во мне так..
Во мне так много - Рима, узо, пасты, Инги... Домов цвета охры, залитых солнцем..Заката над Тибром..Ощущения безмятежного разпиздяйства вокруг..
Инга сказала, что ждет меня в бирюзовом. Я вышла, полная Сикстинской капеллы, вспышек фотоаппаратов и всепоглощающей толпы. В Ватикане есть Шагал, его неловкий Христос через призму ребенка... Есть Дали через призму абсурда..Есть облака Рафаэля и печальные улыбки, ангелы во множестве и фрески Микелианджело, которым тесно в плоскости и потолке. Они выступают. Из потолка..
Инга сказала, она на выходе и в бирюзовом. Я вышла в зеленом и в шляпе,и неизвестно, у кого раньше кончились ноги - мы храбро признавались что не устали ничуточки. Припадали к фонтанам, кормили кошек сосисками в кошкином святилище и приюте среди колонн. Инга рассказывала о любви. К Риму. Как луна и подсветка, и ощущение безмятежного разпиздяйства. Запах базилика и вездесущии пинии, словно с картин странствующего Брюллова. Сделали свое дело и Инга здесь.
Я тоже здесь.Среди домов, залитых солнечным светом и охрой, увитых виноградной лозой. Настоящий Рим пронзает светом сквозь узкие улицы, ты трепещешь бабочкой среди балконов и запахе орегано. Еще поджаристой корочки пиццы и выпечки.
Теперь тирамису в Москве не для меня - для меня тирамису в Риме. Ложка вонзается в упоительно сладкое, обволакивающее нёбо, мысли, желания, стремления. В жарком плену тирамису хочется пребывать веками, облизывая ложку. Ноя уперла ключ от лучшей тирамисушницы в Риме и без зазрения.
Инга говорит - хочешь исправить карму, сделай доброе. Сделай доброе дело, покорми кошку. Я сегодня добрая, в рюкзаке вино, впереди идеальный овал Пьяццы Навона. Море эскизов и картин волнуется под ветром и взглядом. И да, идите нахуй со своими розами в свой Бангладеш:)
Я ела пасту и думала, как жить дальше. Как жить дальше без оливкового масла - оно впиталось в мою кровь..Как жить дальше без воздушной пиццы с пряной рукколой, где тесто пускает пузыри от восторга. Как жить дальше без оливок и масла, а мясо с картошкой. Без пасты неаполитано, с песто, упоительными горошинами черри, самодостаточной моцареллой. Да, бледна и пресна. Аристократична до безумия. В следующй раз, вместе в виллой Боргезе. Распродано, сцуки:)
Инга сказала, что ждет меня в бирюзовом. Я вышла, полная Сикстинской капеллы, вспышек фотоаппаратов и всепоглощающей толпы. В Ватикане есть Шагал, его неловкий Христос через призму ребенка... Есть Дали через призму абсурда..Есть облака Рафаэля и печальные улыбки, ангелы во множестве и фрески Микелианджело, которым тесно в плоскости и потолке. Они выступают. Из потолка..
Инга сказала, она на выходе и в бирюзовом. Я вышла в зеленом и в шляпе,и неизвестно, у кого раньше кончились ноги - мы храбро признавались что не устали ничуточки. Припадали к фонтанам, кормили кошек сосисками в кошкином святилище и приюте среди колонн. Инга рассказывала о любви. К Риму. Как луна и подсветка, и ощущение безмятежного разпиздяйства. Запах базилика и вездесущии пинии, словно с картин странствующего Брюллова. Сделали свое дело и Инга здесь.
Я тоже здесь.Среди домов, залитых солнечным светом и охрой, увитых виноградной лозой. Настоящий Рим пронзает светом сквозь узкие улицы, ты трепещешь бабочкой среди балконов и запахе орегано. Еще поджаристой корочки пиццы и выпечки.
Теперь тирамису в Москве не для меня - для меня тирамису в Риме. Ложка вонзается в упоительно сладкое, обволакивающее нёбо, мысли, желания, стремления. В жарком плену тирамису хочется пребывать веками, облизывая ложку. Ноя уперла ключ от лучшей тирамисушницы в Риме и без зазрения.
Инга говорит - хочешь исправить карму, сделай доброе. Сделай доброе дело, покорми кошку. Я сегодня добрая, в рюкзаке вино, впереди идеальный овал Пьяццы Навона. Море эскизов и картин волнуется под ветром и взглядом. И да, идите нахуй со своими розами в свой Бангладеш:)
Я ела пасту и думала, как жить дальше. Как жить дальше без оливкового масла - оно впиталось в мою кровь..Как жить дальше без воздушной пиццы с пряной рукколой, где тесто пускает пузыри от восторга. Как жить дальше без оливок и масла, а мясо с картошкой. Без пасты неаполитано, с песто, упоительными горошинами черри, самодостаточной моцареллой. Да, бледна и пресна. Аристократична до безумия. В следующй раз, вместе в виллой Боргезе. Распродано, сцуки:)