Глазами PERMяка
Заметки о провалившейся революции
Идея превратить Пермь в культурную столицу три года назад пришла в головы местному министру культуры Борису Мильграму (буквально вчера объявившему о своём уходе) и московскому галеристу Марату Гельману. А затем была объявлена приоритетной для развития края губернатором Олегом Чиркуновым (теперь уже бывшим). Попробуем подвести плачевные итоги.
Огромные средства из краевого бюджета направлялись на реализацию нового культурного бренда. При этом мнения пермской общественности и местных деятелей культуры не учитывались. Революцию «спустили» сверху, и город её не принял.
Чехов, дважды посетивший Пермь, в одном из писем родным дал очерк увиденного: «Камские города серы; кажется, в них жители занимаются приготовлением облаков, скуки, мокрых заборов и уличной грязи…»
Через век с небольшим ничего не изменилось.
В отеле «Урал», чьи коридоры я выучил практически наизусть, потому что останавливаюсь здесь из года в год, первое, что надо сделать, - попросить у горничной пару-тройку лишних губок для обуви, иначе - беда. Мои земляки шутят - мол, в Перми три погоды: «Грязь. Грязь засохла. Грязь замёрзла». Ленинградская артистка Мариэтта Франгопуло, шагнувшая на пермскую землю 28 августа 1941 года из теплушек с эвакуированным сюда Ленинградским театром оперы и балета имени С. М. Кирова, вспоминала: «Чуть свернёшь в боковую улочку, так утонешь в грязи…»
Как, собственно, государственные мужи города на протяжении трёх лет рассчитывали обеспечить Перми статус культурной столицы Европы, если даже по сравнению с соседним Екатеринбургом не придали городу мало-мальски презентабельного вида и умудрились не замечать грязи в любую погоду? Не надо ответа. Отвечу сам: по боковым улочкам, что произвели впечатление на Мариэтту Франгопуло и, как думаю, на Наталью Дудинскую, Константина Сергеева, Ольгу Кашеварову, Ивана Яшугина, а вместе с ними - на Арама Хачатуряна, Сергея Прокофьева, Веру Панову, Лилю Брик, Юрия Тынянова, Виталия Бианки, Ивана Соколова-Микитова (в годы войны в Перми собрался весь цвет отечественной культуры), они не ходили. Зато строили прожекты.
Более призрачного и более прожектерского города, чем Пермь, я, здесь родившийся, в последние годы не видел. Люди серые, Кама мутная, брюки через три минуты движения по улице украшаются буро-рыжим кантом и начинают «хлюпать» о разбитый асфальт - нужды нет, что New York Times пишет о пермской культурной революции как о know how новейшей России. Здесь, мол, центр всея культурной Руси, пуп земли, средоточие инноваций. Но Пермь, если и была культурной столицей, то не сейчас, а ровно до того времени, как стала себя таковой объявлять.
Идея превратить Пермь в культурную столицу, конкурирующую с теми, что давно такими слывут (от Лондона, Парижа и Нью-Йорка до Бильбао,
Зальцбурга и Милана), пришла в головы власть предержащих года три, а то и четыре назад. Местный министр культуры Борис Мильграм, рекрутировавший из Москвы галериста Марата Гельмана, получил «добро» от губернатора Олега Чиркунова - и понеслось… Пафос сражал наотмашь. Суть его сводилась вот к чему: «Современное искусство во всех возможных его проявлениях станет в Перми главным двигателем экономической и социальной модернизации. Проще говоря: музей, театр, центр дизайна, киностудия, фестивали и тому подобные культурные институции, опирающиеся на парадигму „современного искусства“, создадут в Перми „центр силы“, который всколыхнет местное население, пробудит его творческий потенциал, привлечет в край туристов и инвестиции, а также выдающихся творцов и креативщиков со всей страны и даже со всего мира, и все они вместе - пермяки, творцы, туристы и инвестиции - превратят Пермь в современный богатый, динамичный город - культурную столицу России, в которой пермяки обретут достаток, славу и продвинутую работу, а страна - пример для подражания».
Отлично, если культурные институции привлекут инвестиции и местное население зайдется в эйфории от разбуженного креативщиками творческого потенциала. Хотя, как стало понятно задним числом, всё это из серии «приготовления облаков».
