Партия на вырост
Такой видится солисту Большого театра, влюбленному в Пермь, Морихиро Ивата сама жизнь
Морихиро Ивата, солист балета Большого театра России, лауреат международных конкурсов, хореограф, называет Пермь родным городом. И это при том, что он родился и до 20 лет жил в Японии, там и сейчас живут его родные. При том, что следующие его два десятка лет связаны с Москвой, что за это время он танцевал на сценах Англии, Франции, Германии, Австрии, Мексики, Австралии и других стран. Так что же стоит за его словами о Перми? Об этом - и не только - разговор корреспондента «Звезды» с «пермяком» Морихиро Ивата.
- Начнем танцевать от печки. Скажите, когда завязался ваш роман с Пермью?
- В 1992 году. Тогда я впервые приехал сюда - на конкурс молодых артистов балета «Арабеск». После годичной стажировки в Московском хореографическом училище я только начинал работать в театре «Русский балет» у Гордеева. Привыкал к незнакомой стране, погружался в русскую балетную школу. Многое для меня было новым, неожиданным. Гран-при «Арабеска» (Ивата вплоть до нынешнего года был единственным его обладателем в истории конкурса. - Л.К.) и премия Михаила Барышникова «Лучшему танцовщику конкурса» стали ободряющим напутствием. Мол, вот увидишь, все будет хорошо. Так и получилось.
- А дальше - как «приросли» к Перми?
- Моя жена Ольга из Перми. Она здесь училась в хореографическом училище, здесь живут ее родители. Мы познакомились в театре «Русский балет», где работали и она, и я. Вместе танцевали в спектаклях, ездили на гастроли. Она всегда - и на конкурсах, и на работе - поддерживала меня, за что я ей очень благодарен. Две наши дочери тоже, получается, имеют отношение к Перми и бывают тут.
- В этот раз для участия в вашей постановке «Синей птицы» с пермскими ребятами-студийцами вы приехали чуть ли не всей семьей…
- Да, я сам танцую в этом спектакле. И старшая Маша - она учится на втором курсе хореографического училища в Москве - тоже танцует. Было дело, участвовала и младшая Алиса. А Ольга всех нас опекает. Без ее участия мы никуда.
Так вот после того победного для меня «Арабеска» я много раз приезжал в Пермь - приглашали танцевать в спектаклях или концертах, два раза работал в жюри конкурса. Могу утверждать: приезжаю сюда чаще, чем жена. Она недавно вспоминала: предыдущий раз была полтора года назад, я же за это время побывал раз пять. Тут у меня много друзей. В театре оперы и балета все родные. К хореографическому училищу тоже трогательно отношусь. Сейчас меня пригласили поставить там номер, чем два последних дня я и занимался. Обычно я не могу быстро ставить, два дня - удивительно для меня самого, но, видимо, в училище такая благотворная атмосфера.
- В разных городах - разное чувствование?
- Разумеется, публика разная. Когда даже хорошие аплодисменты, есть нюансы. Есть орущий зал - а-а-а! Есть аплодирующий долго, уважительно - это приятнее.
- В Японии часто бываете?
- Последнее время, так сложилось, часто. Нынче в конце февраля был там с гастролями Большого театра. В апреле тоже был. Раньше в Японии на балетах плохо аплодировали. Но в последние годы туда часто приезжают гастролирующие театры, и японцы в хореографии стали разбираться. Очень любят и ценят русский балет. Когда выступал Большой театр, все были в восторге.
С концом сезона я заканчиваю работать в Большом. С одной стороны, грустно. С другой понимаю: возраст есть возраст, но жизнь идет. Я очень благодарен Большому театру, потому что там здорово.
- Вам приходилось танцевать на новой сцене?
- Конечно. Там была и остается исключительная энергетика. Я на многих сценах танцевал: в Лондоне в Королевском балете, в Париже в Гранд-опера, Вашингтоне и других городах, но такой энергетики, как в Большом театре, нигде нет.
- А в нашем оперном?
- Тут тоже очень хорошая энергетика. Я люблю тут танцевать. Считаю, что театр - это не просто здание. Это живое существо. В Перми оно доброе.
- Кто или что создает энергетику?
