоря, я только потому высказывал всегда неуважение к творчеству моих критиков из родного города, так как в их стихах родного города вообще нет, либо его образ искажается в положительную сторону настолько, что он переходит в разряд виртуальных идей. Мой город - настоящий, пусть и грязный и распутный, но тот, который хочется любить.
В заключение поговорю о технических недостатках и достоинствах стиха, которые вообще не разбирались на собрании. Недостатки в нем есть - как я уже и говорил, редактировать пока не доходят руки. Например, местные термины, которые надо пояснять - жуки и ломонохи и пр. Во-вторых, жаргонизмы, надо подумать об их роли. В-третьих - провальный финал. Но есть и строки, которыми я горжусь - например "примите участье в донебесных моих делах". Странно, что эта строка не была отмечена коллегами, потерявшими вкус к стиху....
Вот и все. Я сам себе... Пойду, проверю текст, а то ты заешь меня ошибками