Годы революций и потрясений, а заодно и реформирования Пермской области в Пермский край (с вялотекущим строительством перинатального центра в Перми и нового здания Коми-Пермяцкого окружного драматического театра, с катастрофой авиалайнера под Пермью и пожаром в клубе «Хромая лошадь»). Жду пробуждения и процветания и готов ему обрадоваться. Параллельно читаю в Рунете и на фейсбуковской новостной ленте о том, что и как происходит: как креативят, как пробуждают, как формируют «центр силы», ну и как опираются на парадигму - тоже… Параллельно прошу лишние губки у горничных в отеле «Урал» и вглядываюсь, заворачивая под подбородок брюки, в население на улицах. Не могу отделаться от мысли, что «местному населению» до культуртрегерских преобразований решительно нет никакого дела.
Как же так? Предпринимаются усилия изменить культурную среду, перемещающую город, описанный Верой Пановой и Вениамином Кавериным, в постиндустриальное пространство. Фестивалит на карте мира вся Пермь: 59 наименований фестов - шутка ли сказать. Газетные страницы от Нью-Йорка до Москвы пестрят формулировками: тут вам и тренды, и дедлайны, и маркетинги с фандрайзингами, и много еще такого, чего за «мокрыми заборами» «пермским дремучим лесам» и не снилось.
Но не было в Перми дремучести, конечно, нет. Был город со своей культурой - богатой, энергетически емкой, не провинциальной; в знаменитой семиэтажке, приютившей в годы войны национальное достояние России (повторюсь: Уланова танцевала в Перми «Жизель», Прокофьев сочинял в Перми «Золушку», Хачатурян писал «Гаянэ», Тынянов - «Пушкина», Каверин - «Два капитана», Панова - «Кружилиху» и «Спутников»), наперед обозначилась культурная «парадигма» Перми. Которую превосходный литературовед, редактор и издатель почившего в бозе Пермского книжного издательства Надежда Гашева называет «субкультурой» эвакуированных и ссыльных.
Завидуй, мир: эта субкультура - с грязью в боковых улицах и фейерверками гениальных прозрений - стоит современных манифестов, что шелестят по газетным полосам преимущественно иноязычными названиями фествалей («Что ни день, то событие», - утверждает директор Пермского музея современного искусства PERMM, вождь объявленной революции Марат Гельман), дербанят крещеный мир словесными инновациями и обставляют город сомнительными новоделами от актуального искусства.
Марат Гельман вызвался миссионерствовать в Перми выставкой «Русской бедное» и открытием в стенах Пермского речного вокзала, что на берегах Камы, Музея современного искусства, названного PERMM - не иначе. Местное население ответило: «Плавали. Знаем». Знаем о пермском богатом прошлом. О прошлом, что определило будущее на словах. Что за город, в котором «субкультура» медленно, но верно побеждает «культурную революцию»? Такой вот - с историей, достоинством, традициями, которые не нужно ни пересматривать, ни корректировать, ни подправлять варяжским взглядом извне.
И все-таки пройдемся по его, города, улицам, благо их расчертили зеленым и красным цветом, определив для туристов маршруты: пешеходный (зеленый) и романтический (красный).
Оба маршрута сливаются для меня в один - к оперному театру, Сибирской улице, где в переулке - дом Дягилевых и изгнанный из краевых ведомств в муниципальные отличный ТЮЗ. Когда то, не так давно, на этих улицах встречались кумиры: Лидия Мосолова, первая артистка Пермской драмы (переименованной Борисом Мильграмом в «Театр-Театр» - очевидно, из почтения к Джеймсу Бёрбеджу, построившему в Лондоне первое театральное здание и не знавшему, каким словом его назвать, кроме «Театр»); оперные дивы Эльвира Шубина, Лилия Соляник, Майя Глебова (ах, были бы в 80-е годы прошлого века открыты «культурные границы», таких див носил бы на руках целый мир!); хореограф Николай Боярчиков, дебютировавший в Перми спектаклем «Ромео и Джульетта», что продержался на правах любимого до сего дня, но его обещают снять в угоду импортированной версии Кеннета Макмиллана; режиссер Иван Бобылев, отправленный в отставку накануне 80-летия, дабы освободить место Борису Мильграму, дослужившемуся от главрежа до вице-губернатора; художник Евгений Широков - изумительный мастер-станковист, давший России уникальные портреты Евгения Лебедева - Холстомера, трагически потерянного Андрея Миронова, юной и несчастливой в предвкушении побед балерины Надежды Павловой, но отставленный в год собственного юбилея от центральных выставочных залов…
Улицы пусты, невзрачны, неухоженны. В иные дни на них можно увидеть заезжих знаменитостей, но ведь верно обозначенная Надеждой Гашевой «субкультура» уже разрушена, а строительство новой все больше на словах… Едем из аэропорта. Вот она, знаменитая буква «П» в виде поленницы, - работа современного художника Николая Полисского. Стоит это сооружение при въезде на центральную улицу Перми - наискосок от железнодорожного вокзала. Вспоминается определение Никиты Михалкова: «Если перед твоей дверью наложили кучу, позвонили в дверь и убежали, - это инсталляция. А если сначала позвонили, а потом наложили - значит перформанс».