- Мне кажется, что здесь сочетание разного. Во-первых, история: дух тех, кто тут танцевал или пел, остается. Зрители - они не просто смотрят или слушают, они создают спектакль вместе с артистами. Город имеет какие-то места с хорошей энергетикой и плохой. В некоторых случаях хоть сколько грей - у меня остаются холодные руки. В Перми приезжаю в театр - особо не разогреваюсь, а прыгаю. В Большой прихожу - мне тепло.
- Мори, такое впечатление, что вам все время малы рамки: места, где живете, работы, которой занимаетесь, творчества, куда вкладываете силы. Вам хочется прыгнуть выше и выше. Как будто вы исполняете балетную партию, рассчитанную на вырост.
- Может, это у меня в крови, в темпераменте? Может, это от воспитания? Родительского, а также здесь, в Москве.
Я такой человек, что не всегда имею цель. И сейчас не имею какой-то конкретной цели. Но стиль жизни у меня такой, что если есть какое-то задание, то я обязательно должен его выполнить, довести до конца. Вот сейчас мы поставили «Синюю птицу». Когда мне предложили, я очень обрадовался. Потому что у меня много поставленных номеров, а чтобы целый спектакль… Этого опыта мало. И я не знаю, есть у меня талант хореографа или нет.
- Не смущает, что солист Большого театра - и где-то в провинции, с самодеятельностью?
- Нет и нет! Я счастлив, что выполненное нами задание мы можем показать людям. И неважно, смотрят его взрослые или дети, сотни зрителей или даже всего один. И так я всегда живу. С чувством не упустить возможность что-то сделать. Всегда отдаюсь полностью.
- Япония - совершенно отличная от России страна. В стиле жизни, философии, психологии. Бывает, что-то не приемлете здесь, чему, как говорится, натура сопротивляется?
- Есть такое. В Японии очень ценят гармонию. Принцип: себя в чем-то ограничивать, свое мнение не выпячивать, но гармонию создавать. А здесь немножко другое.
- Не немножко…
- Да (смеется). Поэтому мне порой бывает неловко, неуютно. Скажем, до сих пор не могу привыкнуть быть в толпе, которая рвется в трамвай или вагон метро - кто скорей войдет. Это мне дико. Жена смеется: это Россия! А я стою и всегда последний захожу. Мне надо держать расстояние.
И еще неудобство - зимой холодно. В последнее время, правда, мне стала нравиться зимняя красота. Раньше любил осень. Сейчас любой сезон года люблю.
- Это с возрастом приходит или от японского характера?
- Конечно, со временем я изменился. Мне нравятся эти ощущения: зима - хорошо, весна - хорошо, лето - хорошо, осень - хорошо. Это же лучше, такая полнота.
- Артисты любят похвалить себя - работа у них такая. А вы часто хвалите себя?
- Хвастаться перед другими не буду. Но доброе слово, когда заслужил, всегда найду для себя. Но это только сам с собой.
- Бываете недовольны собой?
- Очень часто. Расстраиваюсь тогда, но это полезно. Значит, неполучившееся надо исправить. (Помолчав). Честно сказать, когда зрители хорошо хлопают, то все себе прощаю.
- Вы в быту живете больше по-русски или по-японски?
- С женой разговариваю по-русски, с детьми - по-японски. Они хорошо знают язык.
На взгляд японца, я веду себя как русский. Обрусел. Русские принимают меня как своего - и мне это приятно. Но в какие-то моменты все равно чувствую себя японцем. Например, в отношениях со старшими. Пусть человек старше меня всего на год - он уже достоин моего уважения как старший. Независимо от своего положения, богатства и всего прочего. Во мне этот принцип сидит очень крепко.
- Все-таки не могу понять, как ваш рассудительный, «очень строгий», по вашим словам, отец отпустил вас, совсем молодого и неопытного, в «коммунистическую Москву».
- Действительно, тогда это была даже не Россия, а СССР - разные вещи. Но отец учился хореографии тоже у русского педагога, очень уважительно относился к русскому балету. И тот его шаг - теперь можно сказать - оказался верным, он определил мою судьбу. Так что я за многое благодарен отцу.
Кстати, 17 июля на сцене Большого театра у меня пройдет прощальный бенефис. И отец тоже будет танцевать, несмотря на свои 80 лет. А дочери поедут в Японию. Им там очень нравится.
gazetazwezda
Беседу вела Людмила КАРГОПОЛЬЦЕВА. Фото Владимира БИКМАЕВА
Подписывайтесь на нашу страничку
ВКонтакте