прогулки с Джинджер
Джинджер бежала навстречу, вся в развевающихся рыжих волосах и варежках на резинке. Еще была улыбка и эта эстонская шапка мечта всех гномов и белоснежки впридачу.
пойдем, детка, я познакомлю тебя с шехтелем, - сказала Джинджер и увлекла
.
В Москве потрескивал мороз, а еще уши и немного снег. Дыша шампанским, Джинджер рассказала про жизнь гениального шехтеля от русских теремов до модерна через готику. И показала. Я забыла думать о терзающих меня проблемах мировой справедливости в отдельно взятом офисе и раскрыла варежку в восторге. Впрочем, варежки я оставила дома, как и шапку.
Москва послушна Джинджер, и поворачивается прекрасным. На патриках скользят брейгелевские конькобежцы, а милое дитя со свекольным румянцем радостно звенит на весь пруд "Иес, дэдди, ай лайк ту..." . Очкастый дэдди дышит в шарф и везет за веревочку санки.
Бронные и подобные старомосковские пестрят кофейнями и вывесками с пирожными. Навстречу девушка прячет руки в муфте. Хочется испить, пригубить, приголубить и шаркнуть ножкой. Арт магазинчики гордо выставляют бесполезную хрень, ловушки для снов, эмульгатор кармы и пароксизм желаний. Еще обложки для паспорта, в каждом таком магазине ненужных подарков всегда есть обложки для паспорта, соревнующиеся в дурацкой картинке.
Я вспоминаю, как не купила в Лондоне круглые часы подвеску за полтора фунта. И много что не купила, по настоящему дурацкого, без претензий.
Я все ждала, когда рыжая Джинджер понюхает воздух и скажет "туда". Я ждала пока Шехтель, и его усадьба, и три ненужных магазина с подарками. наконец Джинджер прищурилась, лизнула воздух и объявила "Сюда. Ароматный мир ждет нас, малыш".
- Женя, ты с ним знакома? (сурово)
- нет (неуверенно)
- хочешь познакомиться?
- Да (звонко)
- тогда неси армянина на кассу.
Так мы познакомились с Арегаком и его букетом. Букет у Арегака был ооо.....в морозном воздухе звучали ноты шоколада, чернослива и близкого счастья. Морозный воздух особенно оттеняет коньяк, особенно пятилетний.
Я только закончила рассказывать про будни офисного самурая, как возник Мит Пойнт. это была прозрачная будочка с круглой дыркой посередине. В будочку был деревянный стул, мангал и юный мальчик. Джинджер скептически сказала, что мальчик вовсе не турок, хотя она читала. Я сказала в круглую дырку про фалафель, мальчик неуверенно улыбнулся и сказал скоро. Джинджер, отхлебнув из картонной литровой коробки, спросила когда скоро, но мальчик мечтательно задумался, будто прислушиваясь к чайкам на Босфоре.... Потом очнулся от грез и сказал скоро и кюфта. Есть только кюфта.
Он неторопливо, словно не готовил, а читал букварь, расправил на мангале лаваш, медитативно выложил на него три или четыре плоских котлеты. Подумал, пошептал, положил лист салата, кружки алого помидора и ломтик сыра. Прислушался к невидимым чайкам. Свернул в конвертик, украсил салфеткой.
Мясо было настоящим. Псевдовегетарианец во мне захлебнулся слюной и заткнулся. Это было мясо с поджаристой корочкой, настоящее как мороз вокруг, стоящее каждого рубля из своих 150ти. Малый размер компенсировался изяществом формы. Еще аккуратные колечки фиолетового лука, а в конце карманчика из лаваша - упоительный сок помидор и мяса, радостными брызгами осевший у Джинджер на штанах.
Я поддерживала знакомство с Арегаком, а Джинджер все вела меня Москвой, от Meat Point на углу Никитской и Брюсова до окошек в доме Капеллана англиканской церкви св. Андрея, через главпочтампт и макдональдс к Lucky Noodles на Петровке.
Лаки Нудлс был такой тщательно продуманный треш с деревянным дощатым потолком, китайскими фонариками на потолке и неприхотливым меню. Меню было на стене на бумажке, лапша с креветкой, говядиной и курицей. Еще жареная. И пирожок. Две стойки, пластиковые ложки и деревянные палочки.
там, где два метра счастливой лапши заканчивались, висела штора черного бархата и охранник. Стоял. Мы с Джинджер были начитанные девушки и знали, что за бархатной шторой типа тайный клуб. Другие девушки были не стодь начитанные и взвизгивали, когда мальчики открывали дверь в 2 метра Лаки Нудлс с плакатом звездных войн по китайски на стене. Мальчики покровительственно улыбались, хлопая по плечу норковых шубок, и вещали "это не то что ты думаешь, детка", открывая бархатную штору.
Мы с Джинджер думали что лапша и пирожок. Пирожок был н пару, суховат, внутри курица, а тесто тонкое и чуть сладковатое. Внутри кроме курицы были овощи и пикантно.
Лапша не прикидывалась больше чем она есть - честная такая лапша в мисо супе, или жареная с говядиной, и с ней было хорошо даже без устричного соуса и прочих добавок. Хотелось с всхлюпыванием втягивать в себя белые ленты лапши и счастливо потеть. Джинджер, несмотря на коньяк, была ловка в палочках. Было тепло и просто, что для Петровки весьма странное сочетание.
Потом мы шли. Сандуны, сказала Джинджер, махнув рукой. Ааа, я тут была, тут за углом делала прививку от желтой лихорадки, блеснула я вдруг прояснившейся топографией. Меня опять снесло на будни офисных самураев и как звенит клинок, сталкиваясь с несправедливостью, и что великое годичное путешествие может быть ближе чем кажется - подписанное заявление и превращение бразилии в ван вей тикет.И мы пришли в Сад Эрмитаж.
Там тоже коньки звенели о лед, а на эстраде, выдыхая пар, выступали. Что-то испанское. Зрители в шубах и горнолыжных костюмах прыгали как бы танцевали, а вообще согреться. Я тоже. Допила чай и налила в стаканчик коньяк. Хотелось перестать быть самураем, а просто пьяной веселой безмятежной. Не думать как сдать квартиру и где хранить вещи. Прыгать под эстрадой в испанских ритмах и стаканчиком в одной руке.
Джинджер единственная девушка, кто преображает Москву. С ней Москва то обращается в другие города, то становится улучшенной версией себя - все зависит от настроения Джинджер. Моя воображаемая подружка может открывать курсы по любви к Москве, еще она может выпить со мной бутылку коньяка, купить вторую за пятьсот и продать мне за тысячу. Может в ответ на признание, что я не сдала ее жд билет на сапсан - сказать - тьфу, забей. Я давно все поняла и забила. И мои муки совести заканчиваются, не успев начаться. Она сплетает фразы как косичку колосок, изящно и красиво, тычет в меня кексом "ты кулинарный критик и должна попробовать", в ее голове карта Москвы с магазинами ароматный мир, а еще куба, мексика и самый малый из канарских островов. Еще она рыжая:)
пойдем, детка, я познакомлю тебя с шехтелем, - сказала Джинджер и увлекла
.
В Москве потрескивал мороз, а еще уши и немного снег. Дыша шампанским, Джинджер рассказала про жизнь гениального шехтеля от русских теремов до модерна через готику. И показала. Я забыла думать о терзающих меня проблемах мировой справедливости в отдельно взятом офисе и раскрыла варежку в восторге. Впрочем, варежки я оставила дома, как и шапку.
Москва послушна Джинджер, и поворачивается прекрасным. На патриках скользят брейгелевские конькобежцы, а милое дитя со свекольным румянцем радостно звенит на весь пруд "Иес, дэдди, ай лайк ту..." . Очкастый дэдди дышит в шарф и везет за веревочку санки.
Бронные и подобные старомосковские пестрят кофейнями и вывесками с пирожными. Навстречу девушка прячет руки в муфте. Хочется испить, пригубить, приголубить и шаркнуть ножкой. Арт магазинчики гордо выставляют бесполезную хрень, ловушки для снов, эмульгатор кармы и пароксизм желаний. Еще обложки для паспорта, в каждом таком магазине ненужных подарков всегда есть обложки для паспорта, соревнующиеся в дурацкой картинке.
Я вспоминаю, как не купила в Лондоне круглые часы подвеску за полтора фунта. И много что не купила, по настоящему дурацкого, без претензий.
Я все ждала, когда рыжая Джинджер понюхает воздух и скажет "туда". Я ждала пока Шехтель, и его усадьба, и три ненужных магазина с подарками. наконец Джинджер прищурилась, лизнула воздух и объявила "Сюда. Ароматный мир ждет нас, малыш".
- Женя, ты с ним знакома? (сурово)
- нет (неуверенно)
- хочешь познакомиться?
- Да (звонко)
- тогда неси армянина на кассу.
Так мы познакомились с Арегаком и его букетом. Букет у Арегака был ооо.....в морозном воздухе звучали ноты шоколада, чернослива и близкого счастья. Морозный воздух особенно оттеняет коньяк, особенно пятилетний.
Я только закончила рассказывать про будни офисного самурая, как возник Мит Пойнт. это была прозрачная будочка с круглой дыркой посередине. В будочку был деревянный стул, мангал и юный мальчик. Джинджер скептически сказала, что мальчик вовсе не турок, хотя она читала. Я сказала в круглую дырку про фалафель, мальчик неуверенно улыбнулся и сказал скоро. Джинджер, отхлебнув из картонной литровой коробки, спросила когда скоро, но мальчик мечтательно задумался, будто прислушиваясь к чайкам на Босфоре.... Потом очнулся от грез и сказал скоро и кюфта. Есть только кюфта.
Он неторопливо, словно не готовил, а читал букварь, расправил на мангале лаваш, медитативно выложил на него три или четыре плоских котлеты. Подумал, пошептал, положил лист салата, кружки алого помидора и ломтик сыра. Прислушался к невидимым чайкам. Свернул в конвертик, украсил салфеткой.
Мясо было настоящим. Псевдовегетарианец во мне захлебнулся слюной и заткнулся. Это было мясо с поджаристой корочкой, настоящее как мороз вокруг, стоящее каждого рубля из своих 150ти. Малый размер компенсировался изяществом формы. Еще аккуратные колечки фиолетового лука, а в конце карманчика из лаваша - упоительный сок помидор и мяса, радостными брызгами осевший у Джинджер на штанах.
Я поддерживала знакомство с Арегаком, а Джинджер все вела меня Москвой, от Meat Point на углу Никитской и Брюсова до окошек в доме Капеллана англиканской церкви св. Андрея, через главпочтампт и макдональдс к Lucky Noodles на Петровке.
Лаки Нудлс был такой тщательно продуманный треш с деревянным дощатым потолком, китайскими фонариками на потолке и неприхотливым меню. Меню было на стене на бумажке, лапша с креветкой, говядиной и курицей. Еще жареная. И пирожок. Две стойки, пластиковые ложки и деревянные палочки.
там, где два метра счастливой лапши заканчивались, висела штора черного бархата и охранник. Стоял. Мы с Джинджер были начитанные девушки и знали, что за бархатной шторой типа тайный клуб. Другие девушки были не стодь начитанные и взвизгивали, когда мальчики открывали дверь в 2 метра Лаки Нудлс с плакатом звездных войн по китайски на стене. Мальчики покровительственно улыбались, хлопая по плечу норковых шубок, и вещали "это не то что ты думаешь, детка", открывая бархатную штору.
Мы с Джинджер думали что лапша и пирожок. Пирожок был н пару, суховат, внутри курица, а тесто тонкое и чуть сладковатое. Внутри кроме курицы были овощи и пикантно.
Лапша не прикидывалась больше чем она есть - честная такая лапша в мисо супе, или жареная с говядиной, и с ней было хорошо даже без устричного соуса и прочих добавок. Хотелось с всхлюпыванием втягивать в себя белые ленты лапши и счастливо потеть. Джинджер, несмотря на коньяк, была ловка в палочках. Было тепло и просто, что для Петровки весьма странное сочетание.
Потом мы шли. Сандуны, сказала Джинджер, махнув рукой. Ааа, я тут была, тут за углом делала прививку от желтой лихорадки, блеснула я вдруг прояснившейся топографией. Меня опять снесло на будни офисных самураев и как звенит клинок, сталкиваясь с несправедливостью, и что великое годичное путешествие может быть ближе чем кажется - подписанное заявление и превращение бразилии в ван вей тикет.И мы пришли в Сад Эрмитаж.
Там тоже коньки звенели о лед, а на эстраде, выдыхая пар, выступали. Что-то испанское. Зрители в шубах и горнолыжных костюмах прыгали как бы танцевали, а вообще согреться. Я тоже. Допила чай и налила в стаканчик коньяк. Хотелось перестать быть самураем, а просто пьяной веселой безмятежной. Не думать как сдать квартиру и где хранить вещи. Прыгать под эстрадой в испанских ритмах и стаканчиком в одной руке.
Джинджер единственная девушка, кто преображает Москву. С ней Москва то обращается в другие города, то становится улучшенной версией себя - все зависит от настроения Джинджер. Моя воображаемая подружка может открывать курсы по любви к Москве, еще она может выпить со мной бутылку коньяка, купить вторую за пятьсот и продать мне за тысячу. Может в ответ на признание, что я не сдала ее жд билет на сапсан - сказать - тьфу, забей. Я давно все поняла и забила. И мои муки совести заканчиваются, не успев начаться. Она сплетает фразы как косичку колосок, изящно и красиво, тычет в меня кексом "ты кулинарный критик и должна попробовать", в ее голове карта Москвы с магазинами ароматный мир, а еще куба, мексика и самый малый из канарских островов. Еще она рыжая:)