Дальше по дороге - обгрызенное яблоко напротив библиотеки имени Максима Горького. Вопрос тот же: инсталляция или перформанс? Еще через минуту - знаменитые пермские безголовые человечки…
И так по кругу: поленница, «Театр-Театр», яблоко, человечки, зеленые и красные линии, разметившие тротуары и указующие на достопримечательности, - напоминают они ветки не существующего в Перми метро… Притом что цоколи исторических каменных зданий - все как один - разрисованы пивной пермской молодежью из баллончиков и щедро украшены обесцененной лексикой.
Про что забываю сказать? Про задранные до подбородка штаны. Не задери их, неудобно входить в зал Пермского театра оперы и балета имени П. И. Чайковского, где проходит 12-й конкурс «Арабеск» и где неудобно появляться в замызганной обуви (я ее переодеваю, как это делали в театре в годы моего детства) и окантованных рыже-бурым месивом брюках. В течение десяти дней на одном из крупнейших состязаний в области классического и современного танца никто из пермских культурных чиновников (кроме главы города Игоря Сапко - на церемонии открытия) так и не объявился. Живая легенда мирового искусства Владимир Васильев, он же худрук и председатель жюри пермского конкурса «Арабеск», что в нынешнем году стал носить имя Екатерины Максимовой, остался незамеченным на пермских «боковых улочках», когда между утренними и вечерними просмотрами писал свои этюды, в точности отображающие вид псевдокультурной столицы, но и исполненные пиетета перед городом богатой и славной культуры, в том числе балетной.
В одно утро отправляюсь наконец в музей PERMM. Вожделею события, что в «культурной столице», как провозглашено, - изо дня в день. Перед входом встречают в ряд сидящие безголовые человечки: соображаю, что сюда их сбывают подальше от кривотолков «местного населения». Вхожу торжественно и с предвкушением: сейчас увижу экспонаты и «Русского бедного», и «Родины», и мало ли чего еще, что убедит, поразит и восхитит: «Вот оно! Началось!» Хмурый помятый охранник спрашивает: «Куда?» Объясняю.
В ответ: «Только чердак!» Для неофитов поясняю: «чердак» в Музее современного искусства PERMM - это место, куда родители могут привести собственных чад, чтобы подучить их, как делать инсталляции и перформансы. «Как же так, - спрашиваю, - что же, у вас нет постоянной экспозиции?», и получаю в ответ: «Нет сейчас экспозиции. И билетов нет!» Обхожу музей с другой стороны. И вижу: ободранное, облупленное, как после военной разрухи, здание главной цитадели пермской культурной революции - музея PERMM - оборотной своей стороной смотрит на серую и унылую набережную, взывающую двухметровыми буквами: «СЧАСТЬЕ НЕ ЗА ГОРАМИ!»
Инсталляция? Перформанс? Пермь, дай ответ! Не дает…
Нет у революции конца…
28 апреля губернатор Пермского края Олег Чиркунов, чьи полномочия истекали только в 2015 году, подал заявление об отставке. Дмитрий Медведев за несколько дней до окончания своего президентского срока наградил Чиркунова орденом Почета. 10 мая пермский министр культуры Борис Мильграм заявил, что не будет работать в новом правительстве. Тем временем в Новосибирске разгорается скандал в связи с запланированным на 19 мая открытием выставки Марата Гельмана «Родина». Впервые эта экспозиция была представлена в ноябре прошлого года в Пермском музее современного искусства и вызвала массу протестов в связи с оскорблением чувств верующих.
gazetazwezda
Сергей КОРОБКОВ, газета «Культура», № 15-18 11-17 мая 2012 г.
Подписывайтесь на нашу страничку
ВКонтакте