Борис Васильевич Власов. Статья в 16-м номере журнала "ХиП"
ВСПОМНИМ
Борис Васильевич Власов родился 26 марта 1936 года в Ленинграде, в семье известных художников Т.В. Шишмарёвой и В.А. Власова. Учился в ленинградской СХШ, затем на графическом факультете Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина (1955-1961). В 1962 году был принят в Союз художников СССР. С 1959 года - участник многих значительных выставок графики. В 1965 году его иллюстрации впервые выставлены на VI Всесоюзной выставке книжной графики, а потом на престижной выставке «50 лет ленинградской книжной графики. 1917-1967». Далее участвует в Первой Всесоюзной выставке книжной иллюстрации, прошедшей в Москве в 1980-м, потом Ленинграде в 1981 году, в этом же году состоялась персональная выставка иллюстраций Бориса Власова, в основном к детской книге.
28 мая 1981 года талантливый художник неожиданно скончался. В 2011 году в залах Петербургского союза художников состоялась выставка работ Б. Власова, собранных его вдовой, и имевшая большой успех.
Николай Ковалёв
Многоликость мастера
Борис Власов был в 1960-70-е годы в числе лидеров и гордостью ленинградской школы станковой книжной графики, достойный её продолжатель и самостоятельно мыслящий художник. Известный искусствовед Лев Мочалов писал о его творчестве в монографическом труде: «В Борисе Власове объединялись озорство и задор подростка и солидность зрелого мужа; живая интуиция и трезвый расчет; патетика и ирония; искреннее уважение к искусству “учителей”, предшественников и нежелание засиживаться в уютах затверженных приёмов; жажда нового; внимание к малому при ощущении большого(…) Искусство мастера явилось средостением многих линий современного художественного процесса».
В детской книге он, несомненно, испытывал влияние В.В. Лебедева и Ю.А. Васнецова, глубоко им чтимых. Исследователь творчества Б. Власова тем не менее подмечает его «многоликость»: «Многообразны подходы к литературным произведениям и изобразительные решения. Разница не только в манере и технике исполнения работ, то более живописных, то более графичных, то цветовых, то тоновых, то штриховых, то контурных. Градации разворачиваются и в других диапазонах. С реалистической проникновенностью контрастируют задорная шутливость, с просветлённым лиризмом традиционно-романтическая таинственность, аскетическая экспрессивность… В каждом из иллюстративных циклов своё пространство, его среда - то призрачно мглистая, то пронизанная перламутровым светом… и т.д.»
Мы публикуем заметки о творчестве Бориса о Власова его близкого друга, соученика, художника Николая Ковалёва, живущего в Мурманске.
Боре лет, этак, четырнадцать, он показывает серию рисунков. Что-то вроде комиксов. Но текста нет, одни рисунки - рисованный детектив: погони на мотоциклах, автомобилях и бегом. А вокруг мир. Сосны, звёзды, дороги, железнодорожные переезды... Вроде как Комарово, куда нас с ним судьба поместила. Всё так умело, красиво и даже лирично. Особенно избушка стрелочника в снегу - три луча света на три стороны. Светофор, звёзды над лесом…
Так я впервые познакомился с одним из факультетов художественного действа, которое произвёл талантливейший мастер, романтик от рисования Борис Васильевич Власов. Родительский дом его был полон альбомов художников мирового авангарда. Поначалу я только диву давался. «Матисс и Пикассо - это очень хорошо» - поговорка Бориного детства. (А Шишкин? Айвазовский? Я ведь из передвижнического официоза...)
Семья интеллигентная, породистая, мастеровитая. Дед - академик, отец и мать - Василий Андрианович Власов и Татьяна Владимировна Шишмарёва - художники-графики, друзья и ученики маститого Лебедева.
А вокруг, в друзьях дома, классики: Васнецов, Курдов, Якобсон, Ведерников, Ермолаев - «дядя Юра», «дядя Валя», «тётя Саня» и так далее. Все упомянутые мастера начинали и расцвели в 20-30-х. В конце тридцатых Бориных «дядей и тётей» поприжали, запугали и лишили работы.
Вот из этого-то русско-советского «золотого века» ещё не сломленного искусства и перекинул к нам, шестидесятникам, мост просвещённый Боря, к нам, в наши глухие времена прессинга и неволи. Он один из зачинателей «оттепели» в русской графике.
Тон рисования художника Власова всегда приподнятый, романтический. Материальная фактура его не интересует: он исповедует художнический идеализм. Боря вовсе не «книжник». Прежде всего, он просто художник. Книги иллюстрирует он наряду с другими художническими занятиями. Все Борины детские и взрослые книжки выросли из его работы станкового художника-графика.
И вообще, это его принцип: наработай форму, скопи добро рисованием, а уж после... В книжной работе проявятся твои силы и умения.
...«Куда течёт река?» (одна из первых книжек). Туда, Боря, туда, куда и все реки. Только твоя уж больно скоро вольётся в океан вечности. В 81-м году. Увы, увы... Не потому ли ты так энергичен в деле добычи своей красоты, энергичен и трудолюбив. И столько успел...
Ориентиры и вкусы в искусстве меняются. Многие ценности нашего времени девальвированы. Будем надеяться, не навсегда. Посмертная выставка Бориса Власова в 2011 году напомнила о его мастерстве и могуществе в полный голос.
Книги заказывают издательства, но две «взрослых» книги Борис заказал себе сам, по своей любви к ним. Это «Облако в штанах» (в 16 лет знал наизусть) и «Старик и море» Хемингуэя. «Хэм», «папа» - клички писателя - были у Бори тогда на устах.
«Облако» полно аллюзий. Матисс, Пикассо, Лотрек... А «Старик» исполнен какой-то чудной океанической романтики. Тут и работа на выразительности силуэта, и лаконическая точность характеристик.
Борис Власов оформил всего лишь десяток книжек для детей. Эта работа очень увлекала его. Какие-то механизмы его натуры сродни мироощущению ребёнка. Он охотно играл с детьми. И с самим собой тоже...
Вот первая из детских книг - «Ружьё деда Амбросио» - Куба, латиноамериканская красочность, театральность быта и обычаев, юмор, свойственный тексту.
Современная негритянская Америка («Сказки для Фрэнка») в графике его рисунков представлена резко, синкопированно. Стиль иллюстраций напоминает о джазе и лапидарности африканских масок. Всё резко, крупно, дерзко. Почти футуристично.
Очаровательны рисунки к книжке «Улыбки повсюду», стихов японских поэтов. Поход в эстетику «живописи свитков». Японская чувствительность к дыханию вселенной. Свет, тень, лунная дорожка... Холодная красота окружающей людей пропасти, полной планет и звёзд, и тёплая уютность низкорослых японских жилищ.
Цветовая сила многих его книжных листов словно продолжает его натюрморты и интерьеры.
Борис считал, что художник должен верить в предложенную автором ситуацию (система Станиславского своего рода), но сохранял верность тексту лишь в разумных пределах. Если текст его не радовал, то был поводом к изобретательности и выдумке.
Да, детских книг немного, но все сделаны талантливо и по-разному. Этот азарт «разности», порождённый углублением в тему; умение ответить на её задание сильные стороны его работы. Тут пригодилась культурологическая эрудиция, свойственная его родительскому дому. Власовские книги интеллектуальны. Их отличает чуткость к специфике - национальной, исторической, жанровой. Эта чуткость и подвигает художника к разнообразию.
«Рисунок на камне» - новая атмосфера, смена стиля и образа. Кивок в сторону неолита, эстетика петрографов. Художник словно сотрудничает с первобытным рисовальщиком на камне. Но он здесь, в 70-х годах ХХ века.
...Он всегда ЗДЕСЬ, при теме, в силу внимательности таланта.
Книжка А. Сахарова «Летние каникулы в песках» сделана человеком, хорошо знакомым с красотой пустыни (неугомонный Боря как-то рванул на лихую стройку коммунизма - прокладку газопровода на плато Усть-Урт в Казахстане).
Даже далёкое, историческое он рисует как «вживе» увиденное, нынешнее.
«Поворотливость» его таланта удивительна.
«Думал вот, как Айвенго делать… Решил - буду как живое, теперешнее. Турнир, например. Без всяких там стилизаций, как дети рассказывают кино: “А этот как даст! А тот как врежет!”. Будто сам смотришь».
Книжки Власова отличает синхронность впечатления и рисования. Это исключает всякую заученность. У художника нет готового рецепта, каждую книжку он выдумывает заново и рисует по-новому.
Борис всегда был занят делами творчества. Всегда и во всём. На веранде до сих пор живёт носорог из четырёх пней сделанный, стоит на лыжах наш общий друг Илья - из колобашек, проволок, пробок и гвоздей. Так мастер отдыхает и развлекается.
Борис внезапно умер от склероза коронарных сосудов весной 1981 года. Ему было 45 лет. Это был большой, неугомонный Мастер. Мастер во всём, на каждом шагу.
…Висит под потолком веранды его бумажный крокодил. Акробатка, сделанная из сучков, по проволоке шагает, с балансиром в руках. Топорный носорог из двух пней в углу топорщится. А Бори уже давно нет